Швейцарская Конфедерация стала в годы Первой мировой войны важным центром чехословацкой политэмиграции. Именно здесь Томаш Гарриг Масарик вынашивал проект создания независимого государства и фактически объявил войну Габсбургам.

С XVI века в Швейцарии существовала многочисленная чешская диаспора. Однако, в отличие от русских, вплоть до начала ХХ века чехи не были революционерами, эмигрантскую среду составляли ремесленники и далекие от политики студенты, объединявшиеся в организации по сохранению национальной культуры, истории, языка; не последнюю роль играла и материальная поддержка нуждающихся земляков.

Наиболее крупными объединениями были Beseda Svatopluk Čech в Цюрихе, Beseda Slovan в Женеве и Pokrok («Прогресс») в Лозанне. Как и вся чешская диаспора, эти группы состояли в основном из ремесленников, рабочих и лишь небольшого количества интеллигентов, что не мешало выписывать чешские журналы из Праги, Вены, Берлина. Пользовались популярностью совместные поездки по местам, связанным с чешской историей, например в Констанц — место сожжения Яна Гуса.

Начало Первой мировой войны перевернуло жизнь чешской диаспоры во многих странах: необходимо было разобраться в переплетениях политических интересов и стремительно развивающемся процессе формирования сопротивления Габсбургам за пределами империи.

Некоторые швейцарские чехи вступили в подразделение Nazdar, воевавшее с 1915 года в составе французской армии под Аррасом. Хотя нейтральная Швейцария оказалась вне линии фронта, и здесь атмосфера была отнюдь не безоблачной: в стране действовала серьезная прогерманская пропаганда, общественные круги немецкоязычных кантонов симпатизировали Германии и Австрии.

Центр чешского антигабсбургского шпионажа

Первым чешским политэмигрантом, приехавшим в Швейцарию, считается Лев Сыхрава, редактор пражской газеты Národní politika. Он прибыл в Конфедерацию, чтобы начать антиавстрийскую кампанию, а главное — создать конспиративный канал по передаче из Австро-Венгрии за границу шпионской информации. Тайная антигабсбургская организация, куда входили не только чешские политики, но и писатели, художники, артисты, интеллектуалы, называлась на итальянский манер «Маффия». Вскоре в Швейцарию прибыл член подпольного комитета «Маффии» Жакьер Барачек, и «мафиозные структуры» начали активно проникать в среду чешских землячеств.

В апреле 1915 года Лев Сыхрава, Жакьер Барачек, Мирослав Плезингер-Божинов и Ян Кийовски основали в Цюрихе шпионский центр, занимавшийся налаживанием контактов со странами-противниками Австрии, с группами антигабсбургского сопротивления на территории Богемии и с пражскими политическими кругами.

В Швейцарии Сыхрава быстро внедрился в земляческие организации. 3 января 1915 года в Берне прошло заседание представителей разных групп, на котором был основан Центральный союз чешских товариществ в Швейцарии и принят Манифест швейцарских чехов, что, кстати, не прошло незамеченным и в местных швейцарских общественных кругах. Главным же толчком к объединению стал «тектонический сдвиг чешских пластов» в других странах — в сентябре 1914 года в США был основан Чешский национальный союз, а в марте 1915-го появился Союз чехословацких объединений на Руси.

Вскоре после «Великого швейцарского объединения» в Конфедерацию приехал Томаш Гарриг Масарик и сразу окунулся в деятельность землячеств, курсируя между Женевой и Цюрихом. На родину он вернуться уже не мог — Вена выписала ордер на его арест.

В Швейцарии рядом с Масариком была его младшая дочь Ольга, въехавшая в Конфедерацию по австрийскому паспорту, выданному на ее фамилию по первому мужу — Галикова. С января 1915 года она фактически работала секретарем своего отца.

Имя Яна Гуса в женевском Зале Реформации

5 апреля 1915 года в Берне собралось около шестидесяти чехов от всех швейцарских землячеств; приехали также делегации из Парижа и Лондона. Это уже стало чисто политической встречей, на которой обсуждалось будущее чешского народа. Центральным же событием в жизни чехословацкой эмиграции стали две речи Т. Г. Масарика — 4 июля 1915 года в Цюрихе и 6 июля в Женеве. Женевское выступление, символически приуроченное к 500-летию сожжения Яна Гуса, неслучайно прозвучало именно в знаменитом Зале Реформации, чем подчеркивалась связь идей Гуса и Кальвина.

Масарик хотел сформулировать отношение чехов к Габсбургской монархии и подкрепить аргументами необходимость возрождения чешской государственности. Собственно, дебаты по этому поводу шли в среде швейцарских политэмигрантов и землячеств с начала Первой мировой войны, но не все, однако, были готовы открыто выступить против Австро-Венгрии. И Масарик решил расставить точки над i. 6 июля в переполненном зале позвучало знаменитое: «Между чехами и Габсбургами мира нет!» Этот манифест немедленно был услышан — венская газета Neue Freie Presse назвала речь «объявлением войны Австрии».

В своей речи Масарик возложил вину за радикализацию чешского освободительного движения на Вену. «Будучи мозаикой из девяти разных народов, Австрия является в значительной степени искусственным государственным образованием, <…> не способным объединить все народы в сильный союз и следовать собственным целям, работать над ростом и развитием отдельных составляющих. Германия использует эту мнимую державу для решения собственных задач <…>. Австро-Венгрия не способна охранять чехов и управлять ими и другими народами. Вена совершенно разочаровывает».

«Вена не способна управлять чешским народом»

Масарик начинает выступать от имени всего чешского народа — эта непоколебимая уверенность в своем праве на такое место сделает его в итоге президентом независимой Чехословакии и обеспечит место в истории. «Чехи должны заботиться о себе сами. Получение самостоятельности является ключевой целью всей Чехии и всех политических партий. Приверженцев Австрии можно пересчитать по пальцам, и в их числе нет ни одного политика с громким именем», — звучало под сводами Зала Реформации.

«Даже самые чистые идеи гуманизма не запрещают защищаться. Мы осуждаем насилие, не хотим его применять и не станем делать это первыми. Однако против насилия мы будем защищаться и с помощью оружия. <…> Оборонять правду до самой смерти — великий урок, который Гус преподал своей жизнью», — заявлял Масарик с женевской кафедры.

С тем же пылом он два года спустя в стенах петроградского Александринского театра обрушится на пацифизм Толстого и братание на фронтах. Борьба должна вестись до победного конца, а победа будет означать обретение чехами самостоятельного государства.

Вслед за Масариком в Женеве слово взял известный французский историк-славист Эрне Дени, отметивший связь чешской реформации с городом Кальвина.

Вскоре группа политэмигрантов вокруг Масарика основала журнал Československá samostatnost, выходивший как «печатный орган политической эмиграции» под редакцией Л. Сыхравы. Его первые номера увидели свет именно в Женеве. Этот журнал стал важным связующим звеном для всех эмигрантов, находившихся в военные годы за пределами Австро-Венгрии. Его главной задачей было привлечь на свою сторону колеблющихся, тех, кто еще надеялся на реформирование Габсбургской монархии, призывать их к активному сопротивлению.

Австрийское посольство — центр слежки за эмигрантами

Австрийское посольство в Берне пыталось заставить швейцарские власти оказывать давление на политэмигрантов и чешские землячества под предлогом того, что их деятельность противоречит нейтралитету Швейцарии. Особенно жестко австрийцы реагировали на деятельность Сыхравы. С середины 1915 года Вена предпринимала систематические шаги по пресечению деятельности чешского сопротивления в Швейцарии. К слежке подключились и посольство в Берне, и консульства в Цюрихе, Женеве и Лозанне. Были составлены списки особо опасных чехов и словаков на территории Швейцарии.

Все это, а также изменение ситуации на фронтах привело к тому, что центр чехословацкой политической эмиграции сместился в Великобританию и Францию.

Активным сподвижником Масарика в Швейцарии был Эдвард Бенеш. Он вспоминал: «Это было 2 сентября 1915 года. Я приехал после своего окончательного бегства с родины. Мы сидели с Масариком в ресторане Eaux Vives во время сильной грозы. Слышны были удары грома, небо прочерчивали молнии. Я до позднего вечера рассказывал профессору Масарику последние события, произошедшие на родине — на поле боя победы одерживали державы Центральной Европы, и уже потому новости из дома были невеселыми, не слишком обнадеживающими. Профессор Масарик не знал, что сказать, когда я сообщил ему, что уже не смогу вернуться обратно. Он молчал, взвешивал, о происходящем за границей говорил мало. На другой день в моей новой женевской квартире, где некогда бывали русские революционеры, он сообщил мне о своем решении: „Хорошо, оставайтесь; я поселюсь в Лондоне, вы в Париже, Дюрих отправится в Россию“».

В мае 1917 года, спустя два месяца после прибытия на Финляндский вокзал знаменитого пломбированного вагона, на тот же перрон выйдет Масарик, чтобы развить энергичную деятельность в революционном Петрограде. Однако это уже другая глава в истории создания независимой Чехословакии.

Литература

Evropské listy: československý týdeník. Zürich, 1973—1975.

Kopecký J. Krajanské hnutí za druhé světové války. In: Československý časopis historický, 1968, č. 6, s. 911—924.

Zídek P. Hana Bebešová. Praha, 2016.

Paulová M. Dějiny Maffie. Odboj Čechů a Jihoslovanů za světové války 1914—1918, Praha, 1937.

Ritzmann-Blickenstorfer H. Historische Statistik der Schweiz. Bern, 1990.

Sborník vzpomínek na T. G. Masaryka. Svaz nár. osvobození. Praha, 1930.