Характеристика связей в третий периодi
В третий период, начиная с зимы 1943 г., с ростом Русского освободительного движения [РОД]ii, партизаны сами стали искать связей с русской агентурой, работавшей с немцами. Все они интересовались РОД и очень многие желали бросить партизанщину и вступить в РОА. Конечно, русская агентура сообщала партизанам все, что она сама об этом знала. Следует отметить, что немецкое военное командование не учло значения этого [события] и партизан перешло сравнительно мало, гораздо меньше числа желавших. Все же к началу и весне 1944 г. появились целые русские части, почти сплошь состоявшие из бывших партизанiii. Так, например, полк ОДiv под командой майора Герасимчукаv в местечке Ветриноvi (Северная группа немецких армийvii) на 50 % состоял из перешедших партизан.
Партизан, к переходу в ряды РОА, помимо чисто патриотических чувств и желания бороться с советским режимом, побуждало:
-
Во всех ранее оккупированных и оставленных немцами районах вновь пришедшей советской властью прежде всего восстанавливались колхозы. Крестьяне же, которых в партизанах было более 80 %viii, яро ненавидели колхозы.
-
Слухи о расправе над населением органов НКВД и «Смерш», гл[авным] об[разом] на Украине и в Орлеix. То же было и на Северном фронтеx, например, в г[ороде] Невель, который в октябре 1943 г. был взят с налету советскими войскамиxi. Все жители, как-либо соприкасавшиеся с немцами, например, судомойки или садовники, работавшие в комендатуре, служащие на железной дороге и т. д., были собраны на площадях и более половины из них расстреляли или повесили, а остальных арестовали и вывезли в тыл. Семьи русских полицейских и даже их отдаленные родственники были переколоты штыкамиxii. Эти подробности произвели особое сильное впечатление на население и партизан.
-
Слухи о том, что партизаны, перешедшие через фронт обратно, вместо наград расформировывались и отправлялись в штрафные батальоны или специальные части.
Ввиду всего изложенного партизаныxiii стали искать выход из создавшегося положения и нашли его в РОА. Поэтому приток желающих служить в РОА, несмотря на полную безнадежность [военного] положения немцев, до самого конца войны не прекращался. Одни надеялись, что РОА удастся прорваться в пределы СССР и поднять там всеобщее восстание, другие думали, что западные союзники, разбив немцев, будут воевать с Советами, и тогда РОА сыграет решительную рольxiv.
Неудачные связи русской агентуры с партизанами
В конце я бы хотел остановиться на примере неудачной связи русской агентуры с партизанами в районе Витебска. Там летом 1942 г. был сформирован татарский отряд для борьбы с партизанами под командованием немецких офицеров. Немцы татарского языка не знали, и поэтому в отряде было несколько татар-переводчиков, из наиболее интеллигентных солдат. Некоторые из них были завербованы Абвером с тем, чтобы они освещали настроения людей и вели бы небольшую агентурную работу в отряде. В начале 1943 г. весь отряд перешел к партизанам. Характерно, что ни один немец, находившийся в отряде, не был убит, но кроме старого майора, командира отряда, татары перепороли всех немцев, связали и оставили их на месте. Майора же, сняв с него предварительно штаны, отправили в ближайшую комендатуру. Через месяц, при одной крупной антипартизанской акции, около сотни татар этого отряда были взяты немцами в плен. При расследовании выяснилось, что агенты-переводчики связались с партизанами и те убедили их перевести отряд на советскую сторону. При этом переходе немцы не были убиты, потому что татары-солдаты особенно ими не обижались и решили ограничиться только поркойxv.
В заключение мы должны указать, что помешать, в условиях оккупации немцами областей СССР, связи русской агентуры с населением и партизанами — было нельзя. Поэтому можно было только использовать в большей или меньшей степени эту связь в свою пользу. Так и стремились поступать немецкие органы разведки и контрразведки, но этому мешала общая политика немцев на Востоке и даваемые немецкой верхушкой неправильные политические установки — по уничтожению русского населения, сохранению колхозовxvi, вывозу русских в Германию и т. п.
Общеполитические ошибкиxvii
Главная ошибка лежала вне этих органов. Политические цели войны, общие установки национал-социалистической партии почти сразу же показали свое лицо в период войны с СССР и тем самым отвратили [местное] население от немцев. Но так как в мою задачу не входит критика общей политики Германии, я коснусь их только с точки зрения интересов разведки.
Основными ошибками были:
а) Завоевательные цели Германии.
б) Стремление натравить народы СССР друг на друга.
в) Расистская теория нацизма.
Помимо этого были допущены действия, с самого начала немецкой оккупации и до того, как их общая политика стала ясна населению СССР, вызвавшие его огромное неудовольствие и враждебную реакцию, а именно:
а) Немцы во многих оккупированных областях сохранили колхозы и совхозы, часто оставляя в них прежнее начальство.
б) Немцы совершенно не заботились о городском населении. Города, как большие, так и малые, во все время оккупации не снабжались ни продовольствием, ни товарами, ни отоплением, ни даже электрическим токомxviii.
в) Обращение с пленными в зиму 1941—[19]42 гг.xix вызвало всеобщее возмущение населения СССРxx.
г) Массовый вывоз в принудительном порядке населения СССР на работы в Германию и плохое отношение к нему также способствовал возрастанию ненависти к немцам.
Недостатки и ошибки немецких органов разведки и контрразведки
В органах немецкой разведки и контрразведки с самого начала [войны] обнаружилось отсутствие общей руководящей доктрины. Этих органов было очень много и все время отсутствовало общее руководство.
а) Абвер в лице центрального аппарата и ФАТxxi занимался чистой разведкой и контрразведкой. Его интересовала только советская и партизанская агентура, и бывали нередко случаи, когда в ходе [расследования] дел выяснялось, например, что советские агенты занимались только пропагандой — разработка этих дел прекращалась без передачи их в другие органы.
б) СД интересовалась главным образом политическими делами, причем одинаково преследовала [людей] и за просоветскую установку, и за патриотически-русскую антисоветскую. С лета 1942 г. СД занялась также борьбой с партизанами и под этим предлогом начала жечь деревни, уничтожать и вывозить [на работы] русское население.
в) О роли и задачах других низовых немецких органов разведки и контрразведки я уже говорил и возвращаться к ним не буду. Отмечу только комендатуры и их комендантов, единственной целью которых, за редким исключением, было собственное благополучие. Ради него они шли на все компромиссы и часто затрудняли этим работу других органов разведки и контрразведки.
Как следствие этого разнообразного устремления отдельных и независимых практически друг от друга [немецких] органов, советской агентуре было не особенно трудно ускользать от поисков и избегать арестов. Так, например, если установленный ФАТ агент успевал перейти в район, в котором данный ФАТ имел только одного резидента, но зато СД имела хорошо организованную и многочисленную агентурную сетку, то было много шансов, что он вообще успеет скрыться, так как ФАТ, как правило, должен был переслать затребование на установленного советского агента в главное «коммандо СД» на армию. СД обычно начинала изучать дело само[стоятельно] и только затем пересылала его в свой отряд, в место, где предполагался [установленный] агентxxii.
Если же СД искала какого-нибудь человека, подозреваемого ею в слишком прорусской, хотя и антисоветской деятельности, то она даже не обращалась в Абвер, зная наперед, что ничего из этого не выйдет, и, прежде всего, русская агентура не станет работать в этом направлении. Конкретных примеров я приводить не буду, так как такие факты имели место почти каждый день.
г) С самого начала войны вмешательство национал-социалистической политики в техническую сторону разведки сильно затруднило ее работу. СД арестовывала агентов Абвера по своим, одной ей известным причинам. Не чисто арийское происхождение служило обычным предлогом [для ареста]. Предписания ОКВxxiii требовали совершенно неосуществимых практических мер: например, чтобы немецкие солдаты не имели никакого контакта с местным населением и жили в домах, где не было бы жителей. В условиях русской зимы и небольших деревень для этого следовало бы выгнать всех жителей данной деревни в лес, где при 40-градусном морозе они неминуемо бы к утру замерзли. Нельзя было запретить немецкому солдату отдать свое белье местной жительнице для стирки или спросить мужика, где можно достать топор и сухих дров и истопить баню и т. д. А раз контакт осуществлялся вопреки приказу и являлся преступным действием с точки зрения дисциплины, то оба лица, входящие в контакт в таких условиях, обязательно чувствовали себя соучастниками — а из этого советская агентура, несмотря на Абвер, делала свои выводы.
Нередко бывали случаи, когда при карательных экспедициях войск СС убивались или вывозились на работы в Германию среди [другого] населения и ценные агенты, и резиденты Абвера. Если же таковых и удавалось иногда получить живыми обратно, то после всего, что они пережили, охота к работе у них, понятно, пропадала.
Например, после убийства советскими диверсантами «гебитскомиссара» Белоруссии Кубеxxiv в Минске в числе многих сотен заложниковxxv из населения погибли около 20 агентов и резидентов Абвера, не считая тех, кто потерял в этой акции своих родственников. Поэтому для расследования этого убийства немецкие органы контрразведки практически мало что сделали — они остались без агентуры.
д) Наконец, в самом начале войны довольно неудачную роль сыграла старая русская эмиграция, сидевшая, правда, в очень ограниченном числе, в немецких органах разведки и контрразведки. С одной стороны, эмигранты слишком хвалили старые порядки и проповедовали монархию среди [советского] населения, с другой — говорили о потерянных после революции имениях и др[угом] имуществе, которое надеялись скоро вернуть при помощи немцев. Достаточно было двух-трех таких людей, чтобы советская пропаганда начала действовать, утверждая, что немцы везут в своих обозах бывших помещиков, которые будут отбирать «все» у населенияxxvi.
Например, в сентябре 1941 г. при начальнике береговой охраны <звание неразборчиво> Гриеге, на Финском побережье, в его штабе, расположенном в деревне Систо-Палкиноxxvii, служил быв[ший] капитан Русской Императорской армии, эмигрант из Берлина — в роли переводчика. Я был вызван к Гриегу, так как там имелось сильное брожение среди населения. Агентурное расследование выяснило, что вышеуказанный капитан имел в этом районе небольшое имение, разграбленное во время революции. Теперь этот капитан ходил по крестьянам и расспрашивал (30 лет спустя!xxviii), кто принимал участие в грабеже, и говорил, что имение отберет и грабителей накажет. Слухи об этом, конечно, очень преувеличенные, и взволновали население. Капитана-помещика убрали, но эти слухи доставили Абверу много неприятностей.
Ошибки при работе с русской агентурой
В технической работе все органы немецкой разведки и контрразведки с самого начала допустили две крупные ошибки при работе с русской агентурой.
-
При вербовке агентам не давались контрольные задания, благодаря чему сразу не проверялась их работа.
-
Ни в Абвере, ни в СД агент для начала не проводил обязывающих его заданий, т[о] е[сть] таких заданий, после выполнения которых всякий возврат к советчикам ему был навсегда отрезан. Обязывающие агента задания советскими органами разведки и контрразведки всегда давались своим агентам, и жаловаться на результаты этого мероприятия им не приходилось.
О школах для подготовки агентов
Отсутствие, или, вернее, плохая организация школ для агентов, давало всегда себя чувствовать. Все немецкие школы страдали общими дефектами: отсутствием политической подготовки и воспитания [курсантов], т[о] е[сть] агенту вследствие общей немецкой политики не внушалось, во имя чего он должен работать и рисковать жизнью. При работе же с русской агентурой, как я указывал в предыдущих лекциях, идейно-политическая сторона играла гораздо бо́льшую роль, чем материальная.
Лучше всего были поставлены школы (немецкие) по чистой разведке и особенно хорошо проводилась индивидуальная подготовка агента. Помимо других, чисто технических причин, [таких], как например, постоянная тренировка в ношении советской формы и т. п., полная изолированность слушателей школы от местного населения и пр[очее], агенты практически не имели возможности лично заметить полную противоположность той немецкой политики, о которой им говорилось в школе, с действительностью в оккупированных областях. Прямо из школы агент шел на задание через фронт, а когда возвращался, то под влиянием чувства, всегда очень сильного, прошедшей опасности, больше интересовался самим собою, чем окружающими. Но все же после выполнения второго задания он уже был не тот — поэтому более трех заданий агенту-разведчику обычно не давали.
Для актов саботажа [немцы] подбирали людей специально авантюристического типа, великолепно подготовляли их технически, но этим и ограничивались, не используя всех возможностей их, о чем я буду говорить дальшеxxix.
В советских агентурных школах, например, в высших — в Новосибирске, и в средних — быв[ший] монастырь в Звенигороде, и даже в спецшколе радистов в Ивано-Вознесенскеxxx, политическо-патриотическая подготовка агентуры была поставлена очень высоко и примерно занимала 20 % учебного времени.
i Конспект № 3. О связях русской агентуры немецких органов с партизанами, их агентурой и местным населением. Машинопись. Фрагменты публикуются с минимальной редакционной правкой, исправлением очевидных ошибок и опечаток. При необходимости пропущенные слова заключены в квадратные скобки.
ii Зимой 1943 г. представители оппозиционных кругов Вермахта, считавшие целесообразным сотрудничество с противниками сталинского режима среди советских военнопленных, включая представителей начальствующего состава разного уровня, начали широкую пропагандистскую кампанию, центральной фигурой которой стал бывший генерал-лейтенант РККА А. А. Власов. 25 февраля по инициативе участников антигитлеровского заговора он выехал из Берлина в тыловой район войск группы армий «Центр» для публичных выступлений. 28 февраля в Дабендорфе под Берлином состоялось открытие отдела восточной пропаганды особого назначения, сыгравшего роль учебного центра по подготовке офицерских кадров для власовцев. С весны 1943 г. русские части и подразделения, находившиеся в составе Восточных войск Вермахта, в обобщенном виде стали называться РОА, поэтому у многих добровольцев, считавших в тот момент свое положение тупиковым, возникла иллюзия изменения нацистской политики и скорого создания общерусской армии с собственным политическим руководством (см. напр.: Черкассов К. С. Генерал Кононов. Т. I. Мельбурн, 1963. С. 85—88).
iii В советской и российской историографии традиционно обращалось внимание на количество добровольцев или полицейских, уходивших к партизанам (см., например: Соколов Б. В. Оккупация. М., 2002. С. 49). На их сторону, по данным Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД), за период с 15 июня 1942 г. по 15 февраля 1944 г. перешли 8887 человек (примерно 2,5 % от общей численности Восточных войск Вермахта к зиме 1943/44 гг.). Даже если увеличить показатели за счет неучтенных перебежчиков в ЦШПД, итоговая цифра останется скромной. Вместе с тем источники подтверждают и обратные переходы — партизан к восточным добровольцам (см., например.: Ермолов И. Г. Русское государство в немецком тылу. М., 2009. С. 176—178; Соколов Б. В. Оккупация. С. 90—91; и др.).
iv О службе порядка (ОД) см. комментарий к предыдущим публикациям. Возможно, автор машинописи ошибся, так как майор Я. И. Герасимчук командовал в 1943—1944 гг. не полком (частью), а батальоном (подразделением).
v Скорее всего: Герасимчук Яков Иванович (1902—1945?) — интендант 2-го ранга РККА (1941), член Коммунистической партии (1925—1941), подполковник ВС КОНР (1945). Из крестьян Киевской губернии, активный комсомолец (с 1921). В РККА с 1923 г., уволен из кадров по служебному несоответствию (1937—1940), затем возвращен в армию. Интендант 25-го стрелкового корпуса 19-й армии Западного фронта (1941). В июле 1941 г. после развала корпуса и исчезновения командования взят в плен под Витебском. Находился в разных лагерях. В 1942—1944 гг. — в ОД и в Восточных войсках Вермахта, в звании майора командовал русским батальоном, участвовал в боях с партизанами на территории Белоруссии. Переведен в войска власовской армии (ВС КОНР). В 1944—1945 гг. — начальник тыла и командир 1600-го полка снабжения 1-й пехотной дивизии генерал-майора С. К. Буняченко. Участник боевых действий на Одере и в Праге. По одному из свидетельств, после роспуска дивизии и полка на зональной границе 12 мая 1945 г. застрелился (подробнее о нем см.: Александров К. М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова 1944—1945 гг.: биографический справочник. М., 2009. С. 338—340).
vi В 1938—1944 гг. — районный центр Витебской области БССР, затем (до 1954) — Полоцкой.
vii Точнее: на стыке войск групп армий «Север» и «Центр» Восточного фронта. При этом Витебская область входила в тыловой район группы армий «Центр». В Витебске и окрестностях действовала 318-я Абвергруппа, в которой служил лейтенант Вермахта Д. П. Кандауров (1943). Весной 1944 г. он командовал разведывательным подразделением в Полоцке и, очевидно, использовал для описания собственный опыт и личные воспоминания.
viii Сильное преувеличение. Например, в БССР социальная доля крестьян среди партизан составила округленно лишь 40 % (см.: Щеров И. П. Партизаны: организация, методы и последствия борьбы (1941—1945). Смоленск, 2006. С. 356—357).
ix История репрессий неблагонадежных граждан СССР или членов семей лиц, сотрудничавших с оккупационными властями, до сих пор изучена недостаточно. Известные источники позволяют утверждать, что речь шла не о единичных случаях. Например, 18 июня 1942 г., спустя год после начала войны с Германией, кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) и член ГКО, нарком внутренних дел, генеральный комиссар госбезопасности Л. П. Берия докладывал И. В. Сталину о том, что в освобожденных от противника районах СССР выявлены 10 298 семей граждан, скомпрометировавших себя во время кратковременной оккупации 1941—1942 гг. Семьи насчитывали 2244 мужчин, 15 251 женщину и 19 855 детей: 37 350 человек. Нарком предлагал их репрессировать путем ареста и ссылки в отдаленные местности СССР сроком на пять лет (см.: Док. №№ 223-224 // Лубянка. Сталин и НКВД—НКГБ—ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946. М., 2006. С. 349—351).
x Полоса ответственности войск группы армий «Север», участок на стыке 16-й и 3-й танковой армий Вермахта.
xi 6 октября 1943 г.: в результате наступательной операции войск 3-й ударной армии генерал-лейтенанта К. Н. Галицкого из состава Калининского фронта.
xii Настоящие сообщения требуют проверки и подтверждения.
xiii В данном случае корректно говорить лишь о небольшой части партизан и вряд ли значительной по численности. К зиме 1944 г. в оккупированных районах СССР насчитывались 1116 отрядов (181 392 человека). Переходы из них на сторону противника или Восточных войск Вермахта выглядели исключением, а не правилом. Примерно половину активных участников партизанского движения (всего 250—300 тыс. человек за всю войну) составляли члены ВЛКСМ и ВКП(б), особую роль играли работники партийного, советского и государственного аппарата (см.: Щеров И. П. Партизаны: организация, методы и последствия борьбы (1941—1945). Смоленск, 2006. С. 353, 356—359), осуществлявшие жесткий политический контроль за другими бойцами.
xiv Популярные надежды власовцев на последнем этапе войны.
xv Скорее всего, речь идет о переходе ночью с 22 на 23 февраля 1943 г. на сторону 1-й Витебской партизанской бригады М. Ф. Бирюлина военнослужащих 825-го батальона Волго-татарского легиона «Идель-Урал». В батальоне, которым командовал майор Цек, служили примерно 900 человек, в том числе почти 60 немцев. Предварительные контакты четырех легионеров с партизанами состоялись 21 февраля. В результате к партизанам ушли 506 (557?) татар с большим количеством вооружения и другой материальной части. После фильтрации их рассредоточили небольшими группами по отрядам 1-й Витебской бригады. Более месяца спустя представители Витебского обкома КП(б)Б сообщили и об уничтожении легионерами немецкого персонала. Либо так произошло на самом деле, либо только такое донесение могли составить белорусские коммунисты для вышестоящей инстанции. Факт последующего пленения немцами как минимум одного легионера в числе других партизан подтверждается (подробнее см.: Гилязов И. А. Легион «Идель-Урал». Казань, 2005. С. 182—186).
xvi Тезис требует коррекции. В 1940 г. в СССР насчитывалось почти 237 тыс. колхозов и более 4 тыс. совхозов, в 1941—1942 гг. количество колхозов сократилось на 40 %, а совхозов — почти на 50 %. В то же время аграрная политика в оккупированных областях СССР носила противоречивый характер. В 1941—1942 гг. в отдельных районах в зонах ответственности военного командования, включая самоуправляющиеся округа, колхозы ликвидировались, а земля делилась по едокам. Но в целом немецкие власти вплоть до зимы 1942 г. сохраняли колхозную систему, позволявшую выкачивать продовольствие из деревни. Затем в 1942—1943 гг. началось медленное изменение порядка землепользования с движением в сторону создания частной собственности на землю и одновременным формированием обязательств поставок, сборов, налогов и т. п. Часть местного населения извлекла для себя выгоду из нового положения. Так, например, в некоторых районах Смоленской области за время оккупации (1941—1943) личные хозяйства крестьян даже выросли по сравнению с довоенным периодом, в то время как колхозная собственность и имущество пришли в упадок.
xvii Из конспекта № 4. Ошибки немецких органов разведки и контрразведки в войну 1941—[19]45 гг. в оккупированных областях СССР и использование их Советами. Машинопись.
xviii Тезис справедлив лишь отчасти. Зимой 1942 г. в Смоленске работали электростанция и водопровод, в Орле — электростанция, водопровод, баня. Смоленский предприниматель С. Б. Владимиров организовал литейно-механическое предприятие. Брянская гидроэлектростанция подавала ток в Брянск и Карачев, но лишь для домов, населенных немцами, и оборонных промобъектов. В 1942—1943 гг. в Орле работали два авторемонтных завода, танковые мастерские, завод по производству боеприпасов и т. д. В Полоцке работали хлебозавод, маслозавод, винный завод, мельница, мыловаренный завод, кирпичный завод и др. предприятия.
xix В период осени 1941 г. — зимы 1942 г. преимущественно от голода и болезней умерли примерно 2—2,2 млн советских военнопленных: почти 60 % от общего количества погибших за всю войну.
xx Схожая реакция современника: Под немцами: воспоминания, свидетельства, документы / Сост. К. М. Александров. СПб., 2011. С. 20 .
xxi О полевых боевых подразделениях (ФАТ) см. комментарий к предыдущим публикациям.
xxii Типичный пример ведомственных противоречий в работе разных спецслужб рейха.
xxiii От нем. Oberkommando der Wehrmacht — Верховное командование Вермахта.
xxiv Кубе Вильгельм Рихард Пауль (1887—1943) — член НСДАП (с 1927), Генеральный комиссар Генерального округа Белоруссия рейхскомиссариата «Остланд» (1941—1943), СС группенфюрер (восстановлен в звании в 1941). Один из организаторов массовых убийств евреев. В своей деятельности сочетал практику массовых репрессий против гражданского населения, пленных и партизан с попытками искать общий язык с белорусскими политиками, готовыми сотрудничать с нацистской администрацией. Уничтожен советскими подпольщиками (исполнитель покушения: Е. Гр. Мазаник).
xxv Только в минской тюрьме в ответ на убийство В. Кубе оккупанты расстреляли 300 человек. Вопрос о соотношении практической пользы и цены остается открытым.
xxvi 3 июля 1941 г. член Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б), председатель ГКО и Совнаркома СССР И. В. Сталин в своей знаменитой речи по радио сообщил гражданам СССР о намерении врага восстановить над ними власть помещиков и царя.
xxvii Ораниенбаумского района Ленинградской области.
xxviii Правильно: 24 года спустя.
xxix Не публикуется.
xxx Не установлены.