ЗАВЕЩАНИЕ
В чешскую землю, меня приютившую,
Вплоть до последнего дня
Землю родную нам всем заменившую —
Похороните меня….
Ветер пусть вольный мой пепел развеет
Там, где захочет он сам.
Дай Бог здоровья тому, кто посеет
Травку зеленую там.
<…>
Чтоб, облетая казачьи могилы
По никому неизвестным местам,
Ветер с далеких степей наших милых
Не позабыл заглянуть бы и к нам…
И потому, что хорошее пение
Очень любили мы в жизни своей,
То, совершая обряд погребения,
С верой в грядущее всех Воскресение
Песню б пропел соловей….
Это стихотворение написал в 1973 году донской казак, ставший в Чехословакии инженером, уроженец Ростова-на-Дону А. И. Левицкий, посвятив его своему боевому товарищу С. Е. Звереву, вместе с которым был в казачьем лагере на греческом острове Лемнос в начале 1920-х гг. Текст стихотворения и несколько старых фотокарточек мне подарила жительница Праги, бывшая советская гражданка, попавшая не по своей воле на берега Влтавы во время Второй мировой войны. В 1970-е гг. она проживала по соседству с инженером Левицким в одном из домов в Дейвицах, тех, что во времена Первой республики были возведены русскими инженерами. О самом авторе мне известно главным образом с ее слов и, увы, совсем мало.
Во время Первой мировой войны Алексей Левицкий учился в Политехническом институте в Петрограде. В 1916 году в России начался призыв студентов на военную службу. Был призван и Левицкий. Как правило, студентов направляли в военные училища или в школы прапорщиков, где они проходили короткий, от четырех до шести месяцев, курс обучения. С учетом того обстоятельства, что Левицкий был донским казаком, его могли, скорее всего, направить либо в кавалерийское, либо в артиллерийское училище.
Неизвестно, когда Алексей Левицкий попал в действующую армию и как долго продлилась его фронтовая служба. В начале 1918 года, видимо, в составе одной из донских казачьих частей он вернулся на Дон и вступил в ряды белогвардейцев. Однако точных сведений о том, где он начал свою службу в Гражданскую войну, нет: то ли в рядах казачьей Донской армии генерала от кавалерии П. Н. Краснова, избранного Войсковым кругом атаманом Всевеликого войска Донского, то ли в рядах Добровольческой армии генерала А. И. Деникина. Во всяком случае, в 1919 и в 1920 годах он воевал в составе казачьих частей Вооруженных сил Юга России, а потом в Русской армии генерала П. Н. Врангеля. Можно предположить, что в начале 1920 года Левицкий входил в ударную конную группу донских казаков, которой командовал генерал А. А. Павлов. В начале 1920 года, разбив на Маныче конный корпус Б. М. Думенко, генерал Павлов углубился со своей группой в ледяную степь и при наступившем морозе в –25 °С потерял почти половину своего состава обмороженными и отставшими.
Осенью 1920 года последовала Крымская эвакуация на Босфор. Сохранилась копия фотокарточки, на которой изображен А. И. Левицкий и двое его однополчан — Зверев и Колобродов. На обороте она подписана по-французски — «Konstantinopole, 1920». Можно предположить, что три казака сфотографировались в Константинополе в 1920 году, будучи отпущенными в город в увольнение. Хотя смущает на фотографии одна немаловажная деталь: все трое в гимнастерках без погон, и головные уборы больше похожи не на папахи, которые носили зимой донские казаки, а на кубанки, которые носили соседи донцов — кубанские казаки. Хотя все трое в гимнастерках, а не в черкесках.
Так или иначе, в 1922 году А. И. Левицкий приехал в Прагу. Это произошло в рамках Русской акции правительства Чехословацкой республики. Как и многие другие его бывшие сослуживцы по фронтам Гражданской войны, он получил высшее инженерное образование и в дальнейшем работал в Праге по специальности инженера-архитектора. Позднее Левицкий принимал участие в строительстве храма Успения Пресвятой Богородицы на Ольшанском кладбище и состоял в православном братстве, которое занималось строительством и украшением этой церкви.
В 1942 году в Праге вышел специальный номер журнала «Русский зодчий за рубежом», посвященный росписям ольшанского храма. В нем встречается имя А. И. Левицкого. Он указан наблюдающим за строительными работами инженером-архитектором вместе с Е. М. Воскобойниковым, председателем Технической комиссии «Братства для погребения православных русских граждан и для охраны и содержания в порядке их могил в Чехии и Моравии».
Неизвестно, как Левицкий пережил Вторую мировую войну. В 1996 году русский пражанин инженер на пенсии Кирилл Сергеевич Кожевников рассказывал мне о том, что в 1943 году в Праге немцами была создана Мобилизационная комиссия. Она проводила регистрацию и учет казаков, проживавших в чешской столице и ее окрестностях. Возглавляли комиссию казачий офицер подполковник Приказчиков и немец оберштурмфюрер СС Шенк. Приказчиков был пражанином, Кирилл Сергеевич встречал его на каких-то мероприятиях еще до войны. В 1943 году он носил военный китель с русскими погонами. Шенк был, соответственно, в форме офицера СС, с орлом на левом рукаве и молниями Тора на петлице. По словам Кожевникова, немцам удалось набрать в Праге около 30 казаков. Ходили слухи, что позднее они уехали из Протектората в северную Италию, куда перебазировался Казачий стан походного атамана генерала Т. И. Доманова. Больше он никого из них не видел. Зато спустя года два или три после окончания войны Кирилл Сергеевич как-то повстречал на улице Праги Приказчикова — разумеется, одетого в штатский костюм. Они встретились глазами и узнали друг друга. Приказчиков метнулся в боковую улицу, а Кожевников сделал вид, будто ничего не заметил. Больше Приказчикова в Праге он не видел.
Можно предположить, что Левицкий знал кого-то из казаков, уехавших в северную Италию, а может, кого-то из помощников генерала Е. И. Балабина, который во время Второй мировой войны возглавил Общеказачье объединение в Рейхспротекторате Богемия и Моравия. Позднее оно стало называться Общеказачьим объединением в Германской империи, Словакии и Венгрии. Правда, имя инженера в генеральских мемуарах не встречается, но кто знает…
Так или иначе, в 1945 году инженер Левицкий был арестован сотрудниками советской армейской контрразведки СМЕРШ, осужден, как тогда говорили, за «старые грехи» и депортирован в Советский Союз, в один из исправительно-трудовых лагерей в Сибири.
После смерти Сталина и ХХ съезда КПСС из лагерей стали выпускать на волю как советских граждан, осужденных по приснопамятной 58-й статье, так и русских белых эмигрантов: и бесподданных, и имевших иностранное гражданство. В их число попал А. И. Левицкий.
Сложно сказать, какой логикой руководствовались чины советского МВД, решая, позволить или не позволить тому ли иному бывшему белогвардейцу вернуться в страну своего довоенного проживания. Иногда в Прагу разрешали уехать тем, у кого там не было ни родных, ни близких, а иногда не пускали тех, у кого остались семьи. Во всяком случае, Левицкий в середине 1950-х смог вернуться в Чехословакию. В 1950—1970-е гг. он жил в Дейвицах, в Профессорском доме, работал по своей специальности инженера-архитектора. Скончался в 1980 году и был похоронен на Ольшанском кладбище.
P.S. Соседке инженера Левицкого с его слов запомнился один эпизод из Гражданской войны.
Зимой казачья часть, в которой служил Левицкий, отступала с боями. Безлюдная степь, буран и жестокий мороз, пробирающий до костей. Люди и кони гибли из-за лютого холода. Однажды в степи в темноте группа казаков отделилась от своей части и окончательно сбилась с пути. Гибель казалась неизбежной, но вдруг один из всадников услышал где-то вдалеке звон колоколов. Из последних сил казаки двинулись на этот звук. Это был их последний шанс, последняя надежда. Им повезло. По звуку колокола они пришли в какую-то станицу. Спешившись у церкви, они поспешили внутрь — поблагодарить Бога за свое спасение и хоть самую малость отогреться. Каково же было изумление вошедших и молившихся на вечерней службе казаков, когда они увидели друг друга. Один из находившихся в храме ахнул, увидев Левицкого: «Алеша?! Ты живой? А мы тут по тебе панихиду справляем!»
