Список тех, кто был или мог быть отравлен по приказу Москвы только в последние лет двадцать, выглядит внушительно. Кремлевские вожди все более походят на властителей прошлого, таких, как семейство Борджиа, убивавших ядами своих соперников или тех, кто слишком много знал.

Очередной жертвой кремлевских Борджиа стал Алексей Навальный. Российская власть и рептильные журналисты убеждают непритязательную аудиторию: отравления вообще не было или Навального отравили уже в Германии. Более изощренные пропагандисты, например, Владимир Познер и Алексей Венедиктов, утверждают, что Путин к этому преступлению непричастен. Навального, говорят они, отравили тайные противники президента либо излишне усердные подчиненные, пытавшиеся сделать подарок шефу. Однако и вполне здравомыслящие люди нередко задают вопрос: мог ли Путин отдать приказ об устранении Навального, ведь это ему невыгодно.

«Мне совсем не больно, я просто знаю, что умираю…»

Чтобы найти ответ, стоит еще раз остановиться на событиях в Томске и Омске 20—21 августа. В те дни интерес СМИ к ним был особенно велик, их достоянием становились самые разнообразные сведения, в том числе весьма важные, а власти не успели подготовить собственную версию происходившего и постоянно попадали впросак.

Утром 20 августа Алексей Навальный, его пресс-секретарь Кира Ярмыш и помощник Илья Пахомов возвращались в Москву после недельной поездки в Новосибирск и Томск. Еще несколько сотрудников Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) остались в гостинице в Томске. Рейс 2614 авиакомпании S7 вылетел в 7:55 по томскому времени, то есть в 3:55 по московскому. Примерно через полчаса после взлета Навальный почувствовал себя плохо, прошел в туалет, пробыл там около 10 минут, вышел и потерял сознание. По крайней мере, так это описано в официальном документе Томского линейного отдела МВД РФ на транспорте². Примерно в 8:50 командир принял решение об экстренной посадке в Омске. Через пять минут кто-то позвонил в аэропорт и сообщил, что в его здании заложена бомба. Оттуда были эвакуированы люди, но самолет все же приземлился. Бомбу, разумеется, не нашли.

По словам одного из очевидцев, в самолете была женщина, врач или медсестра. Вместе с бортпроводницами она помогала Навальному. Они постоянно повторяли: «Алексей, пей, Алексей, дыши». Когда он стонал, продолжает очевидец, окружающим становилось легче: «Мы понимали, что человек еще жив». Помощники Алексея стояли рядом с ним. Женщина-медик спрашивала Киру Ярмыш, что случилось, почему человеку так плохо, а она отвечала: «Я не знаю, наверное, его отравили». Между объявлением об экстренной посадке и приземлением прошло около 30 минут. Девушки-бортпроводницы очень переживали, что самолет долго садится³.

Сам Навальный рассказывал об этом так: «Я умываюсь холодной водой, сажусь на унитаз и жду, снова умываюсь. А потом думаю: если я не выйду сейчас, уже никогда отсюда не выберусь. И самое главное понимание: боли нет, но ты знаешь, что умираешь. <…> Я выхожу из туалета, поворачиваюсь к бортпроводнику — и вместо того, чтобы попросить о помощи, к своему собственному удивлению, говорю: „Меня отравили. Я умираю“. И ложусь перед ним на пол, чтобы умереть. <…> И последнее, что я слышу, уже на полу: „Есть проблемы с сердцем?“ Но у меня нет болей в сердце. Мне совсем не больно, я просто знаю, что умираю. <…> Потом все кончается. Я знаю, что я мертв. Только позже выяснится, что я ошибался»⁴.

Что происходило дальше, рассказали корреспонденту Reuters сотрудники скорой помощи. До посадки самолета им сообщили, что на борту находится пассажир с признаками отравления. Команда скорой помощи действовала на основании этой информации. Согласно правилам, необходимо было исключить иные варианты, в том числе те, которые сегодня признаны в России официальным диагнозом Навального. В первые 12 минут после того, как пациент был вынесен из самолета, ему сделали анализ крови на содержание сахара, показатели составили 3—5 ммоль/л, то есть в пределах нормы. «Диабета точно не было. Это сразу было проверено и исключено», — подтвердил сотрудник скорой помощи, оказавший помощь Навальному в первые минуты после посадки самолета. Еще несколько человек из этой команды рассказали, что больной находился в ступоре, сознание было спутано, он ничего не мог объяснить, у него были и другие признаки отравления, но не было никаких симптомов нарушения углеводного обмена. Они сообщили корреспонденту Reuters, что вкололи Навальному некоторые медикаменты, показанные при отравлении, но не атропин⁵. Инъекция атропина была сделана уже в больнице, куда он был доставлен. Опытные врачи отделения скорой помощи сразу определили поражение фосфорорганическими ядами, при котором требуется дать больному именно это лекарство.

Оставшиеся в Томске сотрудники ФБК узнали о тревожной ситуации с Навальным еще до того, как самолет совершил экстренную посадку. Один из них следил за полетом по FlightRadar и обратил внимание, что самолет изменил курс. Сразу после посадки они связались с Ярмыш, поняли, что Навальный, вероятнее всего, отравлен, прошли в его номер в гостинице и вместе с адвокатом изъяли несколько вещей, в том числе бутылки с минеральной водой. Через два дня их вывезла в Германию руководитель отдела расследований ФБК Мария Певчих, улетевшая в Берлин на реанимационном самолете вместе с Навальным и его семьей. На бутылке с недопитой водой из гостиничного номера впоследствии были обнаружены следы яда.

В больнице Омска

Навальный был помещен в отделение токсикологической реанимации больницы скорой медицинской помощи (БСМП) № 1 города Омска именно потому, что ему сразу же поставили диагноз «отравление». Там ему ввели антидот, вызвали искусственную кому и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Скорее всего, быстрая и адекватная реакция пилотов и врачей скорой помощи спасла Навальному жизнь.

И экстренная посадка, и перемещение в больницу происходили, когда в Москве было около шести часов утра. Видимо, поэтому инструкций из центра местные власти и руководство больницы не получили и действовали по стандартным процедурам. Те, кто мог отдать обязательные для омских чиновников приказы, просто не проснулись, а подчиненные не решались их беспокоить.

К середине дня 20 августа события стали приобретать сюрреалистический оттенок. Видимо, в Москве поняли, что ситуация пошла совсем не так, как задумывалось, и в Омск поступили инструкции. К больному отказались допустить срочно прилетевшую из Москвы жену Юлию и семейного врача Анастасию Васильеву, ссылаясь на то, что «пациент (находящийся в коме. — Ю. Ф.) не дал согласия на посещение». Паспорт с отметкой о браке, заявили они, недостаточное основание для обсуждений состояния его здоровья. «Без свидетельства о браке не следует, что она (Юлия Навальная. — Ю. Ф.) жена». Ни супруге Навального, ни его врачу не показали медицинскую карту пациента. «Главврач омской БСМП-1 Алексей Мураховский не стал с нами разговаривать, — сообщила Юлия Навальная. — Они не допускают и других врачей, в частности лечащего врача Навального. Мы попросили показать результаты консилиума, он просто убежал»⁶. Видимо, в Москве через несколько часов после экстренной посадки самолета поняли, что Навальный остался жив, и решили прежде всего скрыть факт отравления.

Самые странные события произошли на следующий день, 21 августа. Все, что случилось в тот день, задокументировано и не является придуманной позднее версией сотрудников Навального. Итак, в семь утра по омскому времени из Нюрнберга вылетел реанимационный самолет для транспортировки Навального в берлинскую клинику Charité, заказанный фондом Cinema for Peace и оплаченный семьей Зиминых. К этому времени в Германии были оформлены все необходимые для трансграничной перевозки больного документы, включая письмо из Charité о готовности принять пациента. В Омске также были оформлены документы на транспортировку. Был согласован график: в 12 часов по местному времени самолет приземляется, поэтому за час до этого Навальный должен быть доставлен на реанимобиле в аэропорт, чтобы погрузить его во время дозаправки самолета⁷.

В полдень по местному времени реанимационный самолет приземлился в Омске, но Навального в аэропорту не было. Около 10 утра, сообщил сотрудник Навального Леонид Волков, «в БСМП города Омска появились люди в серых костюмах, заняли кабинет главврача, и все изменилось. Врачи перестали идти на какой-либо контакт, и на утреннем пресс-брифинге с трясущими лицами и руками заявили, что якобы пациент нетранспортабелен и согласия на его перевозку они не дают»⁸. Юрист ФБК Иван Жданов, находившийся в Омске, 21 августа написал: «Врачи перестали нормально общаться. „Не транспортабелен“ — и все. Ощущение, что врачей подменили». Позже в одном из «людей в серых костюмах» узнали начальника Управления МВД по Омской области Вячеслава Крючкова. Прибывший из Москвы заведующий отделением анестезиологии-реанимации московского центра имени Пирогова Борис Теплых, действуя по инструкциям, нарушить которые он не решился (иначе трудно объяснить позицию высокопоставленного медика), подтвердил вердикт омских врачей: перевозить Навального нельзя⁹.

Несколько часов немецких врачей не выпускали из аэропорта. В больницу они смогли войти только после 17 часов по местному времени. Юлии Навальной и сотрудникам ФБК не позволили с ними встретиться. Этому, сообщила она, препятствуют «российские врачи и правоохранительные органы, которые находятся внутри в большом количестве». Через час с небольшим немецкие медики покинули больницу. По словам Навальной, при попытке подойти к ним ее грубо вытолкали из больницы некие люди в штатском. А главврач омской больницы Мураховский заявил, что решение «оставить Алексея в Омске» было принято на «консилиуме с немецкими врачами», дав понять, что последние поддержали это решение. Но это ложь. По словам Киры Ярмыш, «немецкие врачи — профессиональные реаниматологи — осмотрев Алексея Навального, пришли к выводу о том, что он транспортабелен и оборудование их самолета позволяет безопасно немедленно перевезти его в Берлин в университетскую клинику Шаритэ в соответствии с желанием Юлии Навальной»¹⁰.

Ситуация изменилась поздно вечером 21 августа. Сначала находившиеся в Омске сотрудники ФБК сообщили, что разрешение на вылет получено, а около полуночи по местному времени заместитель главврача БСМП Анатолий Калиниченко официально подтвердил, что состояние Навального удалось стабилизировать и консилиум врачей дал согласие на его перевозку в Германию¹¹. Вылет, однако, был задержан до утра следующего дня. Пресс-служба Минздрава Омской области объяснила это требованиями профсоюза авиаперевозчиков ФРГ: «Перед длительным перелетом пилотам нужен отдых». Других источников, подтвердивших это объяснение, нет.

Причина того, что руководство омской БСМП № 1 под давлением «людей в серых костюмах» и Министерства здравоохранения России на сутки задержало транспортировку Навального в Германию, проста — российские власти стремились как можно дольше не выпускать его из России, чтобы следы яда, которым он был отравлен, успели выйти из организма или разложиться, и их невозможно было идентифицировать.

Диагноз

Вопрос о том, был ли Алексей Навальный отравлен в России и, если да, то чем именно, приобрел ключевое значение. Вспомним, что как только он был привезен в БСМП № 1, врачи вкололи ему атропин, стандартное средство при отравлении фосфорорганическими ядами. Значит, у них были основания предполагать такое отравление.

Утром 21 августа Иван Жданов и Анастасия Васильева сообщили, что, когда они находись в кабинете главного врача, туда вошла сотрудница транспортной полиции, показала что-то на смартфоне и сообщила, что в биологических средах Навального обнаружено некое вещество: «Мы не можем сказать, что именно обнаружено, это тайна следствия, <…> но это вещество смертельно опасно». Поскольку оно представляет угрозу жизни не только Алексея, но и окружающих, все вокруг должны находиться в костюмах защиты. «Больше она ничего не говорит, — рассказывал Жданов. — Какое вещество, мы не знаем пока»¹².

В середине дня 21 августа главный врач БСМП № 1 сообщил, что в крови и моче Навального следы ядов обнаружены не были, а вещество, о котором говорила сотрудница транспортной полиции, используется при производстве пластмасс, оно безобидно и могло попасть к Навальному, когда он пил чай из пластикового стаканчика в аэропорту. Эту информацию подтвердили в омском МВД. Мураховский также сообщил о поставленном Навальному диагнозе: нарушение обмена веществ, вызванное резким снижением сахара в крови, то есть у него произошел (непонятно почему) острый приступ диабета. Больной, по его словам, находится в «гипогликемической коме». Заместитель главврача Калиниченко подтвердил слова шефа, сославшись на то, что анализы проведены, в том числе и в Москве: «В крови и моче следов яда не обнаружено. Мы не считаем, что пациент перенес отравление. Мы имеем практически полный диагноз, есть осложнения. <…> Жене и брату мы назвали диагноз устно».

Тогда же главный токсиколог БСМП Александр Сабаев заявил, что у Навального была обнаружена не гипогликемия, а наоборот — гипергликемия, то есть резко повышенное содержание сахара — около 13 ммоль/л¹³. Иными словами, пытаясь в спешке выполнить указание Москвы, руководители омской БСМП не договорились о том, что именно обнаружено ими у Навального: чрезмерно низкое или чрезмерно высокое содержание сахара. В документе Томской транспортной полиции сказано просто о «нарушении углеводного обмена» при сопутствующем диагнозе — обострении хронического панкреатита¹⁴. Полицейские решили на всякий случай не уточнять, что, собственно, произошло с содержанием сахара: то ли оно резко упало, то ли, наоборот, подскочило. Какие-либо письменные медицинские документы, имеющие юридическую силу, представлены не были. Независимые врачи высмеяли поставленный диагноз, поскольку, во-первых, Навальный никогда не страдал диабетом, а во-вторых, гипогликемия, как и гипергликемия, легко обнаруживаются и из вызванной ими комы можно довольно быстро вывести.

Иной диагноз поставили немецкие медики. 24 августа клиника Charité официально сообщила, что Навальный отравлен «веществом из группы ингибиторов холинэстеразы». Не вдаваясь в биохимию, скажем лишь, что такие фосфорорганические соединения, попав в организм, вызывают чрезмерную стимуляцию нервной системы и нарушение ее работы, спазм мышц, судороги, проблемы с дыханием, поскольку отравленный не может контролировать дыхательные мышцы, и, если не оказана помощь, смерть. Некоторые из таких соединений используются в медицине для лечения болезни Альцгеймера, другие — как инсектициды для уничтожения насекомых, третьи, самые опасные, — как боевые отравляющие вещества нервнопаралитического типа: зарин, зоман, VX и печально знаменитый Новичок.

26 августа журнал Der Spiegel сообщил, что немецкие специалисты консультировались с болгарскими коллегами, лечившими отравленного Новичком бизнесмена Емельяна Гебрева, ставшего жертвой российских спецслужб. Взятые у Навального образцы были переданы в лабораторию Института фармакологии и токсикологии Бундесвера, чтобы проверить, не было ли использовано боевое отравляющее вещество¹⁵. 2 сентября Институт завершил исследование и германское правительство выступило с заявлением, выдержанным в непривычно жестких, когда речь идет об отношениях с Москвой, тонах. В нем говорилось, что «были найдены недвусмысленные доказательства наличия (в образцах крови, мочи и кожи Навального. — Ю. Ф.) химического отравляющего вещества нервнопаралитического действия из группы Новичок. <…> Федеральное правительство самым решительным образом осуждает это нападение. Российское правительство настоятельным образом призвано объясниться по поводу произошедшего». Далее сказано, что немецкое правительство проинформирует партнеров по НАТО и ЕС, а также свяжется с Организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО)¹⁶.

Через полтора часа после опубликования этого заявления Ангела Меркель выступила еще более жестко. «Сейчас стало очевидно, что Алексей Навальный стал жертвой преступления. Кто-то пытался заткнуть ему рот. <…> Судьба Алексея Навального привлекла к себе внимание стран всего мира, так что мир сейчас ждет ответов. <…> Преступление, жертвой которого стал Алексей Навальный, — это преступление против основных ценностей, за которые мы выступаем»¹⁷. Фактически Москве был предъявлен ультиматум: либо вы всерьез беретесь за расследование, либо вас ждут большие неприятности.

Для этого были основания. Химики из немецкого военного института и руководитель германской разведки BND Бруно Каль сообщили, что Навальный был отравлен новой усовершенствованной версией Новичка, более токсичной и в то же время действующей медленнее, чем предыдущая. Германские эксперты пришли к выводу, что изготовить и применить «столь сложный яд» могли только российские спецслужбы, действовавшие по приказам Кремля и, возможно, лично Путина. Расчет убийц состоял в том, что Навальный должен был умереть в самолете, что и произошло бы, не прими летчики и врачи скорой помощи экстренных действий по его спасению¹⁸.

Ответ Москвы был выдержан в привычном тоне «нас там нет». Заведующий отделением лечения острых отравлений и сомато-психиатрических расстройств института имени Склифосовского Михаил Поцхверия сообщил, что ингибиторов холинэстеразы в биологических образцах Навального не обнаружено, хотя исследование проводили на современном американском масс-спектрометре¹⁹. Главный врач омской БСМП № 1 Мураховский обратился к немецким коллегам с просьбой предъявить доказательства отравления Навального и предложением обменяться биологическими образцами для анализа.

Общаться с российскими бюрократами от медицины и их подручными, поставившими Навальному заведомо неверный диагноз, немецкие власти не захотели. Вместо этого биологические образцы, взятые у Навального, были переданы во французский военный исследовательский центр DGA Maîtrise NRBC и Шведский институт оборонных исследований. Они, как и институт Бундесвера, принадлежат к 17 лабораториям высшего уровня, лицензированным Организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО) для проведения такого рода экспертиз. И в том, и в другом подтвердили отравление Навального веществом группы Новичок. Кроме того, специалисты ОЗХО самостоятельно взяли пробы у Навального и передали их в еще несколько сертифицированных лабораторий для перепроверки немецких данных.

Путин: «Навальный отравил сам себя»

Итак, Алексей Навальный был отравлен на территории России наиболее «продвинутой» модификацией боевого отравляющего вещества нервнопаралитического действия из группы Новичков. Синтезировать его способны лишь опытные химики в очень хорошо оборудованных лабораториях. Получить и применить в России такой яд могут только спецслужбы или военные химические лаборатории. Западные политики требуют от Москвы произвести тщательное расследование дела о попытке убийства Навального и наказать виновных. Причина не только в факте покушения на жизнь популярного оппозиционного деятеля, но и в том, что в России в руках спецслужб или иных преступных организаций находится запрещенное ОЗХО боевое химическое вещество.

В России отрицают выводы авторитетных зарубежных лабораторий. Запад, прежде всего США, утверждают в Москве, использует сложившуюся вокруг Навального ситуацию для очередной атаки на Россию, введения против нее новых санкций, например, отказа Германии от газопровода Северный поток-2. Российские дипломаты и политики выступают с пропагандистскими заявлениями, выходящими за рамки элементарной пристойности. «Страны Запада перешли все границы, превратив некогда авторитетную ОЗХО в грязный инструмент реализации своих деструктивных замыслов», — заявила, например, руководитель пресс-службы российского МИД Мария Захарова²⁰. Ее шеф Сергей Лавров рассуждает в столь же неприличном тоне: «Наши западные партнеры просто перешли все приличия, рамки разумного. По сути дела, от нас сейчас требуют „признаться“. <…> У нас есть свои законы, согласно которым мы не можем верить на слово для того, чтобы открыть уголовное дело. Должны быть соблюдены определенные процедуры. Их соблюдению была посвящена начавшаяся сразу после этого инцидента <…> доследственная проверка»²¹.

Наиболее вызывающими и одновременно нелепыми были рассуждения Путина в разговоре с Эммануэлем Макроном 14 сентября 2020 года. Французский президент заявил, что, поскольку использование Новичка «частной организацией» невозможно, необходимы официальные российские объяснения. Путин в ответ назвал Навального интернет-скандалистом, «который уже изображал больного и раньше», объяснил отсутствие уголовного расследования тем, что результаты французских и немецких тестов не были переданы России, предложил расследовать другие версии, ведущие, в частности, в Латвию, предположил, что Навальный сам принял яд, не объяснив, разумеется, зачем ему это могло понадобиться, и заметил, что Новичок — куда менее сложная субстанция, чем считается²². После таких объяснений становится понятным, почему в Европе Путина считают «находящимся в иной реальности» и задумываются об эффективном сдерживании российской военной экспансии, поскольку в его распоряжении имеется не только Новичок, но и ядерное оружие.

Окончание в следующем номере