Но только эта история не анекдот, а реальность, и все эти люди не в лодке, а в России. Каждый из них имеет непосредственное отношение к так называемому «московскому делу»: кого-то уже осудили, кто-то в СИЗО, кому-то суд не позволяет покидать квартиру или выезжать за пределы города, а кому-то повезло.

Можно говорить, что «московское дело» началось 27 июля 2019 года, когда люди пришли на митинг в центр Москвы, чтобы выразить несогласие с недопуском независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. В этот день, по данным ОВД-Инфо, полиция задержала как минимум 1373 человека. Следственный комитет возбудил уголовные дела о «массовых беспорядках» и «применении насилия в отношении представителя власти».

В действительности «московское дело» началось намного раньше: когда полным ходом шло Болотное дело, когда на улице избивали активистов, когда взрывался газ на свалке в Волоколамске, когда горела «Зимняя вишня», когда сажали историка Юрия Дмитриева, когда задерживали активиста Константина Котова и расследовали его дело за рекордные два с половиной дня, когда студент НИУ ВШЭ и блогер Егор Жуков еще не был ни студентом, ни блогером, ни фигурантом дела, а школьницу Ольгу Мисик еще не задерживали на площади за чтение Конституции сотрудникам полиции и Росгвардии.

Следственный комитет возбудил уголовные дела в отношении 21 человека. Сегодня 7 фигурантов «московского дела» на свободе, еще 13 осуждены или находятся под следствием. Эти семеро на свободе, потому что проявило себя общество. «Московское дело» — первое в новейшей истории России, которое заставило объединиться учителей и врачей, программистов и актеров, священников и ученых, сотрудников НКО и историков, студентов и адвокатов. Представители каждой из этих социальных групп подписали петиции в поддержку фигурантов «московского дела», некоторые потеряли работу из-за своей политической позиции, из-за готовности говорить «нет» людям, с которыми принято соглашаться.

Интересно, что из-под ареста освободили даже Валерия Костенока, признавшего вину — мол, да, бросил пластиковую бутылку в сторону полицейских. Но мы же знаем, как «признается» вина. Следователь говорит: «Ты уедешь далеко и надолго, но, если послушаешь меня, срок будет меньше». И люди слушают, потому что очень часто, когда человек находится в СИЗО, больше всего ему хочется просто пойти домой. Только вот далеко не всегда подписавший бумажку идет домой раньше тех, кто не пошел на сделку со следствием, кто понял, что брошенный в сторону ОМОН бумажный стаканчик — это не вина, а участие в мирной акции протеста — право, а не преступление.

Одно из удивительных и рационально не объяснимых судебных решений связано с приговором актеру Павлу Устинову. То, что он стоял на месте и разговаривал по телефону, когда на него налетели сотрудники ОМОН, зафиксировали камеры нескольких журналистов, однако суд записи смотреть не стал и приговорил Устинова к 3,5 годам колонии по ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти). И были выступления актеров, флешмобы, петиции, подписи. А потом пришел адвокат, председатель Общественного совета при МВД Анатолий Кучерена, и взялся вести дело Устинова. Кучерена поставил вопрос об изменении меры пресечения. И суд, к всеобщему удивлению адвокатского сообщества, перевел Устинова под домашний арест до апелляции. По странному совпадению глава Росгвардии Виктор Золотов заявил, что считает приговор Устинову слишком суровым и что более подходящим наказанием будет условный срок. 30 сентября Мосгорсуд заменил Павлу Устинову реальный срок на условный — один год.

В общем, «если не можешь победить, возглавь».

Возглавить, однако, будет не так-то просто. Вот стоит хрупкая девочка с вьющимися каштановыми волосами. Это Оля Мисик, ей 17 лет. Она живет почти в 100 километрах от Москвы, но с августа 2018-го ходит на каждую акцию протеста. Девушка улыбается, смотрит на меня смеющимися глазами и признается: «Я раньше была аполитичной, и на первый митинг поехала, потому что думала, что это веселье. А потом я увидела, как людей бьют, узнала, что есть люди, которые сидят в тюрьме за свою политическую позицию. Все это казалось мне гротескным и невероятным, но это было правдой. С тех пор я изменила отношение к политике».

Олю задерживали как минимум пять раз. 18 августа, когда сотрудники полиции задержали ее после одной из акций в поддержку фигурантов «московского дела», она боялась не того, что ее ударят или увезут в отдел, а того, что в отношении нее возбудят уголовное дело по антиконституционной «дадинской» ст. 212.1 УК РФ («Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, если это деяние совершено неоднократно»). Согласно этой статье, к уголовной ответственности можно привлечь любого человека, который за год более двух раз привлекался к административной ответственности за нарушение правил проведения массовых мероприятий, хотя Конституция РФ запрещает дважды наказывать человека за одно и то же деяние.

О деле Эльдара Дадина и о «Болотном деле» Оля узнала после первого митинга. «Мы выросли при Путине и не видели больше ничего. Ты просто живешь, взрослеешь, учишься, а у власти все время один и тот же человек. Это же просто кошмарно, — говорит Оля. — Три основные проблемы России — политические репрессии, качество жизни и коррупция. И они все взаимосвязаны».

Никите Понарину 21 год, и он в протесте уже несколько лет. Никита студент НИУ ВШЭ, однокурсник самого молодого фигуранта «Московского дела» Егора Жукова. О задержании Егора Никита узнал одним из первых, утро 2 августа он провел с мыслью, что сейчас придут и за ним. Но за Никитой не пришли, он и еще несколько человек создали в Telegram канал «Егор Жуков Info» и по сей день ведут его, публикуя новости. Егор был далеко не первым задержанным по делу, но кампания в его поддержку оказалась одной из самых ярких. Именно благодаря поддержке со стороны общества и университета суд изменил меру пресечения — с содержания в СИЗО на домашний арест.

«Когда Егора арестовали, мы начали выяснять, как делать передачи, собрали деньги на передачи и адвоката. За Егора вступилось сообщество университета, причем по большей части студенческое. Кроме того, мы старались подключать СМИ, чтобы о Егоре и о деле говорили как можно больше. У нас не было цели бомбануть с этим, просто мы подключали всех, кого могли, и это сработало, — рассказывает Никита. — Было очень много разных трудностей. Например, мы делали передачи Егору, а потом оказалось, что в этом СИЗО его нет, а следователь нас об этом не предупредил. Эта система дегуманизирует все вокруг. Мы приезжаем в СИЗО сделать передачу, там маленькое окошко, в окне — большая женщина в пилотке и сером фартуке с нашивкой „Родимая“. И эта женщина из этого малюсенького окошка, напоминающего бойницу, на нас кричит: „Чего вы пришли?“ Все направлено на то, чтобы ты со всеми своими высшими образованиями и дипломами чувствовал себя там дерьмом», — вспоминает Никита.

«Мы боялись повторения „Болотного дела“, — говорит Никита, — общественное расследование по нему вышло только спустя полтора года, обвиняемые сели, мы боялись, что упремся в стену, что не получится никого вытащить, что про ребят все забудут. Но Болотная не повторилась, часть наших ребят на свободе». Когда шло то расследование, Никите было 13 лет, и о политических заключенных он, конечно, ничего не знал.

29 сентября 2019 года на проспекте им. Академика Сахарова в Москве состоялся митинг «Отпускай» в поддержку фигурантов «московского дела». По данным «Белого счетчика», на митинг пришли более 23 тысяч человек, и довольно большая часть из них — ровесники Оли и Никиты, люди, выросшие при нынешнем президенте России Владимире Путине, не видевшие ничего другого, но стремящиеся к переменам. Сможет ли власть возглавить поколение людей, которое мечтает ее изменить? Сможет ли убедить в своей состоятельности подростков, главный страх которых в том, что в отношении них могут возбудить уголовное дело за их политическую позицию? Сомнительно.

В разговоре Никита сказал одну важную вещь, до которой он и его друзья дошли сами и до которой еще предстоит дойти многим из нас: «Очень важно осознать, что именно ты ответственен за свое будущее, не какой-то дядя, который примет решение, а ты просто за ним пойдешь. Если сейчас необходимо что-то сделать, то почему бы это не сделать тебе?»

У поколения Оли и Никиты нет политического опыта, нет партии, нет точного видения, как нужно решить проблемы, связанные с политическими репрессиями, качеством жизни и коррупцией. А рычаги минимального влияния — есть.

Сегодня на скамье подсудимых оказались не политики и не преступники, а в большинстве своем молодые ребята, которых власть хотела закрыть быстро, но не смогла: активист, прораб, строитель, программист, член партии «Яблоко», менеджер по продажам, финансовый менеджер, режиссер, машинист, охранник, техник, актер, блогер, два студента, три предпринимателя и два программиста. И если на митинге 27 июля эти люди еще не знали ответа на вопрос «чего вы пришли?», то теперь узнали наверняка.

А «московское дело» — это каждый из нас, это все, что вокруг нас. Каждый день.