Замок в деревеньке Каменна впервые упоминается в письменных источниках в XIII веке. В 1950-е гг. комплекс был объявлен памятником архитектуры, но декларированная охрана не всегда помогает. Сегодня руины принадлежат частному лицу, чтобы отремонтировать или хотя бы законсервировать постройку, необходимы миллионы… однако маленький неутомимый трактор свидетельствует, что что-то все же там происходит, что-то сдвинулось к лучшему.

Каменна в тот день не была целью моей поездки, я ехала в другую деревню, которая называется Высока-у-Пржибрама: там находится дом, где жил Антонин Дворжак. Музей расположен в просторной вилле в стиле неоренессанс. Здание выглядит весьма эклектично — типичный образец архитектуры восьмидесятых годов XIX века.

Чтобы попасть в усадьбу, сначала надо пройти через массивные ворота, потом идти с четверть километра пешком по старинной аллее, а затем через светлый парк, где отдельные липы, ели и сосны наслаждаются солнечным светом, а низкая поросль подчеркивает округлость равномерно расположенных крон. В усадьбе только два помещения обставлены мебелью ушедшей эпохи и лишь немногие предметы помнят музыкального гения.

Чтобы немного прочувствовать атмосферу, окружавшую Дворжака, нужно проехать чуть дальше и в конце той же деревни попробовать напроситься в гости к обитателям виллы «Русалка». В этом доме, принадлежащем сегодня потомкам композитора, хранится множество вещей, к которым прикасались его руки: соломенная шляпа, ноты, трость, подушки, книги, журналы… Но это жилой дом, лишь в нескольких комнатах выставлены памятные предметы, и не всем желающим доведется их увидеть.

Мое детство, как и детство подавляющего большинства жителей советских городов, проходило в коммунальной квартире. В нашей жили четыре семьи. Хотя квартира была когда-то роскошной, с детства в памяти сохранились закопченные потолки коридора, разбитая раковина, лампочки в 25 свечей в передней, засаленные обои вокруг единственного в квартире телефона и прочие прелести жилищной «коммуны». И вот в один действительно прекрасный день, где-то в конце 1960-х, мы с папой отправились в квартиру-музей. Я не помню, какая именно квартира это была: Пушкина на Мойке, Некрасова на Литейном проспекте, Римского-Корсакова у Пяти углов — да мало ли других подобных мест было и есть в Ленинграде-Петербурге. Музей состоял из многих жилых комнат, в передней висела шляпа, стояли трости, галоши. В квартире была кухня, столовая, кабинет, спальня, детская, другие помещения. Везде красивая посуда, удобная мебель, цветы на окнах и в вазах. И не было соседей. Это меня поразило больше всего. Я спросила, как же так: такая квартира — и одна семья?.. И тут я узнала, что квартира необязательно должна быть коммунальной, что не всегда так было и сейчас не все люди обитают в коммуналках. С тех пор я страстно влюбилась в квартиры-музеи. Там была тишина, там хотелось жить…

Когда я переехала в Прагу, думала, что и этот город будет раем квартир-музеев, но, к моему большому удивлению, это оказалось совсем не так. Чехии принадлежит европейский рекорд по количеству замков и дворцов на квадратный километр, а вот что касается квартир-музеев или домов-музеев, то их еще надо поискать…

К этой категории можно отнести Билкову виллу. Музей состоит из двух частей: бывшей мастерской скульптора и отдельного жилого дома, где сохранилась обстановка, так что там действительно можно почувствовать присутствие хозяина. Знаменитый скульптор Франтишек Билек (1872—1941) изготовил предметы интерьера по своему вкусу, включая такие мелочи, как кухонные полотенца и коврики у дверей. Полотенца сегодня можно видеть лишь в эскизах, стерлись ногами и стильные коврики, но все остальное вполне может послужить тому, к чему так стремилось мое детское сердце — к отдохновению души.

В музее-квартире историка Франтишека Палацкого (Palackého 7) можно погрузиться в быт чешского семейства среднего достатка, жившего полтора века назад. К сожалению, музей открыт обычно только по вторникам, для посещения необходимо записаться заранее, одному побыть в квартире невозможно — придется выслушивать комментарии экскурсовода.

Подобный режим (по записи) действует и в квартире-мастерской Станислава Сухарды (Slavíčková 6). Этот дом, построенный талантливым архитектором эпохи модерна Яном Котерой в 1904—1908 гг., стал раз в месяц открывать свои двери для посетителей по инициативе внуков выдающегося скульптора. Вилла, расположенная в замечательном районе Праги, столь богатом на архитектурные шедевры, окружена садом, который тоже дает возможность ощутить атмосферу эпохи модерна.

На самом деле, открыть дом-музей или квартиру-музей в Чехии не так просто: жилые помещения обычно используются по своему прямому назначению, т. е. в них продолжают жить люди. В Советском Союзе дело обстояло иначе: семью выселяли, квартиру брали на государственное содержание и превращали в музей со штатом (большим или меньшим) научных сотрудников, хранителей, экскурсоводов и пр., что во многих случаях позволяло сохранить память не только об ушедшем человеке, но и об эпохе. Конечно, если сначала превратить жизнь человека в кошмар (как это было, например, с М. Зощенко или А. Ахматовой и ее сыном Л. Гумилевым), а потом открыть квартиру-музей, то заслуга становится более чем сомнительной…

В некоторых случаях ведутся многолетние тяжбы, т. к. отдельные комнаты в квартире принадлежат разным лицам. До сих пор, например, в Петербурге нет мемориальной квартиры Дмитрия Шостаковича или Иосифа Бродского, хотя о квартире в «полторы комнаты» разговоры ведутся давно. Иногда возникают долгие споры даже по поводу мемориальной доски или памятника, как это было в случае С. Довлатова. Некоторое время опасность ликвидации грозила музею-квартире путешественника П. Козлова, однако, несмотря на желание некоторых заинтересованных лиц закрыть музей, он выстоял и до сих пор посещаем.

Большой удачей можно считать появление в Петербурге музея архитектора Леонтия Бенуа, брата Александра Бенуа, известного художника и искусствоведа. Он был открыт в частной квартире, в которой, так же, как и в вилле «Русалка», продолжает жить семья: правнучка и праправнуки архитектора. Квартира была, конечно, в ужасном состоянии, поскольку многие годы существовала в статусе коммунальной. К сожалению, потомки не смогли выкупить все помещения, но часть мастерской посчастливилось вернуть: три большие комнаты с постоянной экспозицией, в которых проходят мастер-классы, камерный концертный зал и коридор, где организуются временные выставки. Хозяйка помещения — женщина огромной энергии, от общения с ней поднимается настроение. В квартире можно видеть и трубу центрального отопления, которая проходит в том месте, где когда-то висела «Мадонна Бенуа» Леонардо да Винчи, сегодня гордость Эрмитажа.

Вернемся, однако, в Прагу. Здесь следует упомянуть музей композитора Ярослава Ежека (1906—1942), тоже расположенный в частной квартире (Kaprova 10). Он состоит только из одной комнаты, обстановку сохранили мать и сестра музыканта, все выдержано в стиле 30-х годов прошлого века. Ежек, считающийся основоположником чешского джаза, автор многих популярных песен и музыки к фильмам, прожил недолгую жизнь и умер за границей, но этот крошечный музей может многое рассказать людям, интересующимся чешской культурой.

Мастерская фотографа Йозефа Судека (1896—1976) в Праге расположена в небольшом деревянном доме (Újezd 30), но это не подлинное здание: настоящее сгорело, а потом было воссоздано. В России был вновь построен, например, дом Блока в Шахматове, почти ничего подлинного мы не найдем и в доме Пушкина в Михайловском, однако представить себе, что этих памятников нет, просто невозможно. Чудом удалось сохранить часть построек репинских Пенатов, восстановлен и деревянный дом художника Чистякова под Петербургом. В Питере имеется еще ряд деревянных построек, отданных под музеи. Это тем более отрадно, что их в городе, где все, что только возможно, во время блокады разобрали на дрова, сохранилось очень мало.

Константин Паустовский с трепетом пишет, как он искал в Ленинграде дом Александра Блока. Он не хотел ни у кого спрашивать или сверяться с картами, ждал, что к дому его приведет душа. И, правда со второго захода, ему это удалось: «За темным каналом — это и была Пряжка — подымались стапели судостроительных заводов, трубы, дымы, закопченные фабричные корпуса. Я знал, что окна квартиры Блока выходили на запад, на этот заводской пейзаж, на взморье. Мы вышли на Пряжку, и я увидел за низким каменным строениями единственный большой дом — кирпичный и очень обыкновенный. Это был дом Блока.

— Ну вот мы и пришли, — сказал я своей спутнице»¹. В той же книге Паустовский рассказывает о своем особом отношении к дому Чехова в Ялте.

В Праге пока нет музея моего любимого писателя Карела Чапека. Загородный дом Чапека в местечке Стрж сохранился, его можно посетить, он работает как музей (Stará Huť 125). Это место очень грустное, тихое, оно окружено водой. Именно сюда в начале войны приходили отвратительные письма, адресованные умирающему писателю. В настоящее время идет реконструкция виллы Карела и Йозефа Чапеков в Праге в районе Винограды (Bratří Čapků 28, 30). Такая постройка называется по-чешски dvojdomek: это два дома, имеющие одну общую стену. Здесь Карел Чапек занимался садоводством, а потом писал об этом свои ласковые, чуть ироничные книги, по садику бегал щенок Дашенька, героиня его детской книги. До недавнего времени вилла была в частных руках, потом ее владелец, родственник жены Чапека актрисы Ольги Шайнпфлюговой, продал ее государству. В настоящее время проводится ремонт и реставрация дома и сада. В вилле сохранилось много ценных предметов: картины Йозефа Чапека, рукописи, фотографии, так что продажу дома по довольно низкой цене можно считать подарком Праге. Думаю, что все, кто интересуется чешской культурой, с нетерпением ждут открытия этого музея.

Экспозиция, посвященная архитектору Яну Котере (1871—1923), расположена в доме, построенном им в 1902—1903 гг. для директора торговой школы Франтишека Трмала (Vilová 11/91). Домом-музеем Трмалова вилла не является, но здесь можно понять, как жили люди, имевшие определенные средства, лет сто назад. Если вам повезет, вас даже угостят кофе с домашним яблочным пирогом, чтобы вы лучше почувствовали атмосферу тех лет. Но все же тут нет той дополнительной энергии, присутствия конкретного творческого человека.

Тем, кто хочет найти в Праге новинку, рекомендуем посетить только что открытую квартиру-музей Ярослава Фоглара (1907—1999), детского писателя, журналиста и активиста скаутского движения (Křišťanova 18).

Жаль, что в Праге до сих пор не удалось восстановить места, связанные с жизнью Франца Кафки. Существующие объекты — это в основном чисто туристские коммерческие начинания, не имеющие большого значения для культурной жизни города.