Не получилось. Украинские войска остановили вторгнувшиеся орды, нанесли им несколько чувствительных поражений. Сегодня напрашивается вопрос: означают ли победы ВСУ в сентябре ― ноябре перелом в войне и начало разгрома России или это лишь «конец начала»² российской агрессии и впереди затяжное вооруженное противоборство?

От Киева до Херсона

В первые недели после 24 февраля казалось, что Россия одерживает победу. Российские войска подошли к Киеву, Харькову, Чернигову и Сумам. Украина потеряла большие территории на северо-востоке и юге, практически всю Луганскую область. Но блицкриг провалился. К концу марта ВСУ выдавили противника из северо-восточных областей и ликвидировали угрозу столице страны. Москве пришлось провозгласить главной задачей оккупацию не всей Украины, а ее восточных и южных регионов. Началась «битва за Донбасс». До середины лета обстановка складывалась для Украины неудачно. 1 апреля пал Изюм, а в конце мая — Лиман. После потери агломерации Рубежное — Северодонецк — Лисичанск возникла реальная угроза окружения украинских войск к востоку от линии Лиман — Бахмут и потери Славянска и Краматорска. Но к середине июля российское продвижение было остановлено. Возникла патовая ситуация, продолжавшаяся около полутора месяцев.

Оккупированные и освобожденные территории Украины, январь 2023 года

Осеннее наступление Украины изменило положение дел. ВСУ взяли Херсон и ликвидировали четыре крупные российские группировки. Две из них находились на правобережном плацдарме в Херсонской области и угрожали наступлением: первая — на Николаев и Одессу, вторая — на Кривой Рог, Запорожье и Днипро. Две других, изюмская и лиманская, «нависали» с севера над украинскими силами, действовавшими в Донецкой области. ВСУ вышли на линию Сватово — Кременная в Луганской области, угрожая прорывом в тыл российских войск.

Несмотря на превосходство российской военной машины по основным видам вооружения, ВСУ выдержали ее удар и по ряду направлений отбросили противника назад. По сути дела, Россия потерпела стратегическое поражение: ни одна из целей войны не достигнута; наступление остановлено; часть оккупированных территорий утеряна. На начало февраля 2023 года, по оценкам американских военных, российские безвозвратные потери составили 200 000 человек, то есть примерно столько же, сколько было сосредоточено на украинских границах год назад. Это также значит, что вооруженные силы России потеряли большую часть профессионально подготовленных солдат и немало командиров низшего и среднего звена сухопутных и воздушно-десантных войск. К началу этого года их заменили мобилизованными осенью и наспех подготовленными военнослужащими, в том числе офицерами запаса, большинство из которых не имеет опыта боевой и вообще военной службы.

И главное — выявился ключевой системный порок вооруженных сил России: они строились в расчете на «молниеносную войну». И в Украине, и в войне с НАТО в Балтийском регионе Москва предполагала добиться победы «малой кровью, могучим ударом». Не получилось. При этом ориентация на «блицкриг» привела к тому, что российская армия оказалась не готова к длительной войне. Тем не менее Москва не отказалась от попыток военным путем достичь успеха. Стратегия, сформулированная в середине сентября, включает в себя три основных компонента:

• взятие Бахмута и (если, разумеется, это произойдет) продвижение к границам Донецкой области

• уничтожение систем жизнеобеспечения украинских городов ударами ракет и беспилотников;

• мобилизацию для восполнения потерь, создания крупных резервов и проведения нового широкомасштабного наступления в начале 2023 года.

Реализуя эти направления, в Москве рассчитывают весной 2023 года принудить Украину к прекращению огня и переговорам по перемирию на российских условиях.

Битва за «филиал ада»

Уже несколько месяцев самым горячим очагом боевых действий является Бахмут, который называют «филиалом ада». Российские войска постоянно атакуют, не считаясь с потерями. Редко когда с атакующими отправляют бронетехнику, русские идут мелкими группами в пешем порядке. «После отбивания этой атаки кто остается живой — откатывается назад. Через час атака повторяется», — рассказывал украинский военный эксперт Олег Жданов. Действия штурмовых групп перемежаются артиллерийскими налетами.

Военная целесообразность наступления на Бахмут вызывает серьезные сомнения. Взятие его имело смысл, пока не были ликвидированы изюмская и лиманская группировки вооруженных сил России. В случае прорыва украинской обороны они двинулись бы навстречу наступающим в северном направлении российским войскам, встретились бы с ними в районе Краматорска или Славянска и окружили бы части ВСУ, действующие к востоку от линии Лиман — Бахмут или даже Изюм — Краматорск — Бахмут. Но после успешного наступления ВСУ на востоке в сентябре ― октябре положение дел радикально изменилось. Даже если украинские войска оставят Бахмут, российским силам придется с тяжелыми боями и без очевидной надежды на успех двигаться к хорошо укрепленным Константиновке, Краматорску или Славянску. За Бахмутом уже построена новая линия обороны, отмечает польский военный эксперт Конрад Музыка. Местность там еще сложнее для атак россиян — несколько высоких холмов. «Даже если город падет, украинцы отступят к следующей линии обороны, заставляя Россию бороться за еще один километр земли».

Возможные действия российских войск в случае взятия Бахмута

У начавшегося наступления есть еще одна цель: вынудить Украину направить в новую «битву за Донбасс» резервы, накопленные и/или готовящиеся для наступления, ожидающегося в конце весны — начале лета. К этому времени в ВСУ должны поступить обещанные западными союзниками танки, боевые машины пехоты и другое тяжелое вооружение. В российских СМИ регулярно появляются сообщения о трех армейских корпусах, формирующихся в украинских центральных и западных областях. Все это крайне тревожит Москву: в случае успеха украинские войска могут выйти к побережью Азовского моря, ликвидировать сухопутный коридор в Крым и выйти на подступы к полуострову в районе Чонгара.

Однако от замысла до его реализации — дистанция огромного размера. Пока единственный успех, на который могут рассчитывать в Москве — занятие Бахмута. После тяжелых боев российские войска вплотную подошли к двум шоссейным дорогам, по которым снабжаются силы ВСУ, защищающие этот город. Если они будут перерезаны, украинской группировке придется его оставить. Российская пропаганда, разумеется, уподобит взятие Бахмута падению Берлина. Но с военной точки зрения все гораздо сложнее. Наступление из-под Бахмута, если, конечно, украинские войска его оставят, возможно по трем направлениям. Первое — на Константиновку и далее по сравнительно узкой полосе городской агломерации, протянувшейся от Константиновки, через Дружковку к Краматорску и затем к Славянску. Опыт боев в Северодонецке и Бахмуте свидетельствует, что в условиях городской застройки продвижение российских войск вперед шло крайне медленно и сопровождалось огромными потерями живой силы и техники.

Кроме того, российские силы могут наступать по шоссе, связывающему Бахмут со Славянском и Сиверском. Движение большой массы войск по узким дорогам, по сторонам которых, как правило, расположены минные поля, сталкивается с тяжелыми проблемами. В частности, любая поломка транспорта, будь то бронетранспортер, танк, цистерна с горючим или грузовик с солдатами, моментально приводит к многокилометровым пробкам. Попавшие в них воинские колонны оказываются под огнем украинской артиллерии. Похожая ситуация сложилась в феврале ― марте прошлого года на северо-востоке Украины. В итоге российские войска были вынуждены уйти из Киевской, Черниговской и Сумской областей. Иными словами, ограниченная пропускная способность дорожной сети в неоккупированной русскими части Донбасса во многом нивелирует количественное превосходство российской армии и снижает ее наступательные возможности.

Для Украины оборона Бахмута имеет важное военное значение. Там связаны крупные российские силы, что облегчает положение ВСУ на других участках фронта. Потери России как наступающей стороны заведомо превышают украинские, хотя последние весьма велики. В Москве же политические соображения доминируют над военными. Кремль надеется провозгласить взятие этого города (если, конечно, оно состоится) крупнейшей победой и ключевым шагом в выполнении поставленной Путиным задачи — оккупации всей Донецкой области.

Мобилизация

К началу 2023 года у Москвы осталась, по сути, одна возможность изменить ход войны: крупная победа или несколько побед на поле боя. Для этого нужны свежие войска. В результате так называемой «частичной мобилизации» в России было призвано около 300 тыс. человек. Этих людей призвали в конце осени прошлого года, их боевая подготовка, судя по всему, явно уступает ВСУ, в случае нового российского наступления они будут нести очень большие потери, но те, кто выживет, получат серьезный боевой опыт.

Триста тысяч солдат и офицеров — мощная сила. Но у них есть три серьезные проблемы: недостаточная подготовка, устаревшее вооружение (большая часть современных систем оружия утрачена в ходе боев 2022 года) и нехватка компетентного офицерского корпуса. Последнее — самая острая проблема российских резервных контингентов, как, впрочем, и действующих в Украине войск. В конце прошлого десятилетия, когда штатная численность российских вооруженных сил составляла чуть более миллиона человек, в них имелось более 200 тыс. офицеров. Иными словами, на одного офицера приходилось ориентировочно четыре солдата и сержанта. В центральных органах управления, военно-медицинской службе, ракетных войсках стратегического назначения и некоторых других сегментах вооруженных сил, укомплектованных преимущественно офицерами, как можно предположить, сосредоточена примерно половина офицерского состава. Следовательно, в ВМФ, а также в сухопутных и воздушно-десантных войсках на восемь-десять рядовых и сержантов приходился один офицер.

Как уже говорилось, российские потери в Украине составили около 200 тыс. человек. Если предположить, что доля потерь среди рядовых и сержантов в три-четыре раза меньше, чем среди командного состава, то в Украине было убито или выведено из строя 5000—6000 офицеров, главным образом младшего и среднего звена. Значит, в действующую армию должно было быть направлено такое же количество командных кадров. Но помимо этого необходимо обеспечить офицерским составом, прежде всего имеющими опыт военной службы командирами низшего и среднего звена, резервные войска, готовящиеся к весенне-летней кампании 2023 года. Без этого невозможно превратить толпу мобилизованных осенью 2022 года в боеспособные воинские коллективы. Соответственно, необходимо еще 15—20 тыс. офицеров. Главный источник пополнения российского офицерского корпуса — молодые, чуть за 20 лет, выпускники военных училищ и академий, часто не закончившие полностью курс обучения. Опыта военной службы и командных навыков у них нет. А общее количество выпускников военных учебных заведений в 2022 году — 14 тыс. человек, из которых, как можно предположить, минимум половина направлена в виды вооруженных сил, не имеющие отношения к сухопутным войскам и ВДВ. Таким образом, недостаточная величина офицерского корпуса снижает боеспособность российских войск и во многом лишает смысла новые волны мобилизации.

Наступление Москвы и планы Киева

В январе 2023 года российские войска начали наступление на Донбассе, центральным звеном которого является битва за Бахмут. Действительно, для Москвы крайне важно попытаться таким образом изменить ход войны до тех пор, пока Украина не получит от западных союзников вооружения той номенклатуры и в том количестве, которые позволят ей изгнать российскую армию со всех оккупированных территорий. Такое наступление является последним шансом России не то чтобы выиграть войну, но хотя бы не проиграть ее. Определить направление главного удара российских войск пока невозможно. Можно лишь уверенно утверждать, что попытка взять штурмом Киев, хорошо укрепленный трехмиллионный город, требует намного больше войск и вооружений, чем имеется у России даже со всеми резервами.

К наступлению готовится и Украина. К середине лета в ВСУ было мобилизовано около 700 тыс. человек. На конец года 20 тыс. из них прошли подготовку в Европе; поставки бронетехники советских моделей и трофеи, захваченные у российских войск, компенсировали потери, понесенные в результате боевых действий. Единственное, что сдерживает ВСУ, — недостаток вооружений, прежде всего бронетехники. Тем не менее генерал Залужный сообщил о работе над одной новой большой операцией: «Она на подходе, но вы ее еще не видите». Чаще всего говорят об украинском ударе на Мелитополь в Запорожской области и/или движении по нескольким направлениям в Луганской области в случае прорыва российской обороны где-то между Сватово и Кременной.

Возможные действия ВСУ в Запорожской области

Первой задачей ВСУ в Запорожской области будет, скорее всего, установление контроля над несколькими стратегически важными узлами на железнодорожной магистрали, идущей из Донецка в западном направлении. Если эта магистраль будет перерезана, то поток вооружений, боеприпасов и иного военного снаряжения для российских группировки на юге Украины заметно (возможно, наполовину) сократится. После этого у России останется только одна линия снабжения войск в Херсонской и Запорожской областях — железная дорога, связывающая российскую территорию с Крымом через Керчь и Джанкой. Но Керченский (он же Крымский. — Ю. Ф.) мост — весьма уязвимое сооружение. А освобождение Мелитополя и затем Бердянска разорвет российские войска в Украине на две части, западную и восточную, и позволит выйти на подступы к Крыму. В войне наступит долгожданный перелом.

Другим сценарием перелома может стать успешное наступление украинских войск в Луганской области. Обычно рассматриваются два варианта их действий: освобождение Сватова, где пересекаются четыре важных шоссе, или занятие Кременной. В первом случае открывается дорога на ключевой транспортный узел — Старобельск, через который проходит стратегическая железнодорожная магистраль; во втором — появляется перспектива окружения российских сил, сосредоточенных в районе агломерации Рубежное — Северодонецк — Лисичанск. В свою очередь, Россия также усиливает наступательные действия в Луганской области, пытаясь выйти к Купянску и Лиману, взять хотя бы частичный реванш за осеннее поражение и предотвратить прорыв ВСУ в оперативный тыл российских войск. В итоге не исключено, что решающие сражения зимней кампании могут разыграться не только на юге, но и/или на востоке Украины.

Таковы могут быть основные узловые точки весенней кампании 2023 года. Предсказать ее итоги невозможно. История войн показывает, что даже самые, казалось бы, очевидные и обоснованные прогнозы их хода и результатов часто оказываются несостоятельными. Единственное, что сегодня понятно или кажется понятным: успех Украины (будь то на юге или на востоке) докажет, что поражение России неизбежно. И тогда Москва — с Путиным или без него — будет вынуждена идти на переговоры уже на украинских условиях. И наоборот, успех России затянет войну на неопределенно долгий срок.

А что же Запад?

С одной стороны, в США и, за редким исключением, европейских государствах правящие круги вполне определенно говорят о поддержке Украины и готовности помочь ей одержать победу. С другой, западные союзники до сих пор не готовы поставить ВСУ современные боевые самолеты, ударные средства дальностью до 300 км, бронетехнику и другие вооружения в количествах, необходимых для решающего наступления. Такую двойственность, чтобы не сказать — двусмысленность «коллективного Запада» невозможно объяснить только нехваткой в странах НАТО соответствующих вооружений, отсутствием в Украине базы для их ремонта и обученного персонала.

Во влиятельных западных СМИ и политическом сообществе нередко говорится о необходимости «мира в обмен на территории». Последнее, в свою очередь, подвергается жесткой критике. Как писал, например, министр иностранных дел Чехии Ян Липавский, мы все хотим мира, но «мы не стремимся к мирному решению любой ценой. Это может иметь непредсказуемые последствия. Некоторые считают, что мир наступит, если украинцы признают претензии России на территорию Крыма и востока Украины, если Украина откажется от вступления в ЕС и НАТО и выполнит хотя бы некоторые другие требования Кремля. Но эта перспектива — только ловушка, устроенная Путиным. Даже если бы украинцы покорились, мир бы не наступил. Он не наступил бы потому, что Владимир Путин, поддерживаемый его окружением и значительной частью населения России, не хочет мира».

Далеко не изжит, казалось бы, опровергнутый ходом событий тезис: необходимо понять мотивы Путина и разобраться, не сделал ли Запад ошибки, подтолкнув его к войне. Так, один из самых известных европейских интеллектуалов Юрген Хабермас писал, что аннексировав восточные области Украины Путин «создал прецедент и закрепил неприемлемые для Украины условия. Но <…> возможно, это был ответ, пусть и опрометчивый, на ошибку западного альянса, который с самого начала намеренно держал Россию в неведении относительно целей военной поддержки Украины. Потому что это оставило открытой перспективу смены режима, которую Путин счел неприемлемой». Иными словами, утверждает Хабермас, западные лидеры должны были с самого начала объяснить Путину, что они не собираются его свергать и менять режим, совершивший одно из самых опасных международных преступлений — вооруженную агрессию. На деле же ошибка многих западных политиков и интеллектуалов в том, что они до сих пор видят в российской власти некоего договороспособного партнера, не понимая, что любая попытка умиротворить Москву воспринимается там как слабость и, соответственно, подталкивает к новым авантюрам.

Другая причина двусмысленности западной политики — сомнения в способности Украины выиграть войну. Во влиятельных американских и европейских СМИ регулярно появляются статьи и аналитические материалы, суть которых в том, что одержать военную победу Украина не может, а потому Запад должен добиваться скорейшего перемирия по формуле «мир в обмен на территории». «Украина должна понять, — пишет, например, содиректор Белферовского центра Гарвардского университета Эрик Розенбах, — что, если только российская военная машина не рухнет полностью, надежды на возвращение всех своих первоначальных территорий являются нереалистичными». А потому, делают вывод сторонники этой точки зрения, военная помощь Украине должна быть жестко ограничена, чтобы не подталкивать Украину к продолжению войны. Это повторение тех же ошибок, что были допущены подавляющим большинством западных аналитиков и разведчиков, предсказывавших год назад, что Киев будет взят за три дня, а через две-три недели российские танки появятся на границах Польши и Румынии. Жизнь показала, как просчитались авторы этих оценок.

Есть несколько возможных сценариев развития событий в Украине и вокруг нее, вызывающих весьма серьезные опасения в правящих и академических кругах США и европейских государств, которых они хотели бы во что бы то ни стало избежать. На Западе не хотят победы России. В этом случае на всем протяжении границ прифронтовых государств-членов НАТО от Балтийского до Черного моря появились бы ударные российские дивизии. В свою очередь, силы стран Североатлантического альянса на его восточном фланге, серьезно ослабленные за тридцать лет «конца истории», были явно недостаточны для надежного сдерживания российской военной машины. И тогда НАТО оказалось бы перед дилеммой: либо принять выдвинутый Москвой в декабре 2021 года ультиматум и отвести свои силы из Центрально-Восточной Европы, либо решиться на «большую войну» с Россией в Балтийском регионе, почти наверняка перерастающей в ядерную. При этом нет и не могло быть никаких гарантий того, что даже принятие российских требований может предотвратить возможное российское вторжение в государства Балтии или Польшу в случае успешной для Москвы войны против Украины.

Осознав исходящую от России угрозу, во второй половине 2021 года началось наращивание вооруженных сил НАТО на восточном фланге Альянса, а поздней весной 2022 года, после того, как стало ясно, что задуманный в Москве блицкриг провалился, лидерами «коллективного Запада» было принято решение об оказании Украине помощи, в том числе тяжелыми вооружениями, чтобы она смогла избежать поражения. В последние месяцы союзники Украины уже говорят о том, что она должна не только не проиграть войну, но и одержать победу. Однако что именно понимается под победой, формулируется недостаточно определенно. Наиболее распространенный ответ: это должна определять Украина. На первый взгляд, позиция безукоризненна. Но почему-то и в западных, и в украинских СМИ высказывается мысль о том, что Запад может, если захочет, увязать поддержку Украины с принятием Киевом «мира в обмен на территории», трактуя это как победу украинских войск.

Это подводит к выводу о том, что влиятельные круги в странах «коллективного Запада» и некоторые ключевые его государства категорически не приемлют классическую формулу «Карфаген должен быть разрушен» и очень хотели бы избежать разгрома России. Пожалуй, наиболее четко эту позицию выразил президент Франции Эмманюэль Макрон: «Я хочу, чтобы Россия потерпела поражение в Украине, и я хочу, чтобы Украина смогла отстоять свою позицию, но я убежден, что в конце концов это не завершится военным путем. Я не считаю, как некоторые, что Россию следует полностью разгромить, напасть на ее территории. Они хотят прежде всего раздавить Россию. Такой позиции Франция никогда не занимала и не будет <…>. Сегодня Украине нужно возглавить военное наступление, которое разорвет российский фронт, чтобы спровоцировать возвращение к переговорам». По его словам, «ни одна сторона не сможет выиграть» — ни Украина, ни Россия.

Логика этой позиции ущербна, поскольку ведет к уступкам России. А «каждую уступку и слабость преступник воспринимает как поощрение дальнейшей агрессии и эскалации своих требований, — писал Ян Липавский. — Сейчас ситуация похожа на ту, в которой была Чехословакия перед Второй мировой войной. На встрече в Мюнхене европейские государственные деятели отдали Гитлеру кусок нашей территории и были убеждены, что этим они выторговали мир, по крайней мере, в ближайшее время».