Многие уже видели в бакинском студенте будущего претендента на шахматную корону и считали, что в 1984 году именно он бросит вызов чемпиону мира, брежневскому любимцу Анатолию Карпову. Так и случилось, хотя восхождение Каспарова на Олимп было очень трудным. Когда президент Международной шахматной федерации Кампоманес — «агент КГБ и проводник советской шахматной политики и интересов Карпова» [1] — в нарушение правил прекратил первый матч, Гарри выступил с публичным протестом, и это был протест против всемогущества советской системы, отказ признать над собой ее власть. «Происходит рождение Каспарова, которого мы знаем сейчас: бунтаря и диссидента» [2].

Несмотря на все преграды, он выиграл у Карпова повторный матч и стал тринадцатым в истории шахмат чемпионом мира. Переломным в своей жизни Гарри считает 1987 год: выход на Западе его бестселлера Child of Change («Дитя перемен») и последующий разрыв с Госкомспортом СССР, по сути, подвели черту под отношениями Каспарова с властями. Тогда же он предсказал скорое падение Берлинской стены, а изданную в Москве автобиографию закончил поистине пророчески: «Сегодня я свободен от иллюзий. И мог бы повторить слова одного из героев Хемингуэя: “Впереди пятьдесят лет необъявленной войны с фашизмом, и я подписался на весь срок”. Мой безлимитный поединок…»

Еще одним переломным стал для Каспарова 1990 год. Ему никогда не забыть «черную субботу» 13 января: при полном бездействии милиции и армии в Баку начались массовые армянские погромы. В отчаянной ситуации Гарри с помощью московских друзей спас более шестидесяти человек: за ними прислали специальный самолет (улететь обычным путем было нереально), и вечером 17 января они приземлились в Москве. Мировую прессу облетело признание чемпиона: «То, что все видели по телевидению, — ничто по сравнению с тем, что мне довелось пережить».

В Москве он добился встречи с Михаилом Горбачевым и 20 января, после запоздалого ввода советских войск в Баку, долго беседовал с ним, излагая свое видение ситуации. «Увы, это было бесполезно, — вспоминает Гарри. — Войска заняли город, чтобы спасти не армян (их в Баку уже не осталось), а коммунистический режим. Так было задумано с самого начала… Весной я принял живейшее участие в создании Демократической партии России и был избран заместителем ее председателя. Так неожиданно — в год матча на первенство мира! — началась моя политическая деятельность и Москва стала нашим вторым домом».

Но вплотную он занялся политикой лишь после окончания своей шахматной карьеры в 2005 году. Создал Объединенный гражданский фронт (ОГФ) и семь лет пытался собрать в кулак раздробленную российскую оппозицию. В ноябре 2007-го, выйдя на акцию протеста по поводу сфабрикованных парламентских выборов, Каспаров был арестован и лицом к лицу столкнулся с полицейским и судебным произволом: «Пять суток, проведенных в заключении, стали для меня принципиально новой точкой отсчета в отношениях с людьми».

Зимой 2011 года он активно включился в движение «За честные выборы», а в августе 2012-го был задержан и избит полицией у здания суда, где оглашался приговор участницам Pussy Riot. Той же осенью он вместе с другом и соратником Борисом Немцовым всемерно содействовал принятию Конгрессом США «закона Магнитского», вводящего персональные санкции против лиц, причастных к смерти аудитора, который раскрыл крупнейшее хищение средств из государственного бюджета России.

Об угрозе наступления фашизма Каспаров предупредил еще в 2009 году, а в феврале 2013-го опубликовал статью «Фашизм на дворе», где прямо заявил: «Маски сброшены — в Россию пришел фашизм. Но пришел не из ОГФ, не из “Другой России”, не из Национальной ассамблеи, не из Координационного совета оппозиции. Он пришел из Кремля, пришел со всей неизбежностью, как финальная стадия агонии режима».

Вскоре его стали настойчиво вызывать на допрос, однако Гарри, к счастью, не было в стране. Немцов же посоветовал ему вообще пока не возвращаться в Москву, и он с женой Дашей и маленькой дочкой обосновался в Нью-Йорке, заявив: «Я не стану отдаваться на милость Следственного комитета Александра Бастрыкина, который заслуживает первого места в “списке Магнитского”». Как показали дальнейшие события, опасность, и не только ареста, была вполне реальной: 27 февраля 2015 года Немцова застрелили в центре Москвы...

Общественно-политической деятельностью жизнь Каспарова не ограничивается. Он проводит лекции и семинары по теории принятия решений и философии инноваций, выступая в крупнейших корпорациях, банках и университетах. Выпустил книгу «Шахматы как модель жизни», переведенную более чем на двадцать языков. Создал (в сотрудничестве с вашим покорным слугой) уникальную серию из двенадцати книг о чемпионах мира и их соперниках. Основал Шахматный фонд Каспарова и добивается внедрения шахмат в общеобразовательные школы по всему миру. А для большей мобильности обзавелся вторым гражданством — Хорватии, где планирует открыть шахматную академию.

В 2015 году увидели свет еще две его книги: в Киеве — сборник политических статей «Торговля страхом», в Нью-Йорке — Winter is Coming («Зима близко») [3] с острой критикой Запада, не дающего должного отпора политике российских властей: «Тем наивным людям в Америке, которые лелеют мечты о новой антигитлеровской коалиции с Россией, скажу, что для подобного альянса нужно хотя бы что-то общее. Подполковник Путин вышел из недр КГБ, и там он и остался. Чего вы ждете от человека из КГБ, который считает, что распад Советского Союза — крупнейшая геополитическая катастрофа XX века!.. Путин и его клика — враги прогресса, они тянут мир в прошлое, у них нет выбора, кроме нагнетания враждебности и агрессии... Если они могут убить человека такого масштаба, как Борис Немцов, рядом с Кремлем, о чем можно говорить?!»

...Вечер 20 января. Мы расположились в уютном холле одного из отелей Старого Города, и Гарри, бегло взглянув на мои заготовленные вопросы, начал отвечать с присущей ему энергией, почти в режиме нон-стоп.

ЛИЦО ФРАНКЕНШТЕЙНА

— Чехословацкие события августа 1968 года прошли мимо моего сознания: мне было всего пять лет. Но лет в тринадцать я уже четко понимал, что ввод танков — дело неправильное, нехорошее. Из разговоров взрослых улавливал отголоски переживаний по поводу разгрома Пражской весны и споров о том, возможен ли социализм с человеческим лицом. Идея о «плохом Сталине» и «хорошем Ленине» владела умами советской интеллигенции. «Уберите Ленина с денег, так цена его высока!» — требовал Вознесенский. Еще не перевелись революционные романтики, дети мифологизированных «комиссаров в пыльных шлемах».

Исподволь влиял на меня дядя Леня, младший брат отца, известный композитор. Как-то, прочитав очередную книжку по истории, я спросил у него: «Почему зимой 1944—1945 годов Сталин выручил наших англо-американских союзников, попавших в критическое положение под Арденнами, и пошел на огромные потери, проведя Висло-Одерское наступление? Не лучше ли было дождаться разгрома союзников, а затем самим взять и Мюнхен, и золотой запас фюрера, да и вообще оттяпать себе большую часть Германии? Глядишь, вся Европа была бы советской...» Дядя Леня посмотрел на меня выразительно (мол, молодой еще) и ответил: «Нет, тогда пиво испортилось бы и в Баварии!»

Конечно, моей любимой книгой был роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Конечно, меня потряс прочитанный в восемнадцать лет солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ». Но окончательно сформировать политические представления о мире мне помогли произведения Джорджа Оруэлла, причем не столько его знаменитые «1984» и «Скотный двор» (именуемые «идеологической диверсией, направленной на подрыв советского строя»), сколько документальная повесть «Памяти Каталонии» — о гражданской войне в Испании. Оруэлл воевал там за «левых» и серьезно разочаровался в их идеях, увидев изнутри, как эмиссары НКВД борются против своих же. Столкнувшись с коммунизмом сталинского типа, он возненавидел его и пришел к выводу, что коммунисты ничем не лучше фашистов: у них один корень — тоталитарная идеология. Он был социалистом, а в итоге стал либералом и ярым антикоммунистом. Кстати, недавно я написал на эту тему маленькое эссе...

«Памяти Каталонии» я прочитал в 1989 году и с тех пор считаю, что «социализм с человеческим лицом» — это жестокое заблуждение, историческая иллюзия. Которая, впрочем, во многом подпитывала горбачевскую перестройку. Тот год памятен огромными демократическими переменами в Восточной Европе (падение Берлинской стены, «бархатная революция» в Чехословакии…) и бурными съездами народных депутатов СССР — чего стоили только выступления академика Сахарова! Для меня его моральный авторитет был непререкаем; увы, наше знакомство оказалось очень кратковременным.

В Восточной Европе таким же нравственным камертоном был Вацлав Гавел, который, кстати, еще в 1968-м не подписал манифест Пражской весны «2000 слов», выпущенный в поддержку реформаторского крыла компартии: в душе он был правым либералом и не верил в «социализм с человеческим лицом». А я в 1990 году заявил по этому поводу где-то за рубежом: «У Франкенштейна тоже было человеческое лицо!»

В течение XX века коммунистический эксперимент ставили уже в самых разных точках земли, в разных культурах, этнических группах и религиозных конфессиях. Итог всегда был один и тот же: репрессии и ГУЛАГ. И, что очень важно, кроме стран, державшихся только на советских штыках, нет ни одного примера мирного перехода левой диктатуры к демократии. А вот многие правые диктатуры фашистско-националистического типа — Испания, Португалия, Чили, Южная Корея, Тайвань, ЮАР (почти весь глобус!) — смогли мирно трансформироваться в демократии с рыночной экономикой. Ибо они никогда не покушались на такие основы жизни, как частная собственность, церковь и семья. Люди сохраняли какие-то свои ячейки и горизонтальные связи.

По аналогии с боксом, правая диктатура — это нокдаун, а левая — нокаут. Как верно отметил профессор Георгий Мирский [4], «советская система, возможно, не самая кровавая (были и Чингисхан, и Тамерлан, и Гитлер), но более лживой системы, чем наша, не было в истории человечества». Если провести медицинскую аналогию, то это некая форма СПИДа, уничтожающая защитную реакцию общества. Когда вирус поражает все сферы, режим мутирует уже в откровенно фашистскую военную диктатуру. Но такие режимы абсолютно неконкурентоспособны: рабский труд малопроизводителен. В спокойной ситуации они обречены, поэтому их единственный способ выживания — создавать образ врага и новые очаги конфронтации. Это сейчас и происходит в России и мире.

ЗАВЕТЫ ГАВЕЛА

— По-моему, Чехословакии очень повезло с Вацлавом Гавелом. Редкий случай, когда истинный диссидент и правозащитник стал достойным президентом, прямым продолжателем дела Масарика. Человек твердых принципов, он был бесконечно далек от политиканства и меньше всего походил на «эффективного менеджера», однако его достижения на посту руководителя государства впечатляют. Он полностью изменил облик страны! Не дрогнув, закрыл все военные заводы Чехословакии и, хотя сам был за сохранение федерации, без каких-либо имперских амбиций обеспечил ее мирный распад на два дружественных государства, которые затем плавно интегрировались в Евросоюз и НАТО. Провел полномасштабную люстрацию, позволившую создать базу для нового госаппарата, свободного от связей с коммунистическим и спецслужбистским прошлым. Гавел не цеплялся за власть и оставил после себя свободную страну, а не назначенного преемника.

Советские коммунисты и кагэбисты, мягко говоря, его не любили. Всемирно известный драматург, Вацлав Гавел ввел в обиход термин Абсурдистан — ироническое название вымышленной страны, где абсурд стал нормой жизни. Диссиденты называли так СССР и страны социалистического лагеря, а позднее и страны постсоветского пространства.

Впервые я встретился с президентом Гавелом в июле 1990 года, приехав в Прагу (тоже впервые) на организованную им международную конференцию «Мирный путь к демократии». Познакомился и с его лондонским другом — знаменитым советским писателем-диссидентом Владимиром Буковским, который тоже готовил эту конференцию. Тогда я единственный раз в жизни выступил в роли журналиста, взяв у Буковского большое интервью для газеты «Демократическая Россия», к тому же показанное по ленинградскому Пятому каналу телевидения в программе «И звезда с звездою говорит».

Потом я не раз бывал в Праге и сохранил о ней самые теплые впечатления. В июне 2007-го участвовал здесь в конференции «Демократия и безопасность», опять же организованной Гавелом. А осенью того года мы увиделись с ним в Москве, куда он приехал на юбилей Юрия Любимова. Помню приветствие Гавела съезду коалиции «Другая Россия», зачитанное его помощником: «Поздравляю вас с попыткой объединения оппозиции. Демократия победит, но только одна демократия, без всяких эпитетов» (явный намек на лживый кремлевский термин «суверенная демократия»).

Назавтра экс-президент пригласил на обед в чешское посольство нескольких российских оппозиционеров. Нас там было человек шесть, в том числе Немцов, Хакамада, Явлинский и я. Когда чешский посол начал объяснять, что мы не должны ждать многого от Европы, ибо есть объективные европейские интересы, вынуждающие иметь дело с Путиным, Гавел вдруг побагровел (было видно, что он нездоров), схватил меню и заявил: «Рейган обсуждал с советскими вождями вопросы ядерного разоружения, войны и мира, но никогда не забывал выложить на стол список политзаключенных!» И с яростью бросил меню на стол перед носом посла... А успокоившись, дал нам совет: «Вы должны перестать быть диссидентами. Надо разработать настоящую гражданскую программу, которая только и может принести ожидаемый результат».

Незадолго до смерти, 9 декабря 2011 года, Вацлав Гавел опубликовал в московской «Новой газете» своего рода политическое завещание. Подчеркнув, что «российское общество ведет борьбу с самой жесткой из всех известных форм посткоммунизма, с этакой особенной комбинацией старых стереотипов и новой бизнес-мафиозной среды», он призвал оппозицию объединиться, создать теневое правительство и влиятельные правовые институты, убедить граждан России в том, что не может быть и речи о демократии до тех пор, пока власть оскорбляет достоинство людей, подминает под себя правосудие, средства массовой информации и манипулирует результатами выборов.

Вскоре я сменил Гавела на посту главы Международного совета «Фонда защиты прав человека». При участии его вдовы Дагмар была учреждена премия имени Вацлава Гавела «за креативный протест» — денежный приз и статуэтка «Богиня демократии» (копия огромной статуи, установленной демонстрантами в 1989 году на площади Тяньаньмэнь и снесенной китайской армией). Эти премии вручаются на ежегодных Форумах свободы в Осло. И в 2014-м я с особой радостью вручил статуэтку Марии Алехиной и Надежде Толоконниковой — участницам Pussy Riot, упрятанным на два года в колонию лишь за попытку исполнить в храме Христа Спасителя панк-молебен «Богородица, Путина прогони». Дерзкие акции, подобные этой или «Горящей двери Лубянки» Петра Павленского, возникают в ответ на стремление власти задушить любые формы протеста.

ВЫЗОВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ

— Европе брошен сегодня, пожалуй, самый серьезный вызов со времен окончания Второй мировой войны. Прежде всего это путинская Россия с ее агрессией против Украины и бомбежками Сирии, резко усилившими поток беженцев, и Исламское государство (ИГ) с его мировым джихадом и террористическими атаками. В основе их действий лежит неприятие ценностей свободного мира — неприятие свободного мира как такового. Это война против цивилизации.

Такие проблемы не решаются только путем переговоров, компромиссов и подписанием тех или иных документов. Они требуют принципиально иного ответа: Европе надо отказываться от своего пацифистского настроя. Находясь долгие годы под американской защитой, она не особо нуждалась в собственных мощных вооруженных силах. Европейская бюрократия привыкла улаживать все вопросы сугубо материальным и социальным путем, но фактически это поощряет рост числа мигрантов. Сейчас этот поток разъедает Европу изнутри, ибо каждая новая волна беженцев активизирует ультраправых, создает огромное напряжение и политический кризис почти во всех странах Евросоюза.

Для победы в этой войне нужна политическая воля. Однако, увы, мы наблюдаем дефицит крупных политиков уровня Черчилля, Рейгана, Тэтчер или Гавела. Обычный политик лишен глобального видения: он просто решает небольшие конкретные задачи, делая лишь то, что обещал своим избирателям. Крупный же твердо различает понятия добра и зла, видит зло и ведет с ним непримиримую борьбу. Понятно, что абсолютного добра не бывает (всегда есть издержки: трагические ошибки, невинные жертвы), а вот зло, угрожающее самому существованию человечества, может быть абсолютным. Так, в 1983 году Рейган назвал СССР «империей зла», указав на принципиальную аморальность советского режима, — и Америка противостояла этому достаточно эффективно.

А сегодня ее престиж явно упал из-за пораженческой внешней политики Обамы. Можно сказать, что он отрабатывает свою Нобелевскую премию мира. Отказ США играть ключевую роль в самых горячих точках планеты, начиная с вывода войск из Ирака в 2011 году, создал колоссальный вакуум, которым пользуются все деструктивные силы — от Путина до ИГ. Для цивилизованного мира Путин даже опаснее, чем ИГ (кстати, насыщенное агентами КГБ—ФСБ), так как владеет ядерным оружием и в состоянии, к восторгу ИГ, разрушать международные институты, гарантирующие безопасность и стабильность.

Ныне Россия сеет хаос в Европе, создавая широкую сеть лоббистской агентуры — масштаб этого явления не имеет аналогов в истории: политики, бизнесмены, журналисты, политологи... Тут все решают подкупы, немалые деньги — времена бессребреников Кима Филби и четы Розенбергов давно канули в лету. Поражено все, вплоть до фигур первого эшелона. И эти люди рассказывают нам байки про некие государственные интересы, утаивая свою личную выгоду. На днях, с большим опозданием, Конгресс США поручил своей разведке расследовать финансирование российскими спецслужбами европейских партий за последние десять лет. Что ж, сколько веревочке ни виться... Стоит опубликовать путинские записные книжки (если они существуют), и политическая система во множестве европейских стран сразу переформатируется.

Проблему сирийских беженцев можно решить только одним способом — создать условия для их возвращения на родину. Но для этого надо остановить гражданскую войну в Сирии, то есть разобраться с ИГ и сирийским диктатором Асадом (который при российском посредничестве... покупает нефть у ИГ!). Евросоюз пока не готов к этому вызову и продолжает жить в мире иллюзий: мол, война — это устарело и все можно решить путем переговоров. Нет, не все. После ухода американцев из Ирака людей стали убивать уже просто в промышленных масштабах, и очевидно, что пока существует ИГ, это не кончится — они не отстанут. Не может чувствовать себя в безопасности и Америка: океан не преграда для террористов. Так что рано или поздно Западу все равно придется отправить туда значительный воинский контингент. Да, на передовой будут гибнуть солдаты, но иначе погибнет куда больше мирных жителей. Без полного военного разгрома ИГ человечеству не обойтись.

ГОД БЕЗ НЕМЦОВА

— Злодейское убийство Бориса Немцова потрясло меня до глубины души и стало, на мой взгляд, самым знаковым событием 2015 года в России, вехой в ее современной истории. В отличие от своих бывших кремлевских коллег, Борис вошел в большую политику и во власть не путем кабинетных интриг, а благодаря энергии народного протеста, на волне антикоммунистического движения — и до конца жизни противостоял диктатуре возрожденного КГБ, оставался верен идеалам и принципам того времени, когда мы все мечтали о новой, свободной России. «После его трагического ухода “распалась связь времен”, что всегда возвещает начало новой эпохи, — заявил я тогда. — Кровь — сильнейший реагент, размывающий с виду несокрушимый монолит власти».

А Путин по этому поводу на своей декабрьской пресс-конференции сказал, будто размышляя сам с собой вслух: «Совсем не факт, что человека надо убивать…» Из фильмов о мафии мы знаем, как это происходит: босс почти никогда не отдает прямой приказ. Поэтому не будем строить конспирологических версий: так или иначе, Немцова убила система. По-другому эти системы работать не могут.

Подумать только, это произошло в ста пятидесяти метрах от Кремля, под видеокамерами ФСО! Может, их отключили? А если они работали, то где эти записи? Почему их не показывают? Совершить убийство в таком месте без прикрытия со стороны ФСО просто невозможно... Арестовали подозреваемых, назвав исполнителями и организаторами преступления группу выходцев с Кавказа, имеющих непосредственное отношение к Рамзану Кадырову. Кто-то решил их сдать, чего они не ожидали. А где заказчик? Полагаю, при этой власти следователи до правды не докопаются. Пока же Путин наградил Кадырова орденом Почета и поблагодарил его «за эффективную работу».

Летом прошлого года на Вроцлавском всемирном форуме мне посчастливилось вручить Жанне Немцовой «Премию Свободы», присужденную посмертно ее отцу...

ДОРОЖНАЯ КАРТА

— Вокруг моих январских статей «Россия после Путина» [5] и «Неизбежность исторического выбора» [6] разгорелись нешуточные споры, чего я и добивался: давно пора, по завету Гавела, разработать дорожную карту — гражданскую программу обустройства постпутинской России. В чем суть моих коренных разногласий с системными либералами во главе с собирательным Чубайсом?

Мне кажется, единственный шанс построить правовое государство с устойчивой демократической системой — созыв Учредительного собрания, которое осуществит «перезагрузку» государства, разорвет его правовую и историческую связь с СССР и восстановит связь с Россией исторической, уничтоженной большевиками. Оно выберет форму правления и форму государственного устройства будущей России, примет новую Конституцию, необходимые законы о люстрации, десоветизации и «декагэбизации». Для этого надо сначала сформировать переходное правительство, которое подготовит честные условия для проведения выборов в Учредительное собрание, аннулирует все акты путинской власти, нарушающие Конституцию и нормы международного права, включая аннексию Крыма, откроет доступ к архивам спецслужб, восстановит свободу слова и т. д.

Критики отвечают: Каспаров — мечтатель-идеалист и недооценивает масштаб всеобщей моральной деградации; «учредилка» людям ни к чему, и на свободных выборах они навыбирают туда мизулиных с милоновыми [7]. Ситуация безнадежная, поэтому надо ограничиться косметическим ремонтом — поставить «Хрущева» вместо «Сталина» и «Берии», провести «ХХ съезд» и разоблачить культ личности, но саму систему трогать нельзя. Как сострил Шендерович, они еще будут учить нас демократии: Соловьев с Киселевым станут рассказывать про свободу слова, Сечин — про нерушимое право частной собственности, а Колокольцев с Бастрыкиным — про то, как соблюдать закон...

Кардинальное различие в том, что им нужен «ХХ съезд», а нам — декоммунизация страны. Да, ситуация тяжелая. Но не безнадежная, пока не остановлены часы! Выборы — это апофеоз демократического процесса, связанного с ротацией власти. А где у нас сегодня ротация власти? Вспомним главный девиз «болотного» протеста: «Это не выборы, это не Дума, это не президент!» [8]

Когда я вернусь в Россию? Ответ прост: когда в ней сменится власть. При Путине дорога назад мне заказана. Но я с оптимизмом оцениваю шансы вернуться домой в ближайшей исторической перспективе. Россия есть и всегда будет моей страной. Там у меня мама, старший сын, много родных и близких. Я не могу позволить преступникам там хозяйничать. Верю, что криминальный режим — лишь временное тяжелое заболевание, которое иммунная система страны должна постепенно преодолеть. И делаю все от меня зависящее, чтобы приблизить этот момент.

P. S. Напоследок интервьюер заметил, что теперь модно цитировать Блаженного Августина: «Власть без правосудия — это просто шайка бандитов». Эту древнюю истину озвучивали и Андрей Звягинцев, говоря о своем «Левиафане», и приезжавший в Прагу Виктор Шендерович...

— Точная формула, — улыбнулся Гарри. — Кстати, на днях Виктор был проездом в Нью-Йорке, и я пригласил его посидеть в кафе. И вот в воскресенье 17 января стою у своего подъезда с детской коляской (полгода назад у меня родился второй сын) и жду, когда спустится Даша. В эту минуту подходит Шендерович и восклицает: «Ба! А где же Life News?! Горячая новость: Каспаров работает бебиситтером!»

И тут мы впервые за весь вечер дружно расхохотались.

______________________________________________

[1] КГБ играет в шахматы. Москва, 2009, с. 64

[2] Там же, с. 167

[3] Книга Winter is Coming вышла еще на тринадцати языках

[4] Увы, 26 января крупнейший российский политолог-востоковед Г. И. Мирский скончался на 90-м году жизни

[5] www.facebook.com/KasparovHome/posts/1023697990986155

[6] www.svoboda.org/content/article/27496676.html

[7] http://grani.ru/opinion/milshtein/m.247846.html 

[8] Дискуссия будет продолжена 9—10 марта в Вильнюсе на I Форуме свободной России, куда приглашены Гарри Каспаров, Андрей Илларионов, Андрей Пионтковский, Александр Морозов, Лилия Шевцова, Артемий Троицкий и многие другие