Штернберги относятся к старейшим чешским дворянским родам. Восьмиконечная звезда на их гербе, по легенде происходящая от Вифлеемской звезды, и семейный девиз «Nescit occasum» («Не знает заката») — непременные знаки, сопровождающие события многовековой чешской истории.
Предки нашего героя — Зденека Филипа Марии Эмануэля Йиржи Игнатиуса, графа Штернберга (Zdeněk Filip Maria Emanuel Jiří Ignatius hrabě Sternberg) — входили в свиту Пржемысла Отакара II, были советниками Карла IV, стояли у истоков создания Национального музея и Национальной галереи. Сам Зденек Штернберг застал последние годы жизни и правления президента Т. Г. Масарика, видел трагический бой десантников с гитлеровцами на улице Resslova, помогал бежавшим от коммунистов нелегально пересечь границу, принудительно работал во вспомогательных технических батальонах гитлеровцев и в исправительно-трудовых лагерях Чехословацкой Народной Армии, оказался в эмиграции и вернулся на родину. Его жизненный путь может служить драматической летописью Чехословакии и Чехии XX — начала XXI столетий.
Корни и ветви древа Штернбергова
Хотя представители семьи Штернбергов уверены, что принадлежали к знати со времен последнего из рода Пржемысловичей, некоторые исследователи полагают, что с полной достоверностью о них, как о богемском аристократическом роде, следует говорить лишь с XIII века, когда это имя было внесено в три королевские хартии. Речь о Дивише из Дивишова, сыне Здеслава (вот оттуда пошла семейная традиция называть мальчиков Зденеками), который в 1241 году заложил новый замок Штернберг у Сазавы.
С тех пор все члены рода стали рекомендоваться «мы из Штернберга». Звучало это не слишком по-чешски, но «со времен правления Отакаров среди чешской знати было обычным делом давать своим поместьям и замкам, от которых они позже получили фамилии, немецкие названия», — писал Ф. Палацкий. В случае со Штернбергом и название замка, и родовое имя были подтверждены изображенной на гербе золотой восьмиконечной звездой (нем. Stern) на синем щите. Потому и девиз «Nescit occasum» часто трактуют как «звезда никогда не закатится» или «род никогда не прервется».
Несмотря на близость к сильным мира сего, путь Штернбергов к наследному графскому титулу оказался непростым. Напоминая правителям о многовековой истории рода, члены семьи не раз отказывались от пожалования графства только ныне живущим Штернбергам и их потомкам по мужской линии. Целью было титул, уходящий корнями ко времени зарождения Богемского королевства. В конце концов жившие в XVII веке наиболее настойчивые из соискателей Адольф Вратислав и Людмила 24 декабря 1661 года добились первой императорской грамоты. Но вот беда — самый старший представитель семьи Штепан Йиржи, обедневший брат Адольфа, не смог внести свою долю высокого налога. Лишь в 1664 году, когда другие взрослые члены семьи заплатили необходимую сумму за своего бедного родственника, Штернберги обрели полное право на графский титул, который сохраняется за ними и сейчас.
В гуситских войнах Штернберги были на стороне короля и католической церкви, Петр из Штернберга сражался против Жижки и пал вместе с двумя другими родственниками в битве при Вышеграде в 1420 году. Однако часть представителей рода поддержала гуситское движение. Кунгута из Штернберга даже стала женой будущего короля Йиржи из Подебрад, принадлежавшего к умеренному крылу гуситского движения, утраквистам. По словам Зденека Штернберга, он не задумывался, на чьей стороне оказался бы в те времена, но, будучи в детстве воспитан в духе католичества и негативного отношения к гуситскому движению, вероятно, поддержал бы короля. Просто в силу традиции. Впрочем, эта страница истории рода со временем перестала быть предметом острых споров.
Единственной живой по сей день ветвью на обширном, сложном генеалогическом древе Штернбергов является Конопиштская, которая в свое время расходилась на несколько ветвей поменьше. В наше время живут представители одной из них — потомки Франтишека Леопольда, скончавшегося в 1745 году. Его внук, Леопольд Штернберг (1770—1858), справедливо считается основоположником будущего финансового благополучия рода. За свою долгую жизнь он сколотил значительное состояние; покупая или наследуя, приобрел немало объектов недвижимости, среди которых поместье и замок Маленовице в восточной Моравии, замки в Погоржелице и Жировнице, дворец в Градчанах и некоторые другие.
Умение успешно вести дела унаследовал от отца сын Зденек, которому знаменитый ученый и любящий родственник Кашпар Мария Штернберг завещанием от 25 октября 1835 года оставил в наследство поместье в Бржезине и угольные шахты. Одного из сооснователей Национального музея К. Штернберга в семье особо почитают и поныне и любовно называют «дядюшка Кашпар». Завершив строительство замка Бржезины, он, страстный натуралист, с энтузиазмом отдался хобби: ботанике, палеонтологии и минералогии. Даже свои угольные шахты в Бржасах, которые были экспроприированы у семьи в 1945 году, Кашпар использовал не столько для добычи угля, сколько для поиска ископаемых. Затем он передал свою большую коллекцию минералов и научную библиотеку Национальному музею.
Его внучатый племянник Зденек Штернберг унаследованной собственностью управлял весьма эффективно. Он успешно продолжил угледобычу, а большую прибыль вложил в доходные ценные бумаги. В своем поместье построил пивоварню с паровым двигателем, кирпичный завод и расширил стекольный завод во Вранове. Как акционер внес существенный взнос в строительство железнодорожной линии от Бенешова до Влашима. Финансовое благополучие позволило ему осуществить мечту: 2 сентября 1841 года он подписал купчую на находившийся в чужих руках замок Чешский Штернберк и тем самым вернул своей семье старую родовую резиденцию.
Практически обо всех Штернбергах, особенно живших в XIX—XX веках, людях образованных, предприимчивых, по-хорошему честолюбивых, можно писать книги. Здесь же мы лишь скажем, что они отлично проявили себя в государственном управлении, в дипломатии, в духовной сфере, в науке и меценатстве. Пятеро членов семьи удостоились ордена Золотого руна. И если Кашпар Штернберг внес свой вклад в становление Национального музея, то Франтишек Йозеф Штернберг-Мандершайд — человек высокообразованный и свободолюбивый, противник австрийского абсолютизма, наставник молодого Франтишека Палацкого — был любителем искусств, покровительствовал художникам и стал одним из основателей будущей Национальной галереи (подробнее см. «Русское слово» № 1/2021).
Любопытно, что, когда речь заходит о вкладе рода Штернбергов в историю становления чешского государства, его часто сравнивают с родом Шварценбергов, пытаясь оценить пользу, которую те и другие принесли стране. Когда на этот вопрос попросили ответить героя нашего материала, он сказал: «Я бы оценил — совершенно объективно, независимо от того, что я потомок рода — наш вклад вполне положительно. Штернберги принадлежат к старейшим чешским дворянским родам. В то время, когда Шварценберги и многие другие были в других местах, наша семья была частью Богемии с самого начала чешской государственности. И честно служила монархам и стране в качестве солдат и офицеров, верховных бургграфов, епископов, политиков и т. п. Но в этом не было ничего экстраординарного, поскольку у членов семьи были все предпосылки для того, чтобы делать это».
Счастливое детство
Зденек Штернберг родился 15 августа 1923 года в Праге как второй ребенок и первый сын Йиржи Дугласа графа Штернберга и Кунгуты графини Менсдорфф-Пуйи. С детства мальчик был очень близок с матерью. Происходила она из старой французской аристократическая семьи, бежавшей на восток Европы после Французской революции. Здесь они получили еще одно имя — Менсдорфф, сохранив и свое родовое — Пуйи. Поместье главной ветви семьи находится в Босковицах в Моравии, и там по сей день живут некоторые потомки Менсдорффов. Конгута происходила из другой линии, обитавшей в замке Хотелице поблизости от Нови Быджова. Именно там в 1920 году во время охоты, организованной ее братом Фридрихом, произошла первая встреча двадцатилетней девушки с будущим мужем Йиржи, который был на десять лет ее старше. Спустя несколько месяцев в Хотелицком замке состоялась их помолвка.
Поженившись 6 апреля 1921 года, Йиржи и Конгута отправились в родовое владение мужа — замок Чешский Штернберк, который в ту пору не был приспособлен для проживания круглый год. Молодая пара почти сразу приступила к его реконструкции — электрификации, проведению современного водопровода и отопления и возведению капеллы. Работы были завершены в 1923 году, и замок стал домом для их детей и местом, куда с удовольствием приезжали и подолгу гостили родственники с обеих сторон.
Придерживаясь традиции многих аристократических семейств, Штернберги решили дать своим детям домашнее образование. В раннем детстве главными воспитателями для Зденека были отец с матерью, а также любимая няня Йозефа Визерова, которую дети называли Батинка. Когда пришло время сесть за школьную парту, ему пригласили частного репетитора. Им стал директор начальной школы из соседнего села Ратае. Так же дистанционно он до четырнадцати лет учился в общеобразовательной школе, а потом и три года в архиепископской гимназии в пражском районе Бубенеч. Пока учителя не посоветовали родителям сменить порядок и дать молодому человеку возможность лично присутствовать на занятиях весь учебный год, в город Зденек приезжал только на экзамены.
Перебравшись в Прагу, он поселился в квартире дяди на Малой Стране и в 1938/1939 учебном году поступил в четвертый класс старейшей (основана в 1883 году) чешской гимназии им. Владислава Ванчуры (Vančurovo reálné gymnázium) на Смихове. В это же время там учился его ровесник Йозеф Чернин — представитель другого старого аристократического рода, с которыми Штернбергов веками связывали общие дела и интересы. Они подружились и сохранили взаимную симпатию на всю жизнь.
Военные годы
Сдавал выпускные экзамены и получал аттестат Зденек Штернберг уже во время войны. Разумеется, ни о каком поступлении в университет для него, сына аристократа, подписавшего знаменитое антинацистское обращение чешской знати, не могло быть и речи. Этот шаг для Йиржи Штернберга стал результатом не только его многолетних размышлений о судьбах страны, но и понимания реальной угрозы ее суверенитету и государственности со стороны нацистской Германии. Осознал он это, правда, не сразу.
По воспоминаниям Зденека, Штернберги восприняли падение монархии и создание Чехословацкой республики без восторга. «Как и другие аристократические семьи, мы были связаны с Чешским королевством. А император Франц Иосиф I был королем Богемии. Отец, как офицер, присягнул ему прежде всего именно в этом его качестве. Служил он в 13-м драгунском полку, во время Первой мировой войны — на северо-восточном фронте в Галиции. Революционные перемены 1918 года были негативно восприняты им, как и большинством дворянства. Все титулы были немедленно отменены, а затем была проведена первая земельная реформа, далеко не лояльная по отношению к представителям аристократии, потому они не очень радовались республике. Помню, в моем детстве — лет с восьми нам уже разрешали сидеть за обеденным столом вместе со взрослыми — об этом часто говорили гости и родители. Возмущались. Потом, конечно, постепенно их взгляды менялись, в 1938 году — на прямо противоположные».
Юность Зденека Штернберга пришлась на годы войны и оккупации. О том времени, особенно о нескольких эпизодах, у него сохранились очень ясные воспоминания, которыми он часто делился в интервью. «15 марта 1939 года мы с несколькими одноклассниками пошли на Вацлавскую площадь, чтобы своими глазами увидеть, как все происходит. Там уже были немцы на танках и военных машинах. Я это хорошо помню. На площади у памятника стояла полевая кухня, там варили гороховую кашу и продавали ее местным жителям. Я обратился по-немецки к унтер-офицеру: „Зачем вы этой кашей торгуете?“ Тот ответил так резко, по-военному: „Мы хотим продемонстрировать наше благорасположение населению Праги“. И тогда я, подросток, заявил: „Сомневаюсь, что за кашу они простят вам захват нашей страны!“ — и был ужасно горд, что осмелился сделать это».
Еще одним сильнейшим впечатлением военного времени стал для Зденека бой парашютного десанта с гитлеровцам 18 июня 1942 года, свидетелем которого они с приятелем стали. «Когда немцы обнаружили их тайное убежище на Рессловой улице в церкви св. Кирилла и Мефодия, мой товарищ Малый сказал: „Я пойду посмотрю, что там“. Так мы оказались там как раз в тот день, когда шел бой между агентами и эсэсовцами. Прямо до места, мы, конечно, не добрались, все было оцеплено полицией. Зашли со стороны в Морани и переулками подобрались прямо к церкви. На первом этаже одного из зданий находилась контора Общества застройщиков Праги, мой друг был знаком с секретарем. Он нас впустил, мы встали у окна и видели все, что там происходило, как их захватили, как туда воду заливали… Ну и все остальное, о чем известно всем».
Пражское восстание и окончание войны Зденек Штернберг встретил в Праге. И всю оставшуюся жизнь вспоминал эти дни с радостью и одновременно с горечью. На 22-летнего молодого человека произвели неизгладимое впечатление не столько советские танки на Малой Стране и баррикады у Национального театра, сколько неожиданные, пугающие поступки сограждан. Об этих фактах десятилетиями было не принято говорить, и лишь после Бархатной революции Штернберг отважился на откровения. «Это было ужасное зрелище, — рассказывал он в программе Чешского радио. — По Влтаве плавали трупы. Это были тела старух, детей, потому что немецкие мужчины еще были на фронте. Члены „Революционной гвардии“ вытаскивали немцев из домов и бросали в реку. Из Тыршевого дома, где был устроен немецкий полевой госпиталь, раненых выводили на улицу и расстреливали. Я не думал, что люди способны на такое».
К мирной жизни?
И вот война позади. Казалось бы, ничто не мешает возвращению к мирной жизни, и Зденек Штернберг наконец получает возможность продолжить образование.
Сначала он подал документы в Лесотехнический университет, но это учебное заведение уже с середины 1940-х оказалось под влиянием коммунистов. Начались придирки преподавателей: «Как ты, с твоим классовым происхождением, можешь занимать место в этом вузе?!» — и неприятие со стороны однокурсников, выходцев из другой социальной среды. Поэтому молодой человек принял решение перевестись на юридический факультет Карлова университета, где и учился до 1949 года. Политика опять вмешалась в его судьбу: к защите диплома Штернберга так и не допустили.
Коммунистический переворот февраля 1948 года Зденек Штернберг воспринял как личное оскорбление, как вызов всем тем политическим правам и гражданским свободам, которые он ценил. Потому 25 февраля 1948 года он, не раздумывая, присоединился к маршу студентов на Пражский Град для выражения поддержки президенту Бенешу. «К Граду двинулась огромная процессия из тысяч человек. Улица за Малостранской площадью была закрыта, поэтому мы развернулись и пошли через Семинарский сад на Петршин, на самый верх. Помню, снег еще был. Силой прорвали мы полицейский кордон сверху, ворвались на дворцовую площадь, и там нас окружили подразделения милиции. Наших представителей к президенту не пустили. Нам приказали разойтись, но мы стояли твердо. А когда услышали, что милиции отдан приказ разогнать, запели гимн. Тут даже милиционеры остановились и вытянулись в струнку! А потом пели Nad Tatrou sa blíška (национальный гимн Словакии. — Т. А.). Чтобы спеть все это целиком, потребовалось время, но милиция не вмешивалась. Стоило нам допеть, как немедленно раздалось грозное „Разойдись немедленно, именем закона!“ И тогда мы запели снова, а в третий раз не получилось».
Участие в том походе на Град дает очень ясное представление о характере и жизненных принципах, которых Штернберг придерживался уже в молодые годы, а затем и всю жизнь: не руководствоваться исключительно личными симпатиями, если они идут вразрез с интересами страны и общества. Вспоминая пред- и послевоенные события, Зденек признавался, что очень уважал и ценил президента Т. Г. Масарика, а вот к Бенешу у него отношение сложное. «Он был превосходным министром иностранных дел, но за время своего президентства дважды потерпел неудачу. Впервые в 1938 году, с Мюнхеном. Он определенно не должен был отступать, должен был вступить в бой по-военному. Не то чтобы мы могли справиться с врагом в одиночку, но если бы мы сопротивлялись, то в конечном итоге вынудили бы французов и британцев объявить войну Гитлеру. Да и наша армия была передовой для того времени». Во второй раз Бенеш разочаровал Штернберга, когда во время войны переориентировался с Британии на Москву. «Никто не заставлял его так подстраиваться под Советы и Готвальда, — считал он. — Договоренности со Сталиным 1943 года привели нас под гнет советской империи и подготовили почву для национальной катастрофы в 1948 году. И народ Чехословакии жил со всем этим несколько десятилетий».
Благодарить коммунистов, как и гитлеровцев, семье Штернбергов было совершенно не за что. В 1942 году немецкими оккупационными властями на имущество Штернбергов было наложено принудительное управление, что по сути было замаскированной конфискацией. Семье было позволено жить в некоторых покоях, но ее финансовое положение было плачевным, поскольку на сотрудничество с новыми «хозяевами» никто из них не пошел. К счастью для Штернбергов, они всегда были в отличных отношениях с соседями, будь то представители среднего класса или крестьяне. Во время войны эти связи только укрепились, причем не на полях сражений, а на картофельных. Работая на них вместе, они поддерживали друг друга, доверие и симпатия к обитателям замка росли. Это очень пригодилось по окончании войны. Временно возвращенное имущество семьи уже в 1949 году было вновь экспроприировано, теперь уже коммунистическими властями, Чешский Штернберк стал собственностью Чехословацкого государства как важный культурный объект. И тогда председатель местного национального комитета помог Йиржи, отцу Зденека, порекомендовав его на пост кастеляна в собственном доме. Умер Йиржи Штернберг в 1965 году в санатории в австрийском Южном Тироле (теперь это Италия), куда с огромным трудом получил разрешение поехать, чтобы навестить одну из дочерей, Анну. А до того он почти восемнадцать лет совмещал работу управляющего и гида с трудами по сохранению архивов, библиотеки, мебели, убранства замка, тем самым предотвратив его полное разграбление. Что до полей, также национализированных коммунистами, то почти лишенные средств к существованию Штернберги были вынуждены «воровать» собственную картошку…
Неприятие Зденеком коммунистической власти проявилось в его желании помочь единомышленникам покинуть страну. Не без его помощи и, разумеется, незаконно пересекли границу и оказались на Западе его братья, сестры и некоторые друзья. Организовать их бегство помог пан Матейка, парикмахер Штернберга. Братьев его жены, судетской немки, выдавили из страны. Они и помогали за плату выезжать из Чехословакии через Шумаву в Баварию. Так родные Зденека оказались в Европе, а он сам — в армии.
Его призвали на службу 1 октября 1950 года, сначала в артиллерию. Базовая подготовка в артиллерийском полку в Литомержице продолжалась всего несколько недель, после чего неблагонадежного солдата аристократического происхождения перевели во вспомогательный технический батальон рядовым без оружия. Служил Штернберг пять лет, сначала в PTP, затем как гражданское лицо на шахте «Президент Готвальд» горняком в забое, где пару раз чуть не погиб, потом водителем экскаватора.
Демобилизовавшись, устроиться на работу, хотя бы отдаленно близкую его университетскому образованию, так и не смог. Всем были нужны специалисты со знанием иностранных языков, но как только на собеседовании на вопрос «Вы из тех самых Штернбергов?» звучал утвердительный ответ, сразу же следовал отказ. Поэтому вплоть до отъезда из страны в 1968 году граф Штернберг двенадцать лет трудился рабочим сцены и лишь последние пару лет — заместителем постановщика в Музыкальном театре в Карлине.
Наверное, кто-то назвал бы эти годы «нормальной жизнью чешского обывателя»: стабильная работа, пусть и с невысокой зарплатой, зато в контакте с известными деятелями культуры, женитьба в 1955 году на сестре друга Альжбете (Alžběta Hrubá-Gelejn), рождение в 1956 году сына Филипа. Уже на закате жизни, отвечая на вопрос, страдал ли он от негативного отношения к себе, Штернберг ответил: «Нет, пожалуй. Практически все относились ко мне приемлемо, кроме командиров РТР, которые по должностной инструкции должны были хамить подчиненным».
Возможно, он с семьей так бы и прожил жизнь на родине, если бы не 21 августа 1968 года. Уже через неделю после вторжение стран Варшавского договора в Чехословакию Зденек Штернберг нашел возможность выехать за границу, сначала во Франкфурт, где встретился со своим братом, эмигрировавшим двадцать лет назад, затем в Вену. В Чехословакии супруги Штернберги были заочно приговорены к тюремному заключению за незаконный выезд из республики, он к трем годам, Альжбета — к двум. Приговор был отменен лишь в 1980 году.
В Вене жизнь постепенно налаживалась. Сын Филип посещал гимназию, а по окончании ее поступил на юридический факультет Венского университета, учился и в Зальцбурге. Альжбета первые годы много работала в лагерях для перемещенных лиц, а Зденек устроился в ныне уже не существующий продовольственный концерн Mautner-Markhof: с 1973 года как юридический консультант, а затем в качестве исполнительного директора. Выйдя на пенсию в 1990 году, принял решение вернуться на родину, где уже совершилась Бархатная революция и хозяйской руки ждал возвращенный по реституции родной замок.
Родные стены, родная страна
Восстановление величия Чешского Штернберка, приведение его в порядок было целью Зденека и главным делом на протяжении двух десятилетий. О об этом этапе своей жизни он говорил с гордостью: «Надеюсь, нам удалось постепенно восстановить и улучшить замок, чтобы передать его следующим поколениям в достойном состоянии. Меня не интересуют прирост его стоимости. Я скорее чувствую удовлетворение от того, что нам удалось что-то исправить. Ежегодно замок посещают более ста тысяч человек со всего мира. У нас пятнадцать экспозиций, которые доступны всем».
Интерес Зденека Штернберга к охране и восстановлению исторического и культурного наследия не ограничивался личной собственностью. За популяризацию памятников чешской культуры за рубежом в 2005 году президент республики наградил графа медалью «За заслуги» II степени.
Даже принимая награду из рук главы государства, Зденек Штернберг, тем не менее, не был склонен идеализировать все действия чешских властей. У него никогда не было политических амбиций, но за ситуацией в стране и мире он следил с огромным вниманием и никогда не скрывал своего мнения, даже если оно расходилось с общепринятым. Так, рассуждая о Бархатной революции и последовавших за ней преобразованиях, которые многое дали (точнее, вернули) его семье, Зденек говорил разочарованно и горько: «Они буквально манной небесной пали на голову нашей нации. Мы были последним из центральноевропейских сателлитов СССР. У поляков уже давно с ними [коммунистами] было покончено, у венгров и немцев тоже, а в нашей стране режим продолжал существовать, пока вся конструкция окончательно не рухнула. Я не хочу говорить о позоре, но надо признать, что наш народ не особо заслужил падение коммунистов».
На закате жизни настоящим разочарованием для Штернберга стал приход в Град Милоша Земана и правительство Андрея Бабиша: «Знаете, если я, 95-летний человек, переживший немцев, худший коммунистический период 1950-х, когда мы все дрожали от ужаса, теперь вижу, что мы возвращаемся к системе, где власть конусом сходится к одной точке, то мне становится не по себе. Хотя я сам уже на финишной прямой, и лично меня это не коснется».
Граф Зденек Филип Мария Эмануэль Йиржи Игнатус Штернберг скончался 18 января 2021 года в возрасте 97 лет. Он не стал свидетелем войны, начатой Россией против Украины, но, как мудрый человек, предупреждал, что с Россией ничего общего у его родины быть не может. «Запад — это цивилизованный мир, а Россия, к сожалению, по своему образу и по своему менталитету — наследница авторитарной системы, восходящей к царским временам. Никакой демократии, свободы в нашем понимании никогда там не было, нет и сейчас».
Литература
Sternberg Z. Hrad Český Šternberk. 2003
Dočekal B. Osudy českých šlechticů. Praha, 2002
Šedivý J., Huňátová D. Setkání s Dianou Phipps Sternbergovou. Praha, 2022
Peprník J. Vzpomínky anglisty. Olomouc, 2021
