Британские врачи через несколько месяцев пришли к выводу, что Скрипалей отравили веществом, относящимся к группе нервнопаралитических агентов «Новичок». 20 августа 2020 года, по заключению медиков немецкой клиники Charité, веществом из этой же группы был отравлен российский оппозиционный политик Алексей Навальный. И нет сомнений, что, пока у власти в России стоят силовики, ни исполнители, ни заказчики в обоих случаях не будут наказаны.

Разработкой «Новичка» занимался Советский Союз в 1970—1980 гг., о том, что в России есть несколько партий этого вещества, другие страны до инцидента со Скрипалями, по словам ученых, не знали. Российские спецслужбы отрицают свою причастность к обоим отравлениям. Но КГБ никогда не было веры. У России свой уникальный путь: она, похоже, единственная страна (Сирия не в счет), которая нарушает Конвенцию о запрете химического оружия.

Попытка расправы со Скрипалем сравнивалась с отравлениями Литвиненко, Щекочихина, Политковской. Но были и другие версии, умельцы кое-как находили логические объяснения и даже оправдания: это, мол, внутренний конфликт, месть, сведение счетов с «предателем» и перебежчиком — силовики против силовика. Ситуация с Навальным меняет восприятие этой и многих других историй. Она подтверждает, что для власти это игра на выбывание, и в этой игре нет никаких правил, нет морали и даже малейшего смысла. И от этого еще страшнее.

Утром 20 августа Алексею Навальному стало плохо в самолете, летевшем из Томска в Москву. Пилоты совершили экстренную посадку в аэропорту Омска через час после взлета. Навального доставили в городскую больницу, там он впал в кому и не приходит в сознание до сих пор. Его сторонники сразу заявили об отравлении и умоляли медиков проверить именно эту версию. Главврач больницы неохотно согласился вызвать полицию.

После этого больницу наводнили сотрудники всех возможных служб и ведомств. Они, как и медики, до сих пор заявляют, что никаких следов яда и доказательств того, что было отравление, не обнаружено, а все проведенные экспертизы и анализы исключительно объективны и проверены несколько раз. Характерно, что все время, пока Навальный находился в бессознательном состоянии на ИВЛ, силовики имели доступ и к нему, и к его вещам, и к результатам его анализов, а его жена не могла пробиться к мужу несколько часов. Вообще-то, российский закон позволяет близким родственникам находиться в реанимации, вот только в случае с Навальным штамп в паспорте внезапно перестал быть доказательством брака. «Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло». Так в России не только с законами, но и с обещаниями, договорами и даже диагнозами.

Руководство страны не призналось в отравлении Скрипалей, хотя по видеозаписям были почти сразу найдены Баширов и Петров. В случае с Навальным подготовка была явно лучше. Общественности так и не показали записи камер из гостиницы и аэропорта в день отравления политика, в сеть не вышло никаких любительских фото и видео, не слышно свидетелей, нет информации о других, случайных жертвах яда, никакой определенности, где и как могли отравить Навального. Российские расследователи и блогеры давно приспособились к работе в системе, которая по умолчанию скрывает любую, даже самую незначительную информацию, и могут найти практически все, но история с Навальным — пока печальное исключение. Пассажиры самолета не видели ничего необычного, сотрудники аэропорта, гостиницы и кофейни, в которой Навальный пил чай прямо перед рейсом, отказываются от комментариев. Но хотя нам неизвестны все переменные, кроме первой и последней, ответ на главный вопрос мы получили еще в день отравления, когда главврач омской больницы и его заместитель заявили, что диагноз Навального связан с проблемами с обменом веществ, когда жену Алексея не пускали к нему, когда у силовиков был прямой доступ к кабинету главврача, а у родственников — нет, когда разрешения на транспортировку Навального в немецкую клинику родственники и соратники добились только на вторые сутки после госпитализации.

Россия — страна, в которой все делается не по закону, а по усмотрению силовика. Под это усмотрение можно подогнать любой закон — даже если в нем сказано прямо противоположное. Можно найти основания для того, чтобы не проводить проверку, не возбуждать уголовного дела, не оглашать информацию об анализах и диагнозе не только СМИ, но и родственникам пациента.

В больнице вокруг Навального было огромное количество правоохранителей и медперсонала, они не могли не замечать лжи, которой с каждым часом обрастала эта история. Но никто не вышел из игры, никто не хлопнул дверью, не сжал кулаки, не сказал правду. Даже когда от этой правды зависела жизнь человека, всего несколько врачей шепнули родственникам Навального: «Его надо отсюда увозить», — но никто так и не назвал вещи своими именами. Потому что таково было усмотрение силовиков. И если бы кто-то пошел против, его бы наказали.

Безусловно, никто не обязан быть героем, идти на принцип и рисковать своим местом. Но, живя и работая в России, всегда стоит делать заметку на полях: если завтра усмотрение, политическая воля и тактика игры изменятся, людей, которые вчера скрывали диагноз и заставляли его скрывать, непременно накажут. Это будет громкое показательное уголовное дело — уж в этом Россия знает толк. Пропагандисты из телевизора будут искренне возмущаться и взывать к совести. Трудно сказать, кто тогда заступится за обычных людей, которые станут разменной монетой в игре: главврач и силовики выкрутятся, а вот кто придет на помощь рядовым врачам, не имеющим возможности откупиться, неясно. Справедливость тогда снова не будет никого интересовать, никто не станет бороться за чью-то жизнь и свободу, никто не сможет доказать, что врачи принимали решения несамостоятельно, что их заставили, что каждый их шаг курировало известное ведомство.

Сегодня в России у человека нет не только избирательного права, права на справедливый суд или качественную медицину, но и базового права на жизнь. Жизнь в России — по усмотрению. И это усмотрение не знает жалости и не учитывает, скольким людям помог врач, сколько пользы принес журналист, сколько нужного сделал политик, сколько раз избиратель поддержал Навального или Путина.