Для меня среди таких книг, например, «Дон Кихот» с иллюстрациями Г. Доре, «Моби Дик» Германа Мелвилла (илл. Рокуэлла Кента), сборник «Сцены частной и общественной жизни животных» (илл. Ж. Гранвиля), «Винни-Пух» (илл. Э. Г. Шепарда), «Рассказы о животных» Сетон-Томпсона с авторскими иллюстрациями, сказки в оформлении И. Билибина, поэтические сборники с гравюрами В. Фаворского и многие другие. Примером художественного единства текста и изображения может послужить и роман Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» с рисунками Йозефа Лады.
Чтобы хорошо оформить книгу, художнику нужно прочувствовать автора литературного произведения, в каком бы веке он ни жил и на каком бы языке ни творил. Необходимо умение погрузиться в чужую культуру, подойти к ней с уважением и внимательно изучить. Если русскую литературу иллюстрирует иностранец, у читателя, считающего эту культуру родной, может возникнуть отторжение, неприятие зрительного ряда, особенно в случае, когда реалистическое произведение сопровождается рядом картинок с непривычными или ошибочными деталями.
Чешская культура печатной книги с самого начала, с XV века, отличалась высоким уровнем. Издания выходили не только на родном, но и на немецком, латинском и других языках: в Чешских землях разрешали открывать печатные цеха иностранцам. В 1512 году в Праге заработала еврейская типография, а в 1517—1519 г. — типография восточнославянского просветителя Франциска Скорины, благодаря которой пражская публика познакомилась с книгами, печатавшимися кириллицей.
Девятнадцатый век в Чехии не дал большого количества хороших переводчиков художественной литературы, хотя многие люди прекрасно владели иностранными языками. Это объясняется несколькими причинами: во-первых, теория и практика художественного перевода только начинали формироваться; во-вторых, издатели оценивали этот труд не слишком высоко, что не давало возможности профессионально заниматься литературным переводом и зарабатывать таким образом на жизнь; в-третьих, чешский язык в тогда только возрождался, переживал период бурного становления, так что перевод был действительно большой проблемой. Несмотря на все это, некоторые произведения русской литературы появлялись на чешском почти непосредственно сразу после выхода в оригинале, а потом неоднократно переиздавались. «Евгений Онегин» выдержал целый ряд изданий, и разные художники оформляли роман в стихах на протяжении десятков лет.
Русская литература выходила огромными тиражами и во времена социализма. Это были зачастую произведения не самых лучших писателей, и переводчики далеко не всегда выполняли свою работу хорошо, так что некоторые книги, скорее, испортили представление чешского читателя о русской литературе. Однако можно назвать и такие, в которых труд прекрасного переводчика дополнялся интересным, необычным для русской публики визуальным рядом. Я хорошо помню, какое впечатление произвели на меня, в 1970-е гг. студентку Ленинградского университета, иллюстрации русской классики Адольфа Борна (1930—1916). В то время нам, жившим в СССР, упорно навязывалась эстетика так называемого социалистического реализма, представленная и в оформлении печатных изданий, особенно «серьезной» литературы. И вдруг я увидела Салтыкова-Щедрина, проиллюстрированного в стиле буффонады, с интересом рассматривала непривычно утрированные, но такие выразительные физиономии полуживотных-полулюдей. Позднее я познакомилась с творчеством этого художника значительно лучше, держала в руках сотни книг самых разных жанров с его рисунками, побывала на выставках его произведений, но несмотря на количество, его работы не приелись.
Многие интересно проиллюстрированные книги русских авторов выходили в 1920-е гг. крошечными тиражами, но они тоже заслуживают внимания. В их числе издания, оформленные Йозефом Венигом (Josef Wenig, 1885—1939), мастером, недостаточно оцененным публикой и уже практически забытым: большую часть своей творческой энергии художник отдал театру. К тому же творчество Йозефа Венига затмили его родственники: брат (писатель) и племянник (более известный художник). Вениг иллюстрировал не только «Евгения Онегина», но и издания музыкальных произведений и либретто; им замечательно оформлена вышедшая в 1921 году небольшая книжечка «Щелкунчик» (Louskáček).
Что касается произведений Пушкина, хотелось бы отметить книгу «Три сказки» (Tři pohádky, nakl. Jaroslav Podroužek, 1948). Это скромное, на первый взгляд, издание запоминается благодаря интересному шрифту, придуманному графиком Б. Форманом (Bedřich W. Forman, 1919—1985), большим знатоком восточного искусства. Вместе с младшим братом он собрал огромную и очень ценную коллекцию китайского, египетского, монгольского, индийского, сирийского искусства, и сегодня около 600 художественных произведений из коллекции братьев Форманов находятся в собрании Национального музея.
В 1936 году был издан «Разговор книгопродавца с поэтом» А. С. Пушкина (Rozmluva nakladatele s básníkem), тираж всего 100 нумерованных экземпляров напечатали на ручном станке, а черно-белые рисунки В. Рады (Vlastimil Rada) раскрашивались вручную. Обложка была закрыта тонкой бумагой, которая, конечно, сохранилась лишь на нескольких дошедших до наших дней образцах. Властимил Рада, живописец, график и писатель, прославился именно как иллюстратор русской литературы, особенно Н. В. Гоголя, А. П. Чехова и М. Е. Салтыкова-Щедрина. Иллюстрации Рады книги Зощенко (Šibal Gryška, nakl. Adolf Synek, 1929) — это типичное произведение конца 1920-х — начала 1930-х годов. Стиль художника со временем менялся — в его творчестве отразилось влияние социалистического реализма.
К редким изданиям довоенного периода относится и прекрасная книга «Илья Муромец и Калина-царь» (1939) с раскрашенными линогравюрами Михаэла Флориана (Michael Florian, 1911—1984). У его отца, художника Йозефа Флориана, было 12 детей, многие из них тоже стали художниками, и их творчество воспринимается как единое целое благодаря похожей стилистике.
Конечно, ценные иллюстрации можно найти не только среди библиографических редкостей. Приятное впечатление производят книги в оформлении Карла Мюллера (K. Müller, 1899—1977). Этот художник, ученик Макса Швабинского (Max Švabinský) и друг одного из лучших чешских графиков Цирила Боуды (Cyril Bouda), принял участие в работе над изданиями Пушкина (двухтомника «Избранное», 1981), иллюстрировал Лескова, Тургенева, Чехова, а также книгу чешской писательницы Ярмилы Глазаровой «Ленинград», выдержавшую несколько изданий, произведения многих чешских классиков.
Не обошел вниманием русскую литературу и Адольф Гоффмейстер (Adolf Hoffmeister, 1902—1973), один из основоположников современного чешского искусства, писатель, публицист, карикатурист, переводчик, дипломат, путешественник. Достаточно назвать роман И. Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито» с коллажами, напоминающими по цветовой гамме издание Пушкина с иллюстрациями В. Рады.
Огромную любовь целого поколения чешских детей заслужил сборник сказок И. Карнауховой «Краса ненаглядная» в чешском переводе Krása Nesmírná (Lidové nakl., 1977), оформленный Вацлавом Фиалой (Václav Fiala, 1896—1980). Книга в этой же обложке издавалась не раз и в 1980-е гг., только текст сказок несколько менялся: использовались другие варианты пересказа. В. Фиала был выбран в качестве иллюстратора книги неслучайно. Художник хорошо знал русское искусство: он учился в Харькове и Санкт-Петербурге, в 1922 году вернулся на родину и закончил образование в Праге у Макса Швабинского. В течение своей творческой жизни Фиала получил много интересных заказов, работал над созданием чехословацких павильонов на Всемирных выставках в Париже и Нью-Йорке, за что в 1938 году получил медаль. Художник совершил большое путешествие по Подкарпатской Руси, в то время территории ЧCР, и оставил много зарисовок о жизни русинского населения. Кроме сказок Фиала оформил и другие книги русских писателей: Пушкина, Бажова («Малахитовая шкатулка»), Гоголя («Тарас Бульба») и даже рассказы дрессировщика В. Дурова.
Большими тиражами выходили книги, иллюстрированные недавно скончавшимся художником Карлом Франтой (Karel Franta, 1928—2017), например, «Сказки среди бела дня» Виктора Витковича (в чешском переводе Pohádka pod stromeček, 1978). Смешные и нестрашные черти Франты полюбились чешским детям, их художник рисовал для сказок разных авторов всего мира.
В начале 1990-х гг. чешские библиотеки избавлялись от русской литературы, даже если она была прекрасно издана. Рынок заполнили безвкусные образчики книгопечатной продукции, пестревшие аляповатыми и агрессивными картинками. Нечто подобное можно было наблюдать и в других постсоциалистических странах. Эта мода на безвкусицу прошла быстро, но ее сменили другие заботы: цены на книги повысились, люди стали меньше читать, выросла востребованность анимации, в том числе компьютерной. Впрочем, за судьбу книг, думается, бояться не стоит. Спрос на хорошие издания возрождается. Достаточно посмотреть на цены: книга Зощенко, о которой я писала в этой статье, была куплена мной за одну крону, сейчас она стоит на аукционе 600…
