Если вы живете в стране, где политика является репрессивной, и пишете, вы неизбежно станете политическим писателем.

Йозеф Шкворецкий,

из интервью Paris Review, 1985 г.

Есть люди, которые живут и творят по совести и не задумываются, какой след оставят в истории. Однако своими произведениями, своей деятельностью, по сути, создают ее. Сказанное в полной мере относится к чешскому писателю, издателю и политическому диссиденту Йозефу Шкворецкому. Его влияние на чешскую литературу и культуру огромно, не менее значимы его поддержка опальных коллег-писателей из стран восточного, «социалистического» блока и вклад в знакомство мирового сообщества с их творчеством. Отстаивавший принципы свободы слова и прав человека писатель был вынужден покинуть родину после вторжения в Чехословакию войск Варшавского договора. Шкворецкий и его жена переехали в США, затем в Канаду, где создали издательство ‘68 Publishers — центр притяжения для тех, кто, как и они, ценил интеллектуальную свободу и сопротивлялся давлению тоталитарного режима. Здесь публиковались запрещенные в социалистических странах книги и тем самым сохранялось культурное наследие лучших представителей их творческой интеллигенции.

До, во время и после войны

Йозеф Шкворецкий родился 27 сентября 1924 года в Находе, городе, который, как и Костелец, со временем станет местом действия его самых известных произведений. Отец его, тоже Йозеф, был банковским служащим, видным членом организации Sokol и актером местного любительского театра, мать Анна Куражова — домохозяйкой. В начальную школу мальчик пошел в 1930 году, затем поступил в местную гимназию, которую окончил в 1943-м. Ни о каком продолжении образования при закрытых оккупантами высших учебных заведениях не могло быть и речи, и Йозеф устроился сначала подсобным рабочим на заводе Metallbauwerke Zimmermann und Schilling, а в конце войны — на находской прядильной фабрике фирмы Bartoň.

В гимназические годы Йозеф увлекался спортом, любил литературу и, вдохновленный произведениями Незвала и Сейферта, начал сам пробовать силы в поэзии. Темы его ранних стихов типичны для подростка: влюбленность, разочарование, непонимание старших... Написанное в 1938—1946 гг. Шкворецкий объединил в сборник Špalíček, а также в рукописные тетради Podvečer (1940—1945), Rag-time (1942), Blázinec (1943), Alladinova lampa (1943) и Kniha dešťů (1945). Сразу после войны он выбрал самые удачные стихи и, напечатав их на машинке, оформил как книжку, впоследствии названную Tajemství dívek (1945—1946). Увы, многие стихотворные произведения того времени не сохранились даже в архиве автора…

И все же его главной страстью в молодые годы был джаз. Подростком Йозеф мечтал стать известным саксофонистом, поэтому несмотря на хроническое заболевание легких упросил родителей приобрести инструмент. Научившись играть, он с друзьями основал любительский джаз-бэнд Red Music. Их первой концертной площадкой на закате периода протектората стала заводская столовая, где молодые музыканты играли перед рабочими во время обеденных перерывов.

Продолжить учебу Шкворецкий смог только после окончания войны, когда университеты снова открылись. Одного семестра на медицинском факультете Карлова университета оказалось достаточно, чтобы Йозеф понял: «это не мое». В 1946 году он перевелся на философский факультет, где изучал английский язык и философию.

Интерес к английскому имел весьма романтическое объяснение: подростком он посмотрел американский фильм Thoroughbreds Don’t Cry! (1937) с Джуди Гарленд в главной роли и… влюбился в актрису. Много лет спустя он признается: «Да, я написал Джуди Гарленд письмо, но ответа от нее так и не дождался...», — зато приобрел навык писать красивые, трогающие души девушек письма. В школьные годы из-за болезни он некоторое время был изолирован от сверстников, их игр, увлечений, обычной жизни. И компенсировал недостаток общения, оттачивая эпистолярный стиль на подружках.

В университете Шкворецкий познакомился с учившимися в то же время будущим легендарным музыкальным публицистом, пропагандистом джаза Любомиром Доружкой и запрещенным в годы нормализации поэтом, писателем и переводчиком Яном Забраной. Их сотрудничество и дружба продлятся всю жизнь.

По окончании университетского курса Йозеф некоторое время работал учителем в средних школах в Броумове и Полицах-над-Метуйи, где преподавал математику, естествознание, географию, историю, чешский язык, обществоведение и даже пение. Затем перевелся в Высшую социальную школу в городе Горжице. Уже защитив в 1951 году диссертацию и получив степень по философии, был призван на двухлетнюю военную службу в бронетанковые войска. После армии наконец смог получить работу, максимально отвечающую его интересу к литературе: сначала был редактором англо-американского отдела Государственного издательства художественной литературы и искусства (SNKLU), с 1956 года — редактором ежемесячного журнала Světová literatura («Всемирная литература»), а позже заместителем главного редактора.

И все эти годы сам писал эссе, стихи, прозу...

Дебют и судьба Дани Смиржицкого

1958 год ознаменовался двумя важными событиями в жизни Йозефа.

31 марта он женился на молодой актрисе и певице Здене Саливаровой. Связать себя узами брака с дочерью политического эмигранта (отец Здены, издатель и книготорговец Ярослав Саливар, был арестован после коммунистического переворота 1948 года, около двух лет провел в заключении, а в 1950-м эмигрировал в США) и сестрой политзаключенного (ее брат Лумир в 1949—1959 гг. был узником печально известного яхимовского трудового лагеря) по тем временам было смелым поступком. Будущая писательница и переводчица, Здена стала для Йозефа на всю жизнь не просто близким человеком, единомышленницей, но и политической соратницей, и коллегой в издательском деле.

В том же году 1958 году был опубликован первый роман Шкворецкого Zbabělci, написанный еще в 1948—1949 гг. и повествующий о конце Второй мировой войны в Европе. Откуда появилось такое название, которое можно перевести как «малодушные» или попросту «трусы»? В эссе Neuilly (1974) Шкворецкий сам задается этим вопросом и пытается дать на него ответ: «Почему трусы? А кто такие трусы?.. Честно говоря, не знаю. Я не знаю почему и не знаю кто. Это просто пришло мне в голову. Возможно, это приглашение задуматься над истинностью пафоса громких слов (таких, как слово „трус“). Или потому, что в то время, на фоне далекого грохота приближающейся канонады, нелепо было отрабатывать отдание чести с разворотом с тренировочными палками вместо винтовок”.

«Революция отложена на неопределенный срок…» Этими словами автор начинает роман. Об одной неделе в маленьком городке на северо-востоке Чехословакии, о последних днях оккупации и первых — после окончании боев рассказывает Дани Смиржицкий — alter-ego Йозефа Шкворецкого, его литературный двойник, сквозной персонаж его последующих романов, который заслуженно вошел в историю литературы ХХ века. Строго говоря, это появление не было первым: в написанной в 1946 году, но так и не увидевшей тогда свет повести «Нейлоновый век» (Věk nylonu) Дани уже является ведущим персонажем, как и в созданном под впечатлением от смерти матери рассказе «Размытые контуры» (Neurčité kontury, 1947). В романе Дани чуть больше двадцати, он пока не интересуется политикой. По-настоящему его волнует только то, что Ирена любит не его, а альпиниста Зденека, и занимает вопрос, почему ни фашисты, ни коммунисты не одобряют джаз.

После того, как начинающему писателю дали понять, что сюжетное продолжение его «Нейлонового века» — повесть о жизни золотой молодежи во время и после февральского переворота 1948 года «Конец нейлонового века» (Konec nylonového věku, 1950) — опубликовано не будет, он не слишком надеялся на то, что роман «Трусы» дойдет до читателя. Однако директор издательства Československý spisovatel Ладислав Фикар не возражал против публикации, равно как и Главное управление по надзору за печатной продукцией (по сути — государственная цензура). Но вскоре после выхода книги в свет к властям пришло запоздалое понимание, что она никак не вписывалась в официально разрешенное тогда направление — соцреализм. Разумеется, коммунистическая критика постаралась наверстать упущенное и исправить собственный промах. Но было поздно: роман вызвал большой резонанс в культурной и политической сферах и сделал Шкворецкого знаменитым.

Последние дни Второй мировой войны автор запечатлел не пафосно, а трезво, без уже почти обязательной в то время нарочитой героизации. В книге события десятилетней давности описывались достоверно, глазами очевидца, однако в идеологическом контексте конца 1950-х такой реализм был воспринят как не соответствующий единственно допустимой, партийной трактовке истории.

По мнению критиков, роман искажал картину майских событий 1945-го и оскорблял героев Красной Армии. Кроме того, им не по нраву пришлись «буржуазная узость взглядов» персонажей, невовлеченность их (читай — автора) в общественную жизнь и, разумеется, джаз как откровенная пропаганда американского образа жизни. То есть роман Шкворецкого оказался «грязным» и «непристойным» по эстетическим меркам того времени, не выполнял желаемой агитационной функции, не способствовал идейно-нравственному воспитанию читателя. Поэтому для последующих тиражей от автора потребовали переработки, и в 1964 году книга была переиздана уже с цензурными поправками, чтобы не допустить дальнейшего «развращения» общественности, особенно молодежи. Забегая вперед, скажем, что в первоначальном виде, без купюр, роман был опубликован на чешском языке лишь в 1998 году. Сам Шкворецкий назвал эту версию основой для всех будущих изданий.

Между тем Дани Смиржицкий продолжил шагать по страницам книг Йозефа Шкворецкого, почти буквально повторяя его жизненный путь со всеми проблемами и меняющимися обстоятельствами. В «Танковом батальоне» (Tankový prapor, 1954) он, уже доктор философии, призван на действительную военную службу. Два года в армии — это время противодействия грубости и хамству недалеких офицеров, бунт против засилья идеологии и роман тоскующего по своей оставшейся в Праге девушке Смиржицкого с женой одного из командиров, Янинкой.

В первой части романа «Чудо» (Mirákl, 1972) на дворе 1948 год. Дани, учитель в школе для девочек в маленьком городке на севере страны, становится свидетелем и невольным участником истории преподобного Дуфаля и предполагаемого чуда (в реальности — так называемое Чихоштьское чудо (Číhošťský zázrak) 11 декабря 1949 года и преподобный Труфаль), с помощью которого Stb хотело дискредитировать католическую церковь. Действие в параллельном повествовании происходит в 1968 году. Дани, уже автор детективов, либретто и сценариев, наблюдает и комментирует события Пражской весны без иллюзий и надежд. По мнению критиков, именно этой книгой Шкворецкий разозлил абсолютно всех: коммунистов старой закалки и коммунистов-реформаторов, эмигрантов обеих, 1948 и 1968 годов, волн, католиков и атеистов.

Вышедший Торонто в 1975 году сборник из шести историй «Первый сезон» (Prima sezóna) возвращает читателей в гимназические годы Дани. Война, оккупация, строгий режим протектората — ничто не является преградой для нескольких его забавных любовных приключений и единственного по-настоящему трогательного, оставившего светлые воспоминания…

«История инженера человеческих душ» (Příběh Inženýra lidských duší, 1977) стала завершающей книгой цикла, наиболее полно раскрывающей и характер Дани, и переживания и мотивацию поступков самого автора. Действие ретроспективной части истории происходит снова в Костелце в последний год войны. Дани работает на военном заводе, где встречает Надю — простую и бесконечно любящую его девушку, которая посвящает его в тайны сексуальной жизни, а вскоре после окончания войны умирает от туберкулеза. В его воспоминаниях она остается символом самоотверженной женственности. Второй временной план истории перенесен в Торонто, где Дани, как и сам Шкворецкий, уже признанный и популярный автор книг, преподает литературу и писательское мастерство в университете. Каждая из семи частей романа названа по произведению автора, которое в данный момент профессор обсуждает со своими студентами. Он уже слишком утомлен жизнью, чтобы пускаться в бурные любовные авантюры. Но не может устоять ни перед чувством к чешской эмигрантке, которая, не сумев смириться с изгнанием, возвращается на родину, ни перед напором богатой студентки Ирены Свенсон — полной противоположности незабытой Нади…

От романа к роману читатель следует не только за героем, но и за самим автором, становясь свидетелем внутренних перемен в Дани и его адаптации к внешним обстоятельствам. Очевидно одно: он всегда сохраняет свободу мысли, не скованную идеологическими доктринами и религиозными догмами. Неизменной чертой его характера остается ироничное, даже скептическое отношение ко всем великим идеям и здравый смысл в подходе к жизни. Изображая Дани с его недостатками, ошибками, не всегда продуманными поступками, Шкворецкий, вероятнее всего, желал дегероизировать своего персонажа, вывести его из толпы типичных героев официальной послевоенной литературы.

В литературе и кино

Скандал, вызванный публикацией романа «Трусы», вынудил Шкворецкого оставить работу в редакции. Вскоре (формально — с 1963 года) он стал профессиональным писателем.

Первые его статьи и поэтические переводы публиковались в 1945 году в издании SČM Slovo má mladý severovýchod («Слово молодежи северо-востока»), правда, недолго. В том же году оно закрылось. С середины 1950-х его произведения стали появляться на страницах журналов Host do domu, Literární noviny, Květen — здесь Йозеф опубликовал фрагмент из романа. В журнале Plamen печатались с продолжением эссе «Читая детективы» (Nápady čtenáře detective) и главы из «Танкового батальона». Некоторые из его ранних прозаических произведений ждали публикации много лет: «Новые Кентерберийские рассказы и другие истории» (Nové canterburské povídky a jiné příběhy, 1943—1947) вышли в 1996 году, повесть «Зритель в февральской ночи сталинизма» (Divák v únorové noci Stalinismu, март 1948) — в 1991 году. А лучшее, по мнению критиков, поэтическое произведение — состоящий их четырех песен сборник «Не отчаивайтесь!» (Nezoufejte! 1946), описывающий опыт военного времени и противоречия послевоенного периода, — Йозеф послал на литературный конкурс Družstevní práce, но безрезультатно. Впервые оно было опубликовано в Мюнхене в 1979 году, почти 35 лет спустя, и то не полностью.

Отличное знание английского языка и интерес к современной американской и британской литературе, желание познакомить с ней чехословацких читателей сподвигли Шкворецкого вплотную заняться переводами. Так было положено начало его первому совместному проекту с поэтом и переводчиком Яном Забраном. Переводы и подготовленные Йозефом обзоры с фрагментами англо-американской прозы публиковались во «Всемирной литературе». Его фаворитами были Э. Хемингуэй, Р. Брэдбери, У. Коллинз, У. Фолкнер, С. Льюис, А. Кларк, Ф. С. Фицджеральд. Он был членом Союза чехословацких писателей, председателем секции переводов. На IV съезде Союза в 1967 году Шкворецкий поднял вопрос об идеологических предпочтениях при выборе западных авторов, что ограничивает доступ чешских читателей к современной мировой литературе. Впрочем, особых надежд на прорыв в переводческом деле у него не было. А события августа 1968 года и вовсе поставили на них крест.

Второй совместной сферой деятельности писателя с Я. Забраном стали детективы. Они сотрудничали при написании трех детективных рассказов: «Убийство ради счастья» (Vražda pro štěstí, 1962), «Убийство с гарантией» (Vražda se zárukou, 1964) и «Убийство по доверенности» (Vražda v zastoupení, 1967). А также вместе написали «Таня и два мушкетера» (Táňa a dva pistolníci, 1965) — учебник русского языка, поданный как детективная история. Одноименный фильм режиссер Зденек Сметана снял в 1967 году.

Не забывал Шкворецкий и о джазе, непреходящей любви всей его жизни. В 1955 году вместе с другом с университетских времен Любомиром Доружкой им был написан текст для гастрольного ревю Really Blues пражского диксиленда, а затем тот же дуэт выпустил двухтомную неформальную историю «Лик джаза» (1964), сборник чешской и зарубежной джазовой поэзии «Джазовое вдохновение» (1966) и книгу «Лицо современного джаза» (1970), написанную на основе воспоминаний и свидетельств джазовых музыкантов.

В 1959 году они вдвоем написали либретто к оперетте «Неразбериха вокруг Лидии» (Zmatek kolem Lydie) для Чехословацкого радио, выступив под объединенным псевдонимом Йозеф Бенда. А вообще, в арсенале Шкворецкого псевдонимов было множество: Мната, Эррол, Йозеф Пепят, Йозеф Вала, Владимира (иногда Властимила), Берк, Мэри Новак, Й. Ш. и др. Любопытно, что через пару лет без уведомления авторов мюзикл был адаптирован для чехословацкого телевидения, но их имена в титрах популярного и по сей день телефильма не упоминались. В 1968—1970 гг. Шкворецкий и Доружка вели на радио популярное свинг-шоу и хитпарад «Шесть на шезлонге».

Несмотря на неоднозначную реакцию провластной критики, на радио, телевидении и в кинематографе 1960-х гг. произведения Шкворецкого появлялись часто. Но, что любопытно, интерес к ним сохранился и когда автор оказался в эмиграции. «Менора» (Sedmiramenný svícen) и «Трусы» прозвучали на Чешском радио в 1965 году, а инсценировка «Скерцо каприччиозо» (Scherzo capriccioso) появилась в 1984-м. На чехословацком телевидении по сценариям Шкворецкого были сняты «Банджо-ревю» (Revue pro banjo, 1963, реж. Зденек Подскальски), детективный сериал «Следственные методы поручика Борувки» (Vědecké metody poručíka Borůvky, 1967—1968, реж. Павел Блюменфельд), телеспектакль «По и убийство красавицы» (Poe a vražda krásné dívky, 1996, реж. Виктор Полесный) и др.

Детективные произведения Шкворецкого послужили основой для нескольких и сейчас пользующихся популярностью у зрителей полнометражных кинофильмов. Для криминальной комедии «Преступление в школе для девочек» (Zločin v dívčí škole, 1965) он написал сценарии к трем новеллам: «Смерть на игле» (Smrt na jehle), «Как купается женщина» (Jak se žena koupe) и собственно к «Преступлению…». Режиссерами их были Иво Новак, Ладислав Рыхман и Йиржи Менцель. Последний три года спустя снимет еще один фильм по сценарию Шкворецкого (при участии Йиржи Сухего) — «Преступление в кафе-шантане» (Zločin v šantánu, 1968), а Вацлав Гайер — «Флирт с барышней Стржибрной» (Flirt se slečnou Stříbrnou, 1969). Идеи и тексты писателя были использованы в фильме «Читая детективы» (1966, реж. Вацлав Таборицки) и «Танковый батальон» (1991, реж. Вит Ольмер), но оба были сняты без участия автора.

В 1968 году по сценарию Шкворецкого известный режиссер театра (работавший в том числе в пражском Divadlo Na zábradlí) и кино Эвальд Шорм снимает драматическую картину «Конец священника» (Farářův konec), в которой противостояние носителя коммунистической идеологии и пастора в маленькой деревушке легко переносится на уровень страны. После этого фильма Шорму на долгие годы нормализации было запрещено снимать.  

Известно, что у писателя были готовы или находились в завершающей стадии еще более десятка сценариев, которые так никогда и не были реализованы. В их числе несколько вариантов экранизации романа «Трусы», один из них, как предполагалось, должен был снимать Милош Форман. Чаще всего причиной отказа от задуманного проекта были цензурные запреты на стадии утверждения или требования внести изменения, на которые автор не готов был идти. Случалось, что его не устраивал и выбор режиссерами актеров.

Работа Шкворецкого в кино не ограничилась только написанием сценариев. В 1965 году он сыграл небольшую, но замеченную зрителями и критиками роль в одном из самых преследуемых коммунистическими властями фильмов — трагикомедии режиссера Яна Немеца «О празднике и гостях» (O slavnosti a hostech, 1965). Картина была запрещена в Чехословакии с 1966 по 1968 год как политическая сатира и аллегория на авторитарные режимы в соцстранах. После краткого появления на экранах кинотеатров во время Пражской весны фильм был снова положен на полку, на этот раз на двадцать лет. В 1974 году режиссер был вынужден покинуть страну.

Но еще до этого, ранней весной 1968 года, Ян Немец приступил к съемкам документального фильма о Пражской весне по собственному сценарию — «Оратория для Праги» (Oratorium pro Prahu), который в соответствии с трагическим развитием событий не мог завершиться не чем иным, как кадрами августовского вторжения войск Варшавского договора и русских танков на улицах столицы. Концепцию фильма пришлось менять, как и оригинальный закадровый текст, автором которого был Йозеф Шкворецкий. Монтаж картины был завершен в октябре 1968 года в Париже и Вене. В Чехословакии его никогда официально не показывали.

Издательство имени 1968 года

Йозеф Шкворецкий, возможно, никогда не чувствовал себя в родной стране как дома. В январе 1969 года он получает американскую стипендию и переезжает с женой в США. Сначала читает лекции в Корнельском университете в Итаке (штат Нью-Йорк), затем летом получает грант от Калифорнийского университета в Беркли, а осенью того же года — от Университета Торонто. Когда срок действия грантов приближался к концу, Шкворецкий получил известие, что на родине изъят тираж романа «Танковый батальон». Для него это послужило четким сигналом: возвращение в Чехословакию нежелательно. Окончательный выбор в эмиграции пал на Торонто, где Йозеф со Зденкой поселились 1 сентября 1969 года, и где, как говорил сам Шкворецкий, он наконец почувствовал себя как дома. «Я чех и лояльный гражданин Канады. Канада — это страна, где я впервые в своей взрослой жизни обрел свободу, в том числе свободу быть чехом и в то же время канадцем. Мой родной язык — чешский, ему меня научила моя мать».

Он начал вести несколько курсов в местном университете, в том числе по современному чешскому театру и кино. Насколько это было возможно, Шкворецкие пытались поддерживать связь с домом: еще весной 1970 года Йозеф под псевдонимом публиковался в чешской прессе (Svět práce). Самым важным источником новостей из Праги был его давний друг Любомир Доружка, но Шкворецкий поддерживал связь и по многим другим, обычно секретным каналам. Через них в Торонто доставлялись и рукописи запрещенных в Чехословакии авторов, которые затем были опубликованы издательством '68 Publishers.

Оно было основано супругами в 1971 году и до 1993 года издавало чешскую, словацкую и др. литературу в изгнании и самиздат. Любопытно, что и это событие нашло отражение в романах писателя. В «Чуде», а затем в «Инженере…» появляется новый персонаж — издатель Сантнерова, в которой безошибочно угадывается писательница и издатель Здена Саливарова.

Одно перечисление опубликованных ‘68 Publishers произведений потребовало бы нескольких страниц, а рассказ о судьбах их авторов (среди прочих В. Гавела, М. Кундеры, Б. Грабала) — отдельной большой публикации. Скажем лишь, что из 227 произведений, вышедших в свет в Торонто, многие принадлежали перу самого Йозефа Шкворецкого. Он продолжил писать в своем любимом жанре детектива: «Грехи для отца Нокса» (Hříchy pro pátera Knoxe, 1973), «Конец поручика Борувки» (Konec poručíka Borůvky, 1975), «Возвращение поручика Борувки» (Návrat poručíka Borůvky, 1981). Это были не только новые тексты — «Скерцо каприччиозо» (1983) о судьбе чешского композитора Антонина Дворжака или «Невеста из Техаса» (Nevěsta z Texasu, 1992) о жизни чешского общества на североамериканском континенте, — но и повторные издания ранних произведений, а также тех, которые были в Чехословакии под запретом.

Как публицист и литературный и кинокритик Йозеф был частым автором американских и канадских журналов. А вот его проза до середины 1970-х гг. издавалась на английском редко. Бум начался после того, как британский писатель Грэм Грин сказал своей племяннице Дэннис, опытному переводчику и издателю, что «книги господина Шкворецкого созрели для перевода». В 1979 году Дэннис опубликовала на английском книгу «Бас-саксофон» (Bas Saxofon), в которую вошли мемуары и две новеллы.

Лишение супругов Шкворецких в 1978 году чехословацкого гражданства не стало для них неожиданностью. Вновь приезжать на родину они получили возможность после Бархатной революции. Последний визит состоялся в 2004 году. И хотя окончательного возвращения Йозеф не планировал, его книги, написанные в изгнании, начали массово издаваться в Чехии. Это порадовало старших читателей поколения автора и познакомило с его произведениями молодых. И хотя его книги многих вдохновили на протест против режима, сам Шкворецкий не раз заявлял, что не мотивирует читателей к достижению политических идеалов. «Я всегда считал себя художником, популярным писателем. И никогда не стремился быть одним из тех мудрецов, которые решают мировые проблемы».

Йозеф Шкворецкий скончался 3 января 2012 года в Торонто.

ЛИТЕРАТУРА

Salivarová Z., Škvorecký J. Setkání na konci éry, s vraždou. Brno, 2019

Solecki S. Josef Škvorecký and His Works. Toronto, 1997

Kosková H. Škvorecký. Literární Akademie, 2004

www.skvorecky.cz