В законе закреплены и гласность, и свобода слова и собраний, и право человека на неприкосновенность частной жизни, но все это в один прекрасный день может оказаться преступлением.

В здоровой демократической стране наличие сильной оппозиции — залог развития и движения вперед. В современной же России любая оппозиция воспринимается действующей властью однозначно как враг. А с врагами, в том числе и выдуманными, президент России Владимир Путин исправно борется любыми средствами вот уже 20 лет и все никак не может их побороть.

В преддверии сентябрьских выборов оппозиционные политики оказались в опале. Алексей Навальный отбывает срок в заключении, ФБК признан экстремистской организацией, а сторонники политика преследуются силовиками по всей стране. Дмитрий Гудков был вынужден покинуть Россию после прошедших у него обысков еще в начале июня. Илью Яшина не допустили до выборов в Мосгордуму из-за того, что он поддерживал Навального. Юлию Галямину осудили по статье о «неоднократных нарушениях при организации митинга». Люди, причастные к деятельности движения и организации «Открытая Россия», которая долгое время занималась просвещением будущих кандидатов в депутаты и, в числе прочего, организовывала для них съезды и готовила наблюдателей на выборы, подвергаются уголовному или административному преследованию. Причина — признание «Открытой России» нежелательной организацией. Основания для такого решения непонятны до сих пор. В общем, никто точно не может сказать, станешь ли ты преступником, если опубликуешь тот или иной пост в соцсетях, выйдешь на мирный митинг, создашь организацию или поддержишь деятельность чьей-то уже созданной.

В России вообще много противоречивых законов — почти каждый можно использовать и толковать по усмотрению правоохранителей. А те, которые приняты специально для борьбы с инакомыслием, и вовсе лишены здравого смысла. Так, закон о нежелательных организациях, подписанный еще в мае 2015 года, предусматривает за участие в работе нежелательной организации наказание в виде лишения свободы на срок до шести лет. Людям, которые сотрудничают с такой организацией, могут запретить въезд на территорию России. СМИ нельзя распространять «информационные материалы» такой НКО, а банкам запрещено сотрудничать с ней. При этом признать нежелательной в России могут абсолютно любую организацию — ей даже необязательно быть иностранной. Достаточно того, что, по мнению властей, она несет угрозу России. Вот и гадайте теперь, несет ли ваша организация угрозу России. И, если вы продаете зубную пасту и не считаете вашу организацию опасной для государства, это еще ничего не значит.

Еще есть экстремистские организации — это уже на грани терроризма. 4 июня Путин подписал закон, запрещающий участвовать в выборах всех уровней людям, которые работали в экстремистских организациях или поддерживали их. Запрет действует пять лет. Закон о запрете участвовать в выборах, без сомнения, был подписан специально для того, чтобы не допустить до выборов сторонников Навального: ФБК как раз накануне признали экстремистским.

Примечательно, но уже ни для кого не удивительно, что этот юридический акт противоречит другому, гласящему, что закон не может иметь обратной силы. Это значит, что человек не должен нести ответственность за действие, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Подписанный недавно Путиным документ говорит об обратном: он запрещает учредителям и руководителям, работавшим в организации в течение трех лет до признания ее экстремистской или террористической, участвовать в выборах.

Интригует и расцвет законов об иностранных агентах: юридических лицах, физических лицах и СМИ. То есть иностранным агентом в России становится организация или человек, если она или он предоставляет какие-либо услуги и при этом получает финансирование из-за границы.

Иностранными агентами признают не всех подряд, а выборочно — как показывает практика, наиболее неугодных. В конце апреля Минюст внес в реестр иностранных агентов издание «Медуза». Спустя несколько недель Фонд защиты национальных ценностей потребовал признать иностранным агентом «Медиазону», а затем и ее главного редактора Евгения Смирнова. Всего иностранными агентами в России с 2012 года названы более 200 организаций — в их числе Благотворительный фонд помощи заключенным и их семьям, «Мемориал», Сахаровский центр и «Радио Свобода», руководство которого и вовсе было вынуждено эвакуировать большую часть своих сотрудников из Москвы в Украину и Чехию.

С начала 2021 года преследованиям в России подверглись журналисты более 10 изданий. Все началось как раз с «Медузы». Потом закрылась редакция VTimes — после того, как ее признали иностранным агентом. У редактора «Важных историй» Романа Анина прошли обыски по делу, возбужденному еще в 2016 году и связанному со статьей «Новой газеты» о бывшей супруге главы «Роснефти» Игоря Сечина. Уголовному преследованию подверглись журналисты студенческого издания DOXA — их обвинили в «вовлечении несовершеннолетних в опасную деятельность». Обвинение связано с видеороликом, который DOXA опубликовала 23 января — в день протестных акций в поддержку Навального. Журналисты в нем говорили о запугивании и отчислениях студентов из вузов за участие в митингах и заявляли о недопустимости ограничения права молодежи на протест. Через несколько дней Роскомнадзор потребовал от издания удалить видеоролик, и редакция выполнила это требование. Журналистов это не спасло: с апреля они находятся под домашним арестом.

27 июля прошли обыски у журналистов издания «Проект»: у главного редактора Романа Баданина, его заместителя Михаила Рубина и корреспондента Марии Жолобовой. Все трое, как выяснилось, проходят свидетелями по делу о клевете из-за материала о бизнесмене и приятеле Путина Илье Трабере. Дело возбудили в 2017 году по заявлению самого Трабера. На самом же деле обыски у журналистов едва ли связаны с этой публикацией. Накануне «Проект» анонсировал выход расследования о главе МВД Владимире Колокольцеве и его благосостоянии. С обысками к журналистам приехали утром того дня, на который была назначена публикация материала. Что характерно: журналисты рассказали о незадекларированном имуществе семьи Колокольцева и его возможных связях с бандитским миром, а с обысками и допросами приехали к ним, а не к главе МВД.

Так кто же во всех этих запутанных историях преступник? Тот, кто ворует и врет, или тот, кто обличает коррупцию и ложь? Кажется, ответ очевиден, а сам вопрос словно взят из детской книги «Что такое хорошо и что такое плохо». Вот только очевидные ответы у нас и у власти разные. Преступник, по версии власти, тот, кто обличает ложь и рассказывает о людях, обворовывающих свою страну и свой народ. Впереди выборы, полным ходом развернута борьба с «нарушителями общественного порядка» и «угрозами конституционному строю». И, вероятно, каждый независимый журналист, политик и активист уже мысленно готовится отвечать за свои преступления.