МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ Странное чувство заставило меня задуматься, когда я впервые оказалась между двумя Пасхами. Помню, в первые годы это были дни самого отчаянного одиночества, чужой праздник мы заглушали работой, сдавали статьи на верстку или шатались по прекрасной Праге, как бездомные. А для обретения гармонии всего-навсего надо было сделать все по-чешски: поголодать чуток (буквально пару часов), потом сесть за обильное угощение — с утра уже приготовленные салаты, раздать соседским детям шоколадные яйца, сходить на благотворительный концерт, например в храм Св. Семейства…
Скажи мне, чей Крым, и я тебе скажу, кто ты. Песня «Крым». Группа «Ундервуд» Аннексия Крыма в феврале—марте 2014 года стала началом российской «гибридной войны» против Украины, обернувшейся тысячами убитых и 2,3 миллионами беженцев, а также новой холодной войны, угрожающей перерасти в вооруженное столкновение с катастрофическими последствиями. Но в России это является источником массового торжества и гордости. Несмотря на углубляющиеся экономические трудности, вызванные экономическими санкциями, более 80 процентов россиян поддерживают аннексию Крыма i.
Первый президент независимого Чехословацкого государства Томаш Гарриг Масарик — фигура мощная, легендарная, противоречивая. За долгую жизнь ему довелось испытать неприятие и глумление, победный взлет и почти граничащее с культом обожание народа, а после смерти — и осуждение, и незаслуженное забвение. И, как и положено верной спутнице жизни, в горе и в радости, в годы борьбы и в период триумфа его поддерживала и вдохновляла обожаемая жена Шарлотта. А после ее ухода из жизни эстафету от матери приняла любимая старшая дочь и соратница отца Алиса, остававшаяся его опорой до последнего часа.
ПЕРЕЛЕТНАЯ ПТИЦА ПОЛГОДА НА КАМЕ В октябре 1917 года ход русской истории круто изменил свое направление. Перед десятками тысяч людей в России сразу после революции или несколькими годами позднее остро встал вопрос об отъезде, а иногда и бегстве из страны. «Были моменты, когда казалось, что сходишь с ума, — писал о днях октябрьского переворота архивист Г. А. Князев. — Нельзя представить себе того, что происходило в эти дни. Сухая хроника событий уже одна заставит содрогаться от ужаса. Будь проклята революция, как проклята война. <…> И что случилось с народом русским? Он словно угорелый. Кровь и злодейство кругом»1. Профессор Петроградского университета А. С. Догель2, у которого когда-то учился К. Н. Давыдов, писал через год советской власти, в октябре 1918 года, своему ученику А. А. Заварзину в Пермь: «Что касается нашего здешнего бытия, то говорить об этом не приходится.
В конце минувшего года издательство «Русская традиция» выпустило две книги русских пражан о временах катастрофы, постигшей около ста лет назад Россию: «Воспоминания» бывшего депутата Учредительного собрания Семена Николаева и «Омский дневник (1917—1920)» Татьяны Машинской. Поскольку мне выпала честь стать редактором первой из этих книг, о ней и пойдет речь. Многие мысли автора и его соратников удивительным образом перекликаются с сегодняшним днем.
Памятник Томасу Вудро Вильсону и его трагикомическая история. С 1918 года по 1941 год Главный вокзал Праги носил имя Томаса Вудро Вильсона (Wilsonovo nádraží). Памятник 28-му президенту США Т. В. Вильсону (1856—1924) стоял перед Главным вокзалом 13 лет, с 1928-го до конца 1941 года. Деньги на его установку собирали в 20-х годах прошлого века чехи и словаки, осевшие в Соединенных Штатах Америки. Получив необходимую сумму, чехословацкие патриоты заказали модель статуи у скульптора чешского происхождения, жившего с конца XIX века в Америке.
ЗАПРЕЩЕННАЯ КНИГА Она досталась мне на одну ночь. В причудливом самиздатовском формате. Не машинопись или ксерокопия, а пачка черно-белых снимков в грубом конверте. На следующий день книгу надо было вернуть. И я проглотил ее залпом, как полагалось в начале 80-х читателю подпольной крамолы, беспощадно дымя до утра. Тогда любая книга, пришедшая не с советской полки, а из катакомб самиздата, била по нервам, открывала глаза. Так было и сейчас. На первой фотографии — обложке — был изображен матрос. В его руках знамя. На заднем плане — крепостное орудие и силуэт собора — скорее всего, кронштадтского Андреевского, где некогда служил св. Иоанн. А сверху слова: «Правда о Кронштадте». Полное название «Очерк героической борьбы кронштадтцев против диктатуры коммунистической партии, с картой Кронштадта, его фортов и Финского залива».
На рубеже XIX и XX веков, когда в России шла стремительная переоценка ценностей, русская литература обогатилась целой обоймой первоклассных прозаиков, в числе которых А. П. Чехов, И. А. Бунин, И. А. Куприн, В. Г. Короленко. К этой группе вплотную примыкал Алексей Максимович Пешков, избравший себе псевдоним Максим Горький. Особым литературным даром он никогда не выделялся, но всегда был оригинален по жизненному материалу, с которым предпочитал работать, и по персонажам для своих художественных образов, которых находило его литературное чутье. Читающая публика с неподдельным восторгом, как с новым блюдом в ресторане, стала знакомиться с жизнью бродяг и босяков в интерпретации одного из бродяг.
Эту почти детективную историю невозможно было бы выдумать — так много сплелось в ней имен, знаковых не только для Одессы, но и, не побоюсь высокопарных слов, для всей мировой культуры. Я услышал ее начало от двух известных в нашем городе людей — лучшего краеведа и лучшего искусствоведа. Почему сразу от двух? Все очень просто. На одном из вечерних застолий они, как обычно, разговаривали о знаменитых одесситах и одесских тайнах. Любопытство взяло верх — я подсел к ним и, услышав несколько интригующих фраз, слово за словом вытянул из них эту историю. Она звучала настолько фантастично, что сначала я даже не поверил в ее правдивость.
С 18 по 21 марта в Праге прошли мероприятия под общим названием «CrimeanSOS», которые организовал художник и гражданский активист Антон Литвин. Лекции, дискуссии и презентации были приурочены к годовщине присоединения Россией к своей территории полуострова Крым. С момента того исторического шага, который во всем мире называется аннексией, а в России - воссоединением, прошло уже два года, за это время имидж России в мире существенно ухудшился, на территории Украины развернулись военные действия, против России были введены экономические санкции, а сам Крым с первых информационных строк постепенно переместился на дальние.
Десятого марта в Национальной библиотеке состоялась презентация книги Семена Николаевича Николаева «Воспоминания», выпущенной издательством «Русская традиция». Все — и небольшой тираж, и судьба автора, и презентация в центре Европы в эпоху нового российского кризиса — делает эту книгу поистине уникальной. Увы, хотя она и является исторической сенсацией, на ее массовую популярность издатель рассчитывать не может: тема антимонархических партий, Гражданской войны и послевоенного ГУЛАГа начала свою настоящую жизнь только после ельцинского указа «О реабилитации жертв репрессий» (1993), но в сегодняшней мрачной российской реальности любой анализ этих событий, любые детали, воспоминания, пафос борьбы — разрушают мифы Кремля, а послушный народ простодушно кивает, что да, дескать, устал от «чернухи».
В самом конце 2015 года в издательстве «Русская традиция» вышла книга «Омский дневник 1917—1920». Основой для нее послужили подлинники дневников Татьяны Машинской, хранящиеся в архиве ее дочери Елены Недзведской (в девичестве Тумановой). Отдельными главами они публиковались в №7/2014 — №3/2015 журнала «Русское слово». Однако книга «Омский дневник 1917—1920» — это не просто собранные под одной обложкой страницы журнала: текст дополнен историческими, биографическими и культурологическими комментариями. Наверное, именно они в сочетании (или в контрасте?) с трогательным и немного наивным девичьим дневником делают эту книгу по-своему уникальной.
Первого марта 2016 года в Санкт-Петербургском Институте истории состоялась защита диссертации Кирилла Михайловича Александрова «Генералитет и офицерские кадры вооруженных формирований Комитета освобождения народов России 1943–1946 гг.». Защита шла девять часов, на руководство и сотрудников Института истории оказывалось чудовищное давление, а после защиты представители движения «Народный собор» подали на К. М. Александрова заявление в прокуратуру «за призывы к развязыванию агрессивной войны».
