Меняется расписание транспорта с каникулярного режима (prázdninový jizdní řád) на обычный, дети возвращаются в город, их становится зримо больше на улицах, да и автомобильное движение заметно активизируется по сравнению с летним.
Школьная жизнь меняется, а с ней и словарный запас, связанный с процессом обучения, но в нем все же сохраняются некоторые старые выражения, пережившие (пока) все реформы и нововведения. Это, например, слово brašna или, если быть еще более конкретным, školní brašna.
Слово brašna очень старое, еще праславянское. Означало оно вначале муку, ячменную и ржаную, позднее сумку для переноса муки, далее сумку для еды, а потом — тут уже славянские языки расходятся — просто сумку. Мастерская, где шили и продавали сумки, кошельки и другие изделия из кожи, еще до сих пор называется по-чешски brašnářství. В русском языке слово брашно достаточно активно использовалось в XVIII веке, встречается оно и в литературе XIX века как одна из составляющих синонимического ряда, куда входят такие слова как еда, пища, пропитание, снедь, яства, продовольствие. Уже в середине ХХ века большинство их почти вышло из активного употребления, возникло новое безграмотное выражение продукты питания и вошли в широкий обиход ругательные наименования вроде жратва.
На картинах середины XIX века можно видеть детей, направляющихся в школу без портфеля, только с грифельной доской или несколькими книжками, стянутыми ремнями. Когда сумка для учеников стала использоваться повсеместно, это отразилось в живописи и фотографии, и такой сумкой стал ранец. В русском языке слово было заимствовано из немецкого (Ranzen), а в немецких землях ранцами обзавелись прежде всего солдаты.
По-чешски сумку для учебников и тетрадей можно назвать и очень общим školní taška (букв.: школьная сумка), но и školní aktovka (школьный портфель). Во втором случае определение часто опускается, достаточно контекста, тем более, что взрослое население в наши дни редко носит портфели — в эру компьютеров отпала необходимость таскать с собой большое количество документов и бумаг. Аkta означает то же, что и spisy, разговорно-пейоративно lejstra. Слово portfej в современном чешском встречается редко, чаще всего в сочетании ministr bez portfeje, т. е. министр без министерства.
В русском языке значения слов ранец и рюкзак (тоже, кстати, немецкого происхождения) различаются: ранец должен иметь жесткий каркас и обязательно твердую спинку, однако в живой речи эти различия стерлись, и эргономичный рюкзак сегодня — обычная вещь. В чешском, думается, самое распространенное наименование этого предмета — batoh, но и слово ruksak и его уменьшительно-ласкательный вариант ruksáček встречаются достаточно часто.
Еще один неизменный атрибут школы — парта. Я провела за классической партой лет пять, причем мебель досталась нашему классу еще с дореволюционных времен. Парты были очень тяжелые, двигать их надо было вдвоем, но, вкусив радости сидения на стульях в старших классах, мы вспомнили достоинства парт.
На старинных фотографиях, изображающих русские школы, видно, что парты были, как правило, на двоих, реже индивидуальные, тогда как в провинциальных чешских школах чаще встречались длинные парты, буквально скамейки, на которых сидели вчетвером. В чешском языке парта называется školní škamna или školní lavice. Слово škamna имеет сегодня уже ностальгический характер, встречается в выражениях типа zasednout / usednout do školních škamen, т. е. пойти в школу, дорасти до школьного возраста. Škamna напоминает по звучанию слово kamna (печь), но не имеет с ним ничего общего: конечно, никто на печи в школе не сидел, да и, учитывая конструкцию школьных печек в Чехии, это было бы невозможно. Слово škamna латинского происхождения (scamnum) и является родственником таких русских слов, как скамья и скамейка. А вот русское лавка — это родственник чешского lavice, и сегодня сочетающегося со словом školní.
Кстати, изготовление парт, различающихся по высоте, было делом недешевым. В бывших петербургских гимназиях, превращенных в общеобразовательные десятилетки, в 1960—1970-е гг. еще можно было видеть очень хорошую мебель дореволюционной поры. К сожалению, однако, почти все доски были новыми, и писать на них было сложно. А в чешских школах, наоборот, долго сохранялись именно доски, их было несколько, передвигались они на шарнирах. Вот еще одна деталь, отличающая советскую школу от чехословацкой: в советской мел с доски стирали тряпкой, а в чешской — губкой. И губки эти были в употреблении уже в начале ХХ века. К этому же времени относится недавно упраздненное гигиеническое требование чешских школ — иметь рукомойник в каждом классе.
Еще одно важное для школы слово — пенал (penál) — тоже латинского происхождения. Когда ручки и карандаши могли испачкать содержание портфеля, пеналы были очень важной составляющей школьного обихода. В пеналах учеников, которые писали еще ручками, заправлявшимися чернилами, были перочистки — сегодня, можно сказать, уже предмет старины. В прошлое отошли также промокашки (piják, savý papír) и пресс-папье (kolébka se sacím papírem).
У нас в семье было пресс-папье с бронзовой ручкой, и время от времени в него вставляли новую промокашку. Пользоваться этой вещью я так и не научилась, и после одной неудачной попытки — вся работа была размазана и испорчена — предпочитала обходится без пресс-папье, но мне очень нравился и сам предмет, и те произведения искусства, в ранг которых я, опережая время, возводила использованные промокашки. В некоторых учреждениях эти промокашки были просто замечательны: розовые, как поросята, и с зеркальными надписями, расположенными во всех направлениях, пересекающиеся, как им вздумается, и потому нарушающие регламент каждодневности.
Школа — это не только вещи, не только порядок, но и люди, учителя и ученики, составляющие суть школьной жизни. Многие из них останутся в памяти на всю жизнь. Так было раньше, так происходит и сегодня, хотя сами участники школьной жизни осознают эту важность спустя годы. Вот что пишет историк Йиржи Кейрж (Jiří Kejř, 1921—2015) o средней школе в маленьком городе своей юности: Gymnázium v Novém Bydžově mělo slušnou úroveň, zvlášť proto, že tam bylo několik znamenitých profesorů staré školy, kteří se skutečně svým žákům věnovali a znali svůj obor. <…> Přišel jsem tam do třídy, která byla již stmelena minulým rokem v primě, do prostředí mně zatím ještě dosti cizího, ale brzy jsem i tam našel několik kamarádů. <…> Dva z nich <…> pro mne znamenali bezpečné a spolehlivé celoživotní přátelství. (Гимназия в городе Новый Быджов была на хорошем уровне, особенно благодаря тому, что там работало несколько замечательных преподавателей старой школы, они по-настоящему болели за учеников и хорошо знали свой предмет. <…> Я пришел в класс, уже сдружившийся в течение прошлого года на первом курсе, очутившись в среде мне еще чуждой, но мне вскоре удалось найти и там несколько товарищей. <…> Двое из них <…> стали надежными друзьями всей моей жизни).
