Когда пришла нацистская оккупация, Милене, или Милушке, едва исполнилось десять лет, и жизнь семьи, державшей небольшую лесопилку в пражском предместье, резко изменилась. Ее отец Ярослав Помпл строил в лесах укрытия, где вместе с товарищами прятал людей, скрывавшихся от нацистов, в том числе и советских солдат. В грузовиках среди бревен он перевозил в безопасное место тех, кто находился на нелегальном положении. В 1944 году их группа, вошедшая в историю как «Тршемшинская», была раскрыта, и Ярославу лишь в последний момент удалось спастись: он прятался на сеновале, в то время как дом уже обыскивало гестапо. Нацисты объявили за его голову награду в 100 000 марок, однако Ярослава не выдали, и он успешно скрывался до конца войны. Мать Милушки была интернирована в Терезин и чудом, благодаря Пражскому восстанию, избежала казни в тюрьме Панкрац.

Первой революцией в жизни Милушки стал 1948 год, когда к власти в Чехословакии пришли коммунисты. Предприятие у деда отобрали, а отца, известного участника Сопротивления, на год отправили в лагерь. Из-за «буржуазного происхождения» путь в вуз Милушке был закрыт, и она стала манекенщицей на текстильном предприятии. В 1950 году она вышла замуж, через год родился сын Томаш.

Органы госбезопасности не переставали следить за ее семьей. В январе 1953 года Ярослав Помпл был вновь арестован. Милушку вместе с двухлетним сыном схватили прямо на улице и привезли на многочасовой допрос.

В середине 1953 года ее снова арестовали. Тогда сотрудник госбезопасности сказал: «Если вы подпишете согласие на сотрудничество, можете взять свои вещи и идти домой». Решение пришло сразу. «На это ушло несколько мгновений, и этот момент остался во мне на всю жизнь. Тогда я уже знала, что существуют доносчики, которые даже получают за это деньги, что они следят за своими соседями, знакомыми, что они являются информаторами службы госбезопасности. Все это я знала. И когда я представила себе, что делала бы нечто подобное, то мысленно воскликнула: „Господи, помоги мне! Я не могу такое сделать!“», — вспоминала этот роковой поворот в своей судьбе Милушка Гавлуйова. Следователь подвел ее к окну, чтобы она увидела женщину с коляской, в которой был ребенок того же возраста, что и ее сын, но она не изменила своего решения.

В камере предварительного заключения Милушка провела пять месяцев, и 27 ноября 1953 года за «попытку подстрекательства к противодействию революции» ее приговорили к пяти годам строгого режима, штрафу в размере 5000 крон, конфискации всего имущества и возмещению судебных издержек. Она была лишена прав гражданского состояния сроком на пять лет.

Как удавалось молодой женщине, которой едва исполнилось 24 года, проявлять такую непреклонность и решимость сопротивляться? Милушка Гавлуйова на это отвечает, что среди ее предков были баски, бежавшие в период Реформации от преследования инквизиции из Испании в Германию, а оттуда в Богемию, то есть сила к сопротивлению у нее в крови.

В апреле 1954 году Милушка Гавлуйова была отправлена в тюрьму в поселке Сваты Ян-под-Скалой, которая служила госпиталем для узниц с тяжелыми болезнями. Там она заразилась туберкулезом. Ребенка Милушка видела очень редко — когда ей разрешали свидания за примерное поведение. Когда в 1955 году по амнистии, объявленной президентом Чехословакии, ей удалось выйти на свободу, сын ее не узнал.

Ярослав Помпл в том же 1953 году был осужден на десять лет строгого тюремного режима. Он получил свободу лишь в 1960-м и скончался спустя пять лет, так и не дождавшись реабилитации. Лишь в 1966 году свидетельство одного из спасенных им в годы войны советских офицеров, приехавшего в ЧССР, позволило посмертно снять с него обвинения.

1968 год Милушка Гавлуйова встретила без иллюзий по поводу «социализма с человеческим лицом» и его будущего. «Я не верила в Пражскую весну. Мы, политические заключенные, знали, что такое коммунистический режим. А поскольку за решеткой оказывалось много умных и образованных людей, мы предвидели, как будут развиваться события. Тогда не было той атмосферы, которая появилась в 1989-м. Когда мы увидели демонстрацию на Национальном проспекте, то сказали себе: „Вот сейчас пришло то, настоящее!“», — вспоминала бывшая политзаключенная.

Хотя к моменту Бархатной революции Милушке Гавлуйовой исполнилось 60 лет, она пошла в политику: участвовала в работе Гражданского форума, стала мэром Рудне-у-Праги и оставалась на этой должности до 1998 года. «Я человек верующий. Я просто написала на листе бумаги: „Господи, дай мне понять то, что я могу изменить, и позволь мне не страдать от того, что я изменить не в силах!“»