Именно за эти слова в Архангельске оштрафовали 54-летнюю женщину, выступавшую против свалки в Шиесе: она написала их под одним из постов в группе «Поморье — не помойка» ВКонтакте и получила штраф за «неуважение к власти» (ч. 3 ст. 20.1 КоАП). Она также задавалась вопросом: «Неужели не осталось ни одного порядочного полицейского или судьи?» — но на это никто пока не обратил внимания.

Закон вступил в силу в конце марта 2019 года, тогда же появился «Путин — сказочный *******». К слову, не уважать власть пока нельзя только в социальных сетях «Одноклассники» и Вконтакте: за посты именно там пользователи получают штрафы. На сегодняшний день на всю Россию таких штрафов восемь, но то ли еще будет.

А вот о неуважении к власти не в интернете, а вживую законодатели, похоже, не очень задумываются, а зря. Но даже этот недосмотр несопоставим с последствиями неуважения власти к своему народу. Конечно, человек в России привык терпеть. С детской песочницы десятилетиями закладывался фундамент робкой терпимости, готовности к перманентным страданиям: «Не лезь, тебе что, больше всех надо?»

В силу недальновидности кремлевские социологи забыли еще об одной особенности народа России — жертвенности. Делать что-либо в свое удовольствие стыдно («не для радости живем»), но зато во имя детей, экологии, словом, во имя ближнего — сам бог велел. И это только одна из граней, а есть ведь еще корпоративное возмущение или, в конце концов, простое желание бороться за справедливость.

Несостоявшееся дело журналиста-расследователя «Медузы» Ивана Голунова породило протест, который организовался быстро и бескомпромиссно. 7 июня 2019 года появилась информация о том, что сотрудники правоохранительных органов подбросили Ивану Голунову наркотики, а потом задержали его в центре Москвы по подозрению в незаконном сбыте. Почти 12 часов ему не давали связаться с близкими и адвокатом. В ночь на 8 июня московская полиция объявила, что на съемной квартире Ивана Голунова при обыске изъяли «более 5 граммов кокаина» и даже опубликовали фотографии с обыска, на которых была изображена нарколаборатория. В течение суток выяснилось, что снимки эти вовсе не из квартиры Ивана, а сотрудники МВД долго упирались, но все же сказали, что эта публикация — техническая ошибка. Позднее выяснилось, что найден был не кокаин, а совсем другое наркотическое вещество.

Начиная с 7 июня в десятках городов России журналисты и активисты выходили на пикеты в поддержку Ивана Голунова. К Главному управлению МВД России в Москве несколько дней была живая очередь: люди стояли, поглядывая на автозаки и полицейских, чтобы просто развернуть плакат со словами «Свободу Ивану Голунову», «Стыд», «Дело сфабриковано», постоять так несколько минут, а потом отойти, уступая место другим. Протестовавших задерживали, многих, правда, отпускали из ОВД без протоколов, и они тут же возвращались к очереди. По закону, кстати, участники пикета не имели права выходить к зданию МВД, но этот запрет уже не пугал пикетировавших и не придавал сил полицейским. Протестовавших на Петровке, 38 оставили в покое.

Спустя еще сутки следователь ходатайствовал о помещении Голунова под стражу, суд же избрал мерой пресечения домашний арест. На следующий день три ведущие газеты («РБК», «Ведомости» и «Коммерсантъ») выпустили номера с одинаковой передовицей, в которой крупными буквами было написано «Я/Мы Иван Голунов». Этого никто не ожидал: ни протестовавшие, ни власть. Дело в отношении Ивана Голунова прекратили 11 июня, накануне дня России и митинга в поддержку задержанного журналиста.

Дальше началось самое интересное. «Медуза», «РБК», «Ведомости», «Коммерсантъ», а также несколько главных редакторов призвали людей не выходить на митинг, а выпить, побыть дома с родными. Сам Голунов также на митинг не пошел, а редактор «Медузы» написал что-то вроде «мы своего парня отбили, всем спасибо, все свободны». Мол, все, что будет дальше, нас не касается, мы журналисты, а не активисты.

Почему и зачем задержали Ивана Голунова и кем в действительности была спланирована эта акция, мы вряд ли узнаем. Для вида уволили двух генералов полиции, которые участвовали в этом деле. Естественно, власть хотела сделать все, чтобы акция 12 июня не состоялась, но это не сработало.

Люди вышли на митинг даже после того, как от них фактически отказались те, за кого они так активно боролись. Объяснение тому очень простое: акция, по сути, была не про Ивана Голунова, а про «они совсем оборзели». «Оборзели» те, кто сказал сидеть дома и никуда не выходить, «оборзела» полиция, которая подбрасывает наркотики (неважно кому, это их работа, почти рутина), «оборзели» суды, которые отправляют под арест всех или почти всех.

В истории с Голуновым неинтересно рассматривать его как ключевое звено, потому что главными стали люди — самые обычные, которые знают, что за них некому просить, если им подбросят наркотики, которые вышли сказать полиции: «Позор», проехать в автозаке и заплатить штраф за свое возмущение или страх.

Через неделю про Голунова забыли. Вспыхнуло дело сестер Хачатурян, которых избивал и насиловал отец, а они не выдержали и убили его. Кристину, Ангелину и Марию Хачатурян обвиняют по статье об убийстве «группой лиц по предварительному сговору», им грозит от восьми до 20 лет колонии. И снова пикеты в десятках городов России: «Меня тоже насиловали», «Я/Мы сестры Хачатурян», «На улице безопаснее, чем дома».

Дела Голунова и Хачатурян принципиально разные: одно — чистая политика, а второе — бытовое; одно неясное, а второе прозрачное донельзя. Но они схожи в одном, очень важном: «обстоятельства дела» слишком близки каждому или почти каждому. Застрахован ли хоть один житель России от того, что сотрудники полиции не подбросят ему наркотики? Нет. Застрахован ли кто-то от домашнего насилия, за которое, к слову, штраф, как за переход дороги в неположенном месте? Тоже нет. Если тебе подбросят наркотики, ты не сможешь доказать это в российском суде даже с самыми лучшими адвокатами. Если тебя изобьют дома, а потом еще раз, ты, конечно, пойдешь в полицию и, может быть, буйного родственника заберут в изолятор на пару дней. А потом он вернется, и понятно, что будет, да?

Люди выходят на улицы, потому что возмущены и потому что не знают, как защитить себя, но хотят ответов на свои вопросы. На вопросы, правда, никто не отвечает, и это еще больше злит людей, привыкших, между прочим, страдать и жертвовать.

«Прекратите делать вид, что вы нас не видите и не слышите». Эти слова мало похожи на те, с которых начинается или которыми заканчивается конструктивный диалог о проблеме, требующей решения. Это цитата из обращения к президенту России Владимиру Путину жителей Архангельска, борющихся против свалки в Шиесе. Вообще обращения к президенту становятся популярным жанром, но трудно вспомнить примеры, в которых бы не употреблялись обороты «уважаемый Владимир Владимирович», «разберитесь, пожалуйста», «примите меры» и т. п. А жители Архангельска обошлись без этого, они собрались и потребовали остановить стройку свалки в Шиесе, отправить в отставку губернатора области и не игнорировать их. Обращение это в «Прямую линию» Путина не попало, да и вряд ли кто-то из подчиненных ему его показал.

«Они совсем оборзели» — это про наше вчера, сегодня и завтра. Это про наркотики и насилие, про несвободу слова и мусорные свалки. Дело Голунова, дело Хачатурян и протесты в Архангельской области — три принципиально разных проблемы, но за каждой из них стоят люди, уставшие бояться и уважать власть, которая использует все средства, чтобы выжить самой и в то же время столкнуть лбами тех, кто стремится думать и бороться за ту саму пресловутую справедливость. Когда общество не доверяет власти и не уважает ее, не просит, а требует — это что-то да значит. Потому что главное — люди, и всех не арестуешь.