Аристократ, юрист, политик и дипломат, непродолжительное время глава рода и постоянный нарушитель традиций, патриот и эмигрант — это перечисление дает практически полное представление о личности Максимилиана (Макса) Лобковица. Его жизнь прошла на фоне важнейших событий XX века как в его родной Богемии, так и в мире. Во многих из них он участвовал. Как и его предки, а сейчас и потомки, Макс Лобковиц много сделал для своей страны, его заслуги были признаны, но умереть на родине ему не пришлось. Жизненный путь его — готовый сценарий. Возможно, когда-нибудь по нему снимут фильм. А пока — сжатый рассказ об одном из представителей древнего рода, его корнях и молодых ветвях.
История рода
Лобковицы — один из самых древних и знатных чешских дворянских родов, состоявший в родстве с царствовавшим сорок лет испанским королем Филиппом II. Преимущественно ревностные католики и монархисты, они веками верой и правдой служили правящим императорским домам на поле брани, в открытой политике и ее закулисьях, в дворцовых покоях и на дипломатическом поприще. Лобковицы всегда стояли на страже культурного наследия страны, выступали как меценаты.
Их чешский патриотизм неоспорим, хотя родовое имя, на первый взгляд, может показаться германизированным: в средние века наиболее распространенной формой его написания было Lobkowitz. Однако в 1919 году глава рода, девятый князь Фердинанд Зденко, принял решение об обязательном использовании древнейшей из сохранившихся форм — Lobkowicz.
Генеалогическое древо рода весьма ветвисто. В XV веке семья разделилась на две линии — гасиштейнскую (Hasištejnský z Lobkovicz) и попельскую (Popelů z Lobkowicz), а в начале XVI-го последняя еще на две — билинскую (Bílinská), прервавшуюся в XVIII веке, и хлумецкую (Chlumecká). Дерево продолжало давать новые побеги, и в начале XVIII века из хлумецкой ветви проросли две новые —рудницкая (Rudnická) и мельницкая (Mělnická), которые существуют по сей день. Герой нашего рассказа и его потомки принадлежат к первой.
Почти о каждом представителе рода Лобковиц можно сказать «знаменитый», «выдающийся», «прославленный». Упомянем лишь некоторых их них. Вратислав Пернштейн, родившийся в 1530 году, в 25 лет стал первым чехом, получившим орден Золотого руна. Впоследствии этой награды удостаивались еще многие Лобковицы.
Сын основателя хлумецкой ветви Ладислава — Зденек Войтех — считается одной из ключевых фигур в истории рода. В 1599 году он стал высшим канцлером королевства и первым — чешского происхождения. Ревностный католик, он принадлежал к радикальной католической партии во власти, так называемой испанской. Эта политическая сила не скрывала своего стремления к ликвидации протестантизма, а Зденек Войтех зашел так далеко, что буквально нарушил свой служебный долг, отказавшись подписать Грамоту величества (Majestát na náboženskou svobodu, или Rudolfův majestát). После выпуска этого составленного сеймом и подписанного 9 июля 1609 года королем Рудольфом II документа в Королевстве Богемия утраквисты (умеренное крыло гуситского движения) и чешские братья (община христиан-евангелистов) были уравнены в правах с католиками. Перед восстанием протестантов в Праге Зденек уехал повидаться с семьей в Вену и тем самым избежал дефенестрации 1618 года. В венском католическом обществе Лобковицы были приняты с распростертыми объятиями. Они быстро влились в среду чешских католиков, которые под предводительством Зденека предпринимали все усилия для разгрома восстания. Его заслуги были высоко оценены Габсбургами: Зденек Войтех был награжден орденом Золотого руна, пожалован титулом князя и правом именовать себя главой дома Лобковиц.
Единственный сын Зденека Войтеха и его жены Поликсены Вацлав Евсевий сделал блестящую военную карьеру. Во время Тридцатилетней войны он сформировал дивизию, набрав солдат за свой счет. В нее входили пять рот кирасиров, которых он одел и снарядил также на собственные средства. После войны Вацлав стал военным советником при императорском дворе, оставался им при Фердинанде III и Леопольде I. В 1652 году занял должность председателя Императорского военного совета, а в 1699-м стал председателем Тайного совета, по сути — первым министром империи. В Вене он нажил себе немало влиятельных врагов и последние годы жизни провел фактически под домашним арестом в своем замке в Роуднице.
Шестой князь Йозеф Франтишек Максимилиан остался в истории рода как не слишком рачительный хозяин, но признанный меценат, тративший огромные суммы на страстное увлечение — музыку. Он собирал партитуры Генделя, в том числе рукопись «Мессии» с поправками и оркестровками Моцарта. Людвигу ван Бетховену, когда тот был еще мало известен, Лобковиц назначил ежегодную стипендию, а также выделил музыкантов и концертные площадки, в результате чего семейство едва не разорилось. В знак признательности Бетховен посвятил своему покровителю некоторые из величайших произведений, в том числе Третью («Героическую»), Пятую (по другим сведениям — меценату графу Морицу фон Фрису) и Шестую («Пасторальную») симфонии.
Праправнук мецената, десятый князь Фердинанд Зденко Лобковиц, пошел по стопам многих предков и своего отца — императорского камергера. Аристократ до мозга костей, тайный советник, кавалер ордена Золотого руна, он до последнего был предан монархии. С женой Анной Бертой, происходившей из древнего вюртембергского аристократического рода Нейппергов, кавалер-дамой Звездного Креста и фрейлиной императорского двора, у них было десять детей. Их первенец Фердинанд Йозеф из-за матримониальных планов отказался от права наследования и титула, в связи с чем они перешли к следующему сыну — Максу. В 1920 году главой рода должен был стать Максимилиан Эрвин Марие Йосеф Антонин Падуанский Йиндржих Томаш Лобковиц. Но все оказалось не так просто.
Аристократ на службе республике
Максимилиан Эрвин Лобковиц родился в Билине, одном из родовых гнезд, 26 декабря 1888 года, был вторым из четырех братьев и имел шесть сестер. В семье царил монархический дух, о чем говорит хотя бы тот факт, что все девушки чуть ли не с младенчества стали кавалер-дамами ордена Звездного Креста. А вот Макс с юных лет выбивался из привычного образа аристократа. Он, в отличие от отца, не любил охоту — обычное занятие дворянства. Зато восхищался современным искусством, музыкой и литературой и одновременно был одним из активных членов основанного в 1900 году клуба «За старую Прагу», публиковал статьи на исторические темы в журналах. Помимо чешского и немецкого он в совершенстве владел французским, английским и польским языками.
Как чешский патриот, он принял и поддержал демократические идеалы новой республики. Когда с образованием чехословацкого государства были отменены наследственные титулы, он с готовностью отказался от своего княжеского. Это был настолько радикальный отход от традиций, что отец Макса десять лет с ним не разговаривал.
На юридический факультет Карлова университета Максимилиан поступил по окончании малостранской немецкой гимназии и 13 декабря 1913 года получил степень доктора права. Почти сразу же был принят на государственную службу сначала в малостранский окружной суд, затем в 8-й отдел городского управления Праги. Оттуда 9 января 1919 года лейтенант запаса Максимилиан Лобковиц был призван в Чехословацкую армию, но служил недолго — военной карьере он предпочел дипломатическую.
Заявление о приеме на дипслужбу было подано 6 июля 1920 года, к работе в Министерстве иностранных дел Чехословакии в качестве секретаря дипломатической миссии II ранга он приступил 1 августа, а через два дня принес присягу, которая гласила: «Клянусь честью своей и совестью, что всегда буду верен Чехословацкой Республике, буду подчиняться ее властям, соблюдать все законы государства и выполнять свои служебные обязанности в соответствии с действующим законодательством, выполнять приказы старательно, добросовестно и беспристрастно, не разглашать служебной тайны, действовать на благо государства и в интересах службы».
«Не та» жена и «те» друзья
Вскоре Максимилиан Лобковиц получил назначение секретарем в посольство в Лондоне и там познакомился со своей будущей женой Джиллиан Маргарет Хоуп Сомервилл из Дришана, происходившей из ирландской аристократической семьи. Из сохранившейся семейной переписки тех лет и рассказов очевидцев становится совершенно ясно, что родители Максимилиана были категорически против этого союза. Особенно яростные возражения вызывало то, что Джиллиан не была католичкой, да еще и развелась с первым мужем. Однако Макс не отступил, и 1 декабря 1924 года в Лондоне состоялась их свадьба, которую старшие Лобковицы, разумеется, проигнорировали. В браке родились трое сыновей: Мартин, Доминик и Оливер.
Несмотря на разногласия с родней, молодые Лобковицы часто приезжали в Чехословакию. В том числе для того, чтобы встретиться с семьями Масариков и Бенешей, с которыми близко дружили. Первым президентом республики Максимилиан восхищался и считал его ключевой фигурой нового государства. Их последняя встреча произошла незадолго до смерти Т. Г. Масарика 22 мая 1937 года, когда тот с сыном Яном и дочерью Алисой побывал в замке в Роуднице-над-Лабем.
С Яном Масариком Максимилиана связывала давняя дружба, встречались они и по работе в МИДе. Любопытные документы — характеристики на Лобковица как секретаря дипломатической миссии, данные Масариком. В 1925 году тот пишет: «Работа с делами — не его сильная сторона. Он недостаточно проворен и, как мне кажется, слишком обеспокоен безукоризненным качеством конечного результата. Поэтому он хорошо и добросовестно шифрует, но не очень быстро». Впрочем, это было единственное критическое замечание в довольно обширном тексте. Три года спустя характеристика была гораздо более лаконичной: «Полная лояльность, готовность четко выполнять указания. У него [Максимилиана] есть политическое чутье, вопреки происхождению. Он скромный и отличный по характеру человек». Масарик особенно высоко ценил прекрасные контакты Макса с английскими властями.
Помимо работы в посольстве в 1933—1935 гг. Максимилиан был представителем правительства Чехословакии в Административном комитете Верховного комиссариата по делам немецких беженцев Лиги Наций в Лозанне. В преддверии войны он стал чаще приезжать на родину. Не исключено, что, помимо отдыха и улаживания семейных дел, в Чехословакии ему приходилось заниматься политическими вопросами. Известно, что вскоре после подписания Мюнхенского соглашения на вилле президента Эдварда Бенеша в Сезимовом Усти состоялась важная встреча. На ней уже бывший президент обсуждал первые шаги, которые необходимо предпринять в ожидаемом столкновении с нацистами. На встрече присутствовали Макс Лобковиц и Зденек Боржек-Догальский.
Мюнхенский сговор и последующие события крайне негативно сказались на отце Максимилиана, Фердинанде Зденке. Глава рода (титул вернулся к нему после «неправильной» женитьбы сына) был вынужден покинуть свой замок в Билине, который находился на уступленной территории, и укрылся в замке Нелагозевес, где жила его сестра Вилемина. Фердинанд Зденко умер 22 декабря 1938 года и был последним представителем рода, похороны которого состоялись в семейном склепе в замке в Роуднице-над-Лабем.
Первая эмиграция
Согласно официальным документам Министерства иностранных дел, 13 марта 1939 года Максимилиан Лобковиц покинул Чехословакию. Уже во время немецкой оккупации пограничных областей в октябре 1938 года он был занесен в черные списки гестапо, поэтому отъезд из страны был оправдан, но оказался довольно драматичным.
Несмотря на растущую международную напряженность, Макс поначалу об эмиграции не думал. Ситуация изменилась в одно мгновение. 9 марта его жена Джиллиан покинула Чехословакию и поездом через Брюссель уехала в Лондон. В пути она стала свидетельницей важного разговора, который в итоге спас ее мужу жизнь: немецкий офицер рассказывал о подготовке к оккупации. Прибыв в Лондон всего за несколько часов до ее начала, Джиллиан сразу позвонила мужу и попросила его немедленно покинуть страну. Опасаясь, что их разговор могут подслушать, она сказала Максу, что одному из детей срочно нужна операция. Муж понял ее правильно и буквально на следующий день самолетом вылетел в Лондон. О внезапности его отъезда свидетельствует короткая записка от друга: «Счастливого пути. Жаль, что мы не увиделись… но я рад, что ты уехал. Твой Ян Масарик». Уже 15 марта 1939 года в Роуднице появились немецкие войска. Днем позже был провозглашен Протекторат Богемии и Моравии.
Собственность Максимилиана Лобковица была передана под принудительное управление, которое не предусматривало каких-либо охранных мер. Наибольший ущерб был нанесен замковым постройкам в Езержи, которые использовались как лагерь для пленных офицеров. Замок в Роуднице-над-Лабем был передан филиалу NAPOLA (национал-политические учебные заведения для подготовки руководящих кадров НСДАП и СС) и стал местом расположения нескольких сот молодых гитлеровцев. Рейхсминистерство внутренних дел объявило о лишении Максимилиана Эрвина Лобковица гражданства Протектората, всех прав и конфискации всего его имущества.
Покинув родину, Максимилиан остался верен данной клятве и уже 2 сентября 1939 года поступил на службу в чехословацкое представительство в Лондоне. Кроме того, он занимал пост председателя Чехословацкого экономического консультативного совета, который был создан в феврале 1940 года и базировался в британской столице. Еще одной важной функцией, которую выполнял Максимилиан, была должность вице-президента Чехословацкого Красного Креста.
Два года спустя Великобритания признала чехословацкое правительство в изгнании, и представительство было преобразовано в посольство. И хотя в прессе и неофициально Макс Лобковиц уже давно именовался послом, новые обстоятельства потребовали некоторых протокольных дипломатических шагов: 18 июня 1942 года в Букингемском дворце он вручил верительные грамоты королю Георгу VI. На посту посла Чехословакии в Великобритании он находился до 1947 года. Министерство иностранных дел считало Максимилиана наиболее квалифицированным для выполнения этой функции, особенно благодаря его знанию местных условий. Среди других причин выбора его кандидатуры обычно назывались аристократическое происхождение, прекрасное знание английского языка и жена ирландского происхождения. Назначение Макса открыло перед правительством в изгнании двери, которые, скорее всего, остались бы закрытыми для других кандидатов. Посол с супругой были приняты на самом высоком уровне, в том числе королевском.
Разумеется, дипломатическая миссия Максимилиана находилась под пристальным наблюдением гестапо. Его пражское отделение в письме от 18 марта 1941 года отметило деятельность Макса как враждебную Германскому рейху. Это касалось даже культурных мероприятий, которые дипломат организовывал по долгу службы. Например, в апреле 1942 года он открыл первую серию из семи концертов Фестиваля камерной музыки союзных государств в зале Святого Петра в Борнмуте. Первый день музыкального фестиваля был выдержан в чехословацком духе. Среди прочих звучали произведения Антонина Дворжака, родившегося в деревне Нелагозевес.
За годы пребывания на посту посла Макс Лобковиц встречался со множеством людей: глав и послов других стран, политических лидеров Великобритании и стран-союзников, в том числе СССР. Он был участником большого числа приемов, выставок, торжественных обедов. Одним из его последних светских мероприятий в этом ранге стало чаепитие 27 октября 1945 года по случаю празднования Национального дня Чехословакии. Максимилиан и его жена Джиллиан принимали соотечественников в Чехословацком институте по адресу Гросвенор-плейс, 18.
Из эмиграции в эмиграцию
Сразу после окончания Второй мировой войны Максимилиан Лобковиц был награжден памятным знаком Второго национального сопротивления, а в 1947 году указом Министерства национальной обороны от 17 июня — медалью «За заслуги» I степени. Однако блестящая карьера обошлась ему дорого. В последние годы службы в Лондоне в качестве посла Чехословакии у Макса начались серьезные проблемы со здоровьем. Он несколько раз обращался с просьбой об отпуске, последний раз весной 1946 года. В мае Максимилиан написал прошение о трех месяцах на отдых и решение медицинских вопросов, хотя предполагал использовать это время и для того, чтобы уладить финансовые дела и разобраться с возвращенным ему после войны имуществом. Кроме того, ожидался приезд в Чехословакию его сыновей из Америки, где те учились.
МИД удовлетворил просьбу, однако уже 6 июня 1946 года председатель правительства Зденек Фирлингер внес предложение об освобождении Максимилиана Лобковица от должности Чрезвычайного и Полномочного Посла в Великобритании и Ирландии. Заседание кабинета по этому вопросу состоялось 1 октября, предложение было одобрено и передано на утверждение президенту Бенешу, который официально уволил Лобковица 3 декабря 1946 года. Окончательно Максимилиан покинул пост посла в Лондоне 8 февраля 1947 года.
Однако на этом его дипломатическая служба не закончилась. Практически сразу же он был назначен советником-посланником МИДа, а 20 марта того же года ему был выдан дипломатический паспорт. В нем, что интересно, Максимилиан по-прежнему значился послом. Именно этот документ обеспечил ему относительно беспрепятственный отъезд в Америку.
После февральского захвата власти коммунистами понимание, что он вот-вот может оказаться запертым в Чехословакии, пришло к дипломату сразу. На родине его удержала гибель 10 марта 1948 года друга, министра иностранных дел Яна Масарика, и его похороны. И вновь на помощь пришла жена. Джиллиан телеграфировала из Лондона, что смертельно больна. Уловка сработала: коммунисты дали Максу два дня, чтобы навестить ее. Он покинул родину с одним чемоданом, оставив замки, земли, лесные угодья, коллекции произведений искусства… В то время процесс конфискации только что возвращенного имущества уже стартовал. Все началось с пересмотра первой земельной реформы (на основании закона № 142/1947). В марте был начат процесс изъятия лесной и сельскохозяйственной собственности, а также национализация пивоваренных заводов, курортов и промышленных предприятий. В октябре 1949 года дело дошло до замков Билин и Нелагозевес. В декабре 1949 года у семьи отобрали родовое поместье в Роуднице-над-Лабем. Изъятия продолжились в 1952 году, когда был конфискован Лобковицкий дворец в Пражском Граде. Движимое имущество официально перешло в руки государства в 1960-х гг.
Вырвавшись из Праги, Макс воссоединился в Лондоне с семьей, и уже оттуда они все вместе двинулись дальше — в США. Город Дувр в штате Массачусетс стал их новым домом. Официально с чехословацкой дипломатической службы Максимилиан Лобковиц был уволен только 23 ноября 1948 года по решению Комитета действий Национального фронта. Он скончался 1 апреля 1967 года в возрасте 78 лет. Джиллиан пережила его на 15 лет и умерла 2 марта 1982 года.
Sdílíme minulost, tvoříme budoucnost
Новую страницу жизни рода Лобковиц на родной земле открыла Бархатная революция и последовавшие за ней перемены. В 1990 году Мартин и Уильям Лобковицы, старший сын и внук Максимилиана, вернулись в Прагу, чтобы в соответствии с принятыми в демократической Чехии законами о реституции вернуть семье дважды конфискованную недвижимость. Их также ждала сложная, почти детективная работа по поиску и восстановлению одной из самых значительных частных художественных коллекций в Европе.
Процесс реституции оказался непрост. У семьи было меньше года, чтобы найти все принадлежавшие предкам вещи. Пока Мартин занимался решением правовых вопросов, его сын Уильям в поисках утраченного колесил по стране на маленькой Škoda Favorit, вооружившись обнаруженными в архивах списками отобранных семейных артефактов — бумаги составили и фашисты, и коммунисты. В общей сложности на возвращение имущества ушло двенадцать лет. Последним в 2002 году после нескольких судебных разбирательств вернулся в семью Лобковицкий дворец в Пражском Граде.
В настоящее время владельцами, управляющими, движущей силой реноваций и энтузиастами-просветителями являются Уильям Лобковиц, его жена Александра, дочери Илеана и София и наследник — Уильям-младший. Они владеют тремя замками, дворцом, 20 тыс. движимых экспонатов, библиотекой из примерно 65 тыс. редких книг, пятью тысячами музыкальных партитур и композиций, включая раннюю копию Пятой симфонии Бетховена, и 30 тыс. коробок и фолиантов, некоторые из них никогда не открывались. Реставрация и сохранение собственности и открытие ее для публики стали лобковицкой профессией и страстью.
Семейный проект носит название House of Lobkowicz, и все происходящее в нем делается под девизом «Разделяем [общее] прошлое, творим будущее». Он включает в себя пять направлений: Lobkowicz Collections, Lobkowicz Events Management, LE Holdings, винодельню Zámek Lobkowicz Roudnice и некоммерческую организацию Friends of the Lobkowicz Collections. Все они связаны между собой структурно, в них работают, подменяя друг друга, люди из одной команды. Их долгосрочная цель — поделиться коллекциями со всем миром.
Уильям Лобковиц родился и вырос в США, окончил Гарвардский университет, где специализировался на европейской истории, что очень пригодилось ему в будущем. Он имеет право на титул «князь» и обращение «Ваша светлость», но предпочитает пользоваться ими в исключительных случаях, когда это нужно для дела. Его жена Александра Флореску происходит из одной из старейших дворянских семей Румынии. Семейные легенды гласят, что с 1600-х гг. их предки, которые были дипломатами и советниками своих королей в Богемии и Румынии, встретились в Праге, чтобы выработать стратегию победы над турками, угрожавшими империи Габсбургов. Но гораздо реальнее, что в начале 1920-х дед Сандры, Раду Флореску, бывший послом в Чехословакии, пересекся с дедом Уильяма-старшего, Максимилианом.
Лобковицы убеждены: «Будущие поколения заслуживают того, чтобы мы бескомпромиссно стремились выполнить нашу миссию <...> менеджеров и хранителей коллекций». Разумеется, в рамках проекта действуют организации и структуры, обеспечивающие ему финансовую стабильность. В замках и дворце организуются экскурсии, концерты, выставки, помещения можно снять для проведения банкетов, свадеб, балов. Но существуют также некоммерческие организации, библиотека, образовательные программы, семинары, программы с постоянным членством. Ближайшие цели владельцев — основать в замке Нелагозевес музей и музыкальную академию Дворжака, а также библиотеку и учебный центр Лобковицей.
Самый младший из «хранителей» Уильям Рудольф уже сейчас много делает для проекта и с готовностью примет эстафету от родителей, когда те решат уйти на покой. «Большинство людей, видя прекрасные произведения искусства и замки, думают, что все это дается невероятно легко, — говорит он, стоя в одной из еще не до конца отреставрированных комнат Лобковицкого дворца. — Но на самом деле мы неустанно работаем день и ночь, чтобы сохранить и защитить эти вещи. Никто не будет заботиться о них так, как мы».
Литература
Votypka V. Paradoxy české šlechty. Praha, 2005
Mžyková M., Mašek P., Kasík S. Lobkowiczové. Dějiny a genealogie rodu. České Budějovice, 2002
Hazdra Z. Šlechta ve službách Masarykovy republiky. Mezi demokracií a totalitními režimy. Praha, 2015
