Только ночью к Сергею пришел его воевавший дед.

Сел на икеевскую табуретку, спиной заслоняя двор

За окном. У меня, говорит, к тебе,

Сереженька, разговор.

Не мог бы ты, дорогой мой, любимый внук,

Никогда, ничего не писать обо мне в фейсбук?

Это фрагмент из стихотворения российского режиссера Жени Беркович. Оно о Дне победы и о том, как сегодня воспринимается этот день в России.

Девятое мая в 2023 году в России отпраздновали по возможности с размахом. По возможности, потому что легендарный парад в Москве прошел в этот раз весьма скромно. Обычно Россия там демонстрировала новую технику, разномастные танки и бронемашины, а изюминкой «праздника» была воздушная часть парада — когда над Кремлем «художественно» проносятся истребители и вертолеты. В этом же году по площади ехала только колесная техника, а воздушного шоу и вовсе не было. Тяжелая техника, видимо, на фронте, а самолеты в центре Москвы пускать побоялись — вероятно, из-за взорвавшихся 4 мая над Кремлем дронов (в случившемся российские власти обвинили Украину) — опасались провокаций.

Словом, парад не задался, легендарной военной мощью России в памятный день покрасоваться не получилось. Однако нарратив «Спасибо деду за победу», «Можем повторить» и «Великая Россия» сохранился. Именно об этом еще год назад написала свое стихотворение Женя Беркович. Как она сама говорила в одном из интервью, это стихотворение о жизни «с головой, повернутой назад», о навешивании прошлого (вроде фраз «У нас сейчас 37-й год!») на настоящее, о том, что в России правды о войне так и не прозвучало, о том, что надо «отцепиться наконец от дедушки Левы и его штанов». О том, что ответственность за сегодняшний день лежит на людях, которые живут этот сегодняшний день. Именно от их действий зависит, что произойдет завтра, а не от того, как сильно мы сокрушаемся по прошлому, а заодно и по настоящему, и сетуем, что георгиевские ленточки повсюду и дети в военной форме — это ужас и кошмар.

Женю Беркович и ее коллегу, драматурга Светлану Петрийчук, арестовали за три дня до Дня победы. Накануне им предъявили обвинение в «оправдании терроризма» (часть 2 статьи 205.2 УК) из-за спектакля о завербованных «Исламским государством» (организация признана террористической и запрещена) россиянках. Беркович и Петрийчук отправлены в СИЗО до 4 июля. 4 июля девушки из СИЗО, конечно, не выйдут: их арест продлят еще на несколько месяцев, а затем, возможно, еще. А потом будет суд, который, естественно, сочтет, что они виновны.

Все это случилось из-за пьесы «Финист Ясный Сокол». В ней рассказывается о женщинах, которые решили выйти замуж за представителей радикального ислама и уехать к ним в Сирию. В основу текста легли реальные материалы уголовных дел и приговоры российских судов. Светлана Петрийчук — автор этой пьесы. А Беркович в конце 2020 года поставила ее в Москве. В 2022 году спектакль получил главную российскую театральную премию «Золотая маска» в двух номинациях: «Лучшая работа драматурга» и «Лучшая работа художника по костюмам». В 2023 году эксперты из Московского лингвистического университета усмотрели в постановке героизацию боевиков запрещенного в России «Исламского государства».

Тут, конечно, хочется язвительно спросить: если спектакль — действительно преступление, где российские силовые ведомства были два года назад? Ответ простой: там же, где и прежде. Просто тогда они вели борьбу с другими «настоящими преступниками» — политиками, журналистами, «экстремистами», правозащитниками, активистами. До театра руки не доходили. А теперь, когда почти не осталось на свободе в РФ ни политиков, ни журналистов, когда активисты уехали или совсем притихли, можно взяться и за театры.

Статья об «оправдании терроризма» — еще одна статья Уголовного кодекса Российской Федерации, которая позволяет посадить человека в тюрьму за слова. Количество приговоров по ней растет из года в год. Применение этой статьи такое же «гибкое», как и, например, статьи об экстремизме (ст. 282 УК РФ).

Изначально статья об оправдании терроризма и призывах к нему применялась обычно в случаях, связанных с радикальным исламом на Северном Кавказе, затем — с ситуацией в Сирии или Афганистане. Позже ее действие «расширилось». Так, несколько лет назад, в том числе в Крыму, массово возбуждали уголовные дела по поводу «Хизб ут-Тахрир». Эта организация запрещена в России как террористическая и связана с вооруженными формированиями. Ее члены неоднократно подвергались уголовному преследованию за оправдание организации. При этом сами они могли и не совершать насильственных действий и не призывать к ним — их арестовывали и приговаривали к большим срокам просто за то, что они имели к ней отношение.

В Уголовном кодексе сказано, что под оправданием терроризма понимаются утверждения, что какие-либо террористические действия правильны, а также высказывания в какой-либо форме одобрения этой деятельности. Террористическая деятельность при этом — это вовсе не обязательно теракт. К такой деятельности законодатели относят довольно большой список статей, в том числе оправдание вооруженного мятежа или конфликта. При этом на практике, как говорят юристы, призывы к революции, мятежу, свержению власти квалифицируются как «призывы к экстремистской деятельности» — еще одна статья, часто применяемая к блогерам, активистам и артистам. Но абсолютно точно к «террористам» относятся все организации и люди, которых признал террористами российский суд. «Исламское государство» таковым в России признано, а значит, даже самое художественное, много раз закавыченное и объясненное художественными целями, а не пропагандой упоминание о нем может грозить большим сроком.

Фактически дело Беркович и Петрийчук — это первое дело в отношении театральных деятелей, когда из-за постановки их собираются судить за оправдание терроризма. В процессах по «призывам к терроризму» у стороны обвинения обязательно есть «карманный эксперт», который изучает текст постов, публикаций, высказываний, а в данном случае — текст постановки. Он, как правило, имеет высшее образование, а зачастую даже ученую степень в определенной области. Но довольно часто область, в которой он может являться действительно экспертом, совершенно не сочетается с темой, по которой дается заключение. Иными словами, карманные эксперты часто даже теоретически не могут быть компетентны в данном вопросе. Но этого и не нужно. Потому что они просто делают заключения, которые следователи хотят увидеть — находят даже то, чего в тексте, высказывании, посте, спектакле нет.

Так, экспертизу по делу Беркович и Петрийчук подготовил создатель лженауки под названием «деструктология» Роман Силантьев. В аннотации к его книге говорится, что «деструктология учит, как минимизировать риски в сфере духовной безопасности». В своих интервью и публикациях Силантьев сравнивает некоммерческие и правозащитные организации с террористами и сектами, считает, что «поддержка оппозиционных сил и меньшинств» Западом направлена на «дестабилизацию ситуации» так же, как радикализация Ближнего Востока. Словом, результаты экспертизы, проводимой Силантьевым, вполне предсказуемы.

Такие экспертизы, кстати, очень похожи на коверканье правды о Второй мировой войне: убираем подробности и суть, которые «не подходят» в нашем контексте, дорабатываем правдивые факты, делая из них торжественные, но неправдивые. Получается легенда, она же — новая история, новая правда. Новая правда о Второй мировой войне, новая правда о вторжении в Украину, новая правда об исторической роли России и СССР, новая правда о постановке «Финист Ясный Сокол». Эта новая правда опирается на выборочные, то есть удобные рассказы о событии или произведении, додумывает и приукрашивает детали. Додумали и приукрасили величие Второй мировой, придумывают и приукрашивают якобы героическое для России вторжение в Украину. И жить с этим сейчас и потом — нам. А на тех, кто не захочет, всегда найдется свой эксперт Силантьев.

Я прошу тебя, сделай так,

Чтоб я был наконец забыт.

«Но ведь я забуду, как в русском музее

Мы искали девятый вал,

Как я проснулся мокрый,

А ты меня одевал,

Как читали Пришвина,

Как искали в атласе полюса,

Как ты мне объяснял, почему на небе

Такая белая полоса

За любым самолетом,

Как подарил мне

Увеличительное стекло...»

Ничего, отвечает дед,

Исчезая.

Тебе ведь и это не помогло.