На вопрос о том, как была замечена ошибка, Ольга Сергеевна ответила: «Посмотрите на эту прядь волос, пышных, вьющихся. На фотографии не Ольга Владимировна, а Елена Ивановна Набокова с правнуком Никой; с ним я встретилась один раз — очень милый молодой человек. Его отец, Ростик Петкевич (Набоков), был моим ровесником, а мама дружила с Ольгой Владимировной Набоковой. Тоже непростая судьба, Ростик умер так рано. Я думаю, в его смерти виноват Яноух, наш одноклассник: они с Туськой Савицкой в 1949 году написали Ростику страшно плохую характеристику, из-за которой его не приняли в высшее учебное заведение. И он продавал книги в магазине Меландриха (между улицами Штепанской и Краковской): по лестнице вниз вы спускались в отделение иностранной литературы, где работал Ростик. Там его опять встретил Яноух и… Ростик оказался в Кладно на металлургическом заводе. Он был хрупкий, вы же видите на фотографии: хрупкий мальчонка, таким он и остался до зрелого возраста. Рабочие его жалели, давали ему поспать возле печи и работали за него (чужие люди, они видели, что он просто не способен к физическому труду).
Его мать, Ольга Владимировна Набокова, пережила что-то страшное во время революции, всю жизнь от этого заикалась и, в общем, не способна была ничего делать. Она была как птица небесная, очень музыкальная и очень симпатичная, приятно с ней было проводить время. Жалко ее. Она помогала нам доставать билеты в театр и оперу. Во время войны билеты было трудно купить. Я училась во втором классе и была не очень прилежной ученицей, у меня было много других интересов: я любила читать, вязать. Мама сказала: „Если у тебя будет четверка, то ты не пойдешь в театр“. Это была „Проданная невеста“, и я ее тогда не увидела. В первый раз я сумела попасть на „Проданную невесту“, когда познакомилась с моим вторым мужем — мы впервые с ним пошли в театр. А когда он здесь сидел, в этом кресле, и по телевизору показывали „Проданную невесту“, с ним случился удар, на следующий день утром он умер…»
Ольга Сергеевна нашла в альбомах фотографию, которая запечатлела еще молодую Ольгу Владимировну с сыном Ростиславом. Еще одна находка для набоковедов и продолжение летописи пражской русской эмиграции.