В нужный момент Гитлер вспомнил о судетских немцах, судьба которых ранее его не интересовала, заявив, что «рейх не потерпит их притеснения со стороны славян». «Политики Великобритании и Франции хотели одного — любой ценой избежать войны. Премьер-министр Чемберлен и другие члены британского правительства реально рассчитывали на то, что отторжение пограничных областей Чехословацкой республики с преимущественно немецким населением удовлетворит все территориальные претензии Третьего рейха», — объясняет сотрудник Военно-исторического музея Карел Страка.

Европа, еще не пришедшая в себя после Первой мировой войны, старалась предотвратить столкновение с Германией, уже два десятилетия жившей с чувством унижения, которое ей принес Версальский мирный договор, и жаждой реванша. Лондон и Париж были готовы уступить Берлину. «На Британских островах в то время царил настоящий психоз по поводу возможной войны — там боялись, прежде всего, немецких авиабомбежек», — считает историк.

После очередной встречи с Гитлером Чемберлен назвал свою «долгую беседу с канцлером» дружеской, сообщив, что «они поняли друг друга» и что «этот человек держит свои обещания».

28 сентября Чемберлен оповестил фюрера, что «все наиболее существенные вопросы могут быть решены без войны и без отсрочек». На другой день в своей мюнхенской штаб-квартире Гитлер встретился с Чемберленом, главой французского правительства Эдуардом Даладье и премьер-министром Италии Бенито Муссолини. В зале на втором этаже был подписан документ, изменивший судьбу не только Чехословакии, но и мира. Президент Эдвард Бенеш узнал о том, что страна лишалась трети своей территории, от секретаря, слушавшего в два часа ночи немецкое радио.

Выбор между убийством и самоубийством

В Мюнхене в зал, где шли переговоры, представителей Чехословакии не допустили, дипломаты ждали их окончания в соседнем отеле «Регина», куда их поместило гестапо. Там текст документа был вручен послу ЧСР в Германии Войтеху Мастны со словами: «Если вы его не примете, то вам придется самим решать свои дела с Германией». Войтех Мастны ответил, что это «выбор между убийством и самоубийством».

30 сентября было созвано экстренное заседание чехословацкого правительства, которое тогда возглавлял генерал Ян Сыровы. Условия Мюнхена были приняты без голосования. 5 октября 1938 года Эдвард Бенеш уйдет в отставку. 30 ноября новым президентом будет избран Эмиль Гаха.

«Чешское общество было совершенно подавлено этим известием, а больше всего — чехословацкая армия, ее профессиональный состав. Военные были готовы сражаться, а им пришлось проводить демобилизацию. Все это сказалось на духе армии и народа в целом. Ощущение, что нас предали западные державы, живет в людях до сих пор. Безусловно, это отразилось и на дальнейших событиях — опасения, что нас вновь предадут, сыграли свою роль после 1945 года, когда выбрали сторону Советского Союза», — считает сотрудник Исторического института АН Ян Немечек.

И 80 лет спустя в Чехии задаются вопросом, как сложилась бы судьба страны, если бы власти не приняли Мюнхенский ультиматум?

«Возможно, после этого Германия нанесла бы удар, а возможно, последовало бы продолжение дипломатических переговоров. Я убежден, что если бы мы защищались, то наша армия сражалась бы прекрасно. Однако для того, чтобы обороняться, нужно, чтобы на тебя кто-то напал, а на нас не напали: Гитлер захотел решить этот кризис словесным нахрапом, и ему удалось получить желаемое с помощью угроз и запугивания. Наш президент Бенеш также решил выйти из ситуации дипломатическим путем, не отдав приказ к началу военных действий. Есть воспоминания, что в Лондоне Яна Масарика, который являлся министром иностранных дел правительства в изгнании, спрашивали, что бы сделал его отец, Томаш Гарриг Масарик, если бы в сентябре 1938 года стоял во главе государства. На это Ян лаконично отвечал: „Папа бы сказал: будем седлать коней!“», — рассказывает историк Эдуард Стеглик.

И бесчестье, и война

Немецкая армия стояла на чехословацкой границе — нацистские войска вошли на территорию страны уже 1 октября. Между немцами и чехословаками сохранялась дистанция в два километра, чтобы избежать столкновений. 3 октября Гитлер проехал по занятым чешским городам — новым приобретениям Тысячелетнего рейха. К 10 октября все участки, отмеченные на карте той мюнхенской ночью, были заняты немцами. 20 октября они были переданы в управление новому рейхскомиссару Судет — Конраду Генлейну.

2 октября в Тешин вступили войска Польши. Чехословакию ждали и другие территориальные потери: в Вене с ожидаемым результатом завершился арбитражный суд по вопросу венгерской границы. С 5 по 10 ноября Чехословакии пришлось отдать Венгрии часть южной и восточной Словакии и почти половину Подкарпатской Руси.

В результате Мюнхенского договора ЧСР лишилась земель, принадлежавших Чешской короне со Средних веков. Общие потери составили более 41 тыс. квадратных километров, почти пять миллионов жителей, около 40 % промышленного потенциала и военные укрепления вдоль немецкой границы.

Более 100 тысяч человек, прежде всего социал-демократы, коммунисты и евреи, стали беженцами: им пришлось спасаться из Судет от нацистов. Они были первыми жертвами будущей войны.

Мюнхенский договор явился триумфом внешней политики Гитлера, которого он добился всего за год до начала Второй мировой. Его популярность взлетела до небес, покушение, которое готовили на него немецкие военные в случае войны с Чехословакией, не состоялось. Что до Франции и Великобритании, то они действительно считали, что, удовлетворив территориальные аппетиты фюрера, предотвратили кровопролитие. Чемберлен, вернувшийся со словами «я привез вам мир», был встречен как герой.

Военный историк Эдуард Стеглик напоминает: «Чемберлен считал, что принесение в жертву пограничных территорий Чехословакии не нанесет серьезного ущерба Великобритании и Франции, они избегнут войны, к которой, как оказалось, Франция вообще не была готова, а Великобритания еще не подготовилась. Они не понимали одной вещи, которую сформулировал преемник Чемберлена Уинстон Черчилль. Комментируя мюнхенский вердикт, он произнес известную фразу: „Правительство Его Величества могло выбрать между войной и бесчестьем. Оно выбрало бесчестье и получит войну“».

Через восемнадцать месяцев на Лондон начнут падать немецкие бомбы. Летом 1940 года гитлеровские войска пройдут маршем по Парижу.