«R.U.R.», «Из жизни насекомых», «Средство Макрополус», «Белая болезнь» — эти произведения Чапека давно стали всемирно известными. В 1935—1936 гг. вышла его самая знаменитая книга — антиутопия «Война с саламандрами».

«Верховный Саламандр — человек. Его настоящее имя — Андреас Шульце, во время мировой войны он был где-то фельдфебелем», — пишет Чапек. Гитлеру, разумеется, донесли о появлении в Чехословакии книги, бросающей фюреру вызов. Но, кажется, этот фантастический роман предвосхитил не только торжество нацизма, но и последующую историю человечества.

«Позвольте мне спросить вас: знаете, кто и сейчас, когда пятую часть Европы затопило, снабжает саламандр и фугасом, и торпедами, и глубоководными бурами? Знаете ли вы, кто лихорадочно работает в лабораториях день и ночь, чтобы создать еще более эффективные машины и вещества для уничтожения мира? Вы знаете, кто дает ссуды саламандрам, кто финансирует этот Конец Света, весь этот новый Всемирный Потоп? Это делаю я. Каждый завод в мире. Каждый банк. Каждая страна», — говорит герой пророческой книги.

Десять глаз Карела Чапека

Писательский диапазон Карела Чапека невероятно широк — от поэзии до публицистики, от драматургии до детских сказок, от фантастики до путевых заметок и философских эссе.

«Он был человеком, который внес наибольший вклад в признание имени чешского писателя за рубежом, и чье имя само по себе стало для нас за границей капиталом, — говорил известный журналист Фердинанд Пероутка. — Есть писатели — например Ванчура или Шальда, которые напоминают слепых титанов. А у Карела Чапека десять глаз. […] Ванчура и Шальда мощно машут дубиной своей литературы. А у Чапека в руке рапира».

За неполные 49 лет жизни Карел Чапек успел стать не только всемерно известным писателем, выдвигавшимся на Нобелевскую премию по литературе, но и театральным режиссером, масоном и даже фотографом-любителем. Еще одна страница его деятельности началась ровно сто лет назад: в 1925 году Карел Чапек стал основателем и первым председателем Чехословацкого отделения международного ПЕН-клуба, филиала знаменитого британского писательского сообщества, созданного английскими интеллектуалами-пацифистами с желанием предотвратить повторение ужасов Великой войны.

«Я почувствовал слепое и яростное отвращение к цивилизации»

«Письма из Англии» Карела Чапека, первоначально адресованные газете Lidové noviny, до сих пор считаются одними из лучших чешских путевых заметок.

28 мая 1924 года Чапек пересек Ла-Манш и прибыл в Фолкстонскую гавань. «Сойдя на берег, я с изумлением обнаружил, что не умею говорить по-английски и не понимаю ни слова. Тогда я вскочил на первый отходящий поезд; на мое счастье, он шел в Лондон. […] В конце концов я вышел из вагона и попал в объятия доброго чешского ангела-хранителя; меня вели направо, налево, вверх, вниз — одним словом, все было ужасно. Затем меня снова сунули в поезд и высадили в Сербитоне; там меня утешали, кормили, уложили спать в перины; и было тут темно, как у нас, и тихо, как у нас, и мне снились всякие сны: пароход, Прага, еще что-то чудесное, что именно — забыл».

Чапек попал в старинный кирпичный дом на Adelaide Road 33, который снимал его чешский «ангел-хранитель» — выдающийся лингвист, специалист по английской, американской и чешской литературе Отакар Вочадло, работавший в Институте славяноведения Лондонского университета. Без его участия чехословацкий ПЕН-клуб появился бы гораздо позже.

Именно он пригласил Чапека в Великобританию, организовал программу поездки, помогал с написанием речей по-английски и даже с подбором костюмов для светских раутов.

Судьба Отакара Вочадло достаточно примечательна. Его отец, Уильям Вочадло, был преподавателем средней школы, но при этом владел двадцатью четырьмя языками. Отакар изучал кельтские языки, во время Первой мировой войны работал переводчиком и цензором корреспонденции на русском и польском в лагере военнопленных.

В 1922 году в Лондоне Отакар Вочадло стал членом Международного комитета ПЕН-клуба.

В 1930-е гг. Отакар Вочадло создаст кафедру английской филологии в университете имени Коменского в Братиславе, а затем в Карловом университете в Праге. Во время Второй мировой пройдет через концлагеря Терезин, Освенцим и Бухенвальд, выживет, вернется в Прагу, и в 1949 году, после коммунистического путча, новые власти вышвырнут его из Карлова университета.

Находясь в 1920-е гг. в центре интеллектуальной жизни Лондона, Отакар Вочадло сразу наметил своего друга Карела Чапека на должность председателя будущего чехословацкого филиала ПЕН-центра — тот владел обоими официальными языками клуба, английским и французским, обладал необходимыми связями и огромным влиянием в интеллектуальной среде.

Путешествуя по Великобритании с мая по июль 1924 года, Чапек побывал на заседании ПЕН-клуба в Лондоне. Он был очарован историей и традициями лондонских клубов, встречался известными писателями, ему льстило внимание английской прессы и театральных кругов.

«Не знаю почему, но эта трезвая Англия кажется мне самой сказочной и самой романтической страной из всех мною виденных. Должно быть, из-за своих старых деревьев — хотя нет, из-за газонов, вероятно, тоже. Потому что здесь ходят по траве, а не по дороге. Мы, в Европе, разрешаем себе ходить только по дорожкам и тропинкам, что сильно влияет на нашу психологию», — шутил Чапек.

В качестве гостя ПЕН-клуба он поселился в отеле Berners, в престижном клубе Atheneum ужинал с Джоном Голсуорси, Аланом Милном и Бернардом Шоу. 3 июня 1924 года в честь Чапека в знаменитом ресторане Gatti был дан обед, на котором присутствовало полторы сотни гостей, включая представителей высшей аристократии. А речь чешского писателя на этом обеде цитировала «Таймс».

Лондон вызывал у Чапека как восторг, так и ужас: «Впервые в жизни я почувствовал слепое и яростное отвращение к цивилизации. В этом страшном скоплении народа я чувствовал что-то варварское и катастрофичное».

Фантаст Герберт Уэллс, которого Карел Чапек высоко ценил, пригласил чешского писателя отдохнуть в своем загородном доме Easton Glebe, где жил с молодой возлюбленной Ребеккой Уэст. Теннис, вечерний чай и танцы — Чапек в полной мере смог насладиться деревенской английской жизнью.

В Прагу Чапек вернулся воспламененный идеей создать на родине подобный ПЕН-клуб, чтобы встречаться с писателями из разных стран мира, поддерживать переводы произведений чешских писателей на иностранные языки, а зарубежных книг — на чешский.

Возможность учреждения пражского ПЕН-клуба Чапек обсудил прежде всего внутри своего литературного круга. Затем ему удалось привлечь к воплощению идеи президента Т. Г. Масарика и министра иностранных дел Эдварда Бенеша — это обеспечило ПЕН-клубу государственную финансовую поддержку, поскольку такими средствами, как маститые английские литераторы, чехословацкие писатели не располагали.

Историческое собрание в кафе «Лувр»

Официально Чехословацкий ПЕН-центр был учрежден 15 февраля 1925 года. Тридцать восемь писателей, редакторов, ученых и переводчиков встретились в кафе «Лувр» на Национальном проспекте в Праге, где и была создана новая писательская организация.

Свою работу пражский ПЕН-клуб начал 30 марта 1925 года с торжественного ужина в Муниципальном доме, на котором присутствовали президент Т. Г. Масарик, его дочь Алиса Масарик, министры Эдвард Бенеш и Иван Маркович. Всего церемония собрала двести человек, как членов ПЕН-клуба, так и деятелей культуры. Карел Чапек зачитал приветствие от лондонского ПЕН-клуба, а президент Масарик вспомнил о собственной литературной деятельности, пообещав оказывать поддержку и чешским, и немецким писателям Чехословакии.

Первыми членами пражского ПЕН-клуба стало окружение самого Чапека — писатель и военврач Франтишек Лангер, журналист и драматург Карел Шайнпфлюг, художник и писатель Йозеф Чапек, брат Карела. В первый год своего существования чехословацкий ПЕН-клуб охотно принимал новых членов, приглашая в свои ряды как писателей, так и художников, музыкантов, профессоров чешских и немецких университетов, так что к концу 1925 года там насчитывалось около ста членов.

В списках клуба можно найти как католического писателя Ярослава Дюриха, так и политика-националиста Виктора Дыка и журналистку и переводчицу, возлюбленную Франца Кафки Милену Есенскую. Позже в ПЕН-центр пришел и левый авангард — Адольф Гофмейстер, Витезслав Незвал, Ярослав Сейферт. На своих заседаниях пражский центр принимал первого председателя Международного ПЕН-клуба Джона Голсуорси, индийского поэта Рабиндраната Тагора и многих других иностранных писателей первого ряда.

В 1920-х гг. ПЕН-клуб старался держаться в стороне от политики, однако с приходом к власти Гитлера ситуация резко изменилась — молчание уже воспринималось как поддержка нацизма.

Международный ПЕН-клуб начал играть важную роль в антифашистской деятельности левых и демократических литераторов. На конгрессе в Эдинбурге громко прозвучал протест против арестов писателей. Там же члены клуба договорились оказывать помощь литераторам, бежавшим из нацистской Германии. В Лондоне был создан центр для приема немецких авторов. Помощь изгнанникам оказывали ПЕН-центры в разных странах, прежде всего в Чехословакии.

Но и над самой Чехословакией сгущались тучи — со стороны Германии все громче звучали угрозы.

Гитлеровская Германия в «борьбе за мир»

После аншлюса Австрии из Вены начала вещание по-чешски нацистская радиостанция «Правда побеждает», где речи Адольфа Гитлера перемежались антисемитскими выпадами и призывами «решить миром» притязания Германии. Название станции было выбрано не случайно — девиз Pravda vítězí («Правда побеждает») начертан на штандарте президента Чехословакии.

«Чехословацкое государство переживает распад не только потому, что судетские немцы хотят использовать право на самоопределение, к чему стремятся еще с 1918 года, но и словаки, венгры, поляки, карпаторусы понимают, что пришло время освободиться от террора пражского правительства. Мир в Европе может быть обеспечен правом нечешских групп населения на самоопределение», — звучало из радиоприемников.

Третий рейх изображался главным борцом с военной угрозой: «Обязанность всех сторонников мира и разумных представителей нашего народа дать ответ: „Мы хотим мира! Мы не хотим войны ради самой Чехословакии. Мира хотят Германия, Франция и Англия“. И в Чехословакии есть достаточно тех, кто решительно отметает милитаризм евреев и коммунистов».

Значительная часть эфира была посвящена цитированию членов нацистской верхушки и демонстрации их «стремления к миру во всем мире».

«Кто виновен в том ужасном непонимании и напряженности, которые возникли между Чехословацкой республикой и Германским рейхом? Полная и неприкрытая правда звучит так: это — коммунистические подстрекатели, те, кто хочет развала Чехословакии, инородные элементы, московские агитаторы, евреи и эмигранты. Что общего с ними у порядочного чешского рабочего или крестьянина? Ведь это — коммунистические и еврейские доносчики, которые устраивают провокации судетским немцам для создания максимальной напряженности между Чехословакией и Германией, и тем самым во всей Европе».

Генрих и Томас Манны под крылом Чехословакии

Чехословацкий ПЕН-клуб активно помогал немецким интеллектуалам, бежавшим от Гитлера, в том числе Томасу Манну.

С Чехией у великого немецкого писателя были давние связи. Впервые Томас Манн приехал в Прагу еще в 1905 году на авторские чтения, а затем неоднократно возвращался в город, где познакомился с Карелом Чапеком.

Выступая в январе 1936 года в Праге по радио, Томас Манн сетовал, что незнание чешского языка мешает ему глубже узнать чешскую литературу, поэтому он компенсирует это чешской музыкой, прежде всего произведениями Сметаны и Дворжака.

Разумеется, Томас Манн читал прозу Карела Чапека в переводах. Немецкий писатель был знаком и с «Похождениями бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека, и с пьесами Франтишека Лангера, которые в то время часто ставили в Германии.

Почувствовать Прагу изнутри Манну помогала современная чешская немецкоязычная литература — Райнер Мария Рильке, Франц Кафка, Франц Верфель, Макс Брод.  

В 1936 году оба брата Манны, Генрих и Томас, получили чехословацкое гражданство по инициативе президента Т. Г. Масарика и министра иностранных дел Эдварда Бенеша, желавших представить свою страну как бастион демократии в Центральной Европе.

К тому времени Генрих Манн уже попал в число запрещенных в Германии писателей, был лишен немецкого гражданства и бежал от Гитлера во Францию. В апреле 1936 года он получил документы в чехословацком консульстве в Марселе, принеся присягу на верность Чехословакии. В автобиографии Генрих Манн вспоминает: «Я повторил чешские слова, но, конечно, неправильно, ведь я их не знал. Кто я такой, что эта нация оказала такую честь человеку, изгнанному собственным народом, и приняла его как равного?..»

Томас Манн получил гражданство в чехословацком консульстве в Цюрихе 19 ноября 1936 года.

Пражский конгресс ПЕН-клуба как попытка напомнить о ценностях демократии

С 26 по 30 июня 1938 году в Праге прошел XVI Международный конгресс ПЕН-клуба, ставший важным политическим событием — Чехословакия пыталась противопоставить немецкой пропаганде открытость, демократические ценности и европейский гуманизм. Еще в 1933 году был открыт специальный банковский счет «Конгресс в Праге». Одним из первых жертвователей стал президент Т. Г. Масарик, внесший значительную сумму. В покрытии финансовых расходов приняли участие не только государственные учреждения, но и частные компании. Патронаж взял на себя президент Эдвард Бенеш, а должность почетного председателя занял премьер-министр Милан Годжа.

Организаторам — Карелу Чапеку, который к тому времени уже покинул пост председателя, а также Анне Марии Тильшовой и бессменному секретарю клуба Иржине Тумовой — пришла в голову блестящая идея приурочить конгресс к Сокольскому слету, фестивалю известнейшей чехословацкой физкультурной организации.

Конгресс открылся месяц спустя после проведения в Чехословакии первой частичной мобилизации. В Прагу съехались 200 иностранных делегатов из 21 страны, подавляющее большинство из которых осознавали, что их участие будет воспринято как демонстрация поддержки и симпатии к маленькой республике, над которой нависла тень Гитлера.

Двадцать пять писателей во главе с Гербертом Уэллсом прилетели из Лондона, а французскую делегацию возглавлял писатель и драматург Жюль Ромен. В Праге побывали всемирно известные поэты, такие как дадаист Тристан Тцара и итальянский футурист Филиппо Томмазо Маринетти. Делегаты съехались из множества ПЕН-центров — ирландских, польских, палестинских, румынских, эстонских, латышских, шотландских, испанских, голландских. Прибыли делегаты из Аргентины, Китая, Финляндии, Бразилии, Исландии, Швеции и Соединенных Штатов. В конгрессе приняли участие представители немецкого ПЕН-клуба в изгнании, но делегаты Австрии и Венгрии отсутствовали.

Удачным политическим ходом стал визит на военный полигон в Миловице, где делегаты конгресса наблюдали за чехословацкими маневрами. Хотя организаторы опасались, что писатели сочтут такую экскурсию противоречащей пацифистским идеалам ПЕН-клуба, большинство из них с энтузиазмом согласились на поездку к солдатам.

Конгресс прошел с успехом. Организаторы, включая Чапека, сделали все от них зависящее, чтобы укрепить имидж республики за рубежом. Однако события ближайших месяцев показали, что надежды привлечь иностранных политиков и общественность на сторону Чехословакии были весьма наивными.

Гибридная война против Чехословакии

В 1938 году на страницах газет многих стран мира то и дело мелькало слово «Судеты». «Притеснение трех с половиной миллионов немцев в Чехословакии должно прекратиться!» — кричал Гитлер с трибуны партийного съезда в Нюрнберге 12 сентября 1938 года. «Я обращаюсь к представителям западных демократий: мы озабочены положением судетских немцев. Если этим людям откажут в справедливости и помощи, они получат и то, и другое от нас. Я сторонник мира, но в этой ситуации я не стану колебаться», — заявлял Гитлер.

Его речь транслировалась немецким радио и была услышана и на чехословацкой территории — в Судетах. Это стало сигналом для членов Судето-немецкой партии, во главе которой стоял Конрад Генлейн. Партия, за которую на парламентских выборах проголосовало 1 250 000 человек, 24 апреля 1938 года приняла Карлсбадскую программу, угрожавшую суверенитету Чехословакии, — там было выдвинуто требование о введении в Судетах полного местного самоуправления, то есть автономии.

12 сентября фюрер еще не закончил говорить, а в разных населенных пунктах Судетской области уже вспыхнули беспорядки, которые возглавили генлейновцы. «С факелами, свистками, барабанами они вышли на массовые демонстрации, которые очень быстро переросли в террор в отношении чехов, евреев и немецких антифашистов. Они начали бить окна в их жилищах, громить магазины, принадлежавшие чехам и евреям. Началась действительно безумная ночь. Однако это было не все — на другой день, утром 13 сентября, они перешли уже непосредственно к вооруженным столкновениям, в ходе которых погибло несколько полицейских, пограничников и стражей порядка», — рассказывает сотрудник Военно-исторического музея Индржих Марек.

Однако этот путч не был случайным всплеском эмоций — он готовился заранее: Судето-немецкая партия Генлейна давно вела гибридную войну против Чехословакии — ввозила контрабандой оружие, устраивала провокации на границе. Целью их действий было дать предлог Третьему рейху для вмешательства во внутренние дела республики.

10 сентября 1938 года президент Эдвард Бенеш обратился к нации с речью, подчеркнув, что Чехословакия является демократической страной, основанной на принципах мира и взаимопонимания. «На нашей территории была и остается единственная проблема, которая была тяжелой на протяжении столетий и постоянно требует новых форм решения — это национальный вопрос».

Генлейновцы были хорошо подготовлены и вооружены для осуществления путча, однако чехословацкие силы вмешались быстро и эффективно. Уже 13 сентября Прага объявила в самых неспокойных областях военное положение. Армия ввела танки и другую бронированную технику. Путч был подавлен, однако ценой жизней с обеих сторон.

Одновременно Чехословакия столкнулась с возрастающим международным давлением, особенно со стороны председателя британского правительства, консерватора Невилла Чемберлена, а также, хоть и в меньшей степени, премьер-министра Франции Эдуарда Даладье. Обе страны, опасаясь возможного военного конфликта, призвали президента Чехословакии Эдварда Бенеша принять «Карловарские требования» Конрада Генлейна и хотя бы частично удовлетворить требования Германии.

Карел Чапек: «Никакая чужая жертва во имя мира не может считаться слишком большой»

Все завершилось Мюнхенским соглашением, по которому к Германии отошли пограничные территории Чехословакии, населенные немецким меньшинством. Договор был подписан 29 сентября 1938 года в столице Баварии, где встретились Гитлер, Муссолини, Чемберлен и Даладье. Представителей чехословацкого правительства на подписание не допустили, оставив дожидаться в соседнем отеле — соглашение было ультиматумом для Чехословакии.

Мюнхенский договор и уступка гитлеровской Германии Судетской области стали для Чапека личной трагедией. Его мир буквально рухнул — «саламандры», о которых он предупреждал, готовились выползти на берег Влтавы.

«Были бы только саламандры против людей — тогда еще, наверное, что-нибудь можно было бы сделать; но люди против людей — этого, брат, не остановишь», — говорит герой его книги.

19 сентября 1938 года, за несколько дней до финальной точки Мюнхенского сговора, Карел Чапек обратился по радио со следующим воззванием: «Дорогие сограждане! Разыгрывается самая жестокая драма нашей новейшей истории. Идет борьба не только за нашу землю, но и за нашу душу, за душу каждого из нас. Будьте начеку в эти страшные дни, не позволяйте себе никаких колебаний. Нравственные позиции не могут быть сданы, что бы ни случилось. Наша национальная вера, вера гуситов, вера Коменского, вера наших будителей, вера Масарика — это вера в справедливость. Не верьте злу, хотя бы оно временно и восторжествовало. Мы доживем до того дня, когда вавилонская башня лжи и насилия рухнет. Колесо истории нельзя остановить. Безрассудство и злая воля не будут править миром… Чех, словак, немецкий согражданин, не думайте в этот момент о вашей личной судьбе. Мы перенесем все испытания, если будем твердо верить в будущее нашего народа и твердо надеяться на лучший мировой порядок. Для этого мы будем работать, даже если придется держать в одной руке меч, а в другой орудие труда».

Карел Чапек: «Аноним в газетах — это не человек в маске, это просто человек без лица»

В отличие от президента Эдварда Бенеша, который после Мюнхена ушел в отставку и покинул страну, Карел Чапек отверг эмиграцию и тут же стал мишенью для сограждан, не знавших, на кого излить гнев. Писателя буквально засыпали анонимными письмами и звонками, издевательствами и угрозами. Ему даже били окна. Содержание некоторых писем было настолько грязным и оскорбительным, что жена и друзья не решались показывать их писателю.

«Чапек, ты, который вилял хвостом и кадил фимиам Пражскому Граду, что ты скажешь теперь, негодная тварь? Теперь ты сам получишь ту „белую болезнь“, которой дразнил Гитлера, а, может, и спровоцировал его напасть на нас!» — писали в анонимках.

К счастью, до 15 марта 1939 года, когда Гитлер проглотил «остатки Богемии», писатель не дожил. В августе 1938 года он простудился, ликвидируя последствия наводнения в загородной вилле, куда планировал полностью перебраться из Праги. 25 декабря 1938 года Карел Чапек скончался от восполнения легких.

Луи Арагон писал: «В Праге умер Карел Чапек. Он не пережил надолго разгром Чехословакии. Карелу Чапеку было 48 лет. Он умер в гористой европейской стране, где всегда звучали песни свободы. От средних веков и до наших дней чужеземные тираны один за другим воцарялись в Праге, но ее жители, несмотря на преследования и пытки, сохранили тот язык, на котором писал и Карел Чапек».

15 марта 1939 двое сотрудников гестапо позвонили в дверь дома в пражском районе Винограды и спросили, где Карел Чапек. Им ответили «Чапек умер». Гестаповцы цинично заметили: «Понятно, самоубийство!» Жена Чапека Ольга Шайнпфлюгова возразила: «Нет, господа, это было убийство». Так эта сцена представлена в пьесе о жизни и смерти писателя.

Похороны Чапека стали символическим завершением первого периода существования Чехословацкого ПЕН-центра. После Мюнхенского кризиса ПЕН-клуб формально просуществовал до 1942 года, однако его деятельность была по большей части парализована. Евреи из числа членов клуба бежали за границу. Эгон Хостовский и Адольф Гоффмайстер уехали в США, Франтишек Лангер и Виктор Фишль — в Великобританию. В 1942 году чехословацкое отделение окончательно прекратило работу, а его функции перешили к филиалу ПЕН-клуба в изгнании, действовавшего в Лондоне под руководством Франтишека Лангера.

После окончания Второй мировой войны ПЕН-клуб вернулся в Прагу, однако после февральского путча 1948 года, когда к власти в Чехословакии пришла компартия, хоть и не был распущен, уже не мог следовать заложенным в его основу демократическим принципам.

Только в 1958 году, когда сталинизм в Чехословакии пошел на убыль, Витезслав Незвал попытался вернуть в литературу опальных писателей. Чехословацкий ПЕН-клуб действовал до 1972 года. С 1965 по 1967 год его председателем был Адольф Гоффмайстер.

После Бархатной революции Чехословацкий ПЕН-центр был восстановлен под председательством Йиржи Мухи. В 1991 году клуб возглавил Иван Клима, почетным председателем был Вацлав Гавел. Нынешним председателем Чешского ПЕН-клуба является журналист и политик Ондржей Вацулик, сын выдающегося чешского писателя Людвика Вацулика.

С 1994 года каждый Чешский ПЕН-клуб вручает премию имени Карела Чапека. Ее лауреатами становились Гюнтер Грасс, Филип Рот, Арношт Лустиг, Йозеф Топол, Вацлав Гавел.

Согласно уставу, членами клуба могут стать «литературные деятели в широком смысле слова — авторы, издатели, переводчики, критики, которые проявляют значительную и признанную активность в своей области». Их цель — свобода выражения, свобода слова и свобода человека.

Литература:

Křivánek V. Svědomí slova: český PEN klub v proměnách doby. České centrum Mezinárodního Pen klubu, 2016

Krátká P. Český PEN-klub v letech 1925—1938. Praha, 2003