Подобная мысль приходила в голову не только ему. «В системе научной иерархии „точные“ науки занимают высокое положение, а „неточные“— низкое, — говорится в книге «Мозг и душа» английского нейропсихолога Криса Фрита. — Предметы, изучаемые точными науками, подобны ограненному алмазу, у которого есть строго определенная форма, а все параметры могут быть измерены с высокой точностью. „Неточные“ науки изучают предметы, похожие на шарик мороженого, форма которого далеко не столь определенна, а параметры могут меняться от измерения к измерению».
Сейчас, в преддверии Нового года, давайте отдохнем и поговорим об одной из категорий «неточной» филологической науки — о словах нелюбимых и любимых. К первой отнесем выражения, которые вызывают спонтанное отторжение, отрицательные эмоции. Ко второй — симпатичные нам слова, по возможности без привязки к значению.
Часто в нашей жизни превалируют именно отрицательные эмоции: мы хорошо запоминаем трагедии и рядовые неприятности, а вот счастливые минуты, часы, дни осознаются как таковые позднее. Мы редко говорим о красоте, гораздо чаще — о безобразии (в прямом и переносном смысле). Вот и на просьбу назвать слова, нравящиеся и не нравящиеся в родном языке (и иностранном), люди сначала легко перечисляют неприятные, раздражающие по какой-то причине и, лишь хорошо задумавшись, вспоминают слова, ласкающие слух.
Конечно, трудно отойти от смысловой нагрузки слова, восстановить целостное детское восприятие. Я постаралась начать с приятного и с удивлением обнаружила, что мой любимый звук — Ш, в русском, по крайней мере. А вот слова, которые я с удовольствием вспомнила первыми: типутонюшка, кукурушенька, шуршать, шум, широкошумный, широколиственный, шмяка, бяка, клякса, шарик. Нравятся слова нюх и загогулина. Далее в категорию приятных пошли заимствования из французского: медальон, бульон... Заимствований было немало: серенада, котильон, танго, увертюра и даже шарикоподшипник (ох уж это Ш!). А потом слова, которые, без сомнения, нравятся и из-за их содержания и «либозвучия»: синь, зелень, сиена, вода, капля, лучезарный, отдохновение, вдохновение, дуновение... А вот из нелюбимых чешских почему-то вспомнила stromeček (рождественская елка)...
Отрицательное отношение к конкретному слову может возникнуть даже тогда, когда оно само по себе обозначает что-то положительное (как stromeček). Я попыталась понять, почему именно это слово вызывает отторжение, хотя я очень люблю украшать елку, с этим связаны самые лучшие детские воспоминания. Подумалось, что, вероятно, виной не слишком благозвучное скопление согласных (S—T—R), но нет, ведь слова stránka, struna, английское street да и многие другие из разных языков никаких отрицательных эмоций не вызывают. Возможно, оно не нравится мне из-за уменьшительно-ласкательной формы, а она, употребленная не к месту, создает впечатление ненужного сюсюканья (šišlání). В русском это явление в последнее время нарушило все мыслимые рамки, самый показательный пример — печалька.
В чешском не люблю однокоренные слова přeplácaný (слишком украшенный, изобилующий деталями) и oplácaný (о полном человеке). Эти разговорные пейоративные выражения звучат весьма агрессивно, а первое я чаще всего слышала от людей, не обладающих ни знаниями, ни хорошим вкусом.
Вот слова, которые, согласно результатам моего опроса, не нравятся носителям чешского языка: rouška (маска), zářivka (лампа искусственного света), útočiště (убежище, прибежище), kolomaz (деготь, смазка для колес), omak (осязание, ощущение, связанное с прощупыванием), nálezné (премия человеку, сдавшему найденный предмет), bosky (босиком), splendidní (прекрасный, восхитительный, от англ. splendid — великолепный, роскошный, отличный; слово в чешском появилось недавно, пока его можно причислить к молодежному жаргону).
К «приятным» словам мои респонденты отнесли: sporýš (вербена лекарственная), kimči (японская капуста), ju (междометие, выражающее удивление, восхищение, слово использовалось также в качестве имени популярного героя детской телепередачи), velryba (кит), bídák (несчастный человек, бедняга, бедолага; сегодня воспринимается как несколько устаревшее), koule (шар).
Как видно, слова очень разные, притом отрицательная характеристика (bídák) не обязательно ведет к тому, что слово будет восприниматься негативно, а положительная не является залогом «приятности» слова. Конечно, все это сугубо индивидуально, и útočiště, очутившееся в категории раздражающих, возможно, «провинилось» тем, что напоминает слово útok, означающее нападение, агрессию, атаку.
Некоторые выражения вызывают улыбку благодаря индивидуальным ассоциациям. Скажем, свистопляска ― отрицательное явление, но у меня это слово не вызывает отторжения, напротив, каждый раз смешит. Вот еще «смешные» примеры, приведенные носителями русского и иностранцами (преференции даже представителей одной и той же языковой группы могут очень разниться и удивлять кажущейся нелогичностью): квелый, склизкий, кукуруза, сосиски, черепашка, лобзик, сусеки, карапуз, шпулька, утварь, хряпа, тютелька, пупок, шиншилла и многие другие.
В категории нелюбимых представители молодого поколения несколько раз назвали слово úkol (домашнее задание). Тут все понятно: плохое отношение у носителей чешского языка связано со значением слова, а у русскоязычных оно ассоциируется со словом укол (injekce), что тоже не прибавляет ему симпатий. И в том, и в другом языке не вызывает приятных чувств слово covid (ковид), тут комментарии излишни. Хочу лишь обратить внимание на чешское написание: несмотря на частоту употребления в последнее время, слово сохраняет орфографию языка-источника.
Многие носители русского и изучающие русский язык не приветствуют наводнившие его в последнее время заимствования. Лидером по непопулярности можно назвать слово гаджеты, звучащее как «гад же ты». Группу дополняют мерчандайзер, менеджер, байинг, клиринг, инжиниринг, инаугурация, импичмент, фэнтези и т. п. Примечательно, что и носителям английского языка они не нравятся, а «обработанные» на русский манер английские слова (шузы, герлa) их просто выводят из себя. К крайне нелюбимым относят они шерить (от англ. share). В языке-источнике оно многозначно, в русском же используется в значении «делиться обязанностями», например, исполнять работу по дому вместе.
У людей, живущих в холодном климате, выражения, связанные с зимой, обычно не вызывают отрицательных эмоций: снежинка (sněhová vločka), снежок (игра в снежки — koulování). A вот словосочетания bílé vánoce, šťastné svátky и подобные, раздражающие некоторых, видимо, по причине банальности, для моего уха звучат неплохо.
Накануне зимних праздников можно поиграть в игру «нравится — не нравится»: записать первые пришедшие в голову слова и сравнить результаты. Интересно следить за тем, встретятся ли одинаковые выражения в какой-нибудь из категорий: приятное, неприятное, смешное, раздражающее...
А сейчас моя 90-летняя мама зовет меня есть мороженое. Она не выносит слова кушать. На чешский его перевести сложно — иностранцу трудно уловить оттенки, заключенные в нем: это и подчиненно-почтительное (кушать подано), и мещанское (люблю кушать курочку), детское (вот мы и покушали). По-русски можно откушать и водки... Чешское «детское» слово papat тут уж точно не годится.
