Прочитав Олин пост, я, конечно, встревожилась. Ведь и у меня (хотя я далеко не такой отважный человек, как Оля) уже набирается на дадинскую. И при последнем задержании в метро по «Сфере» мне дали подписать бумагу, что я предупреждена: при повторном правонарушении мне светит угдело. Но в принципе поводов для серьезного беспокойства у меня сейчас не было. В день начала «могилизации» я лишь подумала: ну все, теперь уже слово «война» не скроешь за аббревиатурой «СВО».
Война!
Что тут говорить. Нам всем понятно, что это кровь, слезы, смерть, человеческие страдания, быть может, голод. Нас, кажется, воспитывали на мирных лозунгах. Куда же все это делось из сознания тех, кто сейчас у власти?
А ближе к вечеру зазвонил телефон... Звонок из полиции…
После этого некоторое время я пребывала словно в ступоре. Страшно было идти домой…
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок…
О. Мандельштам
Что сказать о том дне? Наверное, лучше приведу отрывок «из переписки с друзьями» (почти по Гоголю). Маша Рябикова, активистка, правозащитница, корреспондент «Сота-вижн» и «Активатики» написала мне, спрашивая, что случилось. По моему посту в ФБ она подумала, что на меня кто-то напал…
«Спасибо. Но все гораздо хуже. Просто я всегда давала фиктивный адрес при задержаниях. А тут был звонок из полиции, стали спрашивать, где я фактически проживаю. Причем адрес постоянной прописки у них по-любому есть. Но, видимо, он их не устроил: значит, они там уже были. Я сказала, что сейчас в Саратове, не в Москве. Они: улица, дом. Я сказала, что в Москве не проживаю и положила трубку. Резко. Теперь жду, что придут. Спрятала, что могла, к счастью, успела. Теперь компромата в общем как бы нет. Хочу еще сережины бумаги куда-то отвезти. Технику жалко: у меня ноут и телефон, хотя неновые».
А на следующий день я словно ожила внутренне. Основной компромат был запрятан, и мне стало спокойнее. Думая, куда спрятать понадежнее сережин телефон, я включила его. И на меня посыпались его смс-ки… В своем я мало что смогла сохранить: мой телефон в то время (случайно?) утопили в ведре на одной из многочисленных работ…
А в этих смс-ках — наши печальные и счастливые дни…
«Где ты бродишь, ангел мой?»
«Только что вышла из метро. Люблю, скучаю, целую».
«Надеюсь, что правда хотя бы с метро…»
И я поняла, что у меня снова есть силы. Сережа, ты настоящий ангел мой, именно ты всегда будешь поддерживать меня, что бы ни случилось. Я все смогу.
Но как разобраться в том, что сейчас происходит? И что будет дальше? И вот я решила обратиться к человеку, которого знаю не один год, который практически не ошибается в политических прогнозах, прекрасно разбирается в мировой экономике и хорошо понимает, куда идет Россия. Так в первые дни после начала мобилизации я сделала интервью с К. Н. Боровым. Фрагменты этого интервью я и предлагаю сейчас вашему вниманию.
— Константин Натанович, как бы вы прокомментировали современную ситуацию в России?
— Аня, слишком общий вопрос, вы заставляете меня конкретизировать его, самому себе придумывать вопросы. Ничего страшного. Глобальная ситуация в России — это переходный процесс, который начался в 1991 году: распад, дезинтеграция огромной советской империи. Империи в XX веке почти все распались — в общем, это последняя. Сейчас мы наблюдаем ее дораспад.
Самый большой кусок империи попытался стать демократическим. Ничего не вышло: получилось такое корпоративное фашистское образование муссолиниевского типа с доминированием государства в экономике, неэффективное и агрессивное — то есть империя, маленькая злобная империя, но под другим названием и с другой территорией.
Россия распадется. Распадется на несколько маленьких государств. Часть из них будет благополучна, часть нет. Процесс распада, очень вероятно, будет сопровождаться внутренними конфликтами.
Распад Советского Союза привел к созданию настоящих полноценных демократий — например, в странах Балтии, переходных форм — в Молдове, в Украине, в России, жестких автократий в Центральной Азии. Грузия — вот неожиданный прорыв. Никто особо не надеялся на Грузию. Вдруг появились реформаторы (Михаил Саакашвили), они эти путы сбросили неожиданно.
У Виктора Сорокина можно почитать о некоторых переходных моделях. Мы перед довольно сложным, но не катастрофическим периодом. Опасения третьей мировой войны, ядерной войны — они, конечно, сильно преувеличены. Но лучше сегодня опасаться, чтобы завтра не допустить этих трагических событий.
— Константин Натанович, ваше отрицательное отношение к Путину известно. Не могли бы вы подробнее рассказать о своем видении его сегодняшней политики?
— Он пытается сохранить власть. Здесь, в Соединенных Штатах, есть эксперты, часть из которых говорит, что он хочет выстроить советский строй, часть считает, что он хочет восстановить российскую империю. На самом деле он всего лишь стремится сохранить власть, в том числе власть над двумя трубами — нефтяной и газовой, и каким-то образом обезопасить уже собранные финансовые ресурсы. Это единственная цель. Сделать это невозможно, это неразрешимая задача — умиротворить огромную страну, превратить ее граждан в стадо рабов. Начинается сопротивление регионов: элиты сталкиваются в конфликте с местным населением, особенно в национальных регионах. И они не в состоянии сдержать напор сопротивления имперской авторитарной власти. Народ хочет свободы, это естественно, неуспехи в приобретении свободы никого не останавливают. Народ все равно хочет попробовать. Путин делает все возможное, чтобы сохранить власть над республиками: создание структур за рубежом, подкуп западных политиков и т. д., но развитие человечества остановить невозможно.
На Западе люди живут иначе. Почему другие страны могут быть свободными, а мы нет? «Потому что у нас такая генетика» — это очень слабый аргумент, он не производит никакого впечатления на граждан России. Они тоже хотят быть свободными, хотят быть благополучными. Это видно по эмигрантам: они легко адаптируются к демократии — заявления о какой-то генетической предрасположенности русских людей к рабству слабо аргументированы. Я думаю, это такая хитрость чекистов для объяснения собственной жадности.
— Каким вам видится развитие событий в России в ближайшее время?
— Начнет проявляться конфликт региональных элит и федеральных чекистов. Он уже проявляется: Хабаровск, Фургал… Делаются попытки остановить этот процесс. Вот Навальный предпринял тур, чтобы обвинить региональные элиты в том, что они региональные строительные мафии и борются с федеральными строительными мафиями — и он прав в этом. Развивается этот конфликт очень быстро. Сегодня можно говорить о Дагестане, Якутии, о многих национальных республиках, национальных образованиях — это повторение процесса, который был при распаде Советского Союза. Думаю, что попытки остановить (как ГКЧП — это же тоже была попытка остановить процесс дезинтеграции) только ускорят его. Цугцванг: любой ход — проигрыш, любое активное действие — проигрыш. Они будут стараться как-то его остановить, но это невозможно, это естественный процесс роста самосознания региональных элит, самосознания граждан России: они видят, как развиваются другие государства, им тоже хочется — их можно понять.
— Константин Натанович, вы экономист. Какие процессы в экономике России неизбежны в ближайшее время?
— Путин и его команда остановили естественные процессы развития экономики, демократии, независимых институтов — они хотят все контролировать. Можно все подчинить Газпрому, но тогда Газпром перестанет приносить прибыль, как это и произошло. Можно монополизировать все банки, взять Сечина, назначить его банкиром (это очень смешно: Игорь Сечин, который владел максимально скрепками, теперь биржевик) и попытаться захватить руководство, чтобы регулировать цены. Эта идея не просто неконструктивна, она идиотская: всем владеть, заменить конкуренцию «здравым смыслом» — это очень похоже на то, что коммунисты пытались делать. Создать суперкомпьютер, все посчитать, кому сколько нужно, производить ровно столько, сколько нужно, — и наступит счастье. Один раз оно не наступило, похоже, что в этот раз тоже не наступает. Надо разрушать монополизм, надо создавать условия для конкуренции. Только так может полноценно, эффективно развиваться экономика. Импортозамещение в условиях отсутствия конкуренции? Но они даже картошку не могут вырастить по нормальной цене. Они выращивают, как выращивают, потом требуют от государства доплатить, чтоб были невысокие цены, притом что государство и так вкладывает в этот бизнес, который называют теперь импортозамещающим. Это самый неэффективный способ, это все должно рухнуть.
Экономика — это живой организм. Можно его заменить всякими механическими схемами, но получится инвалид — вот сейчас такая инвалидная экономика.
— С чем вы связываете наибольшие надежды на изменение ситуации в стране?
— Я думаю, что отойдет от власти эта группа тем или иным способом. Вероятно, не сразу, это может быть очень долгий период, но она отойдет: она неэффективна, она мешает развитию, она, так сказать, стоит (или лежит) поперек развития государства. Дезинтеграция — это совершенно очевидно — произойдет, появится много разных государств. Часть из них будут развиваться тем же неэффективным имперским путем. Уверен, что будут государства, которые выберут демократический путь развития, но будут и государства с жесткими авторитарными условиями, конкуренция между ними будет. Очевидно (к сожалению, этого исключать нельзя), будут региональные военные конфликты, войны за ресурсы. Что-то надо сделать с ядерным оружием, чтобы оно не участвовало в этом процессе. Следующие 50—100 лет будут непростыми.
— Рассматриваете ли вы возможность возвращения в Россию?
— Аня, мне 75 лет, переходной процесс, который начинается сегодня на территории России, может занять десятилетия. Если я понадоблюсь, если я буду призван… Но почему-то у меня есть ощущение, что вероятность этого мала. Я думаю, что главная задача — описать опыт переходных процессов, который мы приобрели в 1990-х. На самом деле, это опыт очень серьезный и очень тяжелый — переход от распределительной к рыночной экономике. Казалось бы, задача неразрешимая. Тем не менее ее удалось решить. Удалось в странах Балтии, удалось в России (во всяком случае, на какой-то период времени, доимперский), удалось в Украине, в других странах. Мне кажется, сейчас это главная задача — говорить о том, что мы делали, что получилось, что нет и почему. Где тот момент, когда чекисты захватили власть и задушили демократию, рыночную экономику, и почему к нам не прислушались, когда стало очевидно, что они возвращаются к власти, возвращаются со своей имперской концепцией. Они смогли ликвидировать оппозицию — очень эффективно, быстро, и им помогали люди из оппозиции — не самые умные, но все равно это часть оппозиции. Так вот, обобщение опыта, по-моему, главная задача сегодня.
— На ваш взгляд, что необходимо, чтобы изменить ситуацию в России?
— Нужна политическая конкуренция: она приводит к власти здравомыслящих людей, тех, у кого есть программа спасения страны, граждан. Это процесс, который уже идет где-то в регионах, да и в Москве: рождаются политические силы, готовые предложить решение в этот сложный переходный период для отдельных новых государств. Я думаю, что большая вероятность, что это именно региональные группы, которые просто хотят выжить и жить независимо от Москвы, от этого безумия путинского, не похожего уже ни на какие осознанные действия — пусть жестокие, пусть недальновидные, но осознанные. Это уже просто истерика, паника, дерганье.
Паника может быть доведена до убийств, межрегиональных конфликтов, возможны процессы, описанные в фильме «Невозвращенец»: патрули, которые убивают, расстреливают, грабят — все может быть. Но в этом мусоре рождается здравомыслие, появляются его первые ростки. И появятся, хочет этого власть или не хочет. Чекисты будут пытаться затаптывать эти ростки, но они поднимутся, прорастут. Я уже вижу это. В конце концов все будет хорошо. Я в этом уверен.
— Огромное вам спасибо!
