Как художник Бурлюк перепробовал себя во всех стилях: начал с импрессионизма, потом стал постимпрессионистом, потом — уклон в Сезанна, потом — кубизм, а потом уже — футуризм; как поэт Бурлюк писал порывистые стихи — просто записывал движение своей мысли; как антрепренер, он организовал массу прелюбопытнейших и, как сейчас говорят, актуальных выставок своего времени.
Теплым вечером 11 сентября в пражском Доме национальных меньшинств Евгений Деменок — писатель и культуролог из Одессы, исследователь творчества и жизни Давида Давидовича Бурлюка, автор книги «Новое о Бурлюках» — рассказывал о пражской ветви его семьи, некоторые члены которой — братья Владимир и Николай, сестра Людмила — также были участниками движения футуристов. Изучать жизнь и творчество Давида Бурлюка интересно, поскольку, будучи большим мистификатором и провокатором, он даже свою биографию превратил в фантасмагорию — запутал исследователей. Да и личная география его впечатляет: родившись в Харьковской губернии (современная Украина), Бурлюк учился затем и в Казани, и в «Одессе пыльной», и в Москве, объездил Восток, Сибирь и Японию, а потом поселился в Нью-Йорке. Самого себя Давид Бурлюк называл переменчиво: то украинцем, то потомком хана Батыя, оттого и споры исследователей о том, относить ли Бурлюка к русским художникам или к украинским, не стихают до сих пор. «Пока пишу по-русски, а потом, может быть, и на родной украинский перейду», — так говорил Бурлюк. Пытаясь разобраться в этой путанице, одну из своих публикаций Евгений Деменок даже назвал так: «Давид Бурлюк: монгол, казак или еврей?»
«Давид Бурлюк — фигура уникальная, удивительная, — говорит Евгений Деменок. — Художник, который за свою жизнь создал более 20 000 работ (он сам писал об этом в своих письмах), и поэт, который был соавтором и инициатором создания основных футуристических сборников, которые выходили в России, начиная с самого первого сборника „Садок судей“, который был напечатан на обоях — это был уже тогда совершенно сумасшедший вызов». Собравшимся гостям Евгений Деменок рассказал о той части жизни Давида Бурлюка и его семьи, которая связана с Прагой. Американский период Бурлюка исследователями изучается интенсивно, ведь в Америке он стал видным художником, начав, что называется, с нуля. Приехав туда в 1922 году, будучи широко известным в России и совершенно никому не известным в Америке, Давид Бурлюк потратил много лет, чтобы повторить свой российский успех на новой земле. «Себя Бурлюк называл американским Ван Гогом», — подчеркивает Евгений Деменок. Факты его американской биографии доступны, есть публикации о нем на английском языке, но та часть жизни, которая связана с Чехословакией, практически нигде не описана. А ведь эта связь у Давида Бурлюка возникла своеобразно и интересно — через связь семейную.
Еще в 1918 году Бурлюк вместе с двумя своими сыновьями, Давидом и Никитой, с женой Марусей, ее сестрой и со своей сестрой Марианной оказались далеко от Петрограда и Москвы. У них не было другого выхода, кроме как ехать из Уфы дальше, на восток, в «Большое сибирское турне» (так назвал его Давид Бурлюк), по пути устраивая концерты, лекции и выступления в разных городах и тем зарабатывая себе на хлеб и на дальнейшую дорогу. В сентябре 1919 года они прибыли во Владивосток, и там совершенно случайно Давид Бурлюк повстречал своего петербургского знакомого — художника-чеха Вацлава Фиалу, которого ветром войны тоже занесло в далекий Владивосток. Теперь он сидел понурый в кафе и совершенно не знал, что ему делать и куда идти — у него не было даже крыши над головой. Давид Бурлюк, который по характеру своему всегда и всюду старался помочь и продвинуть в жизни своих родных и друзей, немедленно предложил Вацлаву поселиться у них. Так Вацлав Фиала и познакомился с Марианной, и между ними возникла любовь. Они поженились в 1921 году в Японии, куда к этому времени перебралась вся компания, венчались в русской православной церкви в Токио, а после отбыли на пароходе в Европу, чтобы добраться до Праги. Позже, уже в Чехословакии, Вацлав Фиала стал известным художником-графиком и участвовал во многих выставках в США, Франции, Польше. А Давид Бурлюк и его жена Маруся в первый раз попали в Чехословакию только в сентябре 1957-го и смогли встретиться с Людмилой, Марианной и Вацлавом Фиалой — это была первая встреча Давида и сестер после сорока лет разлуки.
Здесь, в Чехословакии, Давид Бурлюк не только отдыхал и путешествовал по живописным чешским городкам, но также много рисовал, выступал и общался с русскими эмигрантами. На вечере в Доме национальных меньшинств Алексей Николаевич Келин, свидетель тех замечательных встреч, рассказал как к его отцу, русскому эмигранту доктору Келину, приезжали Бурлюки, хотя Алексей был еще мальчиком, но он хорошо запомнил эту встречу. Он показал гостям Дома национальных меньшинств картину Давида Бурлюка — ею очень дорожат в семье Келиных: это портрет Маруси, жены Бурлюка, выполненный прямо на палитре для красок, принадлежавшей художнику.