А можно по-другому: выпускник МархИ, медиевист, реставратор, участник многих проектов восстановления памятников русской архитектуры, автор книг и статей по истории и архитектуре. Или так: из семьи потомственных ученых, двоюродный брат поэта и диссидента Вадима Делоне, участника «Демонстрации семерых» на Красной площади в 1968 году. А еще прекрасный, светлый, глубоко порядочный, сильный и добрый человек, находясь рядом с которым хотелось верить в лучшее, даже если он при этом говорил очень жесткие вещи. О Сергее Шарове-Делоне рассказывать можно долго, но гораздо больше хочется его слушать, теперь уже — читать. Потому что он отвечал за каждое сказанное слово, и каждое слово становилось отражением его личности. Послушаем еще раз. И, может быть, наконец услышим.

Русское слово, 12/2016

Я твердо знаю, что мне придется перед Господом на суде отвечать за все то, что я сделаю. И, честно говоря, хочется прийти туда, надеясь, что Он помилует, потому что я что-то сделал на этой земле и потому что жил честно. Есть еще одна вещь, которую я понял недавно: я знаю 50 поколений своих предков по именам, и большая часть из них связана с Россией; мне эту страну подонкам отдавать не хочется, это моя страна. И, наконец, так просто нельзя жить. И если себе не врать, то приходится стоять за это.

Русское слово, 9/2017

Надо перестать валять дурака и подумать о том, что мы будем делать завтра. Вот вышло 300 тысяч человек на площадь, полмиллиона вышло, власть дрогнула, ее захватили — и что? Мы завтра вводим европейские ценности? Декретом?.. Если удастся собрать вменяемую команду, которая будет понимать, что надо делать, тогда, может быть, у нас появится один шанс из десяти. <…> И надежда тоже у нас.

Русское слово, 5/2019

Сегодняшняя ситуация несопоставимо хуже того, что было 10-15 лет назад. Более того, по многим параметрам она хуже позднесоветской и стремительно продолжает ухудшаться, постепенно превращая Россию в архаичное фашистское государство. Жестко говоря, в начале 1990-х мы не заплатили достаточную цену за наше соглашательство и молчание в предыдущие 70 лет советской диктатуры. За наше нежелание и неготовность посмотреть в зеркало, осмыслить нашу историю на длинном шестисотлетнем перегоне. За попытки придумать отговорки и оправдания и сыскать виноватых — лишь бы не признать собственной вины. И пока не заплатим, пока не увидим историю и свою жизнь без прикрас, не покаемся, пока шок не заставит полностью пересмотреть ментальность, сделать права человека «обычным правом», <…> никакие перестройки, реформы и перемены не будут устойчивы: мы снова рискуем скатиться все в тот же желобок. Время этого неизбежного шока не за горами, и процесс будет весьма болезненным — слишком долго мы от него уклонялись.

Русское слово, 9/2019

Свобода никогда не дается раз и навсегда. Она требовательна и ненасытна: нужно каждодневное усилие над собой, чтобы ненароком, неприметно не отдать ее за тридцать сребреников, чечевичную похлебку или приютское укрытие. <…> Не надо обольщаться обещанием «справедливости истории»: далеко не всегда дорога из Мюнхена ведет в Нюрнберг. Но всегда проходит через Дахау и Аушвиц, Потьму, Катынь, Бабий Яр и Сандармох. <…> Не бывает чужой свободы. Мы должны быть готовы сражаться за каждый бесконечно далекий Данциг, если это вольный город. Потому что, «умирая за Данциг», мы каждый раз сражаемся за вашу и нашу свободу. Здесь и сейчас.

Потому что без свободы не случается Любви.