Если судьба двух старших сыновей, Петра и Юлия, уже привлекала некоторое внимание исследователей², то младшему, Владимиру, до сих пор с этим не везло. Даже убийство им жены, которое в свое время широко обсуждалось в санкт-петербургском обществе (собственно, единственное, в связи с чем В. Н. Вагнера иногда вспоминают), теперь регулярно относят к 1888 году. На самом деле произошла эта трагедия в 1896 году, что указывает на игнорирование архивных источников или на излишнее доверие к воспоминаниям, которые не всегда корректны по части дат.

Петр Вагнер: морской офицер и художник

Петр Николаевич Вагнер, старший сын профессора Н. П. Вагнера, родился в Казани 10 мая 1862 года и был назван, очевидно, в честь деда, П. И. Вагнера. Осенью 1871 года семья переехала в столицу, и какое-то время Петр учился в гимназии Мая³. Однако, в отличие от предков, мальчика явно не привлекали естественные науки, и уже в 1879 году он был принят в Морское училище. (рис. 1) Для него началась служба — внутренние и заграничные плавания на различных кораблях (1880—1883), затем последовало окончание училища с премией адмирала Краббе и званием мичмана (1883).

Уже в 1886 году он стал воспитателем и преподавателем в Морском корпусе, но продолжил учебу и в 1890 году окончил Гидрографическое отделение Николаевской Морской академии. В 1887 году Петр Николаевич женился на своей кузине Ольге Михайловне Вагнер (1869—1942), (рис.2) и в 1888-м у них родился единственный сын Николай. С 1898 года П. Н. Вагнер состоял в должности штатного преподавателя при воспитанниках Морского кадетского корпуса и старшим штурманским офицером ходил в учебные плавания на нескольких фрегатах и других учебных судах, встретив новый век в звании штабс-капитана. (рис. 3)

Один из его воспитанников в Морском кадетском корпусе, Г. К. Граф (1885—1966)⁴, позднее вспоминал: «В противовес этим преподавателям (тем, над которыми воспитанники всячески издевались. — С. Ф.) у нас были такие, которых нам и на ум не приходило изводить, и мы у них на уроках сидели так смирно, что действительно казалось, что можно было бы услыхать, как пролетит муха. Кто из бывших кадет не помнит высокоуважаемых математиков Б. и С. (вероятно, Сухомель. — Примеч. ред. кн.), астрономов Ш. и Б. (Безпятов Михаил Михайлович. — Примеч. ред. кн.) и навигатора В. (Вагнер. — Примеч. ред. кн.)»⁵.

Автор воспоминаний приводит курьезный эпизод, происшедший во время учебного плаванья фрегата «Князь Пожарский» по Балтике в 1901 году. «Доставалось также и старшему штурману лейтенанту В. (Вагнеру. — Примеч. ред. кн.). Это был корпусный офицер, прозванный „шишкой“, человек спокойный, но относившийся к своим обязанностям довольно-таки небрежно. Командир во время походов к нему постоянно приставал с вопросом: „Где наше место“, этим делая намек, что тот должен чаще проверять место корабля. Однажды В. находился в штурманской рубке, а командир ходил по верхнему мостику и, по-видимому, уж очень извел его своими докучливыми вопросами. На вновь повторенное: „Где наше место“ В. раздраженно крикнул — „В рубке“. Командир страшно рассердился, и им пришлось расстаться»⁶. (рис. 4) 

Хотя по службе Вагнер характеризовался различно: от «достаточно дисциплинирован, но малоисполнителен <…>, чрезвычайно рассеян и небрежен» до «как преподаватель к своему делу относится серьезно, уважаем воспитанниками»⁷, но служебный рост показывает, что как офицер он был на неплохом счету. В 1909 году он подполковник, в 1911-м — уже полковник, написавший учебник навигации, а в 1913-м — генерал-майор по Адмиралтейству. (рис.5)

Продолжение морской службы Вагнера было связано с административной работой: в 1916 году он был назначен начальником курсов для ускоренной подготовки к офицерскому званию (Курсы гардемарин флота), в 1918-м — заведующим классами гидрографов, а позже — начальником этих классов. Последней должностью П. Н. Вагнера на флоте был пост начальника Высшего военно-морского гидрографического училища им. Г. Орджоникидзе, от которого он был освобожден в 1923 году.

В служебной аттестации по Адмиралтейству 1907 года было отмечено: «В сущности, истинное призвание его есть искусство, так как аттестуемый весьма незаурядный художник. Следуя своему призванию, он окончил курс Академии художеств <…>. В среде художников он занимает вполне почетное место»⁸. Это действительно было так.

П. Н. Вагнер был человеком, одаренным в разных областях: он знал три иностранных языка, увлекался музыкой (неплохо играл на балалайке) и профессионально занимался живописью. В 1894 году он поступил в Академию художеств в мастерскую пейзажной живописи А. И. Куинджи, где его коллегами по учебе были Н. К. Рерих, К. Ф. Богаевский, А. А. Рылов, А. А. Борисов. Петр Николаевич окончил Академию в 1899 году со званием классного художника за пейзажи «Пороги» и «Балтийское море». Работал Вагнер главным образом как маринист и был активным участником выставок в Академии художеств 1905, 1907, 1910 и 1916 гг., а также выставок Общества им. А. И. Куинджи. Он заслуженно считается одним из известных учеников прославленного пейзажиста⁹. (рис 6, 7) С 1921 по 1929 год Петр Николаевич был профессором факультета живописи, графики и скульптуры Высшего художественно-технического института (бывшей Академии художеств).

Обстоятельства смерти П. Н. Вагнера и, как ни странно, даже точная ее дата неизвестны. В семье потомков Петра Николаевича считается, что он умер в Ленинграде в 1932 году (похоронен рядом с отцом на Смоленском православном кладбище).

Юлий Вагнер: ученый-зоолог

Юлий Николаевич Вагнер был вторым сыном в многодетной семье профессора

Н. П. Вагнера¹⁰. Родился он 13 декабря 1865 года в Неаполе, где его отец, к тому времени профессор Казанского университета, изучал эмбриологию беспозвоночных Неаполитанского залива.

Юлий окончил Восьмую С.-Петербургскую гимназию и в 1884 году поступил в ИСПбУ на естественный разряд физико-математического факультета; там он специализировался по Зоотомическому кабинету, которым руководил его отец. (рис. 8) В 1888 году Ю. Н. Вагнер окончил курс университета кандидатом¹¹ и с 1889-го по 1894 год состоял хранителем Зоотомического кабинета ИСПбУ. В 1889 году он женился на слушательнице Высших Женских курсов Е. Н. Дзвонкевич (1866 — после 1940), в 1893 году родился его старший сын Николай, в будущем русско-чешский ученый-цитолог. (рис. 9)

В Кабинете Юлий Николаевич занимался под руководством тогда начинающего приват-доцента, а впоследствии профессора Казанского университета и основателя знаменитой теперь теории симбиогенеза К. С. Мережковского (1855—1921). Летом 1887-го Вагнер вместе с отцом и В. М. Шимкевичем (1858—1923), а также другими студентами, работал на Соловецкой биологической станции, где исследовал фауну гидромедуз Соловецкого залива. В 1888 году Вагнер вновь изучал на Соловках эмбриологию брюхоногих моллюсков, а осенью того же года продолжил эту работу на Севастопольской биостанции. В 1889 году Вагнер занимался эмбриологией мизид, а с 1890 года переключился на изучение эмбрионального развития клещей — исследование, защищенное им вскоре как магистерская работа «История эмбрионального развития Ixodes calcaratus» (1894). Летом 1891 года от Русского географического общества и Русского энтомологического общества Вагнер ездил для фаунистических исследований на озеро Байкал и в забайкальскую область, посетив в том числе и Китай¹².

С 1890 года он вел практические занятия со студентами II-III курсов по зоологии беспозвоночных и руководил слушателями специального курса зоотомии. Среди его подопечных на кафедре были известные впоследствии ученые: М. Н. Римский-Корсаков, Н. Я. Кузнецов, П. Ю. Шмидт, С. И. Метальников, Е. А. Шульц и Г. Ф. Арнольд. (рис. 10) Таким образом, студенты Кабинета 1890—1897 гг. во многом были обязаны своим зоологическим образованием Ю. Н. Вагнеру.

В 1896 году Вагнер защитил докторскую диссертацию «Наблюдения над развитием Arthropoda». Вскоре в Киеве открылся Политехнический институт имени императора Александра II, и Ю. Н. Вагнер был приглашен туда экстраординарным профессором, а уже через месяц стал ординарным профессором (1898). Благоприятный отзыв о работах Вагнера, подписанный его петербургскими коллегами, в том числе академиками А. О. Ковалевским и В. В. Заленским, был направлен ректору Политехнического института В. Л. Кирпичеву. Кирпичев, в свою очередь, обратился в Департамент торговли и мануфактур Министерства финансов, которому принадлежал институт: «Я пришел к заключению, что было бы весьма желательно привлечение этого талантливого специалиста в число профессоров вверенного мне Института, о чем имею честь представить на благоусмотрение Департамента»¹³.

Помимо преподавания в институте Вагнер проводил в разных губерниях Украины (Полтавской, Киевской, Черниговской и Волынской) обширные полевые энтомологические исследования. В 1910—1913 гг. были изданы его труды: «Учебник зоологии для средних учебных заведений», «Рассказы о воде, о воздухе, человеке и насекомых», «Краткий учебник природоведения». Совместно с С. И. Метальниковым он редактировал известную «сытинскую» десятитомную детскую энциклопедию (1913—1914)¹⁴. (рис.11) Однако в 1911 году Вагнер вынужден был подать в отставку в связи с репрессиями против студентов¹⁵. После отставки он около года работал в Зоологическом музее Академии наук в Петербурге в должности младшего зоолога по вольному найму¹⁶, но уже в 1913-м возвратился в Киев. Там он получил место руководителя энтомологического отдела Киевской сельскохозяйственной станции.

Юлий Вагнер активно участвовал в общественно-политической жизни страны¹⁷. Так, в годы Первой мировой войны он работал в Военно-промышленном комитете, занимавшемся организацией помощи армии. После Февральской революции 1917 года он сотрудничал также в Исполнительном комитете, организованном сторонниками Временного правительства на Украине¹⁸. В марте 1917-го Совет Политехнического института принял решение о возвращении в институт профессоров, уволенных в 1911 году, и Вагнер около года заведовал там кафедрой энтомологии.

Весной 1918 года профессора Ю. Н. Вагнера пригласили войти в состав правительства гетмана П. П. Скоропадского, он возглавил Министерство труда. Юлий Николаевич был убежденным противником советской власти и подписал в октябре того же года «Обращение десяти» к премьер-министру Ф. А. Лизогубу c протестом против установления связей между Украиной и Советской Россией. Министры требовали не иметь таких контактов, пока в России у власти будут большевики, и акцентировали внимание на необходимости поддержки борьбы народов бывшей царской России за образование независимых государств. Их требования не были приняты, и приказом от 24 октября 1918 года Ю. Н. Вагнер был отправлен в отставку.

После прихода к власти на Украине С. В. Петлюры в начале 1919 года ученый покинул Киев и, вернувшись в Петроград, некоторое время, по-видимому, снова работал в Зоологическом музее. Однако никаких материалов о жизни Вагнера в 1919 году пока найти не удалось.

В 1920 году Юлий Николаевич со своей второй семьей (женой и двумя детьми)¹⁹ навсегда покинул Россию и более 20 лет жил и работал в столице Сербии Белграде²⁰. Ю. Н. Вагнер получил место профессора зоологии на сельскохозяйственном факультете Белградского университета и параллельно преподавал естествознание в гимназии (1920—1934). (рис. 12)

За неимением материалов о жизни и деятельности Ю. Н. Вагнера в Сербии из архивов бывшей республики Югославии приходится реконструировать эмигрантскую часть жизни ученого по его письмам в Россию.

В связи с резким увеличением населения Белграда за счет русской эмиграции (до 10 тысяч русских осели там в 1919—1921 гг.), в городе был жилищный кризис, и большинство приезжих, в том числе и Вагнер с семьей, жили в меблированных комнатах. Только в конце 1926 года, благодаря поддержке правительства и университета, был построен «университетский городок», где Вагнеру принадлежал двухэтажный дом.

Первые, самые трудные для адаптации в новой стране годы почти полностью прошли в хлопотах по устройству зоологической (энтомологической) лаборатории при сельскохозяйственном факультете Белградского университета и в подготовке и чтении лекций. Юлий Николаевич читал лекции по-сербски, как он сам отмечал в письмах, «на малознакомом и, кстати сказать, для нас, русских, весьма трудном языке»²¹. В 1923 году на базе организованной Вагнером лаборатории (занимавшей вначале всего две комнаты) был создан Энтомологический институт Белградского университета. В 1925—1926 гг. основная активность Вагнера была направлена на организацию Энтомологического общества КСХС и журнала при нем. В мае 1926 года состоялся первый местный Энтомологический конгресс, целиком подготовленный группой сербских энтузиастов во главе с русским ученым.

В дальнейшем, продолжая заниматься фаунистикой блох, Юлий Николаевич все больше внимания уделял общим вопросам эмбриологии и биологии этих насекомых. Посвящать себя науке после 1930 года стало сложнее. Согласно законам Югославии, 65-летний профессор был вынужден перейти на работу по контракту. Вскоре Вагнер вышел на пенсию, сохранив за собой только уроки в гимназии, где учился его сын Ор. Он продолжал собирать уникальную коллекцию блох, которую предполагал передать в Зоологический музей Ленинграда (тогда уже Зоологический институт), писал статьи для «Вестника югославского энтомологического общества» и, несмотря на возраст, совершал экскурсии по окрестностям Белграда. В это время им была описана коллекция блох Берлинского зоологического музея и составлен определитель блох Северной Африки для врачей-практиков²². В конце 1935 года в Германии вышел из печати его большой обзор фауны блох средней Европы²³.

Несмотря на ухудшение здоровья, Юлий Николаевич по-прежнему много трудился. Уже в военное время, в 1939 году, ученый начал новую работу над определителем блох всего мира, но она шла не так быстро, как хотелось бы Вагнеру. В конце 1940 года он сетовал в письмах на недостаток литературы и резкое сокращение переписки с коллегами из России. Скоро связь прервалась совсем: в СССР началась Великая Отечественная война.

События последних лет жизни Ю. Н. Вагнера неизвестны²⁴. Однако внучка Юлия Николаевича, В. Н. Вагнер, была уверена, что его обширная коллекция была продана им в годы войны в США, а сам ученый, будучи принципиальным противником советской власти, покинул Югославию, когда туда в 1944 году вошла советская армия. По ее словам, смерть застала его уже в Австрии в начале 1946 года²⁵. Правда, согласно материалам, опубликованным в справочнике «Незабытые могилы», Юлий Николаевич умер (погиб?) 4 апреля 1945 года²⁶. В одном из писем в Россию еще в 1937 году он отмечал: «В сущности, сама смерть меня нисколько не страшит, но я боюсь ненужных мучений и был бы счастлив, если бы этот неизбежный конец наступил сразу»²⁷. Возможно, что так и случилось.

Владимир Вагнер: сын-неудачник

В отличие от двух старших братьев, третий сын Н. П. Вагнера, Владимир (1867— после 1929?)²⁸, по-видимому, не унаследовал от отца никаких талантов, напротив, вырос человеком никчемным, постоянно создававшим проблемы и себе, и своим близким. Кульминацией стало 7 марта 1896 года, когда он застрелил из пистолета свою жену²⁹, с которой состоял в браке пять лет. В ходе судебного процесса было сделано заключение о невменяемости подследственного, защита попыталась изобразить В. Н. Вагнера жертвой семейного воспитания или, точнее, «угнетения»³⁰, но очевидно, что это было не так. Помимо сочувственных воспоминаний о нем (впрочем, рисующих малосимпатичный образ: «Вошел молодой человек со странной, очень некрасивой наружностью, бледный до прозрачности, с каким-то несимметричным, деформированным лицом <...>. Желчный, неуравновешенный, он порою поражал однобокостью суждений, бывал резок, дерзок, а иногда замыкался в себе, становился мрачен и неразговорчив, а то приниженно-робок...»³¹), есть и другие свидетельства, а также семейная переписка, открывающая, как кажется, подлинную сущность этого человека³². (рис. 13)

Сначала Владимир пытался пойти по военной части, но прослужил в качестве вольноопределяющегося в Онежском полку (Ревель) очень недолго и был комиссован по здоровью. Далее он решил уйти в монастырь и пробыл на Соловках около года (1887/88), однако оказался неспособным к такой жизни³³. Настоятель монастыря архимандрит Мелетий писал Н. П. Вагнеру летом 1888 года: «Сын Ваш Владимир, оставленный в обители, вел себя нехорошо, и потому мы не можем держать его долее <…>. Мне не хотелось Вас оскорблять — писать о нем что-либо неприятное, зная, как родительскому сердцу больно слышать неприятное о недобрых детях, но ему монастырская жизнь не на пользу будет, а более ко вреду. Может быть в мирской жизни более, лучше и скорее исправится, потому что там нужда его заставит более трудиться и снискивать себе пропитания»³⁴.

Место бухгалтера в сельскохозяйственной школе Министерства земледелия в Бессарабии, выхлопотанное для него, также оказалось невостребованным: Владимир Вагнер до Бессарабии не доехал, растратив деньги, полученные от родителей, еще в Москве. Не принесло результатов и намерение сделаться фотографом. Собственно, это была постоянная канва его жизни: просьбы о деньгах (иногда с угрозами самоубийства) и под разными предлогами уклонение от любых взятых на себя обязательств, со ссылками на обстоятельства, от него не зависящие (включая и слабый характер).

Прежде всего Владимир сетовал на невнимание к нему окружающих. Так, в письме к отцу из Дома предварительного заключения (1897) В. Н. Вагнер рассуждал: «Живя среди холода, не имея искреннего горячего сердца, кому бы все рассказать, благодаря своей доверчивости, благодаря окружающей меня обстановке, слабой воли характера, сталкивающей в жизни моей с людьми, я невольно падал <…>. Моя отчужденность, мое недоверие за последнее время к людям, мнительность, губили меня больше и больше, доведя, наконец, до тяжкого преступления, в котором я до сих пор не могу дать себе ясного отчета, — как все это случилось»³⁵.

На момент совершения убийства жены В. Н. Вагнер работал в Петербурге секретарем редакции детского журнала «Игрушечка».

Со временем его характер нисколько не изменился, и, будучи уже осужденным на высылку в Сибирь за убийство, он писал родным из Иркутска (1911): «Прощайте все мечты, все честные намерения, простите все, кто мог помочь, но толкнул человека на бесчестную жизнь <…>. Переведите рублей 25 <…> иначе при хорошем случае — покончу с собой, при худом — пойду на подлость и преступление — иного исхода нет»³⁶.

Дальнейшая судьба В. Н. Вагнера мне неизвестна, однако стержень его жизни был вполне определен в письме к нему отца еще до суда³⁷: «Володя! Тебе давно следовало бы обратиться с искренним покаянием к Богу, к отцу и к матери, но ты этого не делал, и постепенно падал и погибал. На твоей душе кровь близкого к тебе человека. Куда же ты теперь пойдешь, к кому обратишься?!! Дьявол осенил тебя и владеет твоей душой и сердцем. Ты обманул преподобных, вступив в монастырь, обещав посвятить свою жизнь Богу, и не сдержал данного обещания. Но Бог милосерден, и ни на кого не гневается до конца — вместо наказания он послал тебе добрую, мирную семейную жизнь с милой, образованной и честной женщиной. Он дал тебе сына — красивого и доброго мальчика. Ты убил жену и оставил мальчика сиротой, без матери³⁸. Куда же ты теперь пойдешь, где найдешь мир и покой твоему вспыльчивому, злобному и глупому характеру?

Ты жалуешься на всех и всех обвиняешь, а не можешь только обвинить себя самого в том, что сам осквернил и исковеркал всю свою жизнь. Припомни, сколько добрых, хороших людей помогали тебе, принимали в тебе участие. Езерский обращался с тобою как родной отец, — чем же ты отплатил ему? Сколько раз ты обманывал лиц, которые тебе доверяли, обманывал, выдумывая разные сказки, лгал матери, которая тебе верила. Ты лжешь и теперь, и самому себе. Никакой автобиографии ты не сочинил и не напишешь, потому что вся твоя биография может быть выражена в двух строчках: лгал, делал мерзости и злые дела, удалялся постоянно и постепенно от Господа, обманул отца, мать и всех близких людей и, наконец, завершил свою биографию убийством жены… (рис 14)

Страшен, велик грех на твоей душе и теперь тебе необходимо обратить все мысли, дела и стараться, чтобы смыть этот грех. Неужели же ты пойдешь с ним в жизнь вечную!!? Благ и милостив Господь! Он, наверное, пошлет тебе каторжную жизнь для того, чтобы ты смирился и молитвою искупил бы свою прежнюю дрянную жизнь.

Дьявол гордости и самомнения внушает тебе теперь, что ты будешь писателем, драматургом³⁹. Для того, чтобы быть ими, необходимы ум и талант. У тебя нет ни того, ни другого. Ты мог бы быть честным тружеником, чиновником, фотографом. Ты этого не захотел и теперь тебе один путь — смирение и каторга…

Если тебя оправдают, то это будет для тебя новым искушением, новым рядом злых глупостей, самолюбованием. Дай Бог, чтобы тебя не оправдали!!.. Твой отец НВ».

После совершения Владимиром убийства родственники с ним почти не общались, и это вызвало даже осуждение со стороны некоторых участников процесса, мало знакомых с жизненной историей убийцы, тем более что в суде о Владимире говорили как о «продукте странной, необъяснимой жестокости или недомыслия в семье, заброшенном и нелюбимом ребенке. За шалости или плохие отметки которого запирали на целые дни в чулан и, наконец, выгнали из дому»⁴⁰. Никаких документальных подтверждений этому, однако, нет.

Три брата

Оба старших сына Н. П. Вагнера вполне состоялись в жизни. Петр Николаевич реализовал очевидные художественные задатки отца, у которого они проявились в полной мере только в «научном рисовании», и был хорошим преподавателем и администратором. Даже умер П. Н. Вагнер «вовремя», не дожив до гибели собственного сына и избежав гонений, вполне возможных в отношении царского генерала.

Юлий Николаевич стал крупным ученым-зоологом и хорошим организатором, чего отцу явно не хватало в его профессиональной деятельности. Судя по продуктивности в научно-популярной сфере, Ю. Н. Вагнер был не чужд и литературы. Со временем смерти ему повезло меньше: вполне вероятно, он застал гибель сына, да и самому ему пришлось несладко в последние годы: то ли в оккупированной советской армией Югославии, то ли в послевоенной Австрии.

Владимиру Николаевичу, увы, достались только пустые фантазии и вздорный характер… Вряд ли судьба человека в обществе зависит исключительно от его генов, но манкировать собственной генетикой еще никому не удавалось.

Иллюстрации

Рис. 1. П. Н. Вагнер. СПб., конец 1880-х. Музей-квартира А. И. Куинджи, СПб.

Рис. 2. О. М. Вагнер. СПб., начало 1900-х. Архив А. Ю. Заднепровской.

Рис. 3. П. Н. Вагнер. СПб., вторая половина 1890-х. Из книги Г. К. Графа «Моряки. Очерки из жизни морского офицера 1897—1905».

Рис. 4. Фрегат «Князь Пожарский. 1901. Из книги Г. К. Графа «Моряки. Очерки из жизни морского офицера 1897—1905».

Рис. 5. П. Н. Вагнер. СПб, 1910-е гг. Архив А. Ю. Заднепровской.

Рис. 6. П. Н. Вагнер. Петровские корабли. 1910-е гг.

Рис. 7. П. Н. Вагнер. Далекие просторы. 1910-е гг.

Рис. 8. Ю. Н. Вагнер. Из: Богданов А. П. Материалы для истории научной и практической деятельности в России по зоологии и соприкасающихся с ней отраслей знаний (1850—1887). Изв. ИОЛЕАЭ. М., 1891.

Рис. 9. Е. Н. Вагнер (Дзвонкевич). СПб., 1889. Архив В. Н. Вагнер.

Рис. 10. Ю. Н. Вагнер (сидит слева) со своими студентами. СПб, 1894. Архив автора статьи.

Рис. 11. Научно-популярные книги Ю. Н. Вагнера.

Рис. 12. Ю. Н. Вагнер. Белград, 1931. ПФА РАН, ф. 722, оп. 2, д. 170, л. 112.

Рис. 13. В. Н. Вагнер с племянницей. СПб, 1889(?) Архив В. Н. Вагнер

Рис. 14. Выписка о смерти и захоронении О. Н. Вагнер. 1896. АМНП. Фонд Н. П. Вагнера