В 1943 году родилась «вторая волна» русской эмиграции, зажатая в тисках противоборства двух антихристианских режимов. Многим из тех, кто в начале войны оказался брошен родным государством в немецкой оккупации, судьба не оставляла другого выхода. Ибо вслед за Красной армией приходила на бывшие оккупированные территории безжалостная советская власть в лице бесчисленных чекистов и партийных чиновников, грозно вопрошая присмиревшее население: «Как смели жить без нее? Как смели пахать и сеять? Как смели кормить козу и делать запасы на зиму? Как смели дышать одним воздухом с теми, с кем она, советская власть, воюет? Кто сдавал немцам сало, кормил фашистских захватчиков? Кто тут торговал на базаре? Кто открыл сапожную мастерскую? Кто достал с чердаков иконы, ремонтировал церкви, шил попам рясы, разводил религиозный дурман? Кто служил в горуправах, холуйствовал перед оккупантами, защищал фашистское отребье?» Поэтому, не дожидаясь возвращения «родной» власти, с 1943 года многие русские люди уходили на Запад.
Упорядоченной статистики беженцев немецкие органы эвакуации не вели. Известно, например, что только в период с 25 января по 20 февраля 1943 года при отступлении немцев с Кубани и Северного Кавказа на Украину эвакуировались 312 тысяч человек, включая стариков, женщин и детей. Вместе с семьями с оккупированных территорий выехали сотни представителей технической и гуманитарной интеллигенции.
Разрозненные казачьи части весной—летом 1943 года были сведены в 1-ю казачью кавалерийскую дивизию вермахта, командование которой принял кадровый кавалерист Х. фон Паннвиц. С осени 1943 года казаки фон Паннвица участвовали в боевых действиях на Балканах, сражаясь против партизанских бригад, созданных югославской компартией во главе с И. Тито. С королевскими партизанами (четниками) бригадного генерала Д. Михайловича казаки время от времени вступали в союзные соглашения и неоднократно защищали православных сербов на территории Хорватии от уничтожения хорватскими националистами (усташами).
В феврале 1945 года на базе дивизии был создан 15-й казачий кавалерийский корпус (более 30 тысяч человек), позднее влившийся в состав так называемой «власовской» армии — Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. Однако объединение всех частей и соединений власовской армии, разбросанных на большом расстоянии друг от друга, так и не состоялось, и 10—13 мая 1945 года казаки фон Паннвица сдались представителям 8-й британской армии в районе Клагенфурта (Австрия).
Беженцы и казачьи части, отступавшие в 1943 году на Запад вместе с походным атаманом полковником С. В. Павловым, к весне 1944 года достигли Западной Белоруссии, объединившись в передвижное полувоенное поселение Казачий Стан. Вместе с беженцами находились и многочисленные представители духовенства во главе с о. Василием Григорьевым, который был назначен уполномоченным по управлению своеобразной казачьей епархией Новогрудским епископом Афанасием (Мартосом). После гибели полковника С. В. Павлова начальник Главного управления казачьих войск генерал П. Н. Краснов назначил его преемником Т. И. Доманова — донского казака из станицы Мигулинской, бывшего участника Белого движения, подвергавшегося в 1920—30-х годах репрессиям со стороны советской власти. Летом 1944 года Казачий Стан переместился в Польшу, а оттуда казаков перевезли в Северную Италию, где в районе Толмеццо возник целый казачий округ. В апреле 1945 года корпус Доманова (более 18 тысяч человек) формально вошел в состав власовской армии. При корпусе находились нестроевые казаки, старики, женщины и дети (всего более 17 тысяч человек; из 2875 детей 569 были младенцами), а в последние недели войны к домановцам присоединились северокавказские добровольцы и беженцы. В начале мая казаки Доманова совершили тяжелый переход из Италии в Австрию и были размещены британским командованием 8-й армии под городом Лиенц.
Весной 1945 года в Европе находились миллионы граждан СССР: около 900 тысяч военнопленных в немецких лагерях, более трех миллионов «остарбайтеров», вывезенных с оккупированных территорий на принудительные работы в рейх, около 300 тысяч эвакуированных «фольксдойче». Особые категории составляли ушедшие с оккупированных территорий на Запад беженцы — по косвенным оценкам, около миллиона человек, а также восточные добровольцы вермахта — 700 тысяч человек и военнослужащие власовской армии — около 125 тысяч человек. По примерным подсчетам в мае 1945 года в зонах ответственности союзного командования в Европе оказались 3—3,2 млн. граждан СССР. Многие из них категорически не желали возвращаться в Советский Союз.
Но их судьба была предрешена еще до капитуляции Германии. В ходе Ялтинской конференции глав государств антигитлеровской коалиции, состоявшейся 4—11 февраля 1945 года, союзники приняли решение безоговорочно выдать советским представителям всех граждан СССР, бывших таковыми по состоянию на 1 сентября 1939 года. Западные украинцы и западные белорусы, бессарабские молдаване, а также эстонцы, латыши и литовцы принудительной выдаче не подлежали. Формально не касалась выдача и русских эмигрантов «первой волны», никогда не имевших гражданства СССР. Позднее, когда жестокость и безнравственность насильственных репатриаций, названных зарубежным атаманом Войска Кубанского генерал-майором В. Г. Науменко великим предательством, стала очевидной, в качестве оправдания британские политики выдвигали тезис о возможном удержании в СССР освобожденных Красной армией из немецкого плена британских граждан. Но на самом деле речь шла о полном равнодушии Запада к судьбам миллионов людей разных национальностей и вероисповеданий, искренне веривших в справедливость и действенность декларируемых западными союзниками принципов человеческого общежития. Союзники просто не хотели с ними возиться, обременяя себя излишними заботами о «перемещенных лицах» в разрушенной войной Европе.
Американцы, надо отдать им должное, подобных оправданий себе не искали. Многие офицеры низшего и среднего звена армии США, рискуя попасть под трибунал, неоднократно спасали обреченных власовцев при их переходе в свою зону ответственности или закрывали глаза на их последующие побеги из лагерей военнопленных. Британское же командование с одинаковой безжалостностью выдавало и советских граждан, и русских эмигрантов, формально выдаче не подлежавших. Одновременно, уже без всяких предварительных соглашений, командование 8-й британской армии выдало летом 1945 года на расправу югославским коммунистам десятки тысяч сербских четников-монархистов Д. Михайловича и словенских антикоммунистов-домобранцев Л. Рупника.
Последний акт трагедии русских антикоммунистов начался 15 мая 1945 года. В этот день в районе города Непомук в Южной Чехии офицеры штаба 3-й армии США выдали представителям советской контрразведки СМЕРШ командование 1-й власовской пехотной дивизии во главе с генерал-майором С. К. Буняченко, который со своими солдатами в ожесточенных боях 6—8 мая 1945 года спас участников Пражского восстания от гибели, а город — от разрушения. 27 мая британский офицер связи при Казачьем Стане майор В. Р. Дэвис объявил генералу Доманову об обязательной явке на следующий день всех казачьих офицеров на «конференцию» с участием командования 8-й британской армии и генерал-фельдмаршала Г. Александера. Особо подчеркивалась необходимость участия во встрече генерала П. Н. Краснова, находившегося при Стане. Днем 28 мая офицеров Казачьего Стана — всего 2461 человека, включая двух священников — перевезли из Лиенца в лагерь Шпитталь. По пути туда 16 человек были расстреляны британским конвоем при попытке к бегству. В Шпитталь доставили также группу генерал-лейтенанта А. Г. Шкуро и 140 северокавказских офицеров во главе с генерал-лейтенантом Султан Гиреем Клыч. Здесь несчастные узнали о грозящей им участи. В ночь накануне выдачи четверо из них покончили с собой, среди них — известный русский эмигрантский журналист Е. В. Тарусский (Рышков). 29 мая всех, кто находился в Шпиттале, вывезли из лагеря и передали на зональной границе в Юденбурге сотрудникам СМЕРШ 3-го Украинского фронта. Пять человек покончили с собой в момент выдачи, бросившись с моста на камни реки Мур. Среди выданных в Юденбурге около 300 офицеров никогда не были гражданами СССР и не подлежали выдаче даже по Ялтинским соглашениям.
26—28 мая по приказу командования 8-й британской армии были арестованы более 1200 казачьих офицеров 15-го кавалерийского корпуса, размещенного в районе Клагенфурта. Спустя неделю офицеры и нижние чины корпуса — всего более 20 тысяч человек — были выданы сотрудникам СМЕРШ в Юденбурге. Немецкий командир корпуса генерал-лейтенант Х. фон Паннвиц, несмотря на статус британского военнопленного, пожелал разделить судьбу своих подчиненных и был выдан 28 мая. Вместе с казаками Паннвица англичане депортировали в советскую зону Австрии семерых священников, 47 женщин и пятерых детей. В то же время из лагеря в районе Таранто на юге Италии были выданы 800 добровольцев Отдельного русского полка «Варяг» полковника М. А. Семенова, имевших советское гражданство.
1 июня из лагеря Пеггец близ Лиенца началась выдача юнкеров, рядовых казаков и казачьих беженцев, включая женщин и детей. Акцию проводили части 36-й пехотной бригады из состава 78-й мотодивизии 8-й британской армии. В шесть утра на центральной площади лагеря собрались несколько десятков тысяч человек. 22 священника во главе с протоиереем Владимиром совершили Божественную литургию, на которой молились обреченные люди. Над толпой колыхались наскоро изготовленные плакаты с надписями «Лучше смерть, чем возвращение в СССР».
Чудом уцелевший протоиерей Тимофей Соин оставил такое страшное свидетельство: «Когда Божественная литургия достигла момента причащения желающих, о. Владимир стал причащать один, из одной чаши. Успел он причастить только несколько десятков человек, как многотысячная толпа была охвачена кольцом танков, танкеток и грузовых машин. Из грузовых машин вышли солдаты, вооруженные дубинами и штыками. Юнкера и молодые казаки всю толпу взяли живым кольцом, сцепившись руками и, таким образом, не давая нападавшим разбивать толпу на мелкие группы. Были слышны залпы из винтовок. Били дубинами, кололи штыками стоявших на краю толпы. Были убитые и раненые. Поднялся неистовый крик. Вся толпа колыхнулась. Отец протодиакон Василий наскоро употребил Святые дары и обернул чашу. Все духовенство начало сходить с помоста, так как толпа, отступая от нападавших, давила друг друга. Тут-то затрещал помост, были перевернуты столы, служившие престолом и жертвенником. Были задавленные насмерть». В тот страшный день отмечались многочисленные случаи самоубийств, убийств матерями своих детей с последующим самоубийством. Жертвы выдачи в Пеггеце исчислялись десятками. По некоторым данным, на братском кладбище было похоронено более 100 погибших в те страшные июньские дни. До 17 июня англичане прочесывали окрестности Пеггеца, разыскивая бежавших. Всего из Казачьего Стана в советскую зону Австрии было вывезено более 30 тысяч человек.
Следующая выдача произошла в лагере «перемещенных лиц» в баварском Кемптене 12 августа. Одна группа американской военной полиции отказалась выполнять приказ о депортации, но другая ворвалась в лагерный православный храм и начала силой выгонять беженцев на улицу. Всего к выдаче предназначались более 400 человек, но многим из них удалось спастись. Некоторых спрятали соседи по лагерю — поляки и литовцы, не подлежавшие выдаче. 16 августа в Шербуре французы передали представителям СМЕРШ генерал-майора В. И. Мальцева, который попытался перерезать себе горло бритвой в момент выдачи, и полковника А. Ф. Ванюшина, расстрелянного год спустя. В августе—сентябре из Шербура были выданы около 200 власовских летчиков, включая двух Героев Советского Союза. Сын белого офицера майор М. В. Тарновский, несмотря на то, что имел чехословацкое гражданство, пожелал разделить судьбу подчиненных и последовал за ними в советскую зону. Он был расстрелян в Потсдаме в январе 1946 года.
Вслед за Лиенцем, Клагенфуртом, Кемптеном и Шербуром последовали не менее страшные выдачи русских людей из бывшего нацистского концлагеря Дахау — 19 января 1946 года, Платтлинга — 24 февраля и 13 мая, Бад-Айблинга — 22—24 августа — и других мест. Всех выданных ожидали трибуналы и лагеря, а казачьих и власовских офицеров — штампованные смертные приговоры.
