В дальнейшем, когда деятельность Витте приобретет государственный масштаб, система валовых показателей и возможности влияния на их изменения станет его коньком. В приложении к железнодорожным перевозкам Витте заинтересовали применяемые компанией тарифы. Причем не сами тарифы как таковые, а логика их применения и получаемый эффект. Свои мысли в этом направлении он впервые высказал на страницах журнала «Инженер», выходившем в Киеве. Умозаключения Витте вызвали полемику, и в нескольких номерах журнала ему пришлось защищать свои позиции. Когда Витте перебрался в Петербург и стал заметной фигурой в Управлении Общества, в Киеве решили издать его статьи отдельным сборником. Книга «Принципы железнодорожных тарифов при перевозке грузов», увидевшая свет в 1883 году и представлявшая интерес только для узких специалистов, неожиданно стала бестселлером и выдержала еще два издания. Сегодня каждый знакомый с экономикой железнодорожных перевозок знает эту азбуку доходности. Некоторые ее положения теперь, возможно, выглядят банально, но для своего времени это была блестящая работа. Многие мысли, высказанные Витте, несут явно математическую нагрузку и на первый взгляд выглядят парадоксально, например: «Не существует расхода перевозки данного товара, существуют только валовые расходы эксплуатации». Даже в этой ранней работе чувствовался государственный подход Витте к такому важному инструменту, как тарифы. Он уже тогда считал, что «необходим контроль за тарифами со стороны государства».

Общество Юго-Западных железных дорог с момента организации стало площадкой профессионального роста для крупного русского ученого-механика И. А. Вышнеградкого, приглашенного сразу на пост Председателя правления. К этому времени за плечами Вышнеградского был уже ряд теоретических работ в области основ машиностроения и солидная преподавательская практика в качестве ординарного профессора в лучших учебных заведениях Петербурга. Как и Витте, математик по образованию, Вышнеградский преуспел как предприниматель, являясь акционером и организатором железнодорожного бизнеса. Судьба свела Ивана Алексеевича с Витте в Юго-Западных дорогах, и последующие десять лет они работали в профессиональном контакте. Вышнеградский способствовал служебному росту Витте, но это было отнюдь не протежирование, а скорее прямая заинтересованность в привлечении знающего специалиста. Витте всегда оправдывал надежды, которые на него возлагались и, в свою очередь, укреплял позиции своего патрона. В целом их отношения развивались как партнерские, без элементов конкуренции. В государственной карьере Вышнеградского, кроме его научной репутации, сыграли определенную роль его связи с М. Н. Катковым и В. П. Мещерским, чья политическая поддержка определялась в ту пору идеями протекционизма в отношении национальной промышленности. Вышнеградский разделял такой подход в фискальной политике государства, которая бы поддерживала, прежде всего, национального производителя. В статье «Мнимая бедность России» в газете «Московские ведомости» Катков писал: «Вместо покровительства отечественной промышленности и народному труду является покровительство иностранной промышленности: при помощи правительственных субсидий вдоль нашей западной границы возникает множество переделочных заводов, работающих на чужом материале и весьма часто чужими руками. Питая эти чужеядные организмы, мы в то же время жалуемся на нашу бедность и на недостаток заработков у массы населения. ….Чуть поднимется какой-нибудь вопрос об охране и поддержании отечественной промышленности, о доставлении работы неимущим классам населения, тотчас же „общественные деятели“ и всезнающие специалисты, вызываемые в качестве экспертов, спешат затормозить вопрос и решить его в противоположном смысле». Русская консервативная журналистика немало сделала для освещения проблемных вопросов растущей российской экономики. Кроме этого политическое влияние журналистов распространялось и на кадровые назначения в ключевых экономических министерствах. Критика конкретных хозяйственных решений принимала порой столь острый характер, что императорская власть была просто вынуждена принимать административные меры. Особенно это касалось сферы государственных финансов, где пересекались интересы всех отраслей экономики.

С. Ю. Витте в своих «Принципах железнодорожных тарифов» поднял настолько перспективную тему совершенствования внутренней фискальной политики, что она быстро переросла железнодорожные рамки и шагнула буквально во все хозяйственные сферы. Его коллега Вышнеградский, будучи председателем правления Общества Юго-Западных железных дорог, оценив широту взглядов начальника эксплуатации, порекомендовал Блиоху назначить Витте управляющим дорогой. Блиох согласился и Витте стал лицом компании, так как управляющий дорогой имел непосредственный контакт как с министерством путей сообщения, так и с министерством Двора, в части движения царских поездов. На этой должности Витте пришлось пережить весьма драматический эпизод, связанный с крушением царского поезда в Борках, случившимся 17 октября 1888 года.

Все началось весной того же года, когда управляющий Юго-Западной дорогой получил из МПС расписание движения царского поезда. Витте так описывал этот документ и свои впечатления, с ним связанные: «Я своевременно получил расписание, по которому поезд из Ровно до Фастова должен был идти такое-то количество часов, причем в такое количество часов это расстояние мог пройти только поезд легкий, пассажирский; между тем в Ровно вдруг явился громаднейший императорский поезд, составленный из массы тяжелейших вагонов. О том, что поезд пойдет такого состава, меня предупредили телеграммой только за несколько часов до прихода этого поезда в Ровно. Так как такой поезд, и при том с такой скоростью, какая была назначена, не только не мог везти один пассажирский, но даже два пассажирских паровоза, то нужно было приготовить два товарных паровоза и везти его двумя товарными паровозами, т. е., как говорится, двойной тягой, потому что тяжесть его была больше, нежели тяжесть обыкновенного товарного поезда, между тем как скорость была назначена такая, с какой идут пассажирские поезда. Поэтому для меня совершенно было ясно, что каждый момент может случиться какое-нибудь несчастье, потому что, если товарные паровозы идут с такой скоростью, они совершенно расшатывают путь, а если в каком-нибудь месте путь не вполне, не безусловно крепок, то паровозы эти могут вывернуть рельсы, вследствие чего поезд может потерпеть крушение».

Витте, в соответствии с регламентом проводки царских поездов, сопровождал поезд от Ровно до Фастова в вагоне министра путей сообщения, который следовал в составе последним. Вполне убедившись в опасности движения столь тяжелого поезда с установленной расписанием скоростью, Витте после поездки отправил министру К. Н. Посьету докладную записку с расчетами об опасности такой практики. Надо сказать, что ни один управляющий дорог, по которым следовал царский поезд, не посмел давать какие-либо замечания, касающиеся состава поезда, паровозов и скорости движения. Через некоторое время последовало крушение царского поезда в Борках и началось официальное следствие. Докладная Витте, поданная за два месяца до крушения, стала точным его предсказанием и создала автору беспрецедентный авторитет. Назначенный для руководства следствием прокурор Уголовного департамента Сената А. Ф. Кони не мог игнорировать такой важный документ, как докладная записка Витте, и она, по существу, послужила основой обвинения. В результате, министр путей сообщения К. Н. Посьет, главный инспектор железных дорог К. Г. Шернваль и инспектор Императорских поездов А. Ф. Таубе потеряли свои посты. По иронии судьбы причина крушения царского поезда была совершенно другой, но своевременная докладная записка Витте с предостережениями и расчетами сыграла на руку Александру III, пожелавшему скрыть настоящую причину катастрофы. (Подробнее этот вопрос рассмотрен в №10 и №11 «Русского Слова» за 2014 г.).

В данном случае Витте выступил как добросовестный и бескомпромиссный специалист, не знавший ничего из тайной монархической кухни. Политически Витте сыграл на поле императора Александра III, который не мог не оценить его профессиональную честность. Коллега Витте по Юго-Западным железным дорогам И. А. Вышнеградский стараниями патриотического лобби во главе с Катковым в январе 1887 года стал управляющим министерства финансов. В новой должности Иван Алексеевич столкнулся с крупным дефицитом бюджета, который ежегодно образовывался из-за необходимости покрывать убытки железных дорог. Цифра покрываемых из казны ежегодных убытков составляла 40 миллионов рублей. Вышнеградский обратился к Витте с просьбой дать свои предложения по ликвидации дефицита бюджета или хотя бы сведения его к минимуму. Витте выдвинул целую программу мероприятий в отрасли, включающую, во-первых, введение тарифного законодательства и установление финансового контроля деятельности железнодорожных компаний. Вышнеградский, естественно, предложил Витте разработать проект тарифного законодательства. Витте в своих мемуарах пишет о том, что весь тарифный закон написан им. Это трудно оспорить, так как такие специфические форматы, как тарифные схемы для отдельных видов перевозок были малодоступны большинству министерских чиновников, а Витте владел материалом свободно. Так или иначе, тарифный закон был готов и 11января 1889 года за подписью четырех министров (государственного контроля, путей сообщения, финансов и государственных имуществ) поступил в Государственный совет. Одновременно в Госсовет поступило представление о способах осуществления правительственного надзора за железнодорожными тарифами и проект правил о государственном руководстве тарифным делом в империи. В представлении предлагалось осуществлять тарифный контроль через специальный орган в системе министерства финансов. По объему и важности решаемых задач такая структурная единица вполне могла быть департаментом министерства финансов. В поступивших в Госсовет документах, конечно, была большая доля наработок Вышнеградского и Витте, но это отнюдь не означает, что они готовили документы «под себя». Просто все было сделано настолько профессионально, что предложения не встретили особой критики, и 8 марта 1889 года Закон о тарифах был утвержден императором. После этого Вышнеградскому, уже ставшему полноценным министром финансов, было нетрудно убедить императора, что такая задача, как тарифный контроль, по силам только такому специалисту, как Витте.

В мемуарах Витте тарифный эпизод его карьеры описан несколько односторонне, что объясняется, как уже говорилось, высокой самооценкой автора. В действительности роль Вышнеградского в разработке и продвижении тарифного законодательства была гораздо большей, что определялось в немалой степени его служебным положением. Вообще, здесь имел место редкий случай, когда два человека с хорошим образованием, но без связей в высших сферах монархической власти, делали на глазах изумленного общества головокружительную карьеру, поднимаясь на самый верх бюрократической лестницы. Эти два математика, выросшие из реального бизнеса, активно теснили титулованных господ отнюдь не с помощью своего толстого кошелька, а только благодаря своей профессиональной квалификации. Такое явление для России было новым и знаковым, так как государственное управление усложнялось быстрым темпом и специальные знания требовались во всех новых областях. При переходе на другой уровень деятельности, связанный с администрированием больших денежных потоков, оба партнера, Вышнеградский и Витте, умели проявить уместную в таких случаях личную скромность и такт перед лицом всесильного монарха. Когда Вышнеградский сообщил Витте о желании Александра III видеть Витте во главе вновь образуемого тарифного департамента министерства финансов, Сергей Юльевич резонно ответил, что его заработок в Юго-Западной железной дороге составляет более 50 тысяч рублей в год, а директор любого департамента в Петербурге не имеет более 10 тысяч. Услыхав такой непостижимый аргумент, Александр III не нашел другого решения, как выделить из казны дополнительных 8000 рублей для увеличения персонального оклада директору тарифного департамента. Эти переговоры с монархом в описании Витте вызывают легкую улыбку оттого, что обе договаривающиеся стороны отлично понимали, что оклад жалования директору тарифного департамента вообще не нужен. С другой стороны, не мог же специалист по «валовым доходам» сходу согласиться с предложением, даже не обратив внимания на полагающийся ему заработок. Этим и отличался Витте от прочих, что все варианты он просчитывал заранее, не оставляя партнеру никакого пространства для маневра. Сергей Юльевич очень элегантно рассказал о процессе принятия самого главного в жизни решения в переговорах с Вышнеградским: «Вы, пожалуйста, доложите государю, если государь прикажет, я, конечно, это сделаю, но чтобы он имел в виду, что я никаких средств не имею. Жалованье директора департамента — восемь-десять тысяч, а я в настоящее время получаю более 50 тысяч. Конечно, я совсем не претендую на такое содержание, так как понимаю, что на казенной службе никто столько не получает. Если бы был еще один, но у меня молодая жена, а поэтому я не хочу переезжать в Петербург и потом нуждаться, а хочу, чтобы мне, по крайней мере, дали такое содержание, на которое бы я мог безбедно жить. На это я получил ответ, что государь приказал, чтобы я восемь тысяч получал по штату, а восемь тысяч государь будет платить из своего кошелька — так что мне было назначено 16 тысяч. Таким образом, вопреки моему желанию, я начал новую карьеру».

Витте действительно шагнул на следующую ступень поля деятельности, где его ждал другой масштаб решаемых проблем и, соответственно, другое окружение. Департамент железнодорожных дел в министерстве финансов создавался вновь, и действительный статский советник Витте получил возможность сам сформировать его штат. Ему удалось привлечь на работу специалистов из числа работников министерства финансов, причем Витте отнюдь не смущала политическая репутация отдельно взятых персон. Его симпатии были на стороне людей, имеющих профессиональные навыки и умеющих самостоятельно ориентироваться в порученном деле. Также прагматично он построил и структуру департамента, разделив его на тарифное отделение и финансовое. Кроме тарифов, которые применялись на частных железных дорогах, под контроль департамента попали взаиморасчеты компаний с государством и, в первую очередь, извлекаемая ими прибыль. Как человек, хорошо знавший внутреннюю кухню железнодорожного бизнеса с его реальными издержками и скрытыми от глаз доходами, он с первых своих шагов наладил разумный «отъем» части прибыли в казну, в счет погашения государственных субсидий. Сочетание унифицированной тарифной политики и жесткий финансовый контроль дали немедленный эффект: в казну стали поступать совсем другие деньги, а государственный бюджет почувствовал реальное облегчение. Министр Вышнеградский дал Витте полную свободу действий, и через короткое время директора департамента железнодорожных дел стали приглашать в различные профильные Комитеты, создававшиеся под отдельные государственные программы, где требовались консультации знающего финансиста. Так, Витте занимался вопросом мелиорационного кредита в Комитете при Министерстве государственных имуществ, мерами поддержки торгового судоходства в Комитете министерства финансов и, наконец, благотворительной лотереей в пользу населения, пострадавшего от неурожая, в Особом комитете.

Вступая в должность директора департамента железнодорожных дел, Витте посчитал нужным публично обозначить свои экономические приоритеты в теоретическом плане и издал в Киеве в 1889 году брошюру «Национальная экономика и Фридрих Лист». Заявить себя приверженцем немецкого экономиста Даниеля Фридриха Листа, известного сторонника развития национальных производительных сил, было не единственной задачей Витте. Политически необходимо было в самом начале государственной деятельности показать свои устремления в сфере экономики для монархической верхушки. Фридрих Лист был известен как оппонент Адама Смита с его знаменитым сочинением «О природе и причинах богатства народов». Витте полностью разделял главную мысль Фридриха Листа о богатстве как экономической категории: «Причины богатства суть нечто совершенно другое, нежели само богатство. Человек может владеть богатством, то есть меновой стоимостью, но если он не обладает способностью производства ценных предметов в большем количестве, чем потребляет, то он будет беднеть. Способность создавать богатство бесконечно важнее самого богатства».

Оптимальной моделью развития национальной экономики Лист считал Англию, которая в своей государственной политике следовала именно этим принципам: «Совсем иначе выходит по нашей теории, которую мы называем теорией производительных сил, которую, не исследуя ее оснований, признавали английские министры, придерживаясь правила: покупать сырье, продавать фабрикаты». С такими идеями развития национальных производительных сил вступал на государственную стезю вчерашний управляющий крупной коммерческой компании. По существу, в брошюре Витте излагалась программа перестройки всего хозяйственного механизма страны на основных направлениях:

— создание твердой национальной валюты; вмешательство правительства в рыночную экономику на принципе протекционизма и, прежде всего, в промышленной сфере;

— активная внешняя торговля; привлечение иностранного капитала и иностранных займов;

— всемерное развитие сельского хозяйства.

Министр финансов Вышнеградский не только разделял взгляды своего подчиненного, но и всемерно продвигал их в практических делах министерства. С целью определения новых направлений для государственных вложений Вышнеградский и Витте совершили ознакомительную поездку по кавказскому региону и областям Туркестанского края. Официально поездка Вышнеградского была оформлена как командировка министра финансов. Характерно, что в такую поездку министр взял себе в попутчики директора профильного департамента. Несомненно, что оба финансиста отправились совсем не на экскурсию — это была длительная поездка с целью определения мест приложения капитала, и не обязательно государственного. Витте в своих воспоминаниях скупо описывал эту поездку, так как в 1890 году он еще был на вторых ролях, но впечатления от увиденного были однозначными: «Так как я был тогда первый раз в Средней Азии, она произвела на меня очень глубокое впечатление всеми своими богатствами, которые тогда лежали втуне; они, впрочем, и до настоящего времени находятся вполне втуне, и хотя с тех пор хлопковое производство значительно увеличилось, масса богатств до сего времени находится в совершенно нетронутом состоянии».

Кроме государственных задач, в поездке по Средней Азии Витте неожиданно для себя столкнулся с ситуацией, в которой не сразу разобрался. Поездка министра финансов началась в условиях постоянно растущего курса рубля, ввиду хорошего урожая зерновых культур. Так как предстоял вывоз зерна на продажу, правительство было заинтересовано в низком курсе рубля и широко продавало рубли и покупало золото. Витте, находившийся все время рядом с министром, так описывал происходящее: «Когда мы выехали, курс рубля все время значительно повышался. Вышнеградский к этому относился очень нервно. Курс повышался каждый день. Кредитная канцелярия и Государственный банк в Петербурге продавали рубли, т. е. печатали их в экспедиции заготовления бумаг, продавали и покупали золото. Это самый обыкновенный и верный способ удерживать повышение рубля. Между прочим мне каждый день приходилось по указанию Вышнеградского давать депеши о том, чтобы продавали энергичнее кредитные рубли, чтобы этим препятствовать повышению курса этих рублей». Витте хорошо понимал, что рост курса рубля, жестко связанный с хлеботорговлей, так скоро не остановить, и даже позволил себе поспорить с министром, что, несмотря на активную продажу кредитных рублей, курс будет повышаться до 80 копеек. Уверенность Витте объяснялась очень просто: как человек, занимавшийся перевозками различных товаров, он знал время торговых оборотов и таким образом мог вычислить примерную точку насыщения рынка. Спор закончился в пользу Витте — министр проиграл своему подчиненному 20 копеек, убедившись, что понижение курса рубля началось в точно определенный Витте период. Манипуляции с курсом рубля, невольным участником которых стал Витте в поездке по Средней Азии, были санкционированы монархом и проводились в режиме секретности. В существо операции были посвящены, кроме царя, министр финансов И. А. Вышнеградский и председатель департамента Государственной экономии Госсовета А. А. Абаза.

Во время поездки Витте ничего не знал о принятой программе работы с рублем и не придавал никакого значения нервному состоянию Вышнеградского. Все стало проясняться по возвращении в Петербург, когда Витте узнал о выделении государственной субсидии в 800 тысяч рублей частному банку А. Ф. Рафаловича в Одессе, финансовое положение которого неожиданно покачнулось. Выделение такой крупной суммы частному банку само по себе было делом необычным и требовало специального разрешения монарха. Витте нашел повод спросить Вышнеградского, чем объясняется столь внушительное субсидирование именно банка Рафаловича, и реакция министра еще больше его насторожила: «Вышнеградский отнесся к этому делу довольно раздражительно… В конце концов, Вышнеградский мне сказал, что он сделал доклад, чтобы Рафаловичу была оказана помощь и была выдана сумма, кажется, если я не забыл, в 800 тысяч рублей под различные обеспечения, с тем чтобы дать деньги не на руки, а чтобы Государственный банк передал эти деньги кредиторам. Затем он добавил: все это он делает потому, что Абаза его об этом очень просит, а ему Абаза в настоящее время очень нужен…» Такое объяснение могло убедить только совершено непосвященных в существо финансовых операций между Государственным банком и частными институтами. Витте к таким не принадлежал — для него стал очевиден факт какой-то незаконной комбинации с участием министра финансов и председателя департамента экономии. Он отлично представлял, каких трудов стоило Вышнеградскому убедить Александра III, известного антисемита, в необходимости оказания финансовой помощи банку Рафаловича. Однако все разъяснилось через некоторое время. Витте из чувства деликатности к своему патрону умолчал в своих воспоминаниях о роли Вышнеградского в скандале, который разразился в связи с крахом банка Рафаловича.

Дело заключалось в следующем: А. А. Абаза, зная о начале программы операций Госбанка по понижению курса рубля, начал по договоренности с Рафаловичем точно такие же операции, но только со своих личных счетов в одесском банке. По шифрованным телеграммам Абазы Рафалович продавал рубли и скупал иностранную валюту (марки, франки и фунты стерлингов). Через некоторое время Рафалович решил, что стоит подключиться к операции средствами всего банка, так как был уверен, что председатель департамента экономии знает что делает. Одесский банк начал продавать рубли и покупать валюту, как это делал Абаза. В результате операция затянулась, рубль не снижался, а у банка закончились собственные ресурсы, и Рафалович залез в долги. Банк Рафаловича не имел таких консультантов, какими располагало министерство финансов в лице Витте. Когда на горизонте забрезжил крах банка, Рафалович бросился к своему контрагенту Абазе за помощью. Абаза, в свою очередь, понимая, что в случае краха банка вся афера выплывет наружу, посодействовал ему через Вышнеградского в получении государственной субсидии. Сам Абаза после снижения курса рубля продал валюту и остался с хорошим барышом в 900 тысяч рублей, которые Рафалович внес в ссудный банк на имя Абазы. У Рафаловича дела обстояли несколько иначе: денег в сумме 800 тысяч рублей, которые удалось раздобыть через Вышнеградского, хватило на удовлетворение только части кредиторов, требовалось еще около 400 тысяч рублей. Когда Вышнеградский узнал об этом, то только от одной мысли, что придется снова идти к императору и просить еще об одной ссуде для банка Рафаловича, его «хватил удар», и он оставил службу по нездоровью. Управлять министерством финансов царь доверил Витте.

Так Сергей Юльевич стал восприемником грандиозного коррупционного скандала с участием высших чинов империи. Впоследствии он вспоминал: «Как только я был сделан министром финансов, то почти на другой день пришел ко мне Александр Федорович Рафалович, глава дома Рафаловичей… Я знал его очень давно в Одессе. Когда я его принял, он мне говорит, что пришел ко мне для того, чтобы просить о выдаче ему в ссуду известной суммы денег... В ответ на просьбу я сказал Рафаловичу: извините, я только что вступил в управление Министерством финансов, вообще я считаю выдачу подобных ссуд невозможной и просить разрешения государя на выдачу такой ссуды ни в коем случае не согласен и этого не сделаю. Рафалович ответил мне, что, в сущности, ему решительно все равно, выдам ли я ему ссуду или не выдам, но что он мне советует вникнуть в это дело и выдать ссуду, потому что из выдачи этой ссуды он ничего не выиграет, а если я не выдам, то произойдет скандал».

Рафалович рассказал Витте не только все подробности сотрудничества с Абазой в операциях по продаже рублей и скупке валюты, а представил ему всю переписку с председателем департамента экономии Госсовета и телеграммы, которые получал от Абазы, с указаниями: сколько продавать рублей и какую валюту покупать. Материал был убийственный. Во всем деле густая тень падала на Вышнеградского, который не мог не знать о происходящем. Витте предпочел заслонить своего давнего патрона от надвигавшейся беды и направил все стрелы обвинения на Абазу. На докладе у императора он потребовал создания специальной комиссии для разбирательства действий директора департамента экономии. Александр III согласился, и комиссия была создана из нескольких членов Госсовета, государственного контролера и министра юстиции. Вошел в комиссию и Витте. Все факты использования А. А. Абазой закрытой государственной информации в корыстных целях подтвердились. Абаза написал императору покаянное письмо, но это его не спасло — он был уволен от всех должностей. Скандалу не дали разрастись, и все ограничилось кадровыми перемещениями.

Столкнувшись в самом начале своей государственной карьеры с коррупцией в высшем эшелоне чиновничества, Витте успешно миновал опасный барьер, проявив при этом порядочность и разборчивость в средствах.

Список использованных источников.

1. Витте С. Ю. «Принципы железнодорожных тарифов при перевозке грузов»,

Киев, 1883 г.;

2. «Московские ведомости», № 126, 1884 г.;

3. Витте С. Ю., «Национальная экономия и Фридрих Лист», СПБ, 1912 г.;

4. Лист Ф., «Национальная система политической экономии», СПБ, 1891 г.;

5. Князь В. П. Мещерский, «Мои воспоминания», СПБ, 1897 г.;

6. Витте С. Ю. «Воспоминания», Т. 3, Л., 1924 г.