В своих воспоминаниях Давид Бурлюк пишет: «1902 год, однако, я уже учился в Одесском художественном училище: Преображенская, 25 (Бурлюк ошибся: он учился в Одессе в 1900—1901 годах. — Примеч. авт.). Лето 1902 года было для меня „историческим“. Я начал писать красками — запоем. Мой отец Давид Федорович нашел хорошую службу управляющего в имении „Золотая Балка“ Святополка-Мирского. <…> Отец дал мне сто рублей: я поехал в Одессу и вернулся в „Золотую Балку“, на берег Днепра с целой корзинкой прекрасных красок. Теперь ночной сторож будил меня, когда начинали тускнеть очи украинских звезд, когда над запорожским Днепром начинала индеветь пелена тумана в холодеющем перед рассветом холодном воздухе, и я, схватив с вечера приготовленный ящик с красками, бежал писать на берег Днепра весенний рассвет, мазанки запорожцев, голубые дали и вербы, осокори и степные курганы. Так продолжалось до осени.
Когда я привез в Одессу триста пятьдесят таких этюдов, то Александр Попов-Иорини (Бурлюк соединил имена двух преподавателей. — Примеч. авт.), Ладыженский и К. К. Костанди не только не похвалили меня, но даже сделали выговор, что это „не искусство, а какое-то фабричное производство“».
Бурлюк снял комнату прямо напротив училища. «Я жил тогда в Одессе „пыльной“ ... Поселился в доме номер 9 по Преображенской улице как раз наискосок от школы. <…> Одесса — морской порт: весь город устремляется улицами к Эвксинскому порту. Там я научился любить море».
И хотя вскоре Давид Давидович вернулся в Казанское художественное училище, год учебы в Одессе не прошел даром — у него появилось несколько верных друзей, а южный воздух, южный колорит вдохновили его на первые шаги к импрессионизму, через увлечение которым он вскоре пройдет на пути к кубизму и футуризму.
«1900-1 год в Одесском художественном училище я был переведен по рисованию в фигурный класс, а по живописи в головной. Встреча здесь с художником-учеником Исааком Бродским, с Тимофеем Колца, с Анисфельдом, с Мартыщенко и Овсяным (умер вскоре в туманах Питера) соединила меня дружескими узами с Одессой.
Мой колорит ознакомился с лиловатыми гаммами русского импрессиониста Костанди, и когда я в 1901-2 году опять появился в Казани, затосковав по своим казанским друзьям, то в бесконечном количестве привезенных опять на берега мной этюдов юга было гораздо больше мягкости и понимания тональности».
В большой семье Бурлюков Давид не был единственным причастным к искусству: художниками стали его младший брат Владимир и сестра Людмила; другой брат, Николай, был поэтом, пробовала себя в живописи сестра Надежда (широко известен силуэт Велимира Хлебникова ее работы), а самая младшая сестра, Марианна, обладавшая хорошим голосом, брала уроки вокала. И даже мать большого семейства, Людмила Иосифовна, увлекалась живописью и неоднократно выставляла свои работы.
Почти все члены семьи были связаны с Одессой. Владимир Бурлюк учился вместе с братом в ОХУ в 1910—11 гг., его работы были представлены на состоявшейся в октябре 1906 года XVII выставке картин Товарищества южнорусских художников, а также в обоих «Салонах» Издебского, где вызвали значительный резонанс. Людмила Бурлюк — старшая из сестер, окончившая Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге и проведшая двенадцать последних лет своей жизни в Праге, — также экспонировала свои картины на двух выставках Товарищества Южнорусских художников, XVII и XVIII, состоявшихся соответственно осенью 1906 и 1907 годов. Работы Надежды Бурлюк были выставлены в отделе детских рисунков (ей тогда было двенадцать лет) второго «Салона» Издебского (февраль 1911 года). Людмила Иосифовна (под девичьей фамилией Михневич) принимала участие в обоих «Салонах» Владимира Издебского вместе со своими знаменитыми сыновьями. Николай Бурлюк — единственный из всей семьи, кто попал в Одессу по делам, никак не связанным с искусством. В 1918—19 гг. он служил в Одессе в радиодивизионе, причем сначала в войсках, подчиненных гетману Скоропадскому, затем у Петлюры, потом у белых и наконец при Красной Армии — и все это на протяжении полугода.
В 1910 году Давид Бурлюк с братом Владимиром снова приехал в «Южную Пальмиру». «Позже, через десять лет вернувшись в Одесское художественное училище, чтобы „получить диплом“, опять пришел в этот же старый дом, поднялся на тот же этаж в ту же квартиру: и поселился, „чтобы вполне себя чувствовать учеником“, в той же комнате: „под крышей“, с окнами бойницами, где по потолку Воронцовский маяк проводил полосы своих огней. Пол в комнате был наискось, упавшая гантель, с которой гимнастировали, катилась с грохотом до наружной стены». «Гимнастировал» с гантелей Владимир Бурлюк, художник и атлет.
В том самом «старом доме» Давид Бурлюк встречался с Василием Кандинским и вскоре стал участником знаменитого «Синего всадника». А именем одного из друзей Давида Давидовича, знаменитого художника-баталиста Митрофана Мартыщенко (Грекова), названо сегодня Одесское художественное училище.
Дом, в котором жили в Одессе Давид и Владимир Бурлюк, сохранился в прекрасном состоянии. 1 сентября на его фасаде силами автора была установлена мемориальная доска художнику, поэту, «отцу русского футуризма» Давиду Давидовичу Бурлюку. Открытие мемориальной доски привлекло всеобщее внимание и было включено в программу мероприятий ко Дню города. Специальным гостем мероприятия стала внучатая племянница Давида Бурлюка Яна Коталикова, которая специально прилетела в Одессу из Праги.
