Утро добрым не бывает?..

Так часто сейчас: открываешь утром глаза — и на тебя сразу наваливается свинцовая тяжесть бытия. Серое небо, моросящий дождь, ветер, продувающий насквозь, — конечно, все это было и раньше. В России — во все времена года. Но сейчас, в свете всего происходящего в мире, как-то это все давит сильнее — так, что иногда реально не хочется просыпаться.

Да может ли сейчас утро быть здесь, в России, добрым? Нет, не может. Где-то — да, пока, кажется, не здесь! — гибнут люди, рушатся дома, тысячи украинцев остаются без воды, света и тепла, во сне и наяву они слышат сигналы воздушной тревоги. Пожилые мужчины и женщины готовят на кострах. Живут в подвалах, потому что их дома и квартиры разрушены. Не могут выехать из зоны боев, потому что их украинские документы недействительны для оккупационных войск. А более молодые где-то (в лучшем случае в Европе) с детьми, в поисках пристанища и работы. И вот так — уже много месяцев!

Морщит лицо Вован де Морт в поисках очередных слов, которые на его взгляд, могут сойти за правду. Лицо? Череп, обтянутый желтой кожей, напоминающий голову Фантомаса. Ну, это если вы случайно где-то оказались перед включенным телеящиком. Нет, утро добрым сейчас точно не бывает. Но… оно может стать чуть-чуть добрее.

К нему тоже пришли с повесткой о мобилизации — с приказом отправиться в зону Чернобыльской аварии, фельдшером, на два месяца.

— Оставьте повестку в почтовом ящике, — ответил он пришедшим.

— Мы выломаем дверь и увезем вас принудительно, — был ответ.

— Рядом со мной топор, которым я колю дрова. Первому, кто войдет в дом, я не завидую.

И никто не захотел войти первым. Повестку оставили в ящике. Да — но перестройка уже шла…

Утро не может быть добрым сейчас в России — оно может стать лишь чуть добрее — если у вас в руках оказалась книга Александра Подрабинека «Третья жизнь», вышедшая не так давно в издательстве ТОВ. «Видавництво права людини», Харьков, ООО «Эксито», ООО «Сам Полиграфист». Замечательная книга — да еще и с автографом!

Александр Пинхосович Подрабинек — один из выдающихся правозащитников, отбывший два срока при советском строе, автор известнейших книг «Карательная психиатрия» и «Диссиденты». Сейчас его книги доступны, в частности, на «Озоне».

Накануне

Книга «Третья жизнь» подписана в печать 22 февраля 2022 года. Быть может, опубликованная чуть раньше или чуть позже, она была бы уже иной. Но, как известно, история не знает слова «если». Книга посвящена периоду жизни автора, охватывающему первые годы после его возвращения из тюрьмы и ссылки до событий в Беларуси, когда правозащитник снова был заключен в тюрьму — на этот раз режимом Лукашенко. Под давлением международной общественности минский диктатор вынужден был разжать хватку, но въезд на территорию Беларуси Подрабинеку запрещен. А теперь, в свете последних событий, он тем более «персона нон грата».

Александр Пинхосович остается верен себе и принципам диссидентского движения, которые для него святы и чистоту которых он отстаивает очень серьезно. Он верен себе, и в своей книге, которую не побоялся издать здесь, в России, называет вещи своими именами.

Перестройка? Мимикрия режима…

Правозащитник весьма критично оценивает период 1990-х — время, когда у России был шанс пойти по пути демократических преобразований. Но по ряду причин этот шанс был упущен, констатирует автор.

Весьма суров Подрабинек и в оценке горбачевско-ельцинской перестройки. Сам Горбачев, по его мнению, не был застрельщиком этого жизненно важного процесса. Горбачев, считает автор, как правило, двигался в фарватере событий. Его стремление возглавить процесс обновления страны журналист называет не чем иным, как процессом мимикрии партаппарата. Да, у Михаила Горбачева, несомненно, есть заслуги в том, что этот процесс все-таки был запущен. Вместе с тем танки на улицах и площадях Баку, Тбилиси, Вильнюса, Риги, других городов не могли появиться сами по себе. Кто-то отдавал приказ о том, чтобы их направили против мирных демонстрантов. И этот кто-то виновен в гибели людей…

Почти таким же, как Горбачев, аппаратчиком видится Александру Подрабинеку и Борис Ельцин. Сейчас нередко можно услышать мнение, что в конце жизни Ельцин был не очень здоров, в силу чего не мог вполне отвечать за многие решения — они принимались помимо президента, который лишь соглашался с ними. Теми же причинами часто объясняют и назначение Путина преемником Ельцина. Однако Подрабинек показывает, что еще в дни августовского путча 1991 года люди, воодушевленные процессом перемен, готовы были смести КГБ как структуру, стереть само здание на Лубянке с лица земли, обнародовать архивы уже конца 1980-х — начала 1990-х. Именно Ельцин не позволил этого сделать. Боялся беспорядков? Или, как смело говорит Подрабинек, Ельцин тогда просто «спас КГБ»? Но тогда и назначение Путина вовсе не выглядит случайным….

Автор не так много пишет о чеченских войнах, первой и второй. Да ведь многое здесь и без слов понятно. Он лишь рассказывает о судьбах отдельных чеченцев, уехавших за границу, благополучных, но с которыми все-таки свели счеты — КГБ или кто-то еще…

Подробно Александр Пинхосович говорит о судьбе крымских татар — об истории борьбы народа за право жить на своей земле, на земле предков. Правозащитник всегда принимал в деятельности крымско-татарского движения самое деятельное участие. Переселяясь в Крым, пишет Подрабинек, эти люди не просили реституций за отнятое у них жилье и землю. Нет, они вновь покупали втридорога дома, переезжали туда большими семьями и начинали новую жизнь — на своей земле. Власть объявляла сделки купли-продажи незаконными. Крымских татар выселяли, отправляли обратно в Узбекистан или Киргизию. Им не давали работы без прописки — и наоборот, прописки без работы. Автор восхищается упорством и сплоченностью этого народа, его терпением и трудолюбием.

«Свободу шаману!»

Дело всей жизни Александра Пинхосовича — борьба с системой карательной психиатрии, которая пышным цветом цвела в СССР и которая, несомненно, сейчас по-прежнему жива. Подрабинек рассказывает, как на волне перемен удалось организовать совместно с США Комиссию по освидетельствованию политзэков, заключенных в советских психиатрических лечебницах. Вместе с тем, показывает автор книги, очень многого не удалось сказать, поскольку половинчатость мер и шагов перестройки была уже тогда вполне очевидна.

Да, конечно, одно из завоеваний эпохи перемен — то, что сейчас человека не могут сразу упечь в психиатрическую больницу, но лишь после добровольного письменного согласия — либо через суд. Это, несомненно, очень ценное завоевание: теперь сложнее назвать человека «психом» с целью получить его комнату в коммуналке. Но вместе с тем суд не может считаться механизмом, защищающим граждан от злоупотреблений, — объективность российской судебной системы сегодня всем хорошо известна. То есть, как показывает практика, система, конечно, была изменена, но проблемы остались, о чем сегодня свидетельствует трагическая судьба шамана Александра Габышева. К сожалению, мировая пресса уделяет ему сейчас меньше внимания. Это вполне понятно: ежедневные жертвы в Украине заслонили собой многое. Да и количество политзэков в России растет. И все они, безусловно, мучаются в местах заключения, многие теряют здоровье. Но подчеркнем, что положение Габышева наиболее опасно: его подвергают ежедневному принудительному «лечению», а в действительности — отравлению нейролептиками.

Подрабинек пишет о судьбе Валериана Морозова. 1986 год, горбачевская перестройка вовсю уже шла. Валериан Морозов, успешный ученый, доктор наук, был превращен в инвалида и погиб в стенах Черноисточинской психиатрической больницы. От чего его лечили? От какой болезни? Он всего лишь хотел когда-то пожать руку Андрею Сахарову.

Дело Мохнаткина

Да, система карательной психиатрии в России сегодня существует, функционирует, и ее практически не обсуждают. Пример ее живучести — судьба (уже посмертная) Сергея Мохнаткина. Сейчас, уже после гибели правозащитника, продолжаются процессы над ним, проводится некая психофизиологическая экспертиза. Рассматривается вопрос, отдавал ли Сергей Мохнаткин себе отчет в том, что делает, «дезорганизуя» работу колонии. Мое мнение — Сергей Мохнаткин ничего не дезорганизовал. Он лишь находился в ужасных условиях, которые абсолютно у любого человека могут вызвать — и часто вызывают — протест и не просто импульсивные поступки, но и вообще сильнейший стресс. Сергей держал себя еще в рамках — если сравнить с тем, что с ним делали. Лично я против того, чтобы реабилитировать Сергея Мохнаткина вот таким образом — как человека, не отдававшего отчет в том, что он делает.

Дракон жив

Как показывает, в частности, судьба Александра Габышева, реформирована система карательной психиатрии была лишь отчасти, большинство людей, виновных в злоупотреблениях, остались на своих местах. Так и во всей России: масштабные перемены были заявлены, но нередко носили чисто декоративный характер. Что и позволило реанимировать карательную политическую систему при путинском режиме, который реально оказался кровавым.

30 октября — день памяти политзаключенных. Как раз в эти дни во многих городах России вот уже много лет проходила акция «Возвращение имен». Это народное мероприятие не только рассказывало о жертвах ГУЛАГа, не только позволяло отдать им дань уважения — оно заставляло задуматься об опасности тоталитарного режима. В этом году в Москве акция не была согласована. Лишь отдельные люди приходили к Соловецкому камню, несли цветы, ставили свечи. Такие люди, как Константин Котов… Приходили и на кладбища — например, на Донское, где покоятся тысячи замученных, на Бутовское и многие другие… А на могиле Валерии Ильиничны Новодворской в эти дни заметили «жовтно-блакитную» ленту.

Да, людской ручеек тек — не нуждаясь в разрешениях. И еще иностранные дипломаты возложили к Соловецкому камню цветы — в память о многомиллионных жертвах государственного фашизма…