Жизнь и судьба генерала Трухина. (продолжение, начало в РС № 4/2016)  Существовал ли заговор в Красной армии?

Сто шестьдесят лет тому назад, 6 мая 1856 года, в маленьком моравском городке Пршибор (тогда он назывался Фрайбург) в семье скромного торговца тканями родился мальчик, ставший одним из крупнейших мыслителей XX века. Его имя — Зигмунд Фрейд. Он вошел в число тех немногих, чьи мысли и книги меняют наши представления о человеке и мире вокруг него.

Пятого мая в Праге общество «Русская традиция» почтило память 187 расстрелянных бойцов РОА и возложило венок к их захоронению — общество ухаживает за этой могилой на Ольшанском кладбище. Несколько памятных слов сказали сотрудник Военно-исторического института Томаш Якл, который давно и профессионально занимается темой власовцев, и член «Русской традиции» Евгения Чигалова. Председатель общества Игорь Золотарев отметил: «На Ольшанском кладбище похоронено много красноармейцев, которые освобождали Чехословакию весною 1945 года. Недалеко похоронены власовцы, которые освобождали Прагу. К могилам красноармейцев в праздничные дни придет много людей, к могилам власовцев вряд ли кто-то придет...»

Шестнадцатого мая в помещениях Славянской библиотеки в пражском Клементинуме состоялось торжественное вручение премии имени Рудольфа Медека. Эта награда ежегодно присуждается за заслуги в области чешско-российских отношений и за вклад в развитие демократии. В этом году ее лауреатами стали военный историк и журналист Эдмунд Ориан (Edmund Orián) и поэт и переводчик Вацлав Данек (Václav Daněk). Церемонию вели директор Славянской библиотеки Лукаш Бабка и руководитель общества «Русская традиция» Игорь Золотарев.

В небольшой заметке «Эта прядь волос» («Русское слово» № 4/2016) было допущено упоминание некоторых непроверенных фактов. В редакцию обратилась Наталья Васильевна Савицкая, чья семья была хорошо знакома с семьей Набоковых-Петкевичей, о которой шла речь в статье.

После публикации статьи о П. И. Новгордцеве («Русское слово» № 4/2016) я получила два письма. Первое — от внучки профессора Новгородцева Ирины: «Благодарю Вас за журналы, которые Вы мне послали, со статьей, посвященной моему дедушке проф. П. И. Новгородцеву. Я очень рада, что у меня есть эта статья и этот журнал. Я нашла там много интересных фотографий. На дедушкиных фотографиях более ранних лет я вижу сходство с моим братом Юрием.

Жизнь ученого — это история его идей. Внешняя биография может быть неброской, в то время как интеллектуальный путь окажется извилистой дорогой с приключениями. Это замечание лишь отчасти относится к Павлу Ивановичу Новгородцеву. С одной стороны, он не любил обращать на себя внимание, публично выступал не слишком часто. Однако он сделал для философии права существенно больше многих своих красноречивых коллег. В любую другую эпоху его биографию составили бы написанные им книги. В начале XX столетия жизнь выталкивала кабинетного ученого в большую политику.

В 2016 году мы вспоминаем выдающихся деятелей русской колонии в межвоенной Чехословакии. Все они родились в 1866 году, 150 лет тому назад. В РС № 1/2016 была опубликована статья об Аделаиде Владимировне Жекулиной. Вторую статью мы посвящаем выдающемуся юристу Павлу Ивановичу Новгородцеву (1866—1924).

Открыв первый номер «Русского слова» в 2016 году, при нетерпеливом беглом просмотре обратили внимание на статью нашей давней знакомой и постоянного автора журнала Анастасии Васильевны Копршивовой об Аделаиде Владимировне Жекулиной. Вспомнились прошлые беседы с автором, ее публикации о русской гимназии в Моравской Тршебове и о ведущем педагоге в ней. В данной статье Анастасия Васильевна описывала пражский этап жизни и деятельности А. В. Жекулиной, длившийся 27 лет. У нас, коренных киевлян «украинско-чешского корня», немного слышавших в молодости о «гимназии Жекулиной при старом режиме», пробудился интерес к киевскому периоду ее деятельности, длившемуся 18 лет.

ОТ МОРЯ ДО МОРЯ.  В апреле 1924 года у Давыдовых родился сын Юрий (1924–1986). Для ребенка был необходим свежий воздух, а Константин Николаевич хотел как можно быстрее продолжить свою экспериментальную научную работу по регенерации, и в конце июня Давыдовы втроем отправились опять в Роскоф. В том году они встретили на биологической станции многих прежних знакомых, а также познакомились и с новыми. Среди последних был русский ученый академик В. И. Вернадский с дочерью-студенткой. Давыдовы очень с ними сдружились: пили вместе чай, вели оживленные разговоры. Тесное общение с коллегами, особенно французами-зоологами, в этот сезон имело и еще одно важное для Давыдовых следствие.

Начало XX века в России ознаменовалось, среди прочих событий, появлением небывалого по масштабам книжного демпинга, организованного молодым писателем Максимом Горьким. В партнерстве с известными издателями в короткий срок он сумел наладить массовое производство печатной продукции, оставив позади лидеров книжного рынка. Финансовый успех новой формулы издательского бизнеса — демпинговая цена плюс массовый тираж — был ошеломляющим. Советская историография долгие годы сохраняла под непроницаемым покровом успехи Максима Горького на ниве чистой наживы, стыдливо рассуждая об издательстве «Знание», в котором хозяйничал Алексей Пешков, как о какой-то богадельне, организованной филантропом Максимом Горьким для несчастных писателей.

Жизнь и судьба генерала Трухина. Против порабощения и угнетения.  Поздней осенью 1942 года на частных квартирах в Берлине завершили свою работу русские политические семинары. Под видом чаепитий их проводили для своих единомышленников руководители Национально-Трудового Союза (НТС) во главе с инженером-химиком Виктором Байдалаковым, корнетом Русской армии и изюмским гусаром. Посещали занятия в основном эмигранты. Но были среди них и «подсоветские» люди с образованием, которых члены НТС вытащили из лагерей военнопленных в интересах своей организации, существовавшей полулегально.

Вечная командировка Анатолия Гладилина. ПАРИЖ. ОЧАРОВАНИЕ.  «Серый свинцовый туман скрыл собор Парижской Богоматери. Нет, невесело простым французам». В этой фразе — общий настрой советской прессы, писавшей о Франции. Имелся и другой — более оптимистичный — вариант: «Солнце встает над собором Парижской Богоматери. Но невесело простым французам».

Уже не первый год 27 марта, в день рождения Аркадия Тимофеевича Аверченко, на его могиле на Ольшанском кладбище встречаются члены общественной организации «Русская традиция», юные артисты театра «Красный сарафан» и другие почитатели таланта «короля смеха».

В журнале «Славяноведение» № 4/2015 была опубликована рецензия на книгу Александра и Дины Муратовых «Судьбы чехов в России, ХХ век. Путь от Киева до Владивостока», изданную «Русской традицией» в 2012 году. Мы приводим статью доктора исторических наук, профессора МГИМО Е. П. Серапионовой в сокращении. Книга Муратовых посвящена памяти предков-чехов, живших в России. Книга выполнена в виде очерков, часть которых в сокращенном виде уже публиковалась на страницах «Русского слова».

Наша постоянная читательница Ольга Сергеевна Вольфова (урожд. Мартынова) указала на ошибку в публикации «Адреса Набоковых» (РС № 1/2016) — неправильную подпись к одной из семейных фотографий, предоставленных Владимиром Петкевичем. Поскольку речь шла о людях хорошо ей знакомых, интересно было узнать и некоторые детали из жизни русской эмиграции.

Первый президент независимого Чехословацкого государства Томаш Гарриг Масарик — фигура мощная, легендарная, противоречивая. За долгую жизнь ему довелось испытать неприятие и глумление, победный взлет и почти граничащее с культом обожание народа, а после смерти — и осуждение, и незаслуженное забвение. И, как и положено верной спутнице жизни, в горе и в радости, в годы борьбы и в период триумфа его поддерживала и вдохновляла обожаемая жена Шарлотта. А после ее ухода из жизни эстафету от матери приняла любимая старшая дочь и соратница отца Алиса, остававшаяся его опорой до последнего часа.

ПЕРЕЛЕТНАЯ ПТИЦА  ПОЛГОДА НА КАМЕ  В октябре 1917 года ход русской истории круто изменил свое направление. Перед десятками тысяч людей в России сразу после революции или несколькими годами позднее остро встал вопрос об отъезде, а иногда и бегстве из страны. «Были моменты, когда казалось, что сходишь с ума, — писал о днях октябрьского переворота архивист Г. А. Князев. — Нельзя представить себе того, что происходило в эти дни. Сухая хроника событий уже одна заставит содрогаться от ужаса. Будь проклята революция, как проклята война. <…> И что случилось с народом русским? Он словно угорелый. Кровь и злодейство кругом»¹. Профессор Петроградского университета А. С. Догель², у которого когда-то учился К. Н. Давыдов, писал через год советской власти, в октябре 1918 года, своему ученику А. А. Заварзину в Пермь: «Что касается нашего здешнего бытия, то говорить об этом не приходится.

В конце минувшего года издательство «Русская традиция» выпустило две книги русских пражан о временах катастрофы, постигшей около ста лет назад Россию: «Воспоминания» бывшего депутата Учредительного собрания Семена Николаева и «Омский дневник (1917—1920)» Татьяны Машинской. Поскольку мне выпала честь стать редактором первой из этих книг, о ней и пойдет речь. Многие мысли автора и его соратников удивительным образом перекликаются с сегодняшним днем.

Памятник Томасу Вудро Вильсону и его трагикомическая история. С 1918 года по 1941 год Главный вокзал Праги носил имя Томаса Вудро Вильсона (Wilsonovo nádraží). Памятник 28-му президенту США Т. В. Вильсону (1856—1924) стоял перед Главным вокзалом 13 лет, с 1928-го до конца 1941 года. Деньги на его установку собирали в 20-х годах прошлого века чехи и словаки, осевшие в Соединенных Штатах Америки. Получив необходимую сумму, чехословацкие патриоты заказали модель статуи у скульптора чешского происхождения, жившего с конца XIX века в Америке.