Я прикрываю телефон рукой, смотрю на коллег: «Это что, шутка такая?» Расспрашиваю наблюдателя, тот начинает втолковывать что-то про исчезающие чернила, про то, что эти ручки по всему участку и в соседних тоже, что ими люди заполняют бюллетени. Я не верю своим ушам: в истории российских выборов было всякое, но такого не было.

Уже на участке выясняется, что никакая это не шутка. Председатель избирательной комиссии зажат в угол независимыми наблюдателями и участковым, примчавшимся и отчаянно пытающимся понять, что теперь с этим делать. Председатель мечется по комнате и пытается убежать от камер и полиции, пряча ручки в рукав. На вид обычные, кстати, шариковые ручки, не отличающиеся от других абсолютно ничем. Но дальше начинается самое интересное. Ты пишешь этой ручкой что угодно на листе обычной бумаги, подносишь к написанному зажигалку, от взаимодействия с теплом чернила на бумаге бесследно исчезают — все как в кино про магию.

Привлекли ли председателя избирательного участка к ответственности? Неизвестно. Аннулировали ли итоги голосования в Химках? Нет. Хотя это очевидное нарушение закона и прав избирателей. Далеко не единственное, кстати, за дни выборов.

Выборы в России проходили три дня. Официальная причина звучит так: трехдневное голосование позволяет «избежать рисков инфицирования и обеспечить безопасное волеизъявление граждан». К такому выводу пришла Центральная избирательная комиссия после консультаций с Роспотребнадзором. На деле же мы видим, как трехдневное голосование позволяет фальсифицировать результаты. Если раньше, в идеальной ситуации, на каждом избирательном участке с открытия до закрытия мог сидеть независимый наблюдатель, не сводя глаз с урны с бюллетенями, а потом контролировать подсчет голосов, то теперь с официальным закрытием участка для избирателей наблюдатели расходятся по домам. А дальше, как говорят в известной игре, «город засыпает, просыпается мафия». Ночью сейфы с бюллетенями вскрывались, делались вбросы, подменялись бланки для голосования. Наблюдателей, которые это фиксировали, обвиняли в том, что они выступают провокаторами.

Нарушения, как видно из истории с исчезающими чернилами, происходили не только ночью, но и днем: бюджетников привозили голосовать автобусами, бюллетени пытались тайно вынести с участков, независимых наблюдателей и даже кандидатов в депутаты избивали прямо на месте, если они пытались зафиксировать нарушение, их задерживала полиция. При этом закон и права избирателей нарушали вовсе не эти люди.

Словом, наблюдение за выборами и их освещение в сентябре 2021 года можно сравнить с работой если не в горячей точке, то в замкнутом пространстве с разъяренной после проигрыша любимой команды толпой фанатов: непредсказуемо, небезопасно, а КПД — как у паровоза или даже меньше.

Помимо того, что недовольство властью в обществе растет в геометрической прогрессии, масла в огонь подливал и проект оппозиционера Алексея Навального «Умное голосование». Это сайт, на котором соратники политика накануне выборов опубликовали для каждого округа имя наиболее конкурентоспособного, по их мнению, кандидата, чтобы люди отдавали свой голос ему. Тем самым проект преследовал цель не позволить «Единой России» получить большинство мест в Госдуме и пользовался у общества большой популярностью. Поэтому сайты, на которых были размещены списки УГ, с остервенением блокировались Роскомнадзором, а все, кто упоминал этот проект, рисковали оказаться (а многие и оказывались) в суде за административные правонарушения: проекты Навального «рекламировать» нельзя, агитировать за них тоже. Практически все, что связано с Навальным, признано в России экстремистским.

Помимо того, что голосование длилось три дня, в Москве, например, было еще и электронное голосование, а отследить нарушения в нем и вовсе не представляется возможным. Избиратели сообщали о том, что им удавалось проголосовать дважды: и электронно, и на избирательном участке. Вопросов к алгоритму работы электронного голосования много в том числе и потому, что до подсчета результатов ЭГ во многих округах с большим отрывом побеждали кандидаты не от партии власти, а вот после подведения итогов этот отрыв не то что стремительно сокращался — победа просто доставалась кандидату, который участвовал в выборах от «Единой России».

В итоге победителем парламентских выборов в России стала партия власти «Единая Россия», она набрала почти 50 % голосов. На втором месте КПРФ с 19 %, далее — ЛДПР, «Справедливая Россия» и впервые — партия «Новые люди».

Казалось бы, «Единая Россия» и иже с ней добились всего, чего так хотели: оппозиция разгромлена и разметена по закоулочкам (по загранице); единственный конкурентоспособный оппозиционер в заключении и, судя по всему, долго не выйдет на свободу (если выйдет вообще); за любое упоминание о его проектах или расследованиях можно получить штраф или даже поселиться в соседней исправительной колонии; большая часть независимых СМИ либо разгромлена, либо признана иностранными агентами; активисты, журналисты и даже адвокаты покидают Россию (возвращение многим из них сегодня грозит уголовным преследованием); выборы выиграны. Все, что могло сопротивляться власти, начинает исчезать, как те самые чернила на избирательных участках в Химках. Люди у власти именно к этому и стремились. Чего еще желать, спросите вы.

И власть ответит — еще большего. Именитые политологи, социологи и журналисты говорили: «Надо пережить выборы, дальше будет легче». Легче не стало: 29 сентября, спустя всего 10 дней после окончания выборов, Минюст обновил список иностранных агентов. В него включили «Медиазону», а также ее главного редактора Сергея Смирнова и издателя Петра Верзилова. Иностранным агентом стала «Зона права» — организация, занимающаяся помощью заключенным, и портал «ОВД-Инфо», помогающий задержанным на акциях протеста. Вишенкой на торте стало решение Минюста внести в реестр иностранных агентов еще более двадцати человек. Почти все они сотрудничали или сотрудничают с «Голосом» — это общероссийское общественное движение в защиту прав избирателей. «Голос» обучает независимых наблюдателей, за проведением выборов по всей России каждый год следят сотрудники движения. «Какая ирония!» — скажете вы. А вот совсем и не ирония, а звенья одной цепи.

Если раньше после массированного давления на независимые СМИ, правозащитников, политиков и активистов наступало затишье, то теперь его нет. Люди, стоящие у власти, утратили чувство насыщения. Утратить его им помог самый обычный страх быть поднятыми на смех, выгнанными собственным народом, который уже не верит ни в выборы, ни в лучшую жизнь. Зато у народа остается вера в то, что, если не высовываться, тебя не тронут. А там и власть сменится или еще что случится.

Степень одиночества увеличивается — у власти, потому что поддержкой большинства она едва ли пользуется; у журналистов, потому что издания закрываются, коллеги уезжают и может так статься, что работать уже через год независимым журналистам станет негде; у каждого отдельного человека в обществе, потому что мало кто чувствует себя в безопасности, а о стабильности большая часть населения может только грезить.

Для кремлевских, как и для довольно большой части общества, не существует вынужденно иммигрировавших — это какие-то другие, далекие люди, получавшие деньги от большой Америки, а вовсе не люди «как все». Не существует иностранных агентов — они наказаны за то, что сделали что-то не так или планировали что-то неправильное сделать: нет дыма без огня, «но с нами-то такого не случится». СМИ, партии, организации да и само общество разбиваются на осколки, потому что власть так хотела — чтобы все неугодные исчезли.

За окном непроглядно темный год, который растянется надолго. А выжить в нем сможет вовсе не сильнейший и даже не исчезнувший, а случайный — тот, кого не заметят или заметят слишком поздно.