На улице шумел дождь. Весна — она и есть весна. Хотя иногда бывает очень похожа на зиму. Вот и в тот день тепла не было, хотя на календаре значился май. Полутемный зал — уже такой знакомый — и в нем с экрана проектора смотрят на тебя чудесные лица.
…Я снимаю маленькую комнату в пригороде Москвы. Здесь мы жили с Сережей зимой в недолгий промежуток времени между двумя больницами — и сюда два раза в сутки каждый день вызывали скорую. Здесь в начале пандемии я очень быстро, но незаметно сходила с ума, звоня в реанимацию. А сейчас у меня в комнате стоят три коробки с документами Сергея Мохнаткина… И если что — я знаю: друзья о них позаботятся.
«Если что» может произойти в любой момент. В феврале — 10 суток в ИВС, реально ни за что — за обычный пикет. В мае на мирной акции в поддержку российской науки опять схватили — за вполне невинный плакат. И уже, наверное, хотели увезти, далеко и надолго… Но спасибо тем замечательным людям, кто меня вытащил. И вытащил уже не в первый раз. Эти картины, столь недавние, почему-то невольно вставали передо мной, когда я вечером подметала лестницу… А поскольку я хотела написать статью, то снова возвращалась мыслями к нашей «Музе».
Удивительно — но мы продержались в этот день. Быть может, этот шумный весенний ливень помешал «стражам порядка» (вообще-то — беспорядка) завинтить нас всех сразу?..
Поначалу народу собралось немного. Корона… Все она… А мы решили не тянуть время, поскольку не знали, сколько его нам отведено — и начали с главного. С обращенного к нам приветственного слова Путина.
«Есть у нас отдельные граждане…..» — начал с экрана Путин, пристально глядя в зал. И мы сразу виновато опустили головы. Но он тут же спохватился и поправился: «Хотя общий язык, конечно, надо со всеми находить!» Мы, конечно, обрадовались. И вдруг он дал задний ход: «Но с ними — бесполезно…» Ну, с ними — с нами… И вновь, оглядев нас холодным и безжалостным взглядом Каа, изрек нам свое новое слово, «меняющее мир»:
— Идите ко мне, бандерлоги!
В исчезающем сознании последней вспышкой всплыл мультик «Маугли». И вот уже мы его персонажи — шумные обезьянки... Ощущение слабости и гипнотического страха на мгновение охватило меня.
Но вдруг наступившую тишину разбил резкий, с издевкой голос Андрея Аксенова:
Ведь мы бандерлоги
Различных профессий…
«… У нас руки, ноги,
Мы хвост пистолетим…
Да, мы — бандерлоги,
И счастливы этим».
А. Аксенов «Бандерлоги»
Что и говорить: получилось эффектно. Андрей на экране и сразу — в живом исполнении… Я однажды была у него «в гостях». Где-то на такой же, как и у меня, дальней окраине Москвы, за трамвайными путями, за пыльной листвой какого-то парка, обнесенного высокой бетонной стеной. Андрей в то время работал сторожем и жил прямо в какой-то конторе, в их офисе. Шикарном, конечно, но, правду говоря, гостям его начальство было не радо…
Я, конечно, летал над Москвой,
Видел роскошь российской столицы!
Но когда мне послышался вой,
Взгляд упал на бездомные лица...
<…>
Для элиты заведомо власть,
Для народа кровавые лужи!
И давно уже некуда класть
Те тела, что покинули души.
А. Аксенов «Холопы»
А снаружи все шумел дождь. Распускались цветы, зеленели деревья, и шла весна — тихо и незаметно… И вот так мы сидели какое-то время, словно вправду зачарованные.
«Немцов мост» — это движение сейчас отчасти объединяет оппозицию в России. И наш фестиваль в некоторой степени прошел под его знаком. Многие из нас либо дежурят на мосту, либо знакомы с чудесными подвижниками, его светлыми стражами-хранителями. Хранители… Слово, напоминающее фэнтези, эльфов и гномов, борьбу с силами зла. Не знаю, как для кого, но для меня так и есть. Ведь мой вклад в «Музу» — это роман (наверное, фэнтези) «Лабиринт», сказка-быль, где правда и вымысел перемешаны, где есть гномы, вампиры, персонажи мультфильмов и живые люди… О девушке-студентке, кажется, далекой от политики, впервые — случайно? — оказавшейся за решеткой…
Было таинственно и тихо. И тени спустились к нам. С тихо светящегося экрана проектора — или откуда-то еще... И я снова увидела эти глаза — большие, чистые, грустные. Увидела лицо ранимого художника, артиста, печального мима. Человека талантливого и правдивого, открытого, с душой нараспашку. Напоминающего то ли сказочного персонажа — какого-то талантливого ученика-подмастерье, то ли нескладного Пьеро. Непременного участника всех фестивалей «Музы Непокорных». С вечной шуткой и улыбкой на губах, с болью и каким-то детским испугом, глубоко запрятанными в глазах. Героя современной, какой-то не очень доброй сказки с трагическим финалом. Леша Михеев — наш общий друг и поэт, человек, который вот уже почти год как добровольно ушел из жизни… Андрей Маргулев прислал нам из далекой страны замечательный видеофайл и в качестве вступления сказал лишь два слова: «Давай, Леша!»
И полились Лешины стихи — простые, немного наивные, как наши слезы, как дождь, шумящий за стенами. А мы, словно в ковчеге, среди серой дождливой, еще холодной майской полутьмы смотрели на экран проектора, где среди буйной зелени деревьев стоял живой Алексей и, немного неловко и смущенно улыбаясь, читал свои стихи.
От злобы полупьяные
жестокостей любители,
неистовые, рьяные
политиков травители
спешат на дело черное
с хитриночкою подленькой
в свои места укромные
на яростные подвиги.
И мы следим, разинув рты,
как те злодеи тешатся,
и до прихода темноты
нам остается вешаться,
и стоп-сигнал, который бы
их прекратил движение
совсем нам не по норову
и бьет на поражение.
<…>
Но времена губительны
в эпоху невнимания,
и на исход целительный
напрасны упования.
И можно не рассчитывать
сбежать в леса окрестные
от силы разрушительной,
что нас тараном пестует.
А. Михеев «Настроения по поводу»
Миша Росляков — тоже постоянный дежурный Немцова моста, интеллигентный высокий и симпатичный парень — принес сборники Лешиных стихов, выпущенные благотворителями, добрыми людьми, спасибо им…
Мы сидели в полумраке, светился экран, снаружи шелестела листва. И вот сначала робко, а потом все более уверенно и звонко зазвучали стихи.
Очаровательная, дерзкая и яркая Анастасия Лукомская:
Отключаю инстинкт выживания, жму на газ, потому что сломался тормоз, впереди темнота, и терять уже нечего, есть сейчас, и волчком заведенным на месте кружится компас.
Удаляю все антивирусы в голове, чтобы грохнуть в любой момент без труда систему, посмотри, мы летим так быстро, летим в кювет, воздух пахнет пластмассой, плавятся микросхемы.
Мирной жизни не было, всюду была война, мы смотрели из окон фейсбука на эту бойню, занимались любовью, но это была она, просто когда не чувствуешь, так спокойней.
Думали — это плохо придуманный репортаж, выходили на улицы — нас ловили и отпускали, кошки-мышки, проклятая матрица, все мираж, но война не прекращалась, пока мы спали…
А. Лукомская «Оле Мисик»
Зрителей понемногу прибавлялось. И уже смелее зазвучали слова, громче и свободней зазвенела музыка. Татьяна Вольтская, Татьяна Щербина, Александр Андреевский…
…Это ль не житие — тюрьма, клевета, опала:
Нечего различать в шорохе листьев палых
Смутные голоса, контуры тел простертых,
Нечего вызывать канувший остров мертвых.
Вышиты палачи заново на знаменах,
Лучше уж помолчи — нынче не до клейменых,
С рваной ноздрей, дырой круглой в затылке — видишь —
Музыка, пир горой — вот где у них твой Китеж!
<…>
Неба не видно, стен — все убиенных тени:
Рано еще — с колен.
Надо бы — на колени.
Т. Вольтская «Юрию Дмитриеву»
А Россия, что Россия?
Тюрьмы, пытки, лагеря,
ханбатыйское засилье
столько раз свергали зря!
Саламандры в черных масках
в дом врываются как смерч,
в города въезжают в касках,
сея ужас или смерть.
Т. Щербина «Россия»
…На Лубянке стоит трижды проклятый дом,
Сколько крови и слез было пролито в нем,
Нет Железного Феликса, следом за ним,
Нужно дом тот сломать и развеять как дым.
И на площади бывшей кровавой тюрьмы,
Как в Париже, давайте напишем и мы:
«Здесь танцуют!» — И спляшем, надеждой полны,
Как свободные люди свободной страны.
К Соловецкому камню прихожу я опять,
Чтобы здесь имена всех невинных назвать…
А. Андреевский «К Соловецкому камню»
На улице начало темнеть, в тишине шуршали капли дождя… Но вдруг наша тишина закончилась: появилась тусовка Марка, пришли его замечательные, шумные «свободные люди». В этот день Марка Гальперина я видела первый раз после того, как он вышел. Я горжусь, что переписывалась с ним в то время… Я знаю, что Марк играет на скрипке. И мы очень надеемся, быть может, у нас получится когда-то услышать его игру?..
Несомненно, счастливые звезды осветили наш фестиваль. В этот день словно мостик перекинулся от нас к временам Сахарова и Новодворской: с нами был человек, чья судьба освещена присутствием диссидентов прошлых лет. Евгения Гинзбург, Василий Аксенов — их крутые маршруты святой любовью к Правде и людям сгладили наши жизненные пути. Литературовед, замечательный исследователь и поэт Виктор Есипов:
Словно Рим периода упадка,
увяданья красочен парад,
флоксы, георгины прелью сладко
пахнут за решетками оград.
Свет осенний — как питье с цикутой,
притаилась горечь на губах,
с каждым вздохом, с каждою минутой
тает позолота на ветвях.
В. Есипов «Осень»
Чудесный поэт-художник Геннадий Каневский:
бессмертник бледен, смертник же румян.
и первый пробивается меж бревен,
второй же направляет свой биплан
на скопище цистерн, шепча «виновен».
все закрывают время и туман.
наследник смертника в сибирском городке
ведет по карте пальчиком в чернилах,
запнувшись на неведомой меже.
наследник же бессмертника уже
и появиться на земле не в силах…
Г. Каневский [стихотворение из 1948 года]
И, конечно, весь день звучали бардовские песни. Неподражаемый артист-комик с серьезным и задумчивым лицом — Леша Беленкин… Да, правду говорят: все анекдоты из жизни. Помню, как зимой многие собрались во Внуково встречать Навального. Стоял жуткий холод: кажется, это был самый холодный день года. И вот, как следует нас поморозив на улице (в целях закаливания и профилактики коронавируса), объявили, что самолет сел в другом аэропорту. Усталые, но счастливые тем, что все-таки в тепле, мы возвращались на метро. И здесь встретились с Лешей. Его задерживали, но уже отпустили.
— За что, Леша?!
— Ну, в толпе все выкрикивали лозунги. И они мне как-то не нравились. Понравился один — «Любовь спасет мир». Только я крикнул «Любовь спасет мир» — тут же меня и задержали…
Вот безудержно смелая и талантливая Ирина Спрыгина — а она как раз против того, чтобы создавать культ личности Навального. Навальный кажется ей недостаточно последовательным. Ну и что? У нее — своя точка зрения. И время еще покажет, кто прав. А пока — почему, например, не вспомнить девиз «Демсоюза», бессмертную вольтеровскую фразу: «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать»?
Свобода — не место на карте!
Она внутри сердца, в крови.
О жизни своей бросьте каркать!
Снимите с глаз шоры свои.
Наденьте удобные джинсы,
Кроссовки, возьмите рюкзак.
В него, не забудьте, закиньте
Бутылку воды и Тик-так.
И бутеров толстых с нарезкой,
Чтобы делиться с людьми!
Идите на марш повсеместно,
Борясь за свободы свои!
Поверьте!
Совместно мы свалим
Сатрапов в Госдуме, Кремле!
Откроются новые дали
И ЖИЗНЬ возродится в стране!
И. Спрыгина «Свобода — не место на карте!»
Фестиваль Свободного искусства не обошел молчанием такую замечательную во всех отношениях тему, как «Гражданин поэт», подаренную нам Дмитрием Быковым. Мы, конечно, не могли не откликнуться на этот всегда актуальный для России вопрос — и откликнулись инсценировкой «Железный путь» (по мотивам «Железной дороги» Н. А. Некрасова). Интересней всего, конечно, стало то, что участниками инсценировки были зрители.
…В день 1 Мая (примерный день начала фестиваля) Русо туристо (облико морале!) хорошо и весело проводил время под песню «Отпетых мошенников»:
Русо туристо
(облико морале)
Начинали отдых
Прямо на вокзале…
Внезапно Туристо (Вячеслав Мурашов) заметил копающего землю человека (понятно, мигранта из Средней Азии) (Саида Тангри) и спросил, что же тот делает в такой замечательный весенний день. Дорогу строим — отвечал рабочий. Крымский мост.
Прямо дороженька, насыпи узкие…
А по бокам-то все косточки (заметим, не только русские)…
И вот веселье несчастного Туристо внезапно обрывается: картины восставших мертвецов преследуют его. Среди оживших мертвецов — «высокорослый больной белорус» (в ярком и живом исполнении Владимира Платоненко).
Предполагалось, что финал этой интересной истории должны придумать зрители. Но пока зрители думали-гадали, что сделать с нашим Русо туристо, он сказал: «Я сам уйду!» — и под свист, под бурные продолжительные аплодисменты, крики «Бис!» и «Хой!» поспешил покинуть нашу гостеприимную сцену.
Вот Гриша Симаков и Наташа Гарсия — вечные бессребреники и подвижники, они всегда рядом: и на мосту, где нередко координируют дежурства, и на фестивале. Лия Обшадко, руководитель чудесной «Маленькой капеллы», была в тот день среди зрителей и потом говорила мне: «Я Гришу Симакова знаю очень давно. Столько литературы, сколько он прочел, никто не знает». Действительно, вряд ли кто-то может рассказать о литературной Москве, как наш Гриша: не казенно, а живо, и так, как будто (но так и есть) он сам часть московской жизни и ее современной трагичной истории…
А когда на сцену вышел Михаил Новицкий — вот тут все и загремело, живо зашумело и зааплодировало исполнителю. «Путин, хэлло!» — дружно пели все вместе. Все вместе — и каждый по-своему: кто «хэлло», кто и по-другому. Но, как принято говорить, песня объединила всех. Что называется — от души…
Без сомнения, Михаил — одна из самых ярких звезд «Музы Непокорных». Да, в годы застоя — Галич, Окуджава и Высоцкий. А у нас — Новицкий! И некоторые меня спрашивали потом: как это я раньше не слышал про него?..
Радостная, сияющая с ослепительной улыбкой на лице и непокорными золотыми волосами Вероника Ермакова:
Страна терпил страна холопов
где доминирует запрет
страна, где жив язык эзопов
и крепостной менталитет
страна стокгольмского синдрома
где чтут национальный код
страна с особой хромосомой
и у рабов и у господ
В. Ермакова «Страна терпил страна холопов»
Максим Жарницкий, постоянный участник Фестиваля непокорных — веселый, всегда жизнерадостный, а иногда вдруг, наоборот, удивительно тонкий и грустный…
Из песни слов не выкинешь, но и в нее не вкинешь,
Залезть охота прежде в Царскосельский сундучок.
Опять охота обвинить в ошибке фотофиниш,
Но нет в помине ямщика, свободен облучок.
Никто препятствий не чинит, садись себе и действуй,
Никто препоны не чинит, но и не чинит мост,
Так что возможно пруд пруди различных происшествий,
На карте есть и ад, и рай, везде желанный гость….
А песня сверху нам дана, она замена счастью,
А если сверх того еще вприсядку как об лед —
Сама проляжет колея сквозь ведро и ненастье,
При этом — фотофиниш зафиксирует полет…
М. Жарницкий «Из песни слов не выкинешь, но и в нее не вкинешь…»
Каринэ Ковхаева (Карина Старостина) — автор очерков и эссе о современной российской действительности. И просто — чудесный, открытый, душевный и любимый всеми человек. Тоже постоянный дежурный Немцова моста. Об этом ее эссе «Немцов Мост» — из разрозненных постов на Фейсбуке, которые я (горжусь этим!) когда-то долго уговаривала ее объединить. Поверьте, перед нами — живой и бесценный документ эпохи. Перечитываю — и как будто слышу голос Каринэ:
Прихожу на дежурство. Там ночные — Гриша и Павел (Григорий Саксонов и Павел Колесников — постоянные дежурные Немцова Моста. — А. К.). Павел, как обычно, остается со мной. И потекло дежурство. Мемориал хорошо, но вокруг неспокойно. Вдруг появляются четверо: полицейский и при нем трое росгвардейцев. Мы с Павлом гадаем: что это? День города? Завтрашние выборы? Или еще что-то? Вокруг шумит стройка. Она многоголосна и разноязыка.
Проходят двое молодых парней. Откуда они? Из Испании? Из Латинской Америки? Или еще откуда-то. Но один из них останавливается и начинает рассказывать другому про Бориса Немцова. Я ничего не понимаю, но время от времени слышно: «Немцов… Немцов… Немцов». Понимаем, что проезжую часть где-то перекрыли: машин нет, но автобусы время от времени проходят.
Проходят «начальники» в белых касках. Они дают какие-то срочные указания. Около парапета моста останавливается инженер. Он смотрит вокруг и кричит вниз:
— Быстро, быстро. Сейчас Володька на своем вертолете прилетит, он вам….
И рабочие с удвоенной силой начинают приводить в порядок ржавый верх старой бытовки. Вот оно что. Вот почему все это происходит.
В 10.30 Павел говорит мне:
— Смотри, смотри, снимай скорее. Вертолет.
К Кремлю подлетает вертолет. Сначала один, не торопясь, как бы примериваясь и разведывая. А потом другой, быстро и мгновенно опускается за кремлевскую стену. Эх, видео не получилось. Батарейки кончились.
Смена пришла, приходит Солидарность. Мы с Павлом идем дальше.
Позавчера Константину Котову дали 4 года за участие в мирных пикетах, мирный человек, многим помогавший…. Мы идем на Пушкинскую на пикет Юрия Самодурова в поддержку Константина Котова….
К. Ковхаева «Немцов Мост»
Сергей Киреев — талантливый поэт, давний участник «Музы»:
стаканчик бумажный.
Охранчик отважный.
Потрогал Патрокла за руку
неробко студент.
Коктейльчик в бутылке
залог страсти пылкой.
Пылает погонными метрами
память о Страшном Суде.
Посудим. Посуду
несут на весу, на весы
полагаясь. И вирус
летит на росу.
Но память росы, и тумана,
и зарева точечна. Капелькой
пущего крошечной лучший исход
в безнадежность надежд унесу.
С. Киреев «Стаканчик»
Наиль Гильманов в этом году не смог приехать из Башкортостана. Но он прислал несколько видео, и среди них бесценный подарок «Музе Непокорных» — первый перевод песни «Стены рухнут» на татарский язык. В Инете гуляет клип «Турмы-Муры» на белорусском — за Сергея Тихановского. Мы посмотрели его, вспомнив наших белорусских друзей, с кем нам еще предстоит встать плечом к плечу. И мы слушали «Стены рухнут» на нескольких языках: на белорусском, украинском, русском и татарском.
И если ты надавишь плечом,
И если мы нажмем вдвоем,
То стены рухнут, рухнут, рухнут,
И свободно мы вздохнем…
А потом мы узнали ужасное: у Наиля очень быстро прогрессирует онкология… Небо, помоги, пожалуйста, таким людям!
Открытые раны, зашитые болью,
Туманили нам дорогу домой.
Встречные ветры с дикими стонами
Рвали на клочья — нас, с тобой!..
Кони уставшие, с ярым храпом,
Никак не хотели топать домой,
Бодрая песня, звонким гонором,
Не грела всадников — не звала с собой….
Солнце палило градом жарким,
Июню венчали дорогу домой.
Август осенним хвоем желтым
Брал урожаем — на жирный забой…
Н. Гильманов «Открытые раны. Падали слезы яркой россыпью...»
Оля Вербовая, талантливый поэт, автор рассказов — смешных и немного грустных, как всегда, блистала юмором и ироничными афоризмами.
В Новый Год посмотрела на Путина.
Президент замечательный он!
Полюбила его я до жутии!
Благороден, красив и умен!
Телевизор целую до дырочек —
Так любовь-то моя горяча!
Слышу возгласы матери: «Ирочка!
Все ль в порядке? Позвать ли врача?»
А вокруг человечки зеленые
Возле елки ведут хоровод…
Говорили мне: водка паленая.
Но на скидки так падок народ!
О. Вербовая «Новогоднее пропутинское»
«Что такое талант?» — думала я, подметая свою нескончаемую лестницу. Можно научиться складывать буквы в слова, соединять строчки рифмами. Но человека не заденет: он прочтет — и пойдет дальше. А вот такое, как у Владимира Платоненко, зацепит…
Размах протеста узрев,
обдумав все хорошенько,
помощи у РФ,
запросил Лукашенко!
Мол, Вова! Давай любя!
Мы же с тобой — не враги!
Согласен я под тебя,
только ты помоги!
Подумал Путин: «Ку-ку!
Поломался и хватит!»
И, как Дездемону, Луку
задушит теперь в объятьях.
Но я предсказать не берусь,
введет ли он в Минск войска,
ибо «Жыве Беларусь!» -
фанаты кричат ЦСКА.
В. Платоненко «К переговорам Путина и Лукашенко»
Замечательное стихотворение посвящено Азату Мифтахову, «написавшему в заключении научную работу по случайным процессам».
…Вот оттого-то с поры
с самой далекой и старой,
если кто что тут открыл,
то непременно на нарах…
В. Платоненко «Азату Мифтахову»
Рада сообщить, что зимой мы выпустили сборник «Музы Непокорных» 2019—2020 (мы назвали его «Печальная Муза», посвятив родным и друзьям, которые — очень хотелось бы в это верить — сейчас находятся в мире лучшем, чем наш). Очень маленьким тиражом, без оглавления — но мы сделали это! Кроме уже названных авторов его почтили участием В. Жук, Е. Смагина, А. Прокопьев, Ю. Мамочева… Очень надеемся, что выпустим сборник и в нынешнем году.
Готовя фестиваль, мы сначала не были уверены, хватит ли у нас материала на объявленные семь часов? Ладно, думали, если что, то разойдемся пораньше. На удивление, оказалось, что даже не все желающие смогли выступить полностью — и, к сожалению, не удалось отметить их всех в этой статье… Задумчивый, талантливый Саша Мысленков, веселая несгибаемая Маша Рябикова, Лада Негруль о Борисе Немцове, Сергей Сергеев с его системой демократических символов, Михаил Карякин, приславший интереснейшие клипы, Антонина Серегина с небольшими по объему, но сильными стихами — и еще многие другие… Кто-то читал стихи вживую, кто-то прислал видеофайлы.
А потом опять вышел чудесный Миша Новицкий. И его уже не отпустили, желали слушать еще и еще. Когда готовили фестиваль, мне больше всего хотелось, чтоб все гремело, чтобы музыка была хорошо слышна. И вот загремело: Путин, лыжи, Магадан!.. И снова мы весело пели вместе.
— Это песня про спорт, — сказал Миша. И песня звучала, рождая на чьих-то лицах улыбки, а на чьих-то глазах — слезы. Звучала, звенела и гремела, словно майская гроза, доказывая в очередной раз, что искусство — это сила, которую нельзя победить. И пусть она весенним громом звенит дальше, пусть ее услышит весь мир:
«Путин, лыжи, Магадан!»
