Украинские политики весьма серьезно воспринимают угрозу нового военного вторжения. Российские власти заняли, как это часто бывает, межеумочную позицию: воевать мы не собираемся, но, если украинские войска вторгнутся в так называемые «народные республики» (на деле — оккупированные Россией районы Донецкой и Луганской областей, ОРДЛО), Москва вмешается и «это будет началом конца Украины». Так выразился помощник российского президента Дмитрий Козак, отвечающий за отношения с Украиной1. Это сразу напомнило историю о том, как поздней осенью 1939 года спецгруппа НКВД обстреляла из артиллерийских орудий позиции советских войск возле деревни Майнила близ финской границы, что послужило Кремлю предлогом для начала советско-финской войны.
Прокремлевские пропагандисты и политологи уже несколько недель более обычного изощряются в издевательствах над украинцами и Украиной, предсказывая скорый и неизбежный разгром ее вооруженных сил. С ними подчас солидарны аналитики, считающиеся независимыми и демократически настроенными. Так, Павел Фельгенгауэр в середине апреля сообщил, что российский Генштаб планирует «глубокую» стратегическую операцию. «1-й и 2-й корпуса в Донбассе при поддержке оперативного резерва (8 гв. ОА) связывают противника с фронта, фланговые группировки осуществляют „стратегические Канны“ — операцию по окружению, уничтожению и пленению основной группировки ВСУ в Донбассе <…>. Мощный танковый клин правого фланга, нанося удар на юго-запад через Харьков, рассекает слабую украинскую оборону <…>. На Левобережье, в нижнем течении Днепра, встречный южный клин из Крыма смыкается с северным. Мощный воздушно-морской десант вносит дополнительный элемент хаоса в украинскую систему управления войсками. Основные русскоязычные города юга и востока будут заняты в ходе победоносной и быстротечной операции (блицкрига). Остаток Украины будет лишен доступа к морю. Как было недавно заявлено, настанет конец Украины как государства»2. Все это ставит предельно острые вопросы. Насколько справедливы чудовищные или, возможно, бредовые прогнозы российских аналитиков? Что вообще происходит в отношениях России и Украины?
Удавка на шее Украины
Руководители практически всех так или иначе причастных к конфликту государств, кроме Украины, не устают повторять, что основой для его урегулирования являются так называемые Минские соглашения (иногда их называют договоренности), последние из которых были подписаны в феврале 2015 года после многочасовых переговоров лидеров Украины, Франции, Германии и России в Минске3. В Украине, в свою очередь, их часто называют «удавкой на шее страны».
Ситуация вокруг этих соглашений и положение Украины действительно очень непросты. Последние минские документы были подписаны в те дни, когда украинские войска были окружены в районе Дебальцево вторгнувшейся в Украину российской армией и возникла реальная угроза переноса военных действий за пределы Донбасса. У тогдашнего президента Украины Петра Порошенко не было иного выхода, кроме как согласиться с идеей предоставления оккупированным районам Донецкой и Луганской областей особого статуса и другими условиями прекращения военных действий, тем более что его к этому активно подталкивали бывший тогда президентом Франции Франсуа Олланд и канцлер Германии Ангела Меркель. Было понятно, что Украина осталась один на один с циничным агрессором. Рассчитывать на помощь этих государств, как и на помощь других западных стран, прежде всего США, в военном сопротивлении агрессорам не приходилось. Вместе с тем в последующие годы украинская дипломатия делала все возможное, чтобы уменьшить ущерб от этих договоренностей, если они будут выполнены. Вопрос о порядке и процедуре их реализации стал объектом тяжелых затяжных переговоров в так называемом «нормандском формате», то есть с участием России, Украины, Франции и Германии, а также в Трехсторонней контактной группе (ТКГ)4.
Ключевой проблемой является последовательность выполнения мероприятий, упомянутых в Минских соглашениях. Москва настаивает на том, чтобы сначала Киев включил в Конституцию положение об особом статусе ОРДЛО и объявил амнистию участникам бандформирований, а затем на оккупированных территориях были проведены выборы и реализованы некоторые другие меры, и только потом оттуда были бы выведены иностранные (то есть российские. — Ю. Ф.) войска и Украине передан контроль за границей. В итоге по замыслу Москвы, в ОРДЛО, а возможно — на всей территории Донецкой и Луганской областей, должен быть создан особый административно-политический субъект, обладающий правом вето на принятие украинскими властями важных решений, например, относительно членства страны в НАТО, что принципиально ослабит суверенитет и способность государства обеспечивать собственную безопасность. Кроме того, получение ОРДЛО некоего особого статуса, как надеются в Москве, подтолкнет другие регионы Украины к аналогичным требованиям, и в конечном итоге образуется очень слабая федерация, даже конфедерация, отдельные субъекты которой рано или поздно превратятся в российские протектораты, а Украина как государство перестанет существовать. Россия добивается также, чтобы украинские власти вели переговоры напрямую с лидерами донецких и луганских террористических группировок, легитимизируя тем самым статус последних и их политические полномочия. Иными словами, взят стратегический курс на разрушение Украины изнутри в результате «вталкивания» ОРДЛО в политическую систему страны, подобно тому как раковая опухоль убивает организм, проникая в его важнейшие органы.
В украинском истеблишменте и обществе российские планы мало для кого являются секретом. Для подавляющего большинства украинцев они абсолютно неприемлемы, хотя имеются политические силы, по тем или иным причинам сотрудничающие с противником и готовые выступить в роли московских гауляйтеров. Однако Киев находится в исключительно сложном положении. Понимая всю опасность, заложенную в Минских соглашениях, украинское руководство, что при президенте Петре Порошенко, что при президенте Владимире Зеленском, не может формально от них отказаться. Последнее означало бы принципиальное ухудшение отношений с Францией, Германией и Европейским Союзом, для которых эти договоренности являются своего рода «священной коровой», а их выполнение — единственным путем предотвращения российской агрессии и, в целом, достижения мира, даже если этот мир подрывает суверенитет Украины. В Париже, Берлине и Брюсселе отказ Киева от Минских соглашений немедленно расценили бы как срыв Украиной мирного процесса, сняли бы с России санкции и прекратили политическую и иную поддержку Украины. Этого в Киеве допустить не могут. В результате украинская дипломатия ведет сложную, изощренную работу, направленную на то, чтобы, с одной стороны, сохранить переговоры в рамках ТКГ и нормандского формата, а с другой — не допустить использования минских договоренностей для разрушения украинской государственности. На протяжении нескольких лет в Минске и на других дипломатических площадках шла изнурительная дипломатическая борьба, в которой удавалось нейтрализовать попытки Москвы навязать Украине свою интерпретацию Минских договоренностей.
Начало 2021 года: Кремль решает «отыграться» на Украине
В начале 2021 года ситуация в российско-украинских отношениях изменилась. Россия взяла курс на их обострение и от дипломатического и политического давления перешла к военному. Причиной этого стала серия крупных и мелких провалов и неудач российской внешней политики в последние месяцы. Путин и его ближайшее окружение не могли не задать себе вопросы: как будет реагировать не столько население России, сколько ее правящая элита на ослабление позиций страны и ее лидера на мировой арене? Не закрадется ли у них сомнение относительно того, сможет ли Кремль эффективно защищать коллективные интересы российских верхов? И не стоит ли заменить слабеющего диктатора более молодым и сильным?
Для таких вопросов основания были. Осенью 2020 года Россия потерпела болезненное поражение на Южном Кавказе. Ее стратегический союзник — Армения была разгромлена в 44-х дневной войне с Азербайджаном. Москва не захотела и, что еще важнее, просто не смогла оказать Еревану сколько-нибудь существенную военную помощь. Это, естественно, подрывало позиции Москвы в глазах руководителей соседних государств, прежде всего членов Организации договора коллективной безопасности — подобия военно-политического блока, который рассматривался российским истеблишментом как один из основных, если не главный инструмент доминирования на постсоветском пространстве.
Но самым неприятным для Москвы было вынужденное согласие с появлением на Южном Кавказе Турции как равновлиятельного с Россией международного субъекта. Между тем этот регион считался и считается до сих пор чуть ли не «задним двором» России, зоной ее исключительного влияния. При этом Анкара демонстративно поддерживает Украину, считает Крым незаконно аннексированной частью украинской территории и развивает с Киевом военно-техническое сотрудничество, включая производство ударных беспилотников, сыгравших важную роль во второй карабахской войне.
Ко всему этому добавилась победа Джозефа Байдена в ноябре 2020 года. В Москве надеялись на продолжение пребывания Дональда Трампа в Белом доме, понимая, что смена администрации приведет ужесточению американской политики в отношении России. Некоторые иллюзии возникли в первые дни после инаугурации Байдена, когда новый американский президент продлил без каких-либо условий действие Договора о стратегических наступательных вооружениях, что было воспринято в Кремле как знак того, что Вашингтон готов закрыть глаза на вызывающее поведение России на мировой арене и преследование оппозиции внутри страны. Эти иллюзии рассеялись, когда Байден публично согласился с тем, что Путин — убийца. Слова Байдена были восприняты как стратегический вызов, требующий соответствующего ответа. Таким ответом могла быть резкая эскалация военной угрозы Украине.
Наконец, к началу этого года ситуация на востоке Украины сложилась не в пользу Москвы. Киев сделал ряд шагов, направленных на деэскалацию напряженности в зоне соприкосновения сил украинской армии и оккупационных сил, в частности, был прекращен огонь, резко снизилось количество жертв с той и другой стороны. Линия президента Зеленского на стабилизацию обстановки и решение наиболее острых гуманитарных проблем на востоке страны получила поддержку Парижа и Берлина. Вместе с тем украинское руководство ясно дало понять, что не пойдет на капитуляцию и не примет условия урегулирования конфликта на Донбассе, которые стремится навязать Россия. Более того, в марте 2021 года президент Владимир Зеленский и Совет национальной безопасности и обороны Украины предприняли ряд беспрецедентных мер по укреплению безопасности государства и общества. В том числе были закрыты три телеканала, принадлежащие «куму» Путина, лидеру украинских коллаборационистов Виктору Медведчуку, которые вели откровенно враждебную Украине пророссийскую пропаганду.
Военное давление и угроза аннексии ОРДЛО
Переплетение этих процессов и факторов привели к серьезному ослаблению российских позиций на мировой арене, поставили под вопрос стратегическую линию Кремля в отношении Украины. Последняя между тем представляет для руководства РФ особый интерес благодаря научно-техническому и промышленному потенциалу и, что особенно важно, положению в европейской геополитической системе. Путин и российский политический класс в целом не может реализовать свою коренную политическую идею — восстановление мощной евразийской империи, то ли в ее советском варианте, то ли в том виде, в каком она существовала при династии Романовых. Это рассматривается как ключевое условие превращения России в глобальный центр военно-политической мощи, сопоставимый с Китаем и США и распространяющий свое влияние на близлежащие регионы Европы и Азии. Сама по себе эта идея заведомо невыполнима, но именно ею и руководствуются нынешние российские лидеры.
Какие дискуссии велись в Кремле, Генеральном штабе и МИДе в начале этого года, знают, разумеется, только их участники. Понятно, однако, что главный обсуждавшийся вопрос был сформулирован просто и незатейливо: как наказать Украину и заставить Киев капитулировать? Очень похоже, что вариантов было три: аннексировать ОРДЛО, вторгнуться в Украину или развернуть российские войска в Беларуси.
28 января 2021 года в Донецке собрался «интеграционный форум Русский Донбасс», принявший доктрину под тем же названием. В ней, в частности, говорилось о «конституционно-правовом и политическом оформлении ДНР и ЛНР как русской национальной государственности для русского народа Донбасса», то есть о независимости ОРДЛО. А затем авторы этого вызывающего по наглости документа писали об «углубленной экономической интеграции с Россией», интенсификации с ней разнообразных связей; «установлении контроля ДНР и ЛНР над всеми территориями бывших Донецкой и Луганской областей» и, наконец, «гуманитарной, социальной, правозащитной, политической и иной (интересно, какой: не военной ли? — Ю. Ф.) поддержке русских на Украине»5.
Иными словами, речь шла об отказе от доктрины «вталкивания» ОРДЛО в политическую систему Украины, замене ее идеей независимости «русского Донбасса» и превращении этих территорий в плацдарм подрывных действий против Украины. Идея эта далеко не нова. Ее несколько лет отстаивал бывший куратор «непризнанных республик» Владислав Сурков — правда, без успеха. Однако в последнее время настроения в Кремле могли измениться и там решили, что формальное признание независимости ОРДЛО нанесет тяжелый удар по рейтингу президента Зеленского, который не смог обеспечить территориальную целостность Украины, там усилится борьба за власть, переходящая в очередной майдан и в конечном итоге либо страна распадется на отдельные регионы, либо к власти придут пророссийские силы.
О том, что в Москве такой вариант рассматривают всерьез, свидетельствует тот факт, что на упомянутом сборище в Донецке присутствовала Маргарита Симоньян, публично заявившая, что Донбасс должен вернуться к матери-России. Симоньян достаточно долго обретается в московских коридорах власти, чтобы твердо усвоить главный принцип политического, а возможно — и физического выживания в российской бюрократии: «шаг вправо, шаг влево считается побегом». Следовательно, она получила если не прямое указание верхов произнести нечто подобное, то, по крайней мере, разрешение на это. Да и сам президент Путин 14 февраля на встрече с главными редакторами ведущих российских СМИ заявил, что «Донбасс мы не бросим. Несмотря ни на что»6. Это «несмотря ни на что» означает, что при любом исходе переговоров, будь то в нормандском или каком-либо ином формате, ОРДЛО должно остаться московским протекторатом. Неслучайно многие российские аналитики, в том числе близкие к власти, предполагали, что, выступая с ежегодным посланием Федеральному собранию, Путин может объявить о присоединении к России оккупированных территорий. Этого не произошло. Но Путин, по сути дела, оставил вопрос открытым. 21 апреля 2021 года он вообще не сказал ни слова о том, что предполагается делать с Украиной. Нельзя поэтому исключать и военного вторжения. Об этом свидетельствует беспрецедентная концентрация российских войск в приграничных с Украиной районах.
Первые сообщения о наращивании войсковых группировок у границ Украины появились в конце марта. В середине апреля в Киеве сообщили, что с 2015 года и до марта этого года вокруг Украины находилось 28 батальонно-тактических групп (БТГ). А всего вместе с войсками в аннексированном Крыму и оккупированных районах на востоке страны российские группировки, развернутые около Украины, насчитывали почти 89 тыс. человек. В апреле к ним добавилось еще 19 БТГ, а общая численность составила 103 тыс. солдат и офицеров. В Крым была переброшена из Волгоградской области 56-я десантно-штурмовая бригада, предназначенная для молниеносных наступательных операций, прежде всего захвата и уничтожения важных военных объектов в тылу противника и плацдармов для высадки сил второго эшелона. Украинские военные, сказал командующий Объединенной группировкой украинских войск вблизи ОРДЛО генерал Сергей Наев, ожидают появления еще девяти-десяти БТГ, и общая численность российских войск достигнет 110 тыс. человек7. Кроме того, в Черное и Азовское море переброшено в дополнение к силам Черноморского флота четыре десантных корабля и несколько небольших военных судов Северного и Балтийского флотов и Каспийской флотилии. Объявлено, что под предлогом военных учений в ряде районов Черного моря введены запреты на полеты. Закрыт проход иностранных (в том числе украинских) военных кораблей из Черного в Азовское море. Иными словами, Россия демонстрирует готовность к нападению на Украину. Вопрос в том, стоит ли за этой демонстрацией подготовка к реальному вторжению (и если да, то насколько масштабному) или же это шантаж украинского общества и руководства угрозой войны?
Если завтра война…
Декларации российских пропагандистов и близких к военным кругам политологов заставляют вспомнить строки старой, но до сих пор популярной в определенных московских кругах песни о том, что «мы врага разгромим» на его собственной земле, причем совершим это «малой кровью, могучим ударом». О том, что случилось в 1941 году, напоминать не стоит. Но, возможно, в Москве надеются, что сегодня события будут развиваться иным образом.
Сразу надо подчеркнуть, что прогнозы хода и исхода войн, дававшиеся до их начала, редко сбывались. Тем не менее некоторые количественные показатели и оценки боевого духа войск могут оказаться полезными для понимания того, что может произойти в Украине и вокруг нее в ближайшие недели и месяцы.
Как уже было сказано, по оценкам украинских военных Россия может сосредоточить вдоль северной и восточной границы Украины и в Крыму до 110 тыс. солдат и офицеров, в том числе входящих в 56—57 БТГ. Это примерно 40 % личного состава российских сухопутных войск, на которые падет основная тяжесть войны с Украиной, и почти такая же доля общего числа БТГ, имеющихся в сухопутных войсках, морской пехоте и ВДВ8. Существенно больше сил для войны с Украиной российский Генеральный штаб выделить не может, поскольку невозможно значительно сократить войска, предназначенные для действий на Дальнем Востоке, в Центральной Азии, на Южном Кавказе и в Балтийском регионе.
Российские войска, сосредоточенные вблизи Украины на 20 апреля 2021 года
(по данным Главного управления разведки ВСУ)9
В Вооруженных силах Украины (ВСУ) насчитывается около 250 тыс. солдат и офицеров, в том числе 145 тыс. военнослужащих в сухопутных войсках10, входящих в 80 БТГ11. В случае войны в ВСУ может быть призвано до 150 тыс. резервистов, имеющих боевой опыт, полученный на востоке страны. Помимо регулярных войск в Украине насчитывается до 90 тыс. бойцов территориальной обороны — это костяк сил, способных вести партизанскую войну, если новые части украинской территории будут оккупированы российскими войсками. Наконец (и это, может быть, самое главное), боевой дух и решимость сражаться в украинской армии, защищающей свою землю, несравнимо выше, чем у российских солдат, втянутых в агрессивную войну на чужой территории.
Эти цифры и соображения позволяют предположить, что в случае локальной войны, ограниченной рамками Донецкой и Луганской областей, при попытке России «пробить коридор» из ОРДЛО в Крым вдоль берега Азовского и Черного морей или захватить Северо-Крымский канал, украинская армия одержит победу. Иначе могут развиваться события, если Москва решится развязать «большую войну» с массированным применением боевой авиации, по которой у России есть превосходство. Но это будет означать, что в начале XXI века на европейской земле начнутся тяжелые бои с бомбардировками не только войск, но и городов, потери человеческих жизней будут исчисляться десятками тысяч, скорее всего, будут разрушены атомные электростанции и опасные химические предприятия и продуктопроводы. Этого России не простит никто и никогда.
И поэтому мне кажется обоснованным мнение известного российского аналитика Александра Гольца: «Я думаю, что речь не идет об осознанном желании начать боевые действия. Речь идет о том, чтобы постоянно давить на Европу, угрожая начать такие действия. Это может привести к эскалации конфликта, когда военные действия будут разворачиваться вне воли главных организаторов. Москве нужно средство давления на Европу, и угроза начала такой войны, на мой взгляд, может быть таким средством»12. Иными словами, Россия склоняется не к реальной войне с Украиной, но к шантажу ее угрозой войны. Но даже в этом случае риск для Украины, Европы и, заметим, самой России чрезмерно велик. Сумеет ли международное сообщество остановить зарвавшихся кремлевских обитателей или нет, покажет время.
1 www.rbc.ru/politics/08/04/2021/606ef4389a7947228d1d14a1.
2 novayagazeta.ru/articles/2021/04/12/iadernoe-nesderzhivanie.
3 Минские соглашения представляют собой комплекс документов, подписанных осенью 2014 г. и в феврале 2015 г. Включают в себя Минский протокол от 5.9.2014; Минский меморандум от 19.9.2014; Комплекс мер по выполнению Минских соглашений от 12.2.2015 и Декларацию руководителей Франции, Германии, Украины и России в поддержку Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, подписанную 12.2.2015.
4 Официальное название ТКГ — Контактная группа по мирному урегулированию ситуации на востоке Украины (известна также как Минская группа). Состоит из представителей Украины, ОБСЕ и России. Сформирована летом 2014 г. для решения оперативных вопросов, требующих взаимодействия между противоборствующими сторонами вооруженного конфликта на востоке Украины.
5 russian-center.ru/8315-2/.
6 rg.ru/2021/02/14/putin-donbass-my-ne-brosim.html.
7 www.ukrinform.ru/rubric-ato/3229545-naev-skazal-skolko-rossijskih-voennyh-sejcas-nahodatsa-na-granice-s-ukrainoj.html. — Батальонно-тактическая группа сухопутных войск представляет собой мотострелковый или танковый батальон, усиленный обычно артиллерийским дивизионом. Предполагается, что БТГ может самостоятельно решать задачи на поле боя. Численность личного состава БТГ обычно 700—900 человек. Помимо БТГ, непосредственно участвующих в боевых действиях, в сухопутных войсках и ВДВ имеются части поддержки и обеспечения (части связи, радиоэлектронной борьбы, управления, тылового обеспечения и т. д.). Считается, что численность личного состава БТГ и сил поддержки и обеспечения соотносятся один к одному.
8 Fredrik Westerlund and Susanne Oxenstierna (eds). Russian Military Capability in a Ten-Year Perspective — 2019. December 2019. Stockholm. FOI. P. 29
9 apostrophe.ua/news/society/2021-04-20/rossiya-styanula-k-granitsam-ukrainyi-rekordnoe-chislo-voysk-karta-i-vse-podrobnosti/229571
10 The Military Balance 2021. International Institute of Strategic Studies. 2021. P. 209
11 vz.ru/politics/2021/4/15/1094607.html
12 https://www.rfi.fr/ru/россия/20210403-александр-гольц-о-донбассе-россия-мотивы-для-угрозы-вторжения