Одиннадцатого декабря в Доме национальных меньшинств состоялась презентация первого номера международного историко-культурного альманаха Connaisseur, автором идеи, составителем и редактором которого стал Иван Толстой, а издателем выступил Евгений Деменок.

С 21 по 27 сентября в черногорской Будве прошел организованный Маратом Гельманом Форум русской культуры в Европе «Словоново», собравший в одном месте и в одно время невероятное количество фантастически интересных людей. Михаил Шишкин и Борис Акунин, Владимир Сорокин и Людмила Улицкая, Лев Рубинштейн и Алексей Цветков, Александр Дельфинов и Александр Кабанов, Андрей Макаревич и Борис Гребенщиков, Алексей Плуцер-Сарно и Владимир Дубосарский, Илья Пономарев и Андрей Илларионов — и еще несколько десятков литераторов, художников, музыкантов, политиков, философов, журналистов, живущих в разных городах и странах.

В кофейне Liberal 27 января состоялся необычный творческий вечер. Назывался он «Визуальное и звучарное в русской авангардной поэзии. Лекция-перформанс в двух частях с сюрпризами».

Игорь Северянин был в Праге лишь единожды, весной 1925 года, и провел в столице Чехословакии всего две недели. Но этого оказалось достаточно, чтобы встретиться со многими известными русскими эмигрантами, прочесть свои стихи на собрании «Скита поэтов» и, конечно же, написать стихотворение о Праге.

Военная служба. Киев и Евпатория

В «Формулярном списке о службе младшего ассистента при астрономической обсерватории Императорского Новороссийского Университета коллежского секретаря Михаила Викторовича Васнецова» указано, что он был призван по мобилизации на действительную военную службу 17 июля 1914 года.

У великого русского художника Виктора Михайловича Васнецова было пятеро детей. Судьба их складывалась по-разному, но все они похоронены вместе с отцом на Введенском кладбище в Москве. Все, кроме одного — Михаила Викторовича, чей прах покоится на Ольшанском кладбище в Праге.

Одним из шедевров пражского музея Альфонса Мухи, единственного в мире официального музея художника, является, безусловно, «Автопортрет в русской рубашке» (1899), выполненный им в год первой поездки на Балканы, которая укрепила его панславистские убеждения. А рубашка эта была подарена Мухе его другом из Одессы, художником Давидом Видгофом, евреем — идеи панславизма были тогда широко распространены среди выходцев из славянских стран, независимо от национальности. Для Мухи и Видгофа эта рубашка символизировала национальное единство, а «славянский стиль» стал фирменным знаком Альфонса Мухи.

В библиотеке американского Сиракузского университета находится персональный архив Давида Бурлюка. Часть документов художник и поэт передал университету сам, часть —жена и сыновья уже после его смерти. В десяти больших коробках хранятся тысячи страниц: рукописные сборники стихотворений, вырезки из газет «Русский голос» и «Новый мир» с публикациями Бурлюка, черновики и гранки журнала Color and Rhyme, который он издавал вместе с женой Марией Никифоровной. И, конечно же, письма. Сотни писем от сотен адресатов.

«Прозвали нас „братьями Бурлюками“, хотя с нами выставляла и сестра Людмила»¹, — писал художник и поэт Давид Давидович Бурлюк в 1929 году в своих «Фрагментах из воспоминаний футуриста». Воспоминания эти, отправленные в том же году в Москву литературоведу и переводчику А. Г. Островскому, были опубликованы в России лишь 65 лет спустя: слишком неудобной фигурой для советской власти был футурист и эмигрант Бурлюк.

Летом 1900 года будущий «отец русского футуризма» Давид Бурлюк впервые приехал в Одессу. Ему было восемнадцать, он уже отучился год в Казанском художественном училище, и выбор Одессы был обусловлен новым местом работы его отца.

Эту почти детективную историю невозможно было бы выдумать — так много сплелось в ней имен, знаковых не только для Одессы, но и, не побоюсь высокопарных слов, для всей мировой культуры. Я услышал ее начало от двух известных в нашем городе людей — лучшего краеведа и лучшего искусствоведа. Почему сразу от двух? Все очень просто. На одном из вечерних застолий они, как обычно, разговаривали о знаменитых одесситах и одесских тайнах. Любопытство взяло верх — я подсел к ним и, услышав несколько интригующих фраз, слово за словом вытянул из них эту историю. Она звучала настолько фантастично, что сначала я даже не поверил в ее правдивость.

ЗИМА Все революции в Украине почему-то начинаются зимой. Нет чтобы начаться летом! Летом протестовать гораздо приятнее. Но нет— уже второй раз все началось в конце ноября. В самые холода. Одесский Майдан, в отличие от прошлого раза, собрался в главном месте города — на Приморском бульваре, у Дюка. Собрался на второй день после Майдана киевского. Было все — титушки, провокаторы, разгон Майдана непонятными лицами под прикрытием милиции с избиением его лидеров. Сначала было страшно. Флаг Украины или Евросоюза или жовто-блакитная ленточка воспринимались властями как символ повстанцев.