Послесталинское десятилетие стало этапом важных перемен в Советском Союзе, периодом осуждения тоталитарного строя и поиска новых возможностей социализма, попыток обновления общества. По сути дела, этот период завершился разгромом Пражской весны 1968 года, когда советские танки вошли в Прагу и покончили с «социализмом с человеческим лицом».

Несмотря на сложившееся мнение, будто 1950-е и 1960-е годы были в творчестве Александра Дейнеки наименее плодотворными и интересными, при ближайшем рассмотрении выясняется, какое огромное количество произведений он создал в это время. Именно тогда появляются многие его известные работы, например замечательная мозаика «Хорошее утро» или динамичный и масштабный витраж «Баскетболистки», находящийся сейчас в Третьяковской галерее.

Смерть Сталина, а главное, отставка злейшего оппонента Дейнеки президента Академии художеств СССР Александра Герасимова, привели к полной реабилитации мастера в 1957 году. Он стал появляться на встречах членов правительства с советскими художниками, как это произошло во время посещения первым секретарем ЦК КПСС Никитой Сергеевичем Хрущевым выставки «30-летие МОСХ» в Манеже. Но и тогда Дейнека (в отличие, скажем, от Аркадия Пластова) избегал политических высказываний. В 1957 году Дейнека присутствует на Первомайской демонстрации и параде на Красной площади. В 1960-м выходит его книга «Из моей рабочей практики», где собраны жизненные наблюдения художника, его воспоминания о работах, сделанных в разные годы.

Последнее десятилетие жизни Дейнеки состояло из странной комбинации внешнего признания властями и скрытых нападок со стороны коллег и руководства Академии художеств. Художник болезненно переживал происходящее, о чем сохранилось немало воспоминаний. Впрочем, и в эти годы он котировался как экспортный товар и был в числе немногих, кому разрешались выезды за рубеж.

Париж, 1961

В 1961 году Дейнека совершает поездку в Париж. Он вспоминает свое пребывание в столице Франции в 1935 году и отмечает, что теперь это совсем другой город. «В нем заиграли новые локальные краски реклам, одежд, машин. В этой новой гамме Парижа отражена большая роль художников: Пикассо, Леже, Люрса и других, много работавших над декором архитектуры, влиявших на силуэт и тональность одежды людей»¹. Забыты покаяния на заседании МОССХа в марте 1949 года, когда Александр Александрович вынужден был клеймить «окопавшихся в Париже художников-подмастерьев». Дейнека бродит по набережным Сены и вдыхает запах парижских кафе.

Как и в 1935 году, Дейнека делает множество зарисовок: он обращает внимание на книготорговцев на набережной Сены, на посетителей Лувра у «Козы» Пикассо, на женщин и мужчин, танцующих рок-н-ролл. На одной из парижских картин того времени выделяется портрет Гагарина в скафандре с надписью «СССР», украшающий газетный киоск возле Триумфальной арки.

Остается загадкой, встречался ли Дейнека в Париже со своим другом по ВХУТЕМАСу и ОСТу Юрием Анненковым, который в это время поддерживает контакты с некоторыми старыми знакомыми из Советского Союза. Клеймо невозвращенца уже не столь тяжело, как в сталинские годы, и Анненков 19 июня 1965 года встречается с Анной Ахматовой, чей портрет он сделал много лет назад. Отношение к эмигранту становится все более либеральным. В апреле 1966 года газета «Неделя» публикует его воспоминания о встречах с Лениным. В ноябре 1966 года министр культуры СССР Екатерина Фурцева обращается в ЦК КПСС с просьбой разрешить купить у Анненкова ряд картин для хранения в Советском Союзе. Фурцева ссылается на мнение посетивших его в Париже директора ГМИИ им. А. С. Пушкина И. А. Антоновой, главного режиссера Ленинградского театра комедии Н. П. Акимова, доктора искусствоведения И. С. Зильберштейна и др. Не был ли этим «и др.» Александр Дейнека, который также мог замолвить словечко за Анненкова перед госпожой министром, любившей бывать в Париже и дружившей с Надей Леже, супругой выдающегося французского художника-коммуниста?

Девятого февраля 1968 года у Анненкова приобретены за 3000 инвалютных рублей и перевезены в посольство СССР в Париже 21 портрет (17 оригиналов и 4 поздние авторские копии), а также 27 листов эскизов декораций и костюмов. Все эти работы вошли в собрания Русского музея, Третьяковской галереи и Театрального музея им. А. А. Бахрушина. Однако в том же в 1969 году Анненков оформляет обложки книг «Раковый корпус» и «В круге первом» Александра Солженицына, которые в Советском Союзе запрещены, и о существовании художника власти в Москве снова забывают вплоть до перестройки.

В конце 1960-х гг. советско-французские отношения на подъеме. В мае 1960-го Никита Сергеевич Хрущев прибывает во Францию с официальным визитом, который проходит в атмосфере чрезвычайной доброжелательности. В Париж следует советский культурный десант. 21 июня 1966 года в Москву прибывает президент Франции Шарль де Голль, который славит дружбу между Россией и Францией в своем выступлении перед москвичами с балкона Моссовета. Воцаряется особая атмосфера взаимной симпатии, как это иногда бывало время от времени во времена холодной войны. Расширяются советско-французские культурные контакты, и Дейнека снова используется как экспортный товар с советской витрины. Дейнеку выпускают, потому что никаких сомнений в его лояльности быть не может. И все же во французских зарисовках Дейнеки уже нет того свежего взгляда, который позволил ему нарисовать «Парижанку» в красной шляпке в 1935 году.

Прага, 1962

Четвертого декабря 1961 года директор и главный редактор издательства чехословацких художников Властимил Фиала приглашает Дейнеку посетить Прагу в связи с выходом посвященной ему монографии. Он сообщает, что Министерством финансов ЧССР дано разрешение выплатить средства на эту поездку в размере 2000 крон. «Было бы хорошо, если бы вы смогли написать, в какое время вы хотите приехать. В Праге, конечно, красивее всегда в мае или в начале осени, то есть в сентябре», — уточняют авторы письма Властимил Фиала и Душан Конечны, автор монографии.

Главный секретарь Союза чехословацких художников 19 января 1962 года обращается в Союз художников СССР с просьбой помочь тов. Дейнеке осуществить трехнедельную поездку научно-творческого характера в ЧССР с целью «исчерпать финансовые средства, депонированные у нас. Союз и его издательство оказали бы гостю во время его пребывания консультативную помощь, помогли бы также в подготовке и обеспечении подходящей программы. Одновременно просим вас, дорогие товарищи, поставить тов. Дейнеку в известность насчет нашего приглашения»², — пишет М. Йиранек, демонстрируя хорошее знание советских порядков в том смысле, что приглашенного могут и не поставить в известность о приглашении.

В 1962 году Дейнека совершает поездку в Чехословакию, где вышел альбом о нем Душана Конечного. До объявления программы построения социализма с человеческим лицом еще шесть лет, но в воздухе уже веет приближающейся Пражской весной. Именно в это время, в ноябре 1962 года, снесен установленный на Летенском холме в Праге гигантский памятник Сталину, созданный в 1955 году скульптором Отакаром Швецем.

Среди тех, с кем встречается Дейнека в Чехословакии, — один из мастеров мозаики, эмигрант из СССР Михал Айваз, создатель рецепта особой смальты, из которой были выложены многие великолепные мозаичные произведения, украсившие чехословацкую столицу, в том числе Национальный мемориал на Витковском холме. Айваз, по национальности караим, родившийся в Крыму, с 1962 по 1970 год работал в научно-исследовательском институте технического стекла в Праге. О том, что Айваз поддерживал отношения с советскими монументалистами Александром Дейнекой и Павлом Кориным, написал исследователь истории караимского народа и пребывания караимов в Чехословакии историк Петр Калета³. Есть все основания считать, что свои последние мозаики, в частности «Хоккеистов», Дейнека исполнил из чехословацкой смальты.

В 1967 году Дейнека снова посещает Чехословакию, вероятно, в рамках программы советского руководства, которое хотело показать чехам и словакам, что и в Советском Союзе имеются человеческие лица.

Кнуты и пряники

В 1962 году Дейнеку выдвигают на звание народного художника СССР. В декабре XIX сессией Академии художеств Дейнека избирается ее вице-президентом. В 1963 году ему присвоено звание народного художника СССР «за выдающиеся заслуги в развитии советского изобразительного искусства».

Однако вместо старого друга Дейнеки Бориса Иогансона президентом Академии художеств 4 декабря 1962 года становится Владимир Александрович Серов — автор картин «Ходоки у Ленина» и «Ленин провозглашает Советскую власть», сначала спиной Ленина был изображен молодой Сталин, а после разоблачения культа личности он исчез. С Серовым, человеком и художником, ориентированным только на карьеру, у Дейнеки отношения не складывались. Мария Чегодаева называла Серова «одной из самых мрачных и подлых фигур сталинской эпохи»⁴. Серов пережил сталинское и хрущевское время и дожил до брежневского, оставаясь признанным официальным советским художником.

Вне всякого сомнения, рамки советской идеологии оказываются тесны для Дейнеки, даже при том, что он создал в своей жизни немало картин в стиле «взвейтесь да развейтесь». Как ни пытается он подстраиваться под новые требования, вполне отчетливо сформулированные в ходе разносов, устраиваемых Хрущевым и Ильичевым советским художникам с подачи Владимира Серова, получается у него это все хуже. Достаточно вспомнить картину Дейнеки «К звездам», где он пытается воплотить новые советские шаблоны.

15 ноября 1964 года пленум правления МОСХ обсуждает кандидатуры на соискание Ленинских премий и единогласно выдвигает Дейнеку за мозаики «Хорошее утро», «Красногвардеец», «Доярка». 22 апреля 1964 года (еще при Хрущеве) Дейнеке была вручена Ленинская премия.

На черно-белой фотографии в Кремлевском зале, сделанной после церемонии, довольный Дейнека стоит рядом с артистом Николаем Черкасовым, балериной Майей Плисецкой, журналистом Василием Песковым, очерки которого о природе очень нравились Хрущеву. В том же году Ленинская премия была присвоена и Мстиславу Ростроповичу, но после его эмиграции вместе с супругой Галиной Вишневской фото Ростроповича отрезали на групповом снимке. По странному стечению обстоятельств все лауреаты премии в этом году (возможно, за исключением Василия Пескова) были теми художниками, которые приносили в советскую казну много конвертируемой валюты за свои выступления на Западе.

Присуждение Ленинской премии стало высшей наградой художнику, которого главным образом из-за интриг и недоброжелательства коллег постоянно обходили государственные премии: ни одну Сталинскую премию Дейнека так и не получил, и при первом выдвижении на Ленинскую его провалили. Среди кандидатов на соискание Ленинской премии в тот год был и Александр Исаевич Солженицын за повесть «Один день из жизни Ивана Денисовича». При обсуждении повести в Комитете по Ленинским премиям в области литературы и искусства шли горячие споры. Как докладывал идеологический отдел ЦК КПСС, «в дискуссиях на секционных и пленарных заседаниях с большой активностью навязывались односторонние суждения об этой повести, делались попытки противопоставить повесть всей советской литературе как действительное выражение главной линии ее развития в настоящий период. Такую точку зрения особенно активно проводил Александр Трифонович Твардовский»⁵.

Конфликт нарастает

Художник Павел Никонов вспоминал, что Дейнека был человеком крайне амбициозным: «Организатор ОСТ, руководитель МИПиДИ (Московского института прикладного и декоративного искусства), картины на всех выставках. И вдруг в одночасье его отовсюду убирают (видимо, речь идет о 1947—48 годах, времени борьбы с формализмом и космополитизмом. — Примеч. авт.). Конечно, произошел надлом — и в творчестве тоже. Такое впечатление, что в более поздних вещах он пытался подстроиться к „ура-социалистическому реализму“. Безусловно, делал это гораздо лучше других, но это уже было не то. Он всех держал на расстоянии, был довольно одиноким человеком. Не выносил интриг. Лидер. На голову выше всех в профессиональном плане, всей той академии, которая тогда была, и знал об этом. А „подделываться“ под кого-то не мог. <...> Был очень суровый мужик»⁶.

В 1966 году разворачивается новый фронт борьбы Владимира Серова с молодыми художниками, в защиту которых выступает Дейнека. 17 февраля 1966 года в газете «Комсомольская правда» выходит статья «Слушай время, художник», явно направленная против руководящей роли Серова в советском изобразительном искусстве. 10 марта в ЦК КПСС поступает письмо от художника Василия Андреевича Нечаева, который усматривает в статье глубокий расчет провалить Серова на выборах президента Академии художеств. Художник возмущен редакционной статьей в «Комсомолке» и указывает в ней на методы, присущие избирательным кампаниям на «диком Западе»: «Мы возмущаемся и удивляемся нравам Запада. Такие приемы имели место на президентских выборах Джонсона и Голдуотера, не хватало газете еще привести какие-нибудь „занятные“ примеры из личной жизни Серова»⁷. (Слово «компромат» тогда еще не использовали).

Советская власть придавала немалое значение изобразительному искусству, интересовалась работами художников, порой подвергала резкой критике. И это немудрено: членство в Союзе художников предусматривало зарплату и собственную мастерскую, и все это финансировалось государством, которое считало искусство не только важным способом идеологического обоснования своего существования, но и средством воспитания и просвещения.

Отношения Дейнеки с руководством Академии художеств СССР и советскими вождями складывались не всегда просто. Но ключ к сердцу Екатерины Алексеевны Фурцевой он все-таки подобрал. Это выглядит особенно парадоксально, если вспомнить, что в период работы Дейнеки в МИПиДИ Фурцева приезжала в институт в поисках компромата на Дейнеку. Впрочем, она часто меняла свое мнение в зависимости от политической конъюнктуры, что видно из открытых недавно архивных документов.

В 1966 году в среде художников наметилось мощное противостояние различных группировок, которое вылилось в письмо Леониду Ильичу Брежневу «об отрицательных тенденциях в советском изобразительном искусстве и в среде московских художников». Письмо было подписано Л. Е. Кербелем, А. П. Кибальниковым (до 1966 года являвшимся председателем правления МОСХ РСФСР), Н. Н. Жуковым (автором Ленинианы), В. П. Ефановым («Незабываемая встреча»), Ф. П. Решетниковым («Опять двойка»), Ф. С. Шурпиным (знаменитый портрет Сталина под названием «Утро нашей Родины»), Л. П. Тихомировым и его супругой Ольгой. Подписи Дейнеки под письмом не было.

В 1966 году Дейнеку снимают с поста вице-президента Академии художеств СССР, что очень плохо сказывается на его психическом и физическом состоянии. Впрочем, своего главного оппонента, Владимира Александровича Серова, Дейнека пережил почти на полтора года. Тот внезапно скончался 19 января 1968 года.

Суровый мужик на склоне жизни

Последние десять лет жизни Дейнеки, полные проблем и болезней, выпали на долю Елены Павловны Волковой. В первые годы их совместной жизни Александр Александрович был на редкость здоровым, могучим, подтянутым человеком, который любил красиво одеваться, у него были свой парикмахер и портной, шивший ему элегантные и добротные вещи⁸. По воспоминаниям водителя Дейнеки Владимира Галайко, одевался Дейнека модно. «Когда Дейнека был в Америке и в Италии, он привез оттуда красивые вещи, белую обувь, удлиненную. <...> Одеваться он любил и умел, вкус у него был. Он даже, вот кажется, не должно пойти — а ему идет! Умел себя преподнести!»⁹.

Под конец жизни Дейнека чувствовал себя растерянным. Коллеги по цеху зачастую не проявляли доброжелательности. Чего стоит фраза, брошенная президентом Академии художеств Александром Герасимовым: «Что же ты, Дейнека, академик, а ходишь, как хулюган, в кепке?» Несмотря на, казалось бы, очевидные проявления признания, художник считал себя недооцененным. Тщеславный, амбициозный, всегда востребованный Дейнека чувствовал свой возраст, но ждал большего от окружающего мира и не мог смириться с восторжествовавшей советской бюрократией.

Как вспоминала Елена Павловна, в академии, где Дейнека был вице-президентом, в 1966 году было «не все благополучно». «Кроме неприятностей в Академии, стала проявляться тяжелая болезнь, периодически осложняющаяся пристрастием к „зеленому змию“. Силы постепенно уходили. Дейнеку поспешили снять с поста вице-президента, дабы не последовало возможное повышение в академии, о котором шли упорные слухи»¹⁰. Тут, как всем было известно, постарался Владимир Серов, знавший, как понравиться начальству, не останавливавшийся ни перед какой подлостью.

При этом Дейнека продолжал оставаться выставочным экспонатом, который показывали иностранцам. В 1967 году мастерскую Дейнеки и Павла Корина посетил мексиканский художник-монументалист, коммунист Давид Альфаро Сикейрос.

Работал Дейнека все меньше и меньше и, как бы оправдываясь, спрашивал жену: «Ты думаешь, я сижу без дела? Нет! Я обдумываю новые работы!» Но, по правде говоря, идей было очень мало, новые работы казались какими-то неестественными, засушенными, кардинально отличающимися от его произведений 1930-х гг. Если посмотреть на портрет «Юный конструктор», кажется, что Дейнеку гораздо больше интересует клетчатая ткань костюма, чем сама портретируемая.

Последняя работа Дейнеки «Все флаги в гости к нам» была сделана для здания аэровокзала в Москве. Тогда доставка авиапассажиров производилась именно оттуда: после регистрации автобусы развозили их по отдаленным аэропортам — во Внуково, Шереметьево, Домодедово — прямо к трапу самолета. На панно изображены авиалайнеры с хвостами, украшенными государственными флагами: первый, конечно, красный флаг советской державы, а позади него польский, немецкий, чехословацкий... На переднем плане зарубежные гости в экзотических костюмах. Самым первым в модных кедах идет польский спортсмен с нашивкой у сердца в виде бело-красного орла. Рассматривать гостей, вышедших на летное поле, — одно удовольствие. Особое внимание привлекает девушка-блондинка с красивыми ногами в синих одношовных колготках, будто бы забывшая надеть юбку — Дейнека по-прежнему внимателен к эротике. Рядом с ней профессор с гривой седых волос несет свой саквояж, высокая африканка в ярко-красном платье, из-за ее плеча виднеется голова во вьетнамской шляпе — так Дейнека иллюстрирует открытие страны внешнему миру: Советский Союз глазами зарубежных гостей или зарубежные гости глазами советского человека. Оригинал панно Дейнеки, неоднократно репродуцировавшийся в «Огоньке», пропал. Найти его в последние годы не удалось.

Последняя выставка, последняя награда

Пятого июня 1969 года в залах Академии художеств на Кропоткинской открылась последняя прижизненная выставка Дейнеки. Вместе с сотрудниками Академии Елена Павловна делала развеску под руководством Александра Александровича, который уже не вставал с постели.

Дейнека был не таким уж пожилым человеком, но он истратил слишком много жизненных сил, пытаясь конкурировать с искушенными интриганами, какими были советские художники сталинского призыва, классические соцреалисты, упорно записывавшие его в формалисты¹¹. Не секрет, что болезнь Дейнеки произошла из-за злоупотребления водкой, из-за недовольства собой, из-за внутренних противоречий, которые его обуревали.

После вернисажа Елене Павловне позвонили из Отдела культуры ЦК КПСС и сообщили, что Александру Александровичу присвоено звание Героя социалистического труда — высшая награда в СССР. Извинились, что «по техническим причинам не успели к 21 мая», дню рождения Дейнеки. Приведем полностью цитату из воспоминаний Елены Павловны: «Я вся в слезах, объясняю им, что Александр Александрович в плохом состоянии лежит в больнице. Меня успокаивали, что у нас, мол, достойная медицина и его обязательно поставят на ноги. Я помчалась в больницу. Там дежурила его сестра, с которой мы менялись поочередно. Мужу было плохо. Меня он, кажется, узнал, но, когда я поздравила его с награждением, он смотрел на меня непонимающими глазами и, думаю, что так и не узнал о присвоении ему звания Героя. Награду в Кремле получала за него я»¹². В ночь с 11 на 12 июня 1969 года Александр Александрович Дейнека скончался.

Прощание с прекрасным мастером живописи, графики и скульптуры, ставшим, возможно, одним из самых значительных русских художников ХХ века, проходило в залах Академии художеств на Кропоткинской (Пречистенке), среди созданных им картин и скульптур, во время продолжающейся персональной выставки.

Похоронили художника на Новодевичьем кладбище, справа от главной аллеи. Позже неподалеку от этого места будет похоронен Хрущев. В 2011 году здесь упокоится и Елена Павловна Волкова. Помню, она очень горевала, что братья-художники никак не могут сделать памятник на могиле Александра Александровича. В конце концов памятник выполнил безотказный Александр Рукавишников. Это поясной портрет-рельеф Дейнеки: тяжелые руки лежат на коленях, и суровый мужик, вырубленный в граните, смотрит пристально на пришедших почтить его память.