Потому что когда власть расстреливает миллионы граждан, ей проще сделать вид, что этого не было. Потому что когда она сажает в тюрьму детей из-за того, что боится их несогласия и стремится подбить статистику к новому году, ей не нужно, чтобы об этом говорили.

28 октября в Москве к зданию ФСБ пришли около 300 человек. У них не было плакатов, флагов и баннеров, они не выкрикивали лозунгов. Участники акции назвали ее народным сходом «За наших и ваших детей». Администрация Москвы отказалась согласовать мероприятие, но люди все равно пришли, чтобы поддержать обвиняемых по делу «Сети» и «Нового величия», потому что фигуранты этих процессов по большей части действительно дети, а сфабриковали уголовные дела в отношении них взрослые.

— Уважаемые граждане, не мешайте проходу других граждан! — настаивает девушка в темно-синей форме сотрудника полиции.

— Да ладно, тут же никто не ходит. Кому мы мешаем? В кои-то веки люди сюда пришли, — возмущается седая женщина в бежевом пальто.

Одиннадцать молодых людей в Пензе и Санкт-Петербурге обвиняются в участии в террористическом сообществе под названием «Сеть». Они якобы готовились организовать серию взрывов во время президентских выборов и чемпионата по футболу, а также поднять вооруженный мятеж. Им грозит от пяти до десяти лет. Члены Общественной наблюдательной комиссии говорят о том, что молодых людей, арестованных в Петербурге, пытали. Правозащитники уверены, что дело сфабриковано: обвинить в антиправительственном заговоре можно сегодня кого угодно, доказательств вины молодых людей нет, хотя многих задержали еще год назад, в октябре 2017-го.

— Говорят, что это вы запретили проводить здесь народный сход. Почему? — настойчиво спрашивает мужчина лет сорока у и. о. заместителя руководителя Департамента региональной безопасности и противодействия коррупции Москвы Василия Олейника.

Олейник медленно идет вдоль здания ФСБ и отвечает очень неразборчиво.

— Хорошо, а вы здесь в качестве госслужащего или в качестве гражданина? Что же вы не в форме? — настаивает мужчина.

— А разве у госслужащих есть форма?
— Я спрашиваю, потому что мне интересно, в качестве кого вы тут.

— Я человек прежде всего, — тихо говорит Олейник.

— А я гражданин этого города, я здесь родился, и я, как и все здесь, считаю, что это здание изжило себя.

— Это не вам решать.

Вдоль стен ФСБ группами стоят люди в штатском — сотрудники спецслужб и Центра «Э». Они с непроницаемыми лицами смотрят на цветные волосы и модные ботинки школьников, на женщин, которые пришли на площадь с маленькими детьми и пытаются укрыть их от ветра, на пенсионерку, которая ходит вдоль здания ФСБ с конституцией и почти сдувшимся синим воздушным шариком в руках. У стен ФСБ говорят о правах человека, обмениваются новостями, смеются и спорят. У стен ФСБ стоят студенты и пенсионеры, правозащитники и общественные деятели, журналисты и близкие ребят, ставших жертвами сфабрикованных уголовных процессов.

Дело «Нового величия» — пример безграничного творчества ФСБ. В Telegram был чат «Новое величие», в котором молодые люди говорили о политическом устройстве страны и процветающей коррупции. К моменту ареста они успели поучаствовать в раздаче листовок с критикой власти и в нескольких митингах. Среди них было также трое сотрудников ФСБ, которые не просто передавали правоохранительным органам всю информацию из чата, но и провоцировали его участников на резкие высказывания в адрес действующей власти. Один из «внедренных» сотрудников предложил создать политическое движение с уставом и помещением для собраний. Ребята согласились.

В марте 2018 года по обвинению в создании экстремистского сообщества арестовали 10 человек, в том числе несовершеннолетнюю Анну Павликову. Следствие считает, что они хотели свергнуть конституционный строй, используя листовки и чат в Telegram. Адвокаты называют это дело провокацией со стороны правоохранительных органов. Сегодня шестеро фигурантов находятся в СИЗО, еще четверо — под домашним арестом.

Акции в их поддержку прошли также Санкт-Петербурге, Пензе и Ростове-на-Дону. И целью схода было вовсе не требование ответа от ФСБ, не требование справедливости, не привлечение внимания.

— Люди пытаются объединиться против больших проблем, против надвигающейся волны уголовных дел по ст. 205 (терроризм) и 282 УК (экстремизм). Эти статьи направлены на молодых. Власть не имеет доказательной базы и вообще ничего [против обвиняемых], и она начинает пытать тех, кого задерживает. Человек не должен терпеть пытки, понимаете? В XXI веке пыток не должно быть. Поэтому люди пришли на народный сход, просто чтобы показать родителям детей, которые сейчас под следствием: «Вы не одни». Это моральная поддержка, — говорит координатор ОВД-Инфо Алла Фролова.

У многих в руках и в карманах мягкие игрушки. Мужчина в черной кепке стоит с игрушечным хомяком, который умеет повторять человеческую речь.

— Свободу политзаключенным, — говорит мужчина.

— Свободу политзаключенным! — пискляво, но очень торжественно вторит игрушка.

После схода участники движения «Бессрочный протест» организовали прогулку по Тверской улице, где их и задержали сотрудники полиции. Позже к ним в ОВД несколько часов не пускали адвоката.

Чем и как группа молодых людей могла повредить конституционному строю Российской Федерации — большая загадка. А ответ на нее примерно такой: самосознание общества опасно для власти. Общество не должно защищать и не должно помнить.

Вероятно, именно поэтому за 10 дней до проведения в Москве акции «Возвращение имен», посвященной памяти жертв сталинских репрессий, администрация столицы отказалась согласовывать мероприятие. Мэрия предложила перенести место проведения акции, потому что в это время на площади шли строительные работы, но люди возмутились: слишком острая тема. И власти отступили, акцию согласовали. Это была первая за 12 лет попытка запретить вспоминать тех, кого ни за что убивали сотрудники НКВД, а потом КГБ. И кто сказал, что через год эта попытка не будет предпринята снова?

Акция «Возвращение имен» состоялась на следующий день, 29 октября, там же, на Лубянской площади, через дорогу от места, где накануне был сход «За наших и ваших детей». Стоя у Соловецкого камня, пожилая женщина в темно-зеленом берете качала головой: «Никогда не знаешь, что будет последней каплей. Но вообще-то я восхищаюсь нашей школотой! Она отвязная, непуганая, они делают то, чего мы не можем».

«Школота» протестует, потому что не хочет терпеть вседозволенность власти: кто-то выходит на мирные шествия вслед за оппозиционными политиками, раздает листовки, кто-то, видя, что и оппозиционные политики врут, пытается действовать самостоятельно. Но есть и те, кто идет на радикальные меры. Пример тому — 17-летний подросток, поклонник уже забытых террористов из RAF, подорвавший себя у входа в здание ФСБ в Архангельске. «Школоту» сажают: и виновную, и невиновную — хотя виноваты тут, конечно, только взрослые. И в день памяти жертв политических репрессий взрослые изумляются этой «школоте», но не могут ее защитить, как никто не мог (или мог, но боялся) защитить расстрелянных и репрессированных.

Ветер обжигал щеки и пальцы даже через варежки. Тысячи людей приходили к Соловецкому камню и часами стояли в очереди, чтобы зачитать в микрофон имя, возраст и дату расстрела автомеханика, плановика, дворника, врача, преподавателя, бригадира, плотника. Чтобы эти имена эхом бились в закрытые окна празднично подсвеченного здания ФСБ. Два дня подряд люди выходили на улицу к зданию НКВД, КГБ, ФСБ, ничего не прося: потому что мало кто видит смысл в том, чтобы просить и требовать, доказывать и убеждать — все это нужно было делать еще 15 лет назад.

Видимо, Россия дошла до той стадии произвола власти и молчания общества, когда люди не могут перебороть систему и могут только сказать: «Мы помним» и «Мы с вами». И нет никакой гарантии, что через 70 лет активистам не придется организовывать у здания ФСБ новую акцию памяти, но уже с именами «школоты», которую мы не смогли защитить.