Готовя — опять же вполне традиционно, как и каждый год — интервью с лауреатами, я вдруг ощутила некоторый дискомфорт. Задумавшись, поняла, что в привычной формулировке меня смущает слово «отношения» — потому что речь идет о России. Есть хорошее правило: сомневаешься — загляни в словарь. А учитывая, что наш сегодняшний гость — переводчик, это правило можно воспринимать как закон.

Итак, согласно любому словарю русского языка, «отношение» — слово многозначное. Это может быть «мнение по поводу чего-либо, система суждений и ощущений в связи с чем-либо». В этом смысле сегодня у нормальных людей отношение к России только одно — государство-агрессор, государство-преступник. Другое значение этого слова — «взаимодействия и взаимосвязи между людьми, организациями, сообществами». И вот как раз развитию отношений в этом смысле слова во все времена способствовали переводчики. Один из них — лауреат премии имени Рудольфа Медека за 2023 год переводчик Якуб Шедивы.

ПОД ФОТО

Якуб Шедивы (1973)

Русист, переводчик, редактор издательства Albatros. Окончил философский факультет Карлова университета.

Перевел на чешский язык «Мои записки» (2004) и «Дневник сатаны» (2021) Леонида Андреева, «Школу для дураков» (2006), «Палисандрию» (2010) и «Между собакой и волком» (2013) Саши Соколова, «Истоки и смысл русского коммунизма» Николая Бердяева (2012), «Зулейха открывает глаза» (2017) и «Дети мои» (2020) Гузели Яхиной, «Портреты в колючей раме» Вадима Делоне, «Крейцерову сонату» Льва Толстого и другие произведения русской литературы.

Лауреат многих наград, в том числе 2-й премии в конкурсе Йиржи Леви в категории Художественная проза за перевод романа Владимира Сорокина «Очередь»; премии Томаша Граха за перевод романа Саши Соколова «Школа для дураков»; премий Йозефа Юнгманна за переводы романов «Лето в Бадене» Леонида Цыпкина и «Солнце мертвых» Ивана Шмелева; перевод романа Юрия Буйды «Синяя кровь» вошел в первую десятку по результатам анкеты «Лучшая книга года 2021» сервера iLiteratura.

— Когда и в связи с чем возник ваш интерес к русской литературе? Почему вы выбрали русистику своей специальностью?

— Я принадлежу к тому поколению, представители которого имели русский язык как обязательный предмет с пятого класса, а сдав выпускные экзамены, выяснили, что не в состоянии прочесть ни одной страницы, не заглядывая за каждым вторым словом в словарь. Мне было жалко потраченных лет, да к тому же в то время появился целый ряд ранее мне незнакомых авторов, запрещенных или из числа эмигрантов. Я начал больше читать и глубже погружаться в русскую литературу, а от этого уже один шаг к изучению русистики…

— Список ваших работ весьма внушителен и очень разнообразен. Среди переведенных вами авторов Л. Толстой, Н. Бердяев, И. Шмелев, Л. Андреев, С. Соколов, Д. Пригов, Ю. Буйда, В. Сорокин, Г. Яхина — и это далеко не все. Существует ли какой-то принцип, по которому вы выбираете произведения для перевода, какие-то критерии? Чем эти авторы оказались вам интересны?

— Знаете, когда перевод — это ваше хобби, которому вы посвящаете вечера и выходные дни, вы хорошенько подумаете, на что потратить свое время. Произведение должно меня заинтересовать своей глубиной, стилем или обстоятельствами его создания, а иногда речь идет просто о заполнении белых пятен. Критерий простой: это произведения, которые я сам бы как читатель с удовольствием прочел и которые созвучны моей душе.

— Отсюда следующий вопрос: есть ли, на ваш взгляд, нечто определяющее русскую литературу как единое целое? Какие ее черты вы могли бы выделить?

— Лично я не очень люблю обобщения. Я считаю, существует всего одна литература. Разумеется, мы можем как угодно ее раскладывать по полочкам и классифицировать. По моему мнению, русская литература характеризуется некой экзальтированностью, склонностью к внутренним переживаниям, мессианству и юродивости. В чешской литературе, к примеру, подобное встречается нечасто. Можно порассуждать о том, кроется ли причина этого в истории или в обширности территории…

— Стремление познакомить читателя с литературными новинками вполне понятно. Но, например, «Крейцерову сонату» на чешский переводили уже неоднократно. Почему вы решили взяться за перевод Толстого и других русских классиков?

— Думаю, каждое поколение заслуживает свой перевод классических произведений. Язык очень быстро устаревает. Получив предложение от издательства Odeon на перевод «Крейцеровой сонаты», я не раздумывал ни минуты: именно это было моей мечтой — я хотел попробовать перевести классическое произведение и попытаться придать ему современную интерпретацию.

— Впрочем, о вашем списке современных авторов тоже хотелось бы поговорить, тем более что лично мне он очень близок. Но вот вопрос: а насколько интересны и понятны чешским читателям темы, поднятые в произведениях, например, Яхиной, Буйды, Сорокина?

— Русская литература всегда притягивала чешского читателя, и я верю, что так будет и в будущем. Каждый из этих авторов представляет собой нечто иное, и, думаю, именно эта исключительность интересна читателю. Кроме того, речь идет не о писателях, которые могли бы заинтересовать только чешского читателя, а об авторах мирового уровня, имеющих читательскую аудиторию во всем мире.

— Еще пару лет назад, наверное, мне самой этот вопрос показался бы странным и неуместным, но сегодня я не могу его не задать: а вообще это кому-то нужно? Я имею в виду русскую литературу, русскую культуру. И будет ли нужно?

— Напротив. Я считаю, сегодня это необходимо больше, чем когда бы то ни было. Думаю, через литературу и искусство можно лучше понять другой народ, другую культуру и менталитет. Я совершенно согласен с тем, что сказала Гузель Яхина в недавнем интервью сайту ČT art: «Роман о советском тоталитарном прошлом сегодня намного актуальнее, чем десять, а тем более двадцать лет назад». Читать русскую, а собственно, и советскую литературу, по словам Яхиной, сегодня «совершенно необходимо. Это нужно, чтобы понять причины нынешних событий». Понимаете, для малых народов, таких как наш, перевод становится окном в душу других культур, поэтому он так необходим. Я имею в виду прежде всего художественный перевод, в котором глубже отражается культура и менталитет других стран. Грустно наблюдать за дискуссией в СМИ о том, в каком бедственном положении оказались сегодня даже наиболее выдающиеся переводчики художественной литературы. Я принадлежу к этой профессии, я посвящаю переводу все свободное время. При этом работа переводчика — это квалифицированный труд, не хобби. Простого решения я не вижу, но, по моему мнению, нужно хотя бы обратить на это внимание общества.

— Спрашивать переводчика о том, какой из собственных переводов ему кажется наиболее удачным, полагаю, бессмысленно — это как спрашивать родителей, кого из детей они больше любят. И все же попробую… Есть ли что-то, что вам особенно дорого? Или что-то, что кажется наиболее удачным?

— Выбрать один перевод очень сложно, учитывая, что каждому из них вы посвятили сотни часов, много раз пережив и прочувствовав переводимое произведение. Если выделить что-то одно, то, это будет, пожалуй, «Школа для дураков» Саши Соколова — благодаря ее поэтике, авторской стилистической виртуозности и исключительной сложности для перевода. Для меня это был переводческий пробный камень, и если бы я потерпел неудачу, то, пожалуй, переводом бы больше не занимался.

— Вы лауреат многих литературных премий. Как вы восприняли известие о предстоящем награждении премией имени Рудольфа Медека, которую следует отнести скорее к общественным, точно не к литературным?

— Для меня честь быть номинированным на премию Рудольфа Медека и оказаться в числе других лауреатов, достойных всяческого уважения. Эту награду я воспринимаю и как награду авторам, которых я имел честь переводить, и всем, кто принял участие в издании моих переводов, от издательств до редакторов, с которыми я мог сотрудничать и без которых мои переводы не были бы так успешны. Особенно я бы выделил редакторов Павлину Кубикову и Яну Мертинову.

— Наш журнал искренне благодарит вас за интересный разговор и от души поздравляет с заслуженной премией. Желаем вам дальнейших успехов в вашей работе!

ВРЕЗКА 1

Премия имени Рудольфа Медека была учреждена в 2008 году Славянской библиотекой и Благотворительным фондом ангажированных беспартийных (Nadační fond angažovaných nestraníků). С 2014 года партнером Славянской библиотеки по присуждению премии является общество «Русская традиция». Эта награда ежегодно вручается в знак признания заслуг историков, писателей, переводчиков, издателей, режиссеров, журналистов и других деятелей науки и культуры, занимающихся исследованием чешско-российских (чехословацко-советских) отношений в ХХ веке, а также тенденций и ключевых моментов развития Восточной и Центральной Европы, в частности России, Украины и Беларуси.

ВРЕЗКА 2

Лауреаты премии имени Рудольфа Медека:

• 2008 — Владимир Быстров

• 2009 — Яромир Штетина, Вацлав Конзал, Любош Добровский

• 2010 — Карел Гвиждяла, Петр Фишер

• 2011 — Вацлав Вебер, Мартин Рышавы

• 2012 — Либор Дворжак, Милан Дворжак

• 2014 — Пол Роберт Магочи, Анастасия Копршивова

• 2015 — Марта Дандова, Раиса Махаткова

• 2016 — Эдмунд Ориан, Вацлав Данек

• 2017 — Мечислав Борак (in memoriam), Мартин Ц. Путна

• 2018 — Ярослав Вацулик, Петр Коларж

• 2019 — Томаш Влах, Марта Новакова

• 2020 — Йиржи Харфрайтаг, Милан Мойжиш

• 2021 — Франтишек Гибл, Йиржи Гавелка

• 2022 — Ян Адамец, Алексей Келин