Ее именем названы улицы и школы, она улыбается с двухтысячекроновой банкноты и покровительствует молодым дарованиям на конкурсах и фестивалях своего имени. Настоящий талант, подлинный гений неисчерпаем, раз и десятилетия спустя после смерти о нем хочется вспоминать, говорить и писать.

ГЕНИАЛЬНАЯ ЗВЕЗДОЧКА ЭМА

Крошка Эмилия Киттлова (Emílie Pavlína Věnceslava Kittlová) появилась на свет в Праге в полночь 26 февраля 1878 года в состоятельной и респектабельной семье предпринимателя и известного мецената Эмануила Киттла, весельчака, меломана, покровителя искусств. Ее мать Йиндржишка не могла похвастаться знатным происхождением, зато отличалась завидным музыкальным даром. Она училась пению в Праге, Милане и Париже, там же с успехом пела два сезона в Парижской опере (Opéra de Paris). Только преданность семье заставили ее вскоре после свадьбы отказаться от будущей блистательной карьеры, зато дочь — старшая из пяти сестер и братьев — унаследовала от матери ее вкус, тонкое понимание красоты, любовь к природе и искусству, а главное — музыкальный талант и добилась того, чего матушке было достичь не суждено. От обожавшего ее отца будущая звезда оперной сцены переняла многие черты характера, прежде всего упорство, уверенность в собственных силах и, что скрывать, склонность не слишком считаться с мнением общества. Всю жизнь отец оставался ее другом, помощником и незаменимым наставником, они были очень близки, особенно после смерти матери в 1897 году.

Маленькую Эму никак нельзя было назвать обычным ребенком. Ее музыкальный талант проявился рано; уже в пять лет она училась играть на скрипке сначала у известного педагога Роберта Нехвила, а затем у пражского профессора Фердинанда Лахнера. Параллельно она начала осваивать фортепьяно, мандолину, гитару и другие инструменты, но именно скрипка принесла ей первый сценический успех. В восемь лет состоялся ее первый концерт, и восторженные знатоки прочили гениальному ребенку карьеру скрипача-виртуоза. Однако к тому времени стало ясно, что кроме таланта к игре на скрипке, у нее есть и еще одно сокровище — голос. Скрипка, а с ней и увлечение живописью, занятие скульптурой отошли на второй план: подросток Эмилия начала мечтать о карьере певицы.

Тому были все предпосылки. Мало у кого в двенадцатилетнем возрасте голос звучал так сильно и полно, а при достойной огранке и вовсе обещал превратиться в великолепное сопрано. Всячески поощрявшие увлечение дочери музыкой родители прислушались к советам и не пожалели средств на самых лучших учителей. В конце XIX века таковыми в Праге считались семейная пара Томаса и Мария Дестин-Леве, которые в 1892—1896 годах и занялись шлифовкой вокальных данных юной Эмы. Она была исключительно талантливой ученицей, способной запомнить и воспроизвести внушительный музыкальный фрагмент после единственного прослушивания. Феноменальный музыкальный слух помог и в изучении иностранных языков. Помимо родного чешского, Эма всю жизнь прекрасно говорила и писала по-немецки, в совершенстве знала французский, свободно объяснялась на английском и итальянском… Предполагая возможность сценической карьеры, в начале 1894 г. она поступила в театральную школу Национального театра, где брала уроки актерского мастерства у прославленной чешской драматической актрисы того времени Отилии Скленаржовой-Малой (Otýlie Sklenářová-Malá) и была ее любимейшей ученицей.

Примечательно, что примерно в эти же годы Эма заявила о себе как о многообещающем литераторе. Она пишет свои первые стихи, три ее пьесы были приняты к постановке в пражских театрах. В будущем появятся эссе и либретто, переводы и тексты песен, повести и романы, а, заполняя официальные бумаги, о своем роде занятий она будет писать «певица и писатель».

ТЕРНИСТЫЙ ЗВЕЗДНЫЙ ПУТЬ

Учителя так верили в ее будущий успех, что Томас заключил с отцом своей ученицы довольно жесткое для джентльмена пари: «Если ваша дочь не станет знаменитостью, вы можете до конца моих дней называть меня ослом!» После четырех лет интенсивных занятий они с женой посчитали Эму готовой к дебюту и благословили ее выход на большую сцену.

Она мечтала петь в Национальном театре. В назначенный день в сопровождении отца девушка предстала перед его директором Франтишеком Шубертом и исполнила по его просьбе две арии из «Кармен». Реакция надменного ценителя была для обоих Киттловых неожиданной и неприятной. «Вам бы, барышня, лучше под душем петь. В этом будет хоть какой-то смысл», — заявил тот и поднялся, давая понять, что прослушивание закончилось провалом. Вердикт — ни голоса, ни внешности — разумеется, был несправедлив: восемнадцатилетняя Эма была хороша неординарной, «дикой» красотой, и голос ее уже вполне раскрылся и звучал профессионально. Позднее ходили слухи, что отказ Шуберта был продиктован интригами в самом театре и, похоже, он сам пожалел о нем уже через пару-тройку лет, когда успехи «безголосой» Эмы на европейских сценах стали свершившимся фактом. Он пригласил ее вернуться, но теперь уже певица ответила отказом. Но если зал Национального театра в Праге все же увидел и услышал великую примадонну, то на сцене Дрезденской оперы (Dresden Semper Oper) она не выступала никогда. Ведь именно туда отправилась Эма после неудачи в Праге, но и там ее ждал грубый отказ. «Недостаточно красива, чтобы быть оперной певицей», — прямолинейно, без сантиментов ответили ей и в берлинском Theater des Westerns.

ЗВЕЗДНЫЕ СЦЕНЫ, ЗВЕЗДНЫЕ ГОДЫ

Три неудачи подряд могли бы обескуражить менее уверенного в себе человека, но Эма с ранних лет следовала принципу «что нас не убивает, то делает нас сильнее». Лишь благодаря упорству и вере в себя отказы ее не остановили, и 19 июля 1898 года юная певица дебютировала в Берлинской придворной опере (Berlin Hofoper), блистательно спев Сантуццу в «Сельской чести» Пьетро Масканьи. Ее выход оказался успешным, дебютантке своим монументальным голосом и захватывающим темпераментом удалось покорить и берлинскую публику, и руководство театра. Она проработала там до 1909 года, более семисот раз выходила на сцену, спев заглавные партии в пятидесяти четырех операх, в том числе в двенадцати премьерных. Самый выдающийся успех принесла ей «Саломея» Рихарда Штрауса, премьера которой состоялась 5 декабря 1906 года с самим композитором за дирижерским пультом.

В 1901 году слава Эммы Дестинн (к тому времени певица с почтительной благодарностью к своей учительнице уже выбрала себе этот сценический псевдоним) стала по- настоящему международной. По приглашению Козимы Вагнер, вдовы композитора, на знаменитом фестивале в немецком Байройте (Bayreuth Festspielhaus) Дестинова исполнила партию Сенты в «Летучем голландце». Вагнеровский репертуар вообще оказался особенно подходящим для ее голоса с очень высоким и сильным верхним регистром. Исполнительницу в течение двух сезонов восторженно встречала публика и пресса, что открыло перед молодой певицей двери во все лучшие оперные дома Европы, включая лондонский Ковент-Гарден (Covent Garden's Royal Opera House). Именно в прославленном Королевском оперном театре 2 мая 1904 года состоялся британский дебют Эмы Дестиновой. На этот раз публика приветствовала ее в роли Донны Анны в опере «Дон Жуан». Позже она еще не раз выйдет на эту сцену, в том числе в лондонской премьере «Мадам Баттерфляй», где споет вместе с Энрико Карузо. «На плечи госпожи Дестинн легла ответственность за успех, и ей же достался основной триумф. Похоже, Пуччини писал партию специально для этой певицы, так органично она донесла ее до нас своим изумительным голосом», — откликнулась лондонская пресса на исполнение Дестиновой партии Чио-Чио-сан.

Не связанная более контрактом с Берлинской оперой, в облаке почитания и славы Эма Дестинова отбывает за океан, где в 1908 году состоялся ее дебют в «Метрополитен-Опера» (Metropolitan Opera). Это была «Аида» Верди. А два года спустя в том же «Мете» она спела специально для нее написанную партию Минни в премьере оперы Пуччини «Девушка с Запада». Ее партнером по сцене снова был Карузо, а дирижировал постановкой Артуро Тосканини. Оставаясь патриоткой своей родины и ее музыки, в 1909 году она убедила руководство «Метрополитан-Опера» поставить «Украденную невесту» Сметаны с Густавом Малером в качестве дирижера. Сама Эма с полной отдачей исполнила партию Марженки. После успеха в «Мете» эта опера триумфально разошлась по другим оперным театрам страны, и восторженные отклики появились в прессе. «Это великолепная музыка! Если бы не Эмма Дестинн, мы бы так и не узнали, кто такой Сметана», — писал один из критиков.

В «Метрополитен-Опера» Дестинова проработала восемь полных сезонов, выйдя на сцену двести пятьдесят раз в двадцати одной роли, стала героиней гала-концертов и самой высокооплачиваемой певицей. Ее гонорар за премьеру той же «Девушки с Запада» составил огромную по тем временам сумму в три тысячи долларов. В свободное от американской сцены время Дестинова выступала в Лондоне, Париже, Праге. Она была любима публикой и востребована на самых знаменитых сценах, карьера складывалась успешно, но… Таким «но» на творческом и жизненном пути Эмы Дестиновой стала Первая мировая война, к тому же совпавшая с личной драмой.

ЛЮБОВЬ ЗВЕЗДЫ VS ЛЮБВИ К ЗВЕЗДЕ

Красивая и успешная, темпераментная и ироничная, готовая как повелевать, так и нежно подчиняться, она шла по жизни в окружении почитателей и поклонников. Ей, не склонной загонять себя в рамки условностей, приписывали множество романов и мимолетных увлечений. Она крайне редко была постоянна в своих привязанностях, но ради любви была готова жертвовать очень многим.

Первым, еще юношеским увлечением семнадцатилетней Эмы стал молодой велогонщик Йиндржих Водилек. Всего на пару лет старше восторженной барышни, он, выигравший несколько гонок, стал ее героем. Ему она посвятила одну из своих ранних одноактных пьес и надеялась прожить с любимым долгую счастливую жизнь. Увы, далеко не столь романтичный юноша вовсе не стремился связывать свою судьбу с представительницей богемы. Сердце будущей примадонны было разбито, и, как знать, узнали бы мы ее в этом качестве, не окажись в нужный момент на балконе, с которого она хотела спрыгнуть, приятеля ее отца.

Ее прекрасный голос или ее саму любил император Вильгельм II, который раз в день непременно просил ее спеть свою любимую арию из «Женитьбы Фигаро». Не борьба ли за благосклонность дивы была причиной постоянных стычек Пуччини и Тосканини? Великий пианист Артур Рубинштейн называл Дестинову лучшим драматическим сопрано начала XX века и вспоминал их страстный мимолетный роман в Берлине и татуировку на бедре оперной дивы. Энрико Карузо десятки раз был ее партнером по сцене и не скрывал, что хочет стать партнером в жизни. На его предложение, как и на многие другие, Эма ответила отказом: «Выйти замуж? Меня это не интересует! Если же этого не избежать, то моим избранником станет только чех!».

Ее планам — выйти замуж за чеха по окончании карьеры — суждено было сбыться, хотя счастливой это событие ее не сделало. В 1923 году ее мужем становится старший лейтенант чешских ВВС Йозеф (Джо) Хальсбах, который был на двадцать лет ее моложе и во много раз расточительнее. Он так часто проводил время вдали от жены, что среди местных жителей слыл ловеласом, а Эма чувствовала себя покинутой и несчастной, замыкалась в себе. Это брак почти повторил историю ее так и не сложившихся отношений с другим чехом — лесным инженером, который якобы спас Дестинову, упавшую в воду во время рыбалки. Они сблизились настолько, что она давала ему бесплатные уроки вокала и сделала своим партнером по сцене, ставшим известным под псевдонимом Марио Роман.

НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ?

Как часто бывает, жизнь внесла в строгие планы свои коррективы. Самый продолжительный роман, по сути — брак, и самое счастливое десятилетие ее жизни случились у Эмы Дестиновой вовсе не с чехом, а с очаровательным тенором французско-алжирского происхождения Дином Джилли. Они познакомились на сцене «Метрополитен-Опера», где она буквально упала в его объятия с лошади во время репетиции «Девушки с Запада». Спаситель стал возлюбленным, другом, сценическим партнером. Чтобы выступать вместе с Эмой, он начал учить чешский язык, и сохранившийся в записи их дуэт «Kde domov můj?» многие и по сей день считают самым проникновенным исполнением чешского национального гимна.

Именно к нему, к своему Джилли, устремилась Дестинова, разорвав очень выгодный контракт в Нью-Йорке и вернувшись в растерзанную Первой мировой Европу. Как гражданин государства-противника, Джилли оказался под домашним арестом в их моравском доме, куда вскоре уже не по своей воле, а по решению австрийских властей была интернирована и сама Эма. По возвращении на родину она была обвинена в шпионаже и связях с чешским Сопротивлением. Были ли у властей основания для подобных обвинений? Разумеется, никакой шпионской деятельностью в духе Мата Хари Дестинова не занималась, но ее патриотические взгляды и сочувствие движению за независимость своей страны тайной не были. Есть основания считать, что случайно или намерено в контакт с ней вступил один из самых известных шпионов и одновременно патриотов своей исторической родины и сподвижников Т. Г. Масарика «агент Виктор» — Эмануил Виктор Воска, создавший в Америке агентурную сеть из нескольких десятков местных чехов. Эма Дестинова вполне могла быть его курьером, и тогда от ареста и возможной смертной казни ее спас только масштаб ее имени. Дело ограничилось изъятием паспорта и заточением в замке.

ЗОЛОТАЯ КЛЕТКА НА НЕЖАРКЕ

Замок в Стражи-на-Нежарке в 1916 году купил Джилли, но позднее переписал его на Дестинову, и она оставалась в нем хозяйкой до самой своей смерти. Место стало ее домом, когда она достигла вершин славы. Здесь она отдыхала после гастролей, бродила по лесам, просиживала с удочкой на берегу реки. Первоначально ей, привыкшей к бурной богемной жизни, дни и недели, проведенные в замке, казались скучными. Но постепенно туда перекочевали дорогие ей предметы мебели, любовно собранные коллекции картин, фарфора и керамики, антиквариата, музыкальных инструментов… А главное — огромная библиотека, насчитывавшая, по некоторым оценкам, более пятнадцати тысяч томов.

Интересы оперной певицы были обширны: путешествия и биографии, кулинария и современные романы. Однако важнейшее место в книжном собрании, да и в духовной жизни Эмы заняли… оккультизм и Наполеон Бонапарт. Именно с ним Эма Дестинова чаще всего общалась на спиритических сеансах. Новых владельцев очень заинтересовал и один из бывших собственников замка — барон Карел Людвик Леонарди, которому принадлежало большое собрание книг по оккультным наукам. Он же стал одним из героев большого романа Дестиновой «В тени синей розы». Известно, что Дестинова считала себя сильным медиумом, что и не удивительно: полагают, что одним из ее предков был знаменитый травник и колдун из Йизерских гор, «летающий доктор» Ян Йозеф Киттл. Для занятий спиритизмом в замке была приспособлена специальная, оформленная в черных тонах комната в подвалах, где и сейчас можно видеть хрустальный шар Эмы и ее «любимца» — скелет по имени Иванек.

Замок с лесами, прудами, пивоварней и винокурней, к которому позднее были докуплены мельница и вилла, требовал постоянного присмотра и с умопомрачительной скоростью поглощал накопления певицы. Начиная с 1918 года из патриотических чувств Дестинова дала на родине множество благотворительных концертов в помощь нуждающимся согражданам. Но чтобы поправить финансовое положение, она возвращается в Нью-Йорк, на сцену, как только появилась такая возможность. Два года отсутствия не прошли даром: ее голос звучит не так, а на сцену рвутся новые таланты. Отработав два не слишком удачных сезона, она возвращается на родину в надежде, что теперь ее там примут достойно.

Увы, она не получила ни постоянного места в труппе Национального театра (только место Почетного члена труппы), ни профессорского кресла в Консерватории. Какое-то время она пытается давать частные уроки пения, выступает с концертами во многих городах Чехословакии, продолжает гастролировать по Европе, пропагандируя чешских композиторов и их оперный репертуар. Ее последний большой сольный концерт состоялся в 1928 году в Лондоне в честь десятилетия создания независимой Чехословакии. Она все реже покидает свой замок, все реже принимает в нем гостей, хотя для настоящих друзей, таких, как сестра Йетти и Томаш Масарик, двери его гостеприимно открыты.

Она умерла от инсульта 28 января 1930 года. Вопреки ее воле, похоронена не в саду любимого замка, где была и счастлива, и несчастна, а по воле народа — в Вышеградском пантеоне. Звезда Эмы Дестиновой погасла, но в сильный телескоп можно разглядеть носящий ее имя астероид, маленькой звездочкой несущийся в вечность где-то между Венерой и Марсом. Эме, верившей в астрологию и гороскопы, такой вариант памяти о ней пришелся бы по душе.