Франтишека, или Франсуа, или Франка Купку <…> будут везде прославлять как одного из самых значительных художников своего столетия. Его творчество — это пример страстности и терпения: даже очень талантливый человек не рождается гением, а становится им ценой тяжкого труда и любви к искусству.

Серж Фошеро, французский искусствовед, куратор международных выставок

Одному из старейших в мире аукционных домов Sothebys не привыкать к сенсациям. Но когда 25 марта 2021 года работа Франтишека Купки Tryskání II при заявленной цене в 1,5 млн и ожидаемой 2,5 млн фунтов стерлингов была продана более чем за 7,5 млн (230,8 млн крон), зал многоголосо ахнул. Неизвестный покупатель заплатил самую высокую в истории цену за произведение чешского автора. Ранее самым дорогостоящим лотом была Мадонна с младенцем кисти автора Вышебродского алтаря, которую в ноябре 2019 года за 158 млн крон купил нью-йоркский Metropolitan Museum.

Картину Франтишека Купки выставила на продажу швейцарская Galerie Gmurzynska, которая в 2007 году приобрела ее у американского частного коллекционера. До того полотно побывало в собраниях в Париже, Нью-Йорке, Чикаго… И его странствия по миру повторили судьбу многих других работ художника, который родился и до последнего дня оставался чехом, хотя жил, творил и умер во Франции. Его работы стали массово возвращаться на родину лишь после Бархатной революции, тогда же в Чехии к Ф. Купке пришло и запоздавшее на десятилетия признание.

Шорник, медиум или художник?

Франтишек Купка родился в городке Опочно 23 сентября 1871 года и был одним из пяти детей в весьма далекой от искусства семье помощника нотариуса. Отец сам выбрал ему будущее занятие, направив тринадцатилетнего подростка в обучение к шорнику Йозефу Шишке. Правда, вместо того, чтобы делать упряжь, мальчик предпочитал рисовать вывески для магазинов и пивных или лики святых, но ремеслу в конце концов выучился. По мнению биографов художника, тогда же он приобрел и первый опыт общения с «потусторонним миром». Модное увлечение оккультизмом докатилось и до провинциального чешского городка, и мастер Шишка, предположив в чувствительном и артистичном ученике задатки выдающегося медиума, привел его в спиритическое общество, членом которого сам являлся. Приобретенные в юности навыки Купка пронесет через всю жизнь. Он продолжит проводить спиритические сеансы в Австрии и Франции и даже сможет зарабатывать ими.

Сам Франтишек Купка считал, что именно ранняя «спиритическая практика» развила его способность видеть и расшифровывать невидимое, расширила восприятие пространства и глубин сознания. Решающими для кристаллизации этих способностей Купки стали последние годы XIX века, когда он начал практиковать вегетарианство, дневные солнечные ванны и физические упражнения в обнаженном виде, ведение философских дискуссий и прослушивание музыки во время рисования. Овладев практическими техниками, включая медитацию, Франтишек, по его собственным словам, научился входить в состояние расширенного сознания (транса), сопровождающееся прекрасными видениями, «театром света и цвета», что служило художнику важнейшим источником вдохновения. В письме другу в 1895 году он рассказывает о цветных пятнах и линиях, движущихся в его голове. «Вечером я испытал раздвоение сознания, мне казалось, что я смотрю на Землю со стороны, — писал он в 1897 году. — Я находился в огромном пустом пространстве и видел планеты, спокойно проходящие мимо меня. После этого было трудно возвращаться к повседневной бытовой ерунде…»

Исключительная эмоциональность и тяга к прекрасному обнаружились у Купки еще в детстве. Мать, опекавшая нервного артистичного мальчика, умерла, когда ему едва исполнилось десять. Новая жена отца весьма сдержанно отнеслась к его творческим задаткам, но, к счастью, на безусловный художественный талант юноши обратил внимание местный фабрикант Йозеф Архлеб, который убедил помощника нотариуса, что надо учить сына живописи, а сам стал его покровителем. Как и для своего учителя шорного дела, Купка нарисовал для мецената фирменный знак — этикетку производимого им ликера.

На выделенные фабрикантом деньги в 1886 году пятнадцатилетний Франтишек отправляется в ремесленную школу в городе Яромерж неподалеку от Находа. Благодаря преподавателю геометрии Алоису Студничке, который интересовался живописью и сам писал картины на национально-патриотические темы в привычном для того времени стиле реализма, Франтишек приобретает первые профессиональные художественные навыки и знакомится с творчеством Йозефа Манеса. Через год Студничка подготовил его к поступлению в Пражскую академию изящных искусств (1887—1891). Там его учителем становится профессор Франтишек Сераф Секвенс — признанный авторитет в жанре религиозной и исторической живописи, который творил в стиле немецких художников начала XIX века, так называемых назарейцев: Фридриха Овербека, Филиппа Фейта, Петера Корнелиуса и др. Они стремились возродить манеру письма мастеров Средневековья и Раннего Ренессанса, что повлияло на творческий почерк молодого Купки и подтолкнуло его к глубокому изучению истории искусств.

По окончании учебы в Праге Купка перебирается в Вену, где поступает в Академию изящных искусств (1892—1895) и попадает под влияние своего преподавателя и кумира, немецкого символиста Карла Вильгельма Дифенбаха. Натурист и пацифист, он был также основателем коммуны в местечке Химмельхоф. Некоторое время там жил и Купка, хотя куда больше, чем здоровый образ жизни и единение с природой, его тогда интересовали книги по восточной философии и контакты с австрийскими и немецкими теософами. Огромное влияние на него оказал фундаментальный труд Thought-Forms («Мыслеформы: данные ясновидческого исследования»), созданный членами Теософского общества Анни Безант и Чарлзом Ледбитером и впервые опубликованный в 1901 году в Лондоне. Ему показался близким подход, объясняющий с позиций их верований визуализацию мыслей, переживаний, эмоций и музыки. Как и голландец Пит Мондриан, Купка принял идею о четвертом измерении в дополнение к своим теософским взглядам.

Желание разобраться с исключительными, как ему казалось, личными переживаниями, всю жизнь подталкивало Франтишека Купку к самообразованию в самых различных сферах. Если в Вене он пытался найти подтверждение своим идеям в трактатах по астрологии, теософии и восточным религиям, то в Париже изучал иврит, греческий и латынь, а в Берлине — открытия Шлимана. Он интересовался халдейскими и финикийскими раскопками, читал античные книги и Библию. В Сорбонне слушал лекции по физике, физиологии и биологии. Часто ездил в Шартр, где любовался ранней готикой, и в Бретань, где изучал кельтское искусство. Много времени он провел, исследуя доисторические рисунки в пещерах в Мустье (Дордонь), недалеко от Ле-Эзи и в других местах.

С немалым багажом знаний, открытый новым идеям, в конце 1895 года Франтишек Купка отправился в Париж, чтобы начать там самостоятельную творческую жизнь.

«Мое сознание отравлено парижским воздухом…»

Именно так определит Купка свое состояние в письме приятелю уже через пару месяцев после приезда. Стипендия от Венской академии позволила молодому художнику посещать сначала частную Académie Julian, во второй половине XIX века успешно конкурировавшую с парижской École des Beaux-Arts, студентом которой он станет позднее. Секрет популярности учебного заведения, основанного посредственным живописцем, но удачливым администратором Родольфо Жюлианом в 1868 году, был прост: преподавали там те же известные художники, что и в Школе изящных искусств. Кроме того, Жюлиану удалось привлечь в качестве учителей четырех членов жюри Парижского салона, что давало студентам реальный шанс выставляться наравне с именитыми мастерами.

Стипендии не хватало, и какое-то время Франтишек Купка зарабатывал на жизнь рисованием плакатов и конструированием моделей одежды. С его иллюстрациями в те годы вышел целый ряд книг, в том числе шеститомный труд французского географа и историка, члена Парижского Географического общества, убежденного вегетарианца и анархиста Элизе Реклю «Человек и земля». До поры не интересовавшийся политикой Купка в начале ХХ столетия попал под влияние идей анархизма. Тогда же он начал активно сотрудничать с пропагандировавшими их парижскими периодическими изданиями L'Assiette au Beurre и Le Canard Sauvage не только как иллюстратор, но и как карикатурист под псевдонимами Поль Реньяр и Эдмон Шатени. В 1902—1904 гг. свои взгляды на текущие события и социально-экономические проблемы художник выразил в трех циклах сатирических рисунков — «Деньги», «Религия» и «Мир».

При работе над карикатурами он впервые в полной мере использовал свое представление о человеческой сущности, которое станет одним из отличительных признаков его творческого почерка периода фигуративной живописи. За человеческой внешностью Купка видел животное начало, а животных, в свою очередь, поднимал до уровня человека, помещая их в те же жизненные пространства и обстоятельства. В сатирических изображениях он использовал этот прием для обличения капитализма, подчеркивая очевидную ему, анархисту, хищную сущность буржуа, в живописных же работах этих лет («Баллада. Радости жизни», 1901—1902; «Осеннее солнце, три богини», 1906) — как способ показать возможность человеческого счастья вне зависимости от внешнего совершенства. Художник сознательно избирал «безобразные» модели. Таковы и хохочущие обнаженные всадницы на пустынном берегу моря, и ликующие «три грации» — видение Купкой счастья и полнокровности бытия.

Напечатанные массовым тиражом карикатуры принесли Купке признание и популярность в Европе и по другую сторону океана. К Всемирной выставке в Париже в 1900 году он представил в австрийском павильоне четыре работы Les Fous (1899) — сатирически-аллегорическую картину морального разложения общества, причем злая ирония сочеталась здесь с изысканным венским стилем исполнения. В 1905—1907 гг. оригинальные графические листы трех сатирических циклов с большим успехом демонстрировались на передвижной выставке в Богемии и Моравии. По сути, это была первая персональная выставка художника на родине.

Участие в салонах проходило для него не всегда удачно. Будучи по натуре человеком вспыльчивым и непримиримым, со многими своими парижскими коллегами по творческому цеху Купка находился в натянутых отношениях. Известны случаи, когда он отзывал свои работы с выставок. C одной весьма престижной, Le Section d'Or («Золотая секция»), в 1912 году живописец ушел, хлопнув дверью, из-за эстетических разногласий с другими экспонентами, которых он обвинил одновременно в декадентстве и академизме.

Разумеется, параллельно с работой, обеспечивавшей средства к существованию, Купка продолжает заниматься живописью. Поначалу на него еще влияет авторитет венских учителей с их поклонением импрессионизму и натурализму («Книголюб» 1897), при этом сохраняется интерес к мистике и религиозным практикам, в результате чего он начинает склоняться к символизму, о чем свидетельствуют картины «Другой берег» (1895), «Дух лотоса» (1897), «Медитация» (1899).

В начале 1900-х художник создает серию графических листов «Голоса тишины». На открывающем цикл офорте «Начало жизни» (1900) доминируют водяные лилии — символ чистоты и смерти, над которыми возносится заключенный в круг света человеческий эмбрион, соединенный с цветком пуповиной. Другие работы серии также содержат символические мотивы, поднимающие в том числе тему божественного начала. В этот период Купка увлекается творчеством Эдгара По, чьи мрачные и таинственные образы оказались созвучны его мировосприятию. Художник пишет «Путь тишины» (1903), с уходящим вдаль сквозь строй молчаливых сфинксов одиноким путником, и еще более мрачного «Черного идола» (1903). Мистические мотивы сохраняются и в более поздних работах, где воображаемые формы затмевают собой объекты видимой реальности. Картина «Сон» (1909), демонстрирующая представления автора об астральном мире, стала своего рода квинтэссенцией мистико-теософского периода в творчестве художника, который в то время уже всерьез интересовался возможностями передачи идей посредством нефигуративной живописи.

Путь в «новое искусство»

Если всеобъемлющий труд теософии «Мыслеформы» повлиял на мировоззрение, а вслед за ним на стиль и манеру письма Франтишека Купки в начале его творческого пути, то поворотным для живописи шагнувшего в четвертый десяток художника стала программная статья Филиппо Томмазо Маринетти «Обоснование и манифест футуризма», опубликованная 5 февраля 1909 года в газете Gazzetta dell’Emilia. Основополагающий документ футуристического движения, сформировавшегося в европейском искусстве в начале XX века, двумя неделями позже перепечатала парижская Figaro, отдав под «Манифест» всю первую полосу. Этот текст как нельзя более отвечал настроениям Купки и его собственным представлениям о состоянии старого традиционного искусства — уверенности, что оно не способно к обновлению и созданию новых форм, а потому настало время дать отпор обывательскому сознанию и создать новую концепцию красоты.

На пути к «новой красоте», воплощением которой для Франтишека Купки стала богатая по цвету, полная динамики абстракция, он отдал дань фовизму в картинах «Автопортрет. The Yellow Scale» (1907) — особенно в версии, находящейся в коллекции Центра Жоржа Помпиду в Париже, «Помада» (1908), The Gallien girl (1910), «Семейный портрет» (1910), но более всего — в монументальной работе «Цветные плоскости. Большая обнаженная» (1909—1910), где он запечатлел свою жену Эжени яркими мазками пурпурного, зеленого, желтого и синего, которые разделяют ее тело на тональные плоскости. Это была совершенно новая техника моделирования фигуры, основанная на цвете, а не на линиях или оттенках, новаторский метод, которым живописец делал видимой «внутреннюю форму». О своем понимании великого значения цвета Купка оставит заметку в записной книжке 1910—1911 гг.: «Живопись — это не что иное, как поле экстериоризации. <…> Атмосфера в картине создается за счет купания холста в единой цветовой гамме. Тем самым достигается état d'âme (состояние души), экстериоризированное в световой форме».

Работу «Мадам Купка в вертикалях» (1912) некоторые искусствоведы склонны относить к футуризму, однако в ней уже отчетливо прослеживаются черты орфизма — течения во французском постимпрессионизме 1910-х гг., соединившего в себе, по идее первопроходца Робера Делоне, живопись и музыку. Франтишек Купка вместе с ним, а также с Франсисом Пикабия, Марселем Дюшаном и др. оказался в числе создателей и последователей этого направления. Несколькими годами ранее покинув свою квартиру на Монмартре, чешский художник переселился в парижский пригород Пюто (там он проживет до последних дней), оказался соседом этих художников и вскоре вошел в «Группу Пюто», или «Золотое сечение».

Это был тот редкий случай, когда Купка не отказался от участия в творческом объединении: очень уж созвучны ему были идеи коллег. В содержании, да и в названиях его работ этого времени часто присутствует обычная для орфизма музыкальная составляющая — как подсказка зрителю, который должен искать и чувствовать вибрации. Экспериментируя с цветами, формами и движением в пространстве, Купка пишет «Клавиши фортепьяно. Озеро» (1905), «Диски Ньютона» (1912) «Собор» (1912—1913) и, разумеется, знаменитую «Amorpha, Fugue à deux couleurs» (1912).

Полотно-манифест

Выставленная в 1912 году на Осеннем салоне (почему-то в зале кубизма) «Аморфа» вызвала шквал критики, но и добавила живописцу известности, авторитета и уверенности в правильности избранного пути. Поэтому в 1913 году он пишет фундаментальный теоретический труд «Творение в пластических искусствах», который в 1923 году выходит в Праге. В нем художник делится собственными представлениями об искусстве и его целях, утверждая, что задача мастера — отыскать в вещественном мире зримые аналоги иной реальности и неведомых, созидающих и дающих жизнь сил Вселенной.

Последнее утверждение отсылает нас к серьезному увлечению Купки достижениями современной науки. Открытия конца XIX и начала XX века радикально изменили представление о природе реальности, перефокусировав внимание людей с видимого мира на невидимое. Известно, например, что Купка использовал рентгеновские снимки, и исследователи его творчества склонны полагать, что многослойная, многоуровневая «Женщина в треугольниках» (1912), выставленная им в Salon des Indépendants в 1912 году, является тому безусловным свидетельством.

Художник рассматривал в телескоп звезды и планеты, изучал движение органической и неорганической материи под микроскопом, чтобы философски и визуально исследовать иные сущности за их поверхностными проявлениями. В творчестве это выразилось в работе «Ноктюрн» (1910) и множестве набросков динамичных, округлых форм и вертикальных, часто пересекающихся плоскостей. Все это стало подготовкой к выбору им окончательного пути абстрактного «неизобразительного искусства», прологом и манифестом которого и стала «Аморфа. Двухцветная фуга»: динамичная композиция проникающих друг в друга цветов — синего и красного на белом фоне, в которой при желании можно угадать и движение клеток, и орбиты планет…

В течение первых двадцати лет парижской жизни Франтишек Купка изменил свой стиль радикально. Его участие в выставках и официальных салонах (дебютировал он на Осеннем салоне в Париже в 1906 году) оставалось почти незамеченным, пока в начале 1910-х гг. он не отказался от изображений обнаженных женщин, пейзажей и натюрмортов и начал рисовать то, что, по его мнению, было преобразованием движения в линии, форму и цвет с едва угадывающимся следом реального объекта. Его полотна тех лет были почти варварскими — визуально плотными, с преобладанием ярких чистых цветов, с зыбкими арками и изгибами. Этот этап живописных исканий художника прервала Первая мировая война.

Не только живопись

Летом 1914 года Франтишек Купка, подданный Австро-Венгерской империи, записывается в ряды сражающихся против нее чешских и словацких добровольцев, отправляется на фронт составе роты Nazdar, участвует в битве при Аррасе в мае 1915 года. Зимой 1916-го из-за обморожения он едва не лишился ног, после госпиталя на передовую уже не вернулся. Но в октябре 1918 года поступил на службу в 21-й стрелковый полк Чехословацкого иностранного легиона, дослужился до капитана, был награжден Орденом Почетного легиона. Один из видных деятелей европейской культуры первой половины ХХ столетия, швейцарский, а затем французский писатель и поэт Блез Сандрар в автобиографической книге La Main coupée, задуманной как серия портретов и воспоминаний, назвал Купку «воином гордым, спокойным, сдержанным, сильным, но слишком старым на фоне молодых солдат». Купке в то время было 43 года.

В отличие от Сандрара, Купка французским гражданином так и не стал. После создания Чехословацкой республики в 1918 году и до конца жизни он оставался ее гражданином, да и в годы войны активно участвовал в политической и пропагандистской работе в интересах своей родины. Как глава Чешской колонии в Париже, он поддерживал тесные связи с находившимися в эмиграции Т. Г. Масариком, Э. Бенешем и М. Р. Штефаником. В 1918 году по личной просьбе первого президента разработал военную форму и отличительные знаки для солдат молодого Чехословацкого государства.

Судя по сохранившимся акварельным рисункам, которые в 1929 году жена второго президента Гана Бенешова передала в дар Военно-историческому институту, в своих моделях Купка отчасти использовал детали французской униформы — кепи, петлицы, накладные карманы. Красные рубахи как часть обмундирования кавалеристов были позаимствованы им из традиционной экипировки членов общества Sokol, а в платьях сестер милосердия явно просматриваются детали чешского народного костюма. Художником был также разработан прототип национального флага, а бело-красное знамя с четырьмя гербами по углам, под которым сражался 21-й стрелковый полк, и по сей день используется в военном церемониале. Сотрудничество капитана Купки с чехословацким Министерством обороны продолжилось после войны: он возглавил художественную комиссию и стоял у истоков создания Мемориала Сопротивления — предтечи Военно-исторического института.

В 1920 году Купка получил место профессора в пражской Академии изящных искусств и преподавал там до 1924 года. Вернувшись в Париж, продолжил свою менторскую деятельность уже там, принимая чехословацких студентов и читая им лекции, порой в весьма необычных местах: в бистро, на лестницах Монмартра… На его «четвергах» в кафе «Бонапарт» бывали художник-авангардист Ян Зрзавы, один из ведущих представителей межвоенного авангарда в искусстве Чехословакии скульптор Винценц Маковски, чешско-французский живописец Йозеф Шима.

Профессорская зарплата оказалась весьма важным подспорьем. Даже на пике популярности Купка не умел извлекать коммерческую выгоду из своего творчества. К счастью, в 1919 году судьба свела его с одним из самых успешных чешских предпринимателей, основателем и владельцем фабрики Koh-i-noor. Йиндржих Вальдес влюбился в творчество художника, сам покупал его картины и выступал посредником при их продаже, оказывая тем самым Купке немалую услугу — тот из гордости ли или из упрямства вообще не хотел брать деньги за полотна, и порой меценату приходилось идти на хитрость и использовать невинные уловки. Его поддержка продолжалась до 1938 года, когда перед лицом фашистской угрозы Вальдес, еврей по национальности, вынужден был сосредоточиться на спасении своей семьи.

Годы славы и забвения

Между тем в 1920-е гг. имя Франтишека Купки как мастера нефигуративного авангарда и основоположника абстракции стало известно не только в кругах, близких к искусству. Его нетривиальные картины пользовались спросом, интерес к ним подогрела большая юбилейная персональная выставка «Живопись: белое и черное», проходившая в парижской галерее Povolozky в 1921 году, о которой много писали в европейской прессе.

В межвоенный период художник полностью отдается беспредметной живописи. Его в равной мере влекут и обтекаемые органические формы, позаимствованные у природы, и простые, четкие минималистские композиции из геометрических фигур. Яркими примерами его «мягких» абстракций стали «Повесть о пестиках и тычинках I» (1919—1920), «Синие ребра II» (1920—1921), «Космическая весна — Сотворение» (1919—1920), принявшие эстафету серии картин «Космическая весна I, II», работу над которыми Купка начал еще до войны и, как у него это часто бывало, вернулся к ним спустя десятилетие. Яркий колорит этих картин, их эмоциональный динамизм звучали как гимн победе, независимости, свободе…

До начала 1930-х гг. Купка также продолжает трудиться над большой серией полотен «Вертикальные и диагональные плоскости». Эти композиции заполняют сложные, жесткие пересечения цветных призматических объектов, на гранях которых отражается игра солнечных лучей. Живописца вдохновляет готика с ее движением вверх, в его картинах стремление к небу еще больше усиливается вытянутой вертикально формой полотен. Началом серии можно считать знаменитый «Собор» (1913—1914), продолжением — «Собор» и «Воспоминания о соборе» (1920—1923), «Голубые формы» (1924). Курировавшая множество выставок выдающихся живописцев Маргит Роуэлл так отозвалась о творческом методе Купки: «Физические свойства цвета (интенсивность, длина и скорость распространения волн) диктуют Купке идеальные формы. <...> Для синего она — вертикальная и прямолинейная. Поскольку синий, как и его ближайшие соседи по спектру, кажется отступающим в пространстве или, по крайней мере, затягивающим в себя, то он должен быть заключен в сужающуюся, прямолинейную форму».

В период между двумя войнами появилась еще одна серия полотен, на которых Купка изобразил объекты, напоминающие внутреннее устройство машин и механизмов или их фрагменты — поршни, диски, рычаги, валы. Искусствовед Людмила Вахтова назвала эти картины «машинным циклом». Примечательно, что ни одна из этих работ не датирована и нигде не выставлялась до смерти художника. Можно предположить, что они стали своего рода ответом на его внутренние переживания. Накануне войны у Купки начались проблемы со здоровьем, как физическим — он почти потерял слух, так и психическим — начали развиваться депрессия, мания преследования. В живописи это выразилось в смене не только изобразительного ряда, но и цветовой гаммы, в которой теперь преобладали коричневый, бежевый, белый и черный. Некоторые искусствоведы находят сходство серии с «Механическими элементами» Фернана Леже, который также входил в группу «Золотое сечение». Но в Париже, где все художники друг друга знали и тесно общались, вряд ли возможно определить, кто из них оказал влияние на другого.

Имя Франтишека Купки стало к тому времени известно не только коллекционерам, но и не слишком понимавшей его произведения публике. В 1928 году в Чехии была издана биография художника, печатались репродукции его картин и открытки. Его лидирующее положение в авангардном течении признавали и коллеги-художники. В ответ на появление Манифеста сюрреализма и для противодействия растущему влиянию сюрреалистов во главе с Андре Бретоном в 1931 году в Париже по инициативе бельгийского художника, скульптора и архитектора Жоржа Вантонгерло создается группа «Абстракция — Творчество» (Abstraction-Création). И пост ее почетного председателя предлагают именно Купке.

Абстракция была на пике моды. В 1936 году художника в его мастерской в Пюто лично посещает Альфред Барр, директор Музея современного искусства (MoMA), и отбирает три работы для выставки абстрактного и кубистического искусства в Нью-Йорке. В том же году состоялась масштабная совместная выставка работ Купки и Альфонса Мухи в Париже.

Пожалуй, на этом и заканчивается длительный период отпущенной художнику судьбой прижизненной славы. Еще случатся отдельные эпизоды и моменты признания, но вспоминать о нем будут все реже. Искусствоведы полагают, что объясняется это в том числе и индивидуализмом Купки, минимальной вовлеченностью в сообщества, объединения, организации и связанные с ними события и скандалы.

Когда Франция была оккупирована нацистами, он поселился в деревне у родителей жены, по сути, оказавшись их нахлебником: продавать картины возможности не было. Расплатиться с родственниками за приют он смог лишь после войны, когда его работы были куплены пражской Национальной галереей, британскими и американскими музеями. Добровольно выбрав жизнь аскета (обливание холодной водой во дворе, физический труд, скудная еда), в 1940—1950-е гг. Купка и в творчестве стал более сдержанным и отстраненным от мира. Он уходит от мощных, насыщенных цветом композиций, создает чистые, холодные абстракции, построенные из простых геометрических фигур: прямоугольника, круга, треугольника, пересекающихся линий.

Даже прозвище «обанкротившийся мазила», которым его наградили в прессе на родине, где воцарился социалистический реализм, не могло задеть «нового» Купку, которому было уже за семьдесят. Он был выше этого. По свидетельствам современников, художник никогда не придерживался одного направления в живописи, не собирался бороться за свое место в истории искусства, держался особняком. Ретроспективной выставки 1946 года, организованной Союзом чешских художников в пражской в галерее Mánes, и выставки, проходившей в Музее современного искусства в Париже в 1958 году, оказалось явно недостаточно, чтобы преодолеть многолетнее забвение.

То, что серия его живописных работ была приобретена Пражской национальной галереей до 1948 года, стало большой удачей. После коммунистического переворота работы Купки фактически оказались под запретом. О нем не писали в газетах, о его творчестве и таланте знал лишь узкий круг искусствоведов. Заговорили о художнике в Чехословакии лишь во время Пражской весны. Буквально перед вводом советских танков увидела свет монография историка искусств Людмилы Вахтовой, которая была сразу же переведена на английский и до сих пор остается едва ли не главным источником информации о Купке.

После длительного перерыва благодаря Яну и Меде Младковым в стране появилась еще одна впечатляющая коллекция картин и рисунков Купки. Частично они были получены супругами в дар от самого художника, но в основном приобретены у арт-дилеров и на аукционах и первоначально составляли часть их вашингтонского собрания. После Бархатной революции они стали ценнейшей частью экспозиции музея Кампа.

Масштабные выставки произведений Франтишека Купки в Париже (Grand Palais, 21.3. — 30.7.2018) и в Праге (Valdštejnská jízdárna, 7.9.2018 — 20.1.2019), безусловно, способствовали росту интереса публики и коллекционеров к его творчеству. В ноябре 2020 года покупатель на аукционе в Праге заплатил более 90 млн крон за картину Divertimento II. А с фантастической цены за полотно Tryskání II, которое за невостребованностью в 2004 году даже было снято с аукционных торгов, мы и начали рассказ о творческом феномене Франтишека Купки, огромный вклад которого в искусство XX века до конца еще не осознан.

Литература

Vachtová L. Frank Kupka. London, 1968

František Kupka. A Retrospective (exhibition catalogue). The Solomon R. Guggenheim Museum. New York, 1975

Lekeš V. František Kupka. Catalogue raisonné des huiles. Prague, 2016

Berghaus G., ed. International Futurism in Arts and Literature. Walter de Gruyter, Berlin — New-York, 2000

Виноградова Е. К. Графика и проблемы чешского искусства XIX — начала XX веков. М., 1975

Крючкова В. А. Кубизм. Орфизм. Пуризм. М., 2000