Демократия — это не только форма государственного управления, не только то, что записано в конституции; демократия — это отношение к жизни, основанное на вере в человека, человечность и человечество, а вера не существует без любви, как и любовь без веры. Я однажды сказал, что демократия — это дискуссия. Но настоящая дискуссия возможна только там, где люди верят друг другу и честно ищут правду. Демократия — это разговор равных, размышления свободных граждан перед лицом всего общества: смысл слова «парламент» прекрасен, надо только придать ему телесности!

Демократический идеал не только политический, он также социальный и экономический. Коммунизм я отвергаю. Без индивидуализма, без одаренных и изобретательных личностей, без способных лидеров, без гениев нельзя разумно и справедливо организовать работу на благо общества.

Кризис демократии — простите, а что сегодня не в кризисе? Мы, все страны и народы, переживаем сложный период; не стоит требовать чего-то совершенного и вечного. Но это не значит, что наша демократия, вообще наш строй, не может стать лучше, чем есть. У демократии есть ошибки, потому что ошибки есть у граждан. Каковы сами, таковы и сани. Посмотрите на нас: на протяжении столетий мы не имели собственной династии, не имели (за редким исключением) национально ориентированного дворянства, не имели своих богачей и знатных господ — самой историей и природой мы предназначены для демократии. По своей культуре мы принадлежим к европейскому западу — еще одна отсылка к просвещенному демократизму. Мы народ телом и душой демократический, и, если у нашей демократии есть недостатки, мы должны преодолевать эти недостатки, а не преодолевать демократию.

Настоящая любовь к народу — вещь прекрасная, для порядочного и честного человека сама собой разумеющаяся, поэтому об этом много не говорят, так же как порядочный человек не трубит на весь мир о своей любви к жене, к семье и так далее. Настоящая любовь оберегает, приносит жертвы, а главное — работает. А для работы на благо народа и государства нужна ясная, разумная программа, политическая и культурная — просто восторженных или взволнованных речей недостаточно. Есть разница между патриотизмом и патриотичностью.

Гуманизм не исключает и не ослабляет любви к народу; я могу, даже должен любить свой народ, но я не должен поэтому ненавидеть другие народы. Настоящая любовь доказывается не ненавистью, а, напротив, только любовью. Человечество есть совокупность народов, оно не может быть чем-то кроме народов или стоять над ними.

Человечность заключается не в том, что мы с восторгом рассуждаем обо всем человечестве, а в том, что всегда ведем себя по-человечески. Требуя, чтобы политика служила человечеству, я этим не хочу сказать, что политика не должна быть национальной, просто она должна быть справедливой и порядочной. Только и всего.

Где же это мы живем, что люди, скрывающие свою грубость и невежество за знаменем национальной идеи, могут публично оскорблять каждого, кто всегда и во всем стоит за правду из лучших патриотических побуждений? Честь народа следует отстаивать, познавая правду — и никак иначе. Больше нравственности и мужества требуется, чтобы признать ошибку, чем чтобы упорствовать в ошибке, даже если ее разделяет весь народ.

Без интереса граждан к государству республика де-факто становится государством аристократическим, бюрократическим, государством меньшинства — форма сама не определяет сущность государства.

В политике (демократической) требуются оценки не только материальные, но и нравственные. Возможно, предупреждаю, эта точка зрения вызовет полемику, дескать, это морализаторство, но ничего не поделаешь: иначе, чем с позиций морали, нельзя обосновывать политические стремления. Если сила является правдой и правом, то политика тут же становится частью зоологии — и баста!