Вспоминаю Чехословакию середины 1970-х гг. Некоторые детали здешней жизни москвичу или ленинградцу могли показаться путешествием в прошлое.
В чешском языке есть слово, вошедшее в индоевропейский запас, хотя немногим известно его происхождение. Слово это — камелия (по-чешски kamélie, ср.: kemelien, camelia, kamelio — на немецком, английском и эсперанто). Почему же экзотическое растение, которое, конечно, не встретишь в чешских и моравских лесах, обрело название именно здесь?
РУБРИКА: Говорим по-чешски
В декабре во многих городах и весях Чешских и Моравских земель можно увидеть рождественские вертепы (betlémy), изображающие ясли (jesličky) с Младенцем Иисусом, Святое Семейство, иногда и других персонажей.
В прошлом году в один довольно солнечный день я решила походить по центру Праги в поисках рождественского настроения. Хорошая погода сменилась дождем, неспособность поймать нужное настроение становилась все более очевидной. И тут я зашла в костел Девы Марии Снежной — так, по наитию.
Мы уже писали о названиях месяцев и о том, что ноябрь по-чешски (и в некоторых других славянских языках, например, украинском) назван словом listopad, хотя нередко почти вся листва сбрасывается деревьями уже в октябре. В ноябре в Чешских землях отмечают День всех святых, или Dušečky.
Полстолетия тому назад я опоздала на экзамен по математике. Причина была невероятная — зачиталась рассказом Чапека и перепутала время. В итоге все кончилось хорошо, и в смысле оценки тоже — мне ее снизили на балл, до четверки, но не выгнали.
В чешском и русском языке есть пласты лексики, настолько отличающиеся друг от друга, что и человек, хорошо владеющий обоими языками, неожиданно для себя возвращается чуть ли не на уровень начинающего. К ним относится, например, терминология из области химии и ботаники, но также и музыки.
И в славянских языках можно найти много свидетельств о тех временах, когда латынь доминировала в образованной Европе. Многие слова, начинающиеся на де- (de-), в русском и чешском имеют латинские корни. Конечно, заимствованы они были значительно позднее, не во времена античности, некоторые пришли из французского или итальянского, но наличие подобных выражений до определенной степени подтверждает общность словарного запаса индоевропейских языков, единство языкового и культурного мышления.
Нередко приходится слышать, что какой-то язык «невероятно богат, остроумен и только в нем…» Обычно это говорят или пишут люди, никаким другим языком, кроме собственного, в достаточной степени не владеющие, да и в собственном они обнаружили определенные качества недавно, отсюда и восторженное удивление.
Возможно, вы замечали, что в Чехии (да и в других странах) на многих зданиях, обычно в нише, стоит фигурка в латах и шлеме с плюмажем, похожая на римского воина. Человек выливает воду из кувшина или другого сосуда, иногда за его спиной виднеется контур мельницы, иногда город в пламени.
Думаю, многим в наши дни хочется отвлечься от тревожных мыслей и взяться за книгу, способную в этом помочь. В поисках такого чтения я случайно наткнулась на публикацию Ольги Кушлиной «Страстоцвет, или Петербургские подоконники» (СПб., 2023), в которой с юмором говорится о том, что многие поэты Серебряного века, да и более поздние, черпали вдохновение на подоконниках, заставленных бальзаминчиками, туберозами и даже фикусами. Хотя на первый взгляд мысль кажется несколько странной, но ведь известно, например, что французский художник-примитивист Анри Руссо «списывал» джунгли, где никогда не бывал, с цветочных горшков.