Происходящие события свидетельствуют о том, что устоявшиеся тенденции русско-украинской войны меняются, а чем это может завершиться, пока непонятно. Идущее с октября прошлого года российское наступление принесло Москве минимальные результаты. Несмотря на очень тяжелые потери, оккупационные войска так же далеки от сколько-нибудь значимой победы над ВСУ, способной принципиально изменить ситуацию на фронте, как и восемь месяцев тому назад. Однако Вооруженные силы Украины пока не могут остановить это наступление и вынуждены отступать — от одной деревни за другой. Так называемый «саммит мира», призванный продемонстрировать широкую международную поддержку «формуле мира» президента Украины Владимира Зеленского, кончился неудачей. За три недели до юбилейного саммита Североатлантического альянса Путин выдвинул свой план прекращения войны, на самом деле — практически не закамуфлированное требование полной и безоговорочной капитуляции Украины и всего западного мира. Однако на завершившемся 12 июля саммите НАТО этот план был фактически отвергнут. Вместе с тем встает вопрос: если ни одна из сторон не в состоянии добиться победы — а именно так складываются дела на фронте — то сколько может продолжаться война? И если все же стороны будут вынуждены начать переговоры, то какими могут быть параметры прекращения огня и перемирия?
Ползучее наступление русских
К середине лета 2024 года ход, контуры и возможные итоги нынешней летне-осенней кампании во многом определились. С октября 2023 года российские войска развернули наступательные действия практически по всей линии фронта. На северо-востоке, в так называемой Восточной операционной зоне, их целями являются Купянск и Лиман, в целом — выход на рубеж реки Оскол, являющейся естественной границей северо-восточной части Харьковской области. Если им удастся захватить Купянск и Лиман, они, скорее всего, повернут на юг, чтобы соединиться с войсками, двигающимися к Славянско-Краматорской агломерации из-под Бахмута, если последние смогут продавить украинскую оборону в районе Часового Яра.
Стратегическое положение Украины также существенно осложнило русское наступление в Харьковской области, предпринятое в мае 2024 года. Это наступление кончилось ничем. Русская армия продвинулась вглубь Украины на 8—9 километров на сравнительно узком участке шириной около 50 километров, а затем застряла в затяжных боях в районном центре Волчанск, находящемся рядом с границей. Войска России были остановлены, но Украина, как сообщила Би-би-си[1], вынуждена была собрать под Харьковом значительные силы — до 14 бригад, правда, многие из них представлены лишь отдельными батальонами. Тем не менее позиции ВСУ на других участках фронта были ослаблены.
Основным театром военных действий в 2024 году стала Донецкая область. Однако главная стратегическая задача, поставленная Путиным перед русскими войсками, — выйти к концу года на ее административные границы, не реализуема. По крайней мере, признаков этого на данный момент нет. Русское наступление идет по двум основным направлениям. Во-первых, Россия уже многие месяцы пытается захватить небольшой городок Часов Яр к северо-западу от Бахмута с тем, чтобы выйти на дорогу к Константиновке и затем прорваться к двум самым крупным городам неоккупированной части Донецкой области — Краматорску и Славянску. Одновременно наиболее интенсивное, но крайне медленное наступление идет из-под Донецка в западном направлении на Покровск и Курахово.
В Южной операционной зоне, охватывающей Запорожскую и Херсонскую области, ситуация пока стабильная, однако она может осложниться. Основной целью возможного русского наступления, как писал известный украинский аналитик, координатор группы Информационное сопротивление Константин Машовец, может быть решение двух стратегических задач: во-первых, выход к важнейшему индустриальному району Украины в зоне Днипро-Запорожье и на прилегающих территориях и, во-вторых, попытка отрезать Украину от Одессы и Николаева с прорывом в Приднестровье. «Достижение обеих или хотя бы одной из них, — подчеркнул Машовец, — очень существенно, если не критически, повлияло бы на дальнейшую возможность нашего государства вести войну в целом».
Это наиболее опасный для Украины вариант развития событий летом 2024 года, поскольку на юге сосредоточено 182—183 тысячи российских солдат и офицеров, около 1000 танков и соответствующее количество других вооружений, входящих в группу войск «Днепр» и частично — группу войск «Восток». Это мощная сила, но у нее есть слабое место. Войска, предназначенные для наступления на Запорожье и Днипро, находятся на значительном расстоянии от основных баз снабжения в ЛНР/ДНР, железнодорожная сеть в Запорожской области развита намного слабее, чем в Донбассе, а расстояние между Азовским побережьем и линией фронта сравнительно невелико — от 80 до 110 километров. В итоге, как отметил Машовец, логистическая инфраструктура российской армии в этих местах в значительной мере находится в зоне поражения дальнобойными средствами ВСУ.
В свою очередь, ВСУ, несмотря на колоссальный пятимесячный дефицит вооружений и боеприпасов, смогли до минимума замедлить, а на большей части фронта свести к нулю российское наступление. В Киеве, однако, не скрывают, что боевые действия развиваются в неблагоприятном для Украины направлении. «Ситуация на фронте тяжела как никогда с начала полномасштабного российского вторжения, и может стать еще хуже», — сказал в мае этого года заместитель начальника военной разведки Украины генерал Вадим Скибицкий в интервью The Economist[2]. В частности, падение Часова Яра, по его словам, «вопрос времени». По одним направлениям украинская армия сдерживает наступление противника, по другим — вынуждена с боями отступать. Ей пришлось в феврале 2024 года оставить Авдеевку, не хватает оружия, артиллерийских снарядов и ракет для батарей ПВО. До предела было затянуто принятие закона о мобилизации, позволяющего восполнить потери личного состава и нарастить боевую мощь ВСУ.
Перед Украиной стоит очень тяжелая задача — выдержать напор русской военной машины, уйдя в стратегическую оборону. Факты показывают, что она вполне выполнима. Линия фронта относительно стабильна. Успехи российского наступления, начавшегося в октябре 2023 года, мизерны. За пять месяцев этого года войска РФ заняли 880 квадратных километров, тогда как в первые три месяца войны ими были оккупированы более 80 тысяч квадратных километров, то есть примерно в сто раз больше. После взятия Авдеевки русская армия к началу июня продвинулась из-под нее на запад и северо-запад примерно на 20—22 километра, увязла в тяжелых сражениях за небольшой, хотя и важный в оперативном отношении Часов Яр. На других участках фронта линия соприкосновения войск практически не изменилась. При этом Россия лишилась почти 3500 единиц вооружений и военной техники, в том числе 675 танков, что примерно в три раза больше, чем аналогичные потери Украины[3]. Еще внушительнее потери личного состава. Согласно данным министерства обороны Великобритании[4], число убитых и раненых военнослужащих русских вооруженных сил за время нынешнего наступления превысило 200 тысяч человек, составив примерно 40 процентов всех потерь, понесенных россиянами за два с лишним года войны, причем в ноябре 2023 года — мае 2024 года средние ежедневные потери русских войск достигли почти 970 человек[5].
Россия и Украина: соотношение сил
Развитие событий летом — осенью 2024 года зависит прежде всего от соотношения сил России и Украины, которое складывается явно не в пользу ВСУ. Русские войска превосходят украинскую армию в 2—3 раза по основным видам бронетехники и артиллерии, не говоря уже об авиации.
Международный институт стратегических исследований (IISS), один из самых авторитетных исследовательских центров по военно-политическим проблемам, в феврале этого года оценил численность украинских сухопутных и десантно-штурмовых войск, а также морской пехоты, несущих основную тяжесть боевых действий против русской оккупационной армии, в 250—400 тысяч человек, на вооружении которых находится чуть менее 940 танков, около 2500 боевых бронированных машин и бронетранспортеров, а также примерно 1650 артиллерийских орудий и ракетных систем залпового огня. Помимо этого, в Украине имеется от 200 до 350 тысяч войск территориальной обороны — легковооруженной пехоты, предназначенной прежде всего для обороны крупных городов. Украинская боевая авиация крайне слаба. В ней насчитывается всего 78 боевых самолетов[6].
Потребность в дополнительном личном составе у украинской армии, по попавшим в СМИ оценкам командования ВСУ[7], на 2024 год составляет 100—110 тысяч человек. Теоретически мобилизовать такое количество солдат и офицеров возможно. Однако для их превращения в полноценную боевую силу требуется немало вооружений. Так, из ста тысяч солдат и офицеров можно сформировать 20—22 новые механизированные бригады, каждая из которых должна иметь танковый батальон, насчитывающий около 30 танков. И хотя мобилизованных военнослужащих ВСУ будут использовать не только для создания новых механизированных и танковых соединений, без получения многих сотен дополнительных единиц бронетехники и артиллерийских орудий наращивание личного состава бессмысленно. Но уверенности в получении Украиной вооружений в необходимом количестве нет.
Принятие в США закона о помощи Украине вызвало вздох облегчения в украинском обществе и у всех, кто ее поддерживает. Особое внимание привлекли поставки ракет ATACAMS дальностью до 300 километров, означающие, что США, несмотря на жесткую риторику Москвы, принципиально расширили номенклатуру передаваемых ВСУ вооружений. Однако первоначальный энтузиазм может оказаться преждевременным. Из 60,8 млрд долларов до 30 сентября 2025 года, то есть до конца следующего финансового года, на закупку для Украины новых вооружений и боеприпасов, а также для возмещения тех, что будут переданы ВСУ в экстренном порядке из американских арсеналов, может быть израсходовано около 27 млрд долларов. Иными словами, ежемесячно Украина может получать из США военной помощи на 1,52 млрд долларов, что несколько меньше, чем выделялось в месяц в первые 24 месяца войны в Украине. Тогда среднемесячные расходы на эти программы составляли около 1,75 млрд долларов.
В России, по оценкам IISS, Сухопутные войска, ВДВ и морская пехота насчитывали в общей сложности в начале этого года 560 тысяч солдат и офицеров. У них имелось около 2000 танков, более 11 тысяч боевых бронированных машин и бронетранспортеров, более 5300 единиц артиллерии. Русская авиация насчитывала на начало года около 1100 боевых самолетов и примерно 340 ударных вертолетов[8]. По украинским данным, которые, впрочем, никто из западных аналитиков не оспаривает, на оккупированных территориях Украины в начале 2024 года находилось 470 тысяч русских военнослужащих[9], то есть почти 85 % личного состава войск, ведущих наземные боевые действия, и соответствующее количество вооружений и военной техники. Еще до 50 тысяч солдат и офицеров вооруженных сил России дислоцированы в трех приграничных с Украиной областях — Белгородской, Курской и Брянской[10].
Это означает, что не вовлеченных в войну с Украиной русских наземных войск, большую часть личного состава которых составляют солдаты-срочники, не хватает для решения ряда важных задач, в том числе для прикрытия границы на северо-западе. Между тем еще в конце 2022 года Шойгу анонсировал крайне амбициозную программу наращивания сил для парирования того, что в Москве называют «угрозой со стороны НАТО», резко усилившейся после вступления в Североатлантический альянс Швеции и Финляндии и начавшегося формирования потенциала сдерживания России на восточном фланге блока. По словам бывшего министра обороны, в 2024 году в России должны быть сформированы 14 новых дивизий и 16 бригад. По самым скромным подсчетам, для этого требуется дополнительно мобилизовать 200 тысяч человек, а если учитывать необходимые дополнительные части поддержки и обеспечения, то речь может идти о 300 тысяч солдат и офицеров. Иными словами, Россия стоит перед перспективой новой массовой волны так называемой «частичной мобилизации», сходной по своим параметрам с той, что была осенью 2022 года.
Разумеется, исключать ее невозможно. Однако до середины июля в России будет проходить призыв 150 тысяч солдат срочной службы. Кроме того, по оценкам британского Министерства обороны, ежемесячно в российские вооруженные силы мобилизуют около 30 тысяч человек для восполнения потерь[11]. Это значит, что до середины нынешнего лета мобилизация вряд ли возможна: если ее начнут проводить, мобилизационная система просто рухнет. Но главное в другом: чтобы превратить 300 тысяч мобилизованных из толпы в боеспособные подразделения и части, требуется время и 25—30 тысяч более или менее подготовленных офицеров. Между тем в русской армии усиливается дефицит квалифицированных командных кадров: все чаще ротами командуют младшие лейтенанты и лейтенанты, ставшие офицерами из сержантов и рядовых контрактников. Они, конечно, могут гнать в наступление массу мобилизованных, но полноценно руководить действиями подразделений в условиях современного боя не в состоянии.
Неудача «саммита мира» и перспектива переговоров
На протяжении более года Украина готовила так называемый «саммит мира». Замысел его был прост — привлечь как можно большее число государств «глобального Юга», прежде всего наиболее влиятельных, таких как Китай, Бразилия, Саудовская Аравия, Индия, и побудить их поддержать позицию Киева о том, что необходимым условием прекращения огня и начала переговоров должен быть вывод русских войск — добровольно или в результате вытеснения силой — на границы 1991 года. При этом Россия должна выплатить репарации, а военные преступники должны быть наказаны. Только после этого могут начаться переговоры о политическом урегулировании конфликта. Если бы эта позиция была поддержана «глобальным Югом», в том числе Китаем, Индией и другими государствами, от которых критическим образом зависит русская экономика, Москва оказалась бы в почти полной международной изоляции. Но этого не получилось.
Результаты «саммита мира», состоявшегося в Швейцарии в горном курорте Бюргеншток в середине июня, оценивают по-разному. Оптимисты, считающие, что «стакан наполовину полон», называют его успехом Украины: в заключительной декларации этой встречи подтверждаются «принципы суверенитета, независимости и территориальной целостности всех стран, включая Украину, в их международно-признанных границах»[12]; была использована формула «война России против Украины», а не «украинский конфликт», поддержаны позиции Киева по ядерной и продовольственной безопасности, обмену пленными и так далее. Скептики, убежденные, что «стакан наполовину пуст», могут сказать, что декларация саммита намного слабее, чем, например, резолюция Генеральной ассамблеи ООН A/RES/ES-11/6 от 23 февраля 2023 года, прямо осуждающая российскую агрессию и требующая, чтобы Россия «немедленно, полностью и безоговорочно вывела все свои вооруженные силы с территории Украины в ее международно-признанных границах». Разумеется, упоминают, что ведущие государства «глобального Юга» либо не участвовали в саммите, либо не подписали его декларацию. Собственно, на этом можно было бы поставить точку. Итоги саммита в Бюргенштоке действительно не впечатляют. Однако сам факт его проведения ставит два вопроса: что тормозит политическое урегулирование? И если оно возможно, то какими могут быть ключевые параметры этого урегулирования?
Сохранение «позиционного тупика», сложившегося к середине прошлого года, когда ни та, ни другая сторона не могут добиться победы на поле боя, оставляет России и Украине всего два возможных сценария: либо длительная война на истощение, либо прекращение огня, которое может, хотя и необязательно, привести к переговорам и политическому урегулированию конфликта. Но ни Москва, ни Киев к поискам политического решения конфликта не готовы.
Накануне саммита в Бюргенштоке Путин потребовал признать территориальные потери, передать России не оккупированные ею территории четырех областей, а также принять нейтральный внеблоковый статус Украины[13]. Это не что иное, как капитуляция и Украины, и ее западных союзников, и условия Кремля были ими отвергнуты, в том числе на юбилейном саммите НАТО в Вашингтоне в июле 2024 года.
Однако и со стороны Украины в ходе «саммита мира» не было выдвинуто каких-либо практических идей политического урегулирования. Была повторена формула о выводе русских войск на границы 1991 года как главном условии начала переговоров. С моральной, этической, правовой точек зрения позиция украинского руководства безукоризненна: агрессор должен потерпеть поражение и быть наказан. По опросам общественного мнения, ее поддерживают большинство, около 58 % респондентов в Украине[14], что, впрочем, заметно меньше, чем в начале войны, когда этот показатель составлял 80 %.
Но политическая, особенно военно-политическая реальность часто не совпадает с моральными императивами. Отказ от прекращения огня, как признал генерал Скибицкий, «не положил бы конец войне. Такие войны могут закончиться только договоренностями», при этом он отметил, что «содержательные переговоры» начнутся не раньше второй половины 2025 года, когда значительно сократится российский военно-промышленный потенциал[15]. Продолжение войны препятствует восстановлению украинской экономики, воссозданию собственного военно-промышленного комплекса и мощной армии, способной противостоять новым волнам российской агрессии, и затрудняет вступление в НАТО. О последнем говорил, например, польский президент Анджей Дуда: «Украину нельзя в полной мере принять в Альянс до того, как закончится война»[16]. В итоге возникла парадоксальная ситуация: нынешняя линия украинской власти и значительной части общественного мнения противоречит долгосрочным национальным интересам страны, более того, она отвечает интересам Москвы, которая перекладывает ответственность за продолжение войны на Украину.
По сути дела, Киев стоит перед тяжелой дилеммой: либо бесконечная война, либо переговоры. Это, судя по всему, заставляет украинское руководство рассматривать те или иные варианты изменения своей позиции. Возможность переговоров с Россией без вытеснения ее войск с территории Украины признал украинский министр иностранных дел Дмитро Кулеба, увязав это с результатами «саммита мира». «Есть только два способа заставить Россию действовать добросовестно, — сказал он. — Первый — это успех на поле боя, а второй — наличие коалиции стран, разделяющих одни и те же принципы и одинаковые подходы. <…> Цель этого саммита — объединить страны, разделяющие принципы и подходы, на которых они будут строить дальнейшие действия. После этого может состояться общение с Россией, и Россия сможет принять участие в переговорах. Потому что вы правы: в конечном итоге невозможно положить конец войне без участия обеих сторон»[17].
Логика министра иностранных дел Украины понятна. Поскольку успех на поле боя пока не просматривается, необходимо заручиться поддержкой большинства международного сообщества, включая государства, считающиеся в России «дружественными», прежде всего Китай и Индию. Однако готовность Киева воевать до победы без шансов на то, что она будет достигнута в обозримое время, мешает получению поддержки со стороны ведущих стран «глобального Юга». Позиция последних была сформулирована во время контактов спецпредставителя Китая по евразийским делам Ли Хуэя с руководством ряда ведущих государств Юга и изложена китайским МИДом в мае 2024 года. Вкратце она сводится к недопущению эскалации вооруженного конфликта; созданию условий для прямого диалога и деэскалации ситуации до достижения всеобъемлющего прекращения огня; улучшению гуманитарной ситуации; обеспечению ядерной и энергетической безопасности[18]. Иными словами, последовательность шагов, по мнению Пекина и его партнеров, следующая: деэскалация — прекращение огня — переговоры.
Согласие Киева с прекращением огня и началом переговоров получит поддержку Китая, других влиятельных стран «глобального Юга» и большинства государств Запада. И тогда Россия столкнется с единой позицией ведущих государств планеты. Совместными усилиями они могут заставить ее отказаться от безумных требований, прекратить огонь и сесть за стол переговоров без предварительных условий. Если же этого не произойдет, то Кремль продемонстрирует, что именно он несет ответственность за продолжение войны, ставящей мир на грань ядерной катастрофы.
Такая схема могла бы устроить Украину в том числе и потому, что прекращение огня и, соответственно, окончание военного положения позволит провести президентские выборы и решить накопившиеся в стране и обществе политические проблемы. Хотя большинство, 59 % респондентов[19], доверяют президенту Зеленскому, этот показатель значительно ниже, чем в начале войны, когда он достигал 90 %. Кроме того, в последние месяцы электоральный рейтинг Зеленского снизился. Вплоть до ноября 2023 года за него были готовы голосовать 70 и более процентов респондентов, но в марте 2024 года — несколько более 20 %[20]. При этом доля тех, кто хотел бы видеть президентом Украины бывшего главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного и кто определился с выбором, в марте 2024 года превысила 40 %[21]. Так что выборы могут привести к смене президента. Понятно, что такая перспектива не устраивает Владимира Зеленского и его окружение, но демократия есть демократия.
Если все-таки переговоры начнутся, они сведутся к обсуждению двух групп проблем: территориальное разграничение и международный статус Украины. Первая имеет доминирующее эмоциональное значение для украинского общественного мнения. Но судьба Украины и, возможно, Европы зависит от второй. Если России удастся навязать Украине безъядерный, внеблоковый и нейтральный статус вкупе с жесткими ограничениями на ее вооруженные силы, то это будет катастрофой и для Украины, и для Европы. Нейтральная и, по замыслу Москвы, демилитаризованная Украина станет ее легкой жертвой. Но и страны восточного фланга НАТО окажутся в крайне уязвимом положении, поскольку Россия получит возможность сконцентрировать свои войска на балтийском направлении, не заботясь о нейтрализации военного потенциала Украины. Угроза Европе заметно возрастет. Эта связь между европейскими и украинскими стратегическими интересами позволяет надеяться на поражение России сначала за столом переговоров, а затем, не исключено, на поле боя.
***
Нельзя исключать, что продолжение русского наступления и отступление ВСУ могут в самом худшем для Украины случае привести к полной потере Донецкой области. Это серьезное поражение, но не проигрыш войны. И история войн, и теория военного искусства недвусмысленно свидетельствуют: война проиграна не тогда, когда приходится отдавать противнику те или иные районы, а когда армия разгромлена и не может более вести боевые действия. Вероятность этого практически равна нулю. Но столь же невероятно, что Украина может одержать военную победу в ее официальном понимании: вытеснение российских войск за границы 1991 года, по крайней мере, в ближайшие годы. Иными словами, альтернатива понятна: бесконечная война или переговоры.
[1] www.bbc.com/russian/articles/c844gey8xdgo
[2] www.economist.com/europe/2024/05/02/a-fresh-russian-push-will-test-ukraine-severely-says-a-senior-general
[3] www.oryxspioenkop.com/2022/02/attack-on-europe-documenting-equipment.html
[4] x.com/DefenceHQ/status/1764245317283668041
[5] x.com/DefenceHQ/status/1796467954907037817
[6] Military Balance, 2024. International institute for strategic studies. London. 2024. Pp. 210 — 213.
[7] nv.ua/ukraine/events/mobilizaciya-v-ukraine-deputat-otvetil-skolko-lyudey-mogut-prizvat-v-2024-godu-50425018.html
[8] Military Balance, 2024. International institute for strategic studies. London. 2024. Pp. 190—201.
[9] t.me/zvizdecmanhustu/1606
[10] t.me/zvizdecmanhustu/1603
[11] x.com/DefenceHQ/status/1774049069322682668
[12] www.president.gov.ua/en/news/spilne-komyunike-pro-osnovi-miru-91581
[13] kremlin.ru/events/president/news/74285
[14] www.kiis.com.ua/?lang=ukr&cat=reports&id=1416&page=1
[15] www.economist.com/europe/2024/05/02/a-fresh-russian-push-will-test-ukraine-severely-says-a-senior-general
[16] www.rmf24.pl/fakty/swiat/news-zaproszenie-ukrainy-do-nato-konieczne-duda-na-szczycie-panst,nId,7568408#crp_state=1
[17] foreignpolicy.com/2024/05/01/kuleba-how-kyiv-plans-to-use-american-aid/
[18] news.cgtn.com/news/2024-05-10/China-conducts-third-round-of-shuttle-diplomacy-on-Ukraine-crisis-1tuyDJezgxq/p.html
[19] kiis.com.ua/?lang=ukr&cat=reports&id=1413&page=1
[20] ukraine-elections.com.ua/en/socopros/vybory_prezidenta
[21] ukraine-elections.com.ua/en/socopros/opinion_poll_show/2152
