Признаюсь, прогулки, а уж тем более экскурсии по кладбищу всегда казались мне чем-то странным, в некоторой степени нецеломудренным. Вероятно, это мой личный предрассудок или попросту суеверный страх: для многих, напротив, поездка в Париж немыслима без посещения Сент-Женевьев-де-Буа, а в Венецию — без Сан-Микеле. Но нынешнее 27 марта изрядно пошатнуло мои устойчивые стереотипы.

Во-первых, неожиданное (или, скорее, долгожданное) солнце, появившееся наконец после затянувшейся не то зимы, не то ранней весны, настраивало совсем не на кладбищенский лад: вместо, как мне казалось, приличествующего месту и ситуации выражения сдержанной скорби на лице расплывалась неконтролируемая улыбка. Во-вторых, компания собралась приятная, молодые лица вокруг вызывали исключительно позитивные эмоции. А экскурсия и чтение рассказа Аверченко у его могилы окончательно укрепили меня в мысли, что пора пересматривать свое отношение к кладбищенской теме.

Рассказ экскурсовода Марины Добушевой ничуть не походил на академическую лекцию или поминальную акцию. Повествуя об истории Ольшанского кладбища, она задавала молодежи вопросы (на которые, кстати, в большинстве случаев получала правильные ответы, что тоже, несомненно, добавляло позитива), дала подержать в руках статуэтку Наполеона, кумира Марины Цветаевой, поведала несколько малоизвестных, но весьма занимательных фактов из жизни людей, ныне покоящихся здесь, и даже наглядно продемонстрировала технологию кружечного сбора средств, который некогда использовался для финансирования постройки православного храма Успения Пресвятой Богородицы. И при этом никакого диссонанса с местом экскурсии не ощущалось, хотя события, с которыми связана история Ольшанского кладбища — Наполеоновские и обе мировые войны, послереволюционная русская эмиграция, власовское движение, советская оккупация и преступления СМЕРШа, конечно, радостных ассоциаций не вызывают. Видимо, именно в соблюдении баланса между страшным и смешным, трагическим и комическим и заключается мастерство рассказчика, будь то экскурсовод или писатель.

Поэтому и чтение юмористического рассказа у могилы его автора тоже не вызвало ощущения дисгармонии. Не сомневаюсь, что и самому Аркадию Аверченко такие поминки понравились бы гораздо больше, чем печальный и торжественный митинг с траурными речами. Уже первые строки прочитанного артистами театра «Красный сарафан» рассказа: «Все живущие в Праге хорошо знают, как трудно добыть в этом прекрасном городе даже не-прекрасную комнату», — осветили лица присутствующих радостью узнавания: узнавания и неповторимого аверченковского стиля, и жизненных ситуаций, описываемых им — пусть и гротескно. Собственно, и сам рецепт получения комнаты, предложенный автором, строгие поборники нравственности могли бы отнести к разряду черного юмора, по сравнению с которым чтение фельетонов на кладбище уж точно не выглядит чем-то неподобающим.

Кстати, тут же вспомнился следующий за прочитанным рассказ из сборника «Записки Простодушного. Чехо-Словакия».

Результаты моего вчерашнего совета «Как найти себе в Праге комнату» сказались очень быстро. Даже — молниеносно! Он вошел ко мне, не постучавшись, и первыми его словами были:

— Чтоб они провалились, ваши адовы, анафемские фельетоны!!! … Скажите, вы зачем учите читателей разным гадостям?

— Ничего подобного! Я сею разумное, доброе, вечное.

— Пусть его вместе с вами в могилу положат, это вечное!

Вот и снова смешение стилей и смещение смыслов: проклятие зазвучало как благословение. То самое «разумное, доброе, вечное», посеянное Аркадием Аверченко, взошло строками его произведений, аплодисментами, прозвучавшими в адрес артистов и автора, и цветами, посаженными на его могиле в день его рождения.