Я сижу на скамейке-качалке в питерском Таврическом парке. Покачиваюсь в такт своим мыслям, а заодно разрабатываю вывихнутую щиколотку. Приятное с полезным. Приятное — это точно, ведь один неприятный шаг позади, а именно приезд в Россию через Нарву, путешествие, по сегодняшним меркам, с непредсказуемыми перспективами в виде ночевки на мосту в течение семи часов без возможности сесть и даже сходить в туалет и с прочими радостями жизни.

Вопрос о роли литературы в жизни общества сегодня снова приобрел актуальность.

В фирменном кондитерском магазине я единственная потенциальная покупательница. Витрины огромные, заполненные коробками с конфетами, шоколадками, вафлями и прочим, все в ярких упаковках: и с розами, и с котиками, и… с портретами Путина, Ленина, цариц, космонавтов и прочих узнаваемых лиц. Покупаю убогую бонбоньерку со стилизованным питерским пейзажем, а вечером рассказываю подруге: «Представляешь, что я видела…». Но не удивляю. «Да, до „этого“ я их возила в качестве подарка, — заявляет она мне, показывая коробку с Путиным, — очень вкусные, особенные, с перцем. Теперь, конечно, нет. А тогда были любители, нравилось. Я их много передарила»…

Кажется, это было совсем недавно. Перелет длился менее двух часов, но я волновалась, собирая вещи, не успевала. Теперь дорога тянется больше суток, и остается только радоваться и благодарить судьбу, что хоть так можно навестить 93-летнюю маму…

Во все времена некоторые люди с ностальгией говорят и пишут о старых днях и призывают «вернуться к традициям», плохо представляя себе, в чем эти традиции заключаются, наделяя прошлое идеальными чертами, какими оно никогда не отличалось. Не имея представления о будущем, не имея плана развития общества, правители заклинают возвратом в воображаемый золотой век, отгороженный от мира национальными границами. Это характерно и для наших дней. Давайте же хотя бы бегло взглянем на это прошлое — прошлое России.

У меня в коллекции есть брошюра без обложки, автора установить не удалось. Орфография в книге старая, и, судя по характеру иллюстраций, издана она еще до начала Первой мировой войны.

Образ чеха военного времени во многом сформировался под влиянием личности Ярослава Гашека и его бравого солдата Швейка. Однако было бы в корне неправильным думать, что типичным проявлением национального характера является шутовство, хотя и оно может быть формой сопротивления. Для жителей Великобритании, например, эталоном высшего качества стали чешские пилоты, служившие в Королевских ВВС во время Второй мировой.

Бывают времена, когда даже выставка набросков, карандашных портретов и других произведений малых форм может вызвать не просто ожесточенную критику, но и яростные нападки, вплоть до оскорблений личного порядка.

Историки и археологи знают, сколько сокровищ таит в себе то, что воспринималось современниками как мусор. Выброшенные когда-то давно за ненадобностью вещи становятся источником наших знаний о прошлом, перемещаются в лаборатории и музеи.

В «Русском слове» № 11/2017 мы писали об иллюстрациях чешских художников к произведениям русской литературы. Сегодня мы поговорим о работах российских мастеров, оформлявших книги чешских писателей.

Наверное, каждый из нас сможет назвать несколько любимых книг, запомнившихся благодаря не только содержанию, но и оформлению. В них иллюстрации немыслимы без текста, а текст — без иллюстраций. Это часть книжной культуры, недаром качественно оформленные издания ценятся очень высоко. И мнение о том, что «книжки с картинками» — это только для детей, совершенно несправедливо.

В 1920 году сельское хозяйство России находилось в критическом положении, производство продуктов питания существенно сократилось. Причин тому было много: Гражданская война, разруха, хаос в организации транспорта, нерешенность имущественных вопросов, общая техническая отсталость аграрного сектора, потери в рабочей силе во время Первой мировой войны и т. п. А когда к этому добавилась засуха и продразверстка приобрела чудовищные размеры, начался голод.