Несмотря на свое забавное имя (а оно звучит для чешского уха не менее смешно, чем для русского), это место было модным дачным поселком, в котором элегантная публика играла в теннис и наслаждалась домашними концертами.

Название Mokropsy историки и лингвисты объясняют по-разному. Некоторые считают, что «мокрыми псами» много веков назад дразнили местных жителей за пристрастие к рыбной ловле. Другие думают, что селение когда-то называлось Mokrэ Kopec («мокрый холм»), потом стало произноситься как Mokrokоpec, затем Mokropec — отсюда и Mokropsy. Как бы то ни было, сохранение смешного, даже несколько обидного названия для модного места отдыха свидетельствует о том, что дачники умели относиться к себе с самоиронией. Другой тому пример ― поселок Žabovřesky (Лягушковерещалово или Лядушкокваково) — богато обустроенное предместье Брно.

Как все начиналось

В конце XIX века состоятельные пражане стали обзаводиться загородными домами. Впрочем, если не считать не успевших еще окончательно разориться аристократов, среди чехов любителей свежего воздуха поначалу было немного. Но чем больше дымили заводы, чем грязнее становилась вода в реках и интенсивнее транспортное движение, тем сильнее людей тянуло на природу.

Импульс развитию дачных мест дало образование самостоятельного чехословацкого государства. Около двух лет понадобилось молодой стране, чтобы справиться с последствиями распада Австро-Венгрии. Затем начался период расцвета Первой республики, внешними атрибутами которого стали элегантные дамы, джентльмены с тросточками, девочки в кружевных платьях. Новый стиль жизни предполагал и семейные выезды на дачу, в маленький летний рай. Все это в той или иной форме просуществовало до начала Второй мировой войны и даже до начала нацистской оккупации Чехословакии.

В первые годы Чехословацкой республики быстро росли доходы среднего класса. Если в 1919 году мелкий служащий получал около 200 крон в месяц, и этого хватало только на пропитание, то уже через пять-шесть лет зарплата начинающего сотрудника выросла до 500 крон; чиновник, продвинувшийся по карьерной лестнице, получал больше 1000 крон. А имея 600—700 крон в месяц, можно было себе позволить и летний отдых: цена дачи в сезон равнялась 100—150 кронам, плюс 15 крон за месяц за обеды. Денежная прибыль крестьянина составляла 50 крон в месяц, поэтому дачники явились желанным источником дохода. Кроме того, они покупали продукты: молоко, яйца, фрукты, рыбу. Сельские жители занялись овощеводством, получив дополнительный источник прибыли.

В период 1920—1938 гг. многие факторы способствовали возникновению и процветанию дачных поселков. Они вырастали по всем направлениям от крупных промышленных городов (главным образом, Праги, Брно и Остравы), куда вела железная дорога. Автомобиль в то время был редкостью, и железнодорожное сообщение способствовало развитию дачного сектора. В окрестностях Праги дачники облюбовали Черношице (Černošice), Мокропсы (Mokropsy), Добржиховице (Dobřichovice), Ржевнице (Řevnice), Еваны (Jevany), Крганице (Krhanice), Сенограбы (Senohraby), Ржичаны (Říčany) и другие, менее фешенебельные селения.

Железная дорога была необходима для дачников: женщины с детьми проводили за городом месяц-два, а иногда и больше, а отцы семейства, чиновники, наведывались только на один день. Приезжали они чаще всего в субботу к вечеру, в понедельник с утра нужно было быть «в присутствии». По законам Чешской Республики госслужащие только с 1925 года получили право на оплачиваемый отпуск, да и то недолгий: после первого отработанного года — шесть дней, спустя несколько лет — восемь дней, так что транспортная доступность стала необходимым условием.

С этим нередко были связаны комические случаи, один из которых описал известный журналист и писатель Ф. Немец в рассказе «Пойди купи себе арбуз» (Jdi a kup si meloun). Начинается история так: «В субботу никто не ходил на речку: в выходных платьях, с детками за ручку, дамы идут толпой встречать супругов. Вот пришел поезд, и из несколько десятков горл грянуло: „Аленка, смотри, папаша!“ Со свертками в руках мужчины выходят из вагона». Придя на дачу, родители отправляют детишек погулять, снабдив мелочью для покупки куска арбуза, чтобы быть уверенными, что ребенок пробудет на улице достаточно долго и они смогут побыть наедине. Но одна дама вместо того, чтобы поступить, как все, отправляет свое чадо играть к соседям. «Неслыханная дерзость» кончается разбирательством в суде.

Было бы, однако, ошибкой считать, что женщины и дети оставались на даче без мужского общества. На лоно природы летом выезжали представители свободных профессий, учителя, студенты, а доктора даже переносили за город свою практику.

Российский и чешский дачник

Летний загородный отдых в Чехии в 1920—1930-х гг. очень напоминает российскую дачную жизнь до революции, популярную среди горожан, особенно жителей обеих столиц.

Этому способствовали сходные обстоятельства: развитие железнодорожного транспорта, разница в доходах служащего и крестьянина, интерес городских жителей к природе. Немаловажную роль играла мода, престижность определенных мест отдыха, где можно было завязать нужные знакомства, найти жениха для дочери, подготовить ребенка к гимназии (многие студенты зарабатывали уроками). Период расцвета дачной жизни в России и Чехии не совпадает, поэтому, помимо общих черт, выявляется и ряд отличий.

До начала Первой мировой войны, в годы экономического подъема в России, дачное строительство развивалось очень быстро. Под Петербургом сдававшиеся на лето деревянные домики с большими открытыми террасами, расположенные недалеко от мест купания и рассчитанные на одну семью с прислугой и гостями, росли, как грибы после дождя.

Как и чешские, многие российские дачники выезжали в одно и тоже место из года в год, но, в отличие от пражан, нередко перебирались туда уже в конце весны, прихватив с собой всю обстановку, включая рояль, чтобы сэкономить на дорогой городской аренде. Осенью они возвращались иногда в другую квартиру, благо в Петербурге их было достаточно. «Когда, вплоть до 1917 года (да ведь, пожалуй, даже и позднее, примерно до конца НЭПа) человек приезжал с дачи или из деревни в Петербург <...> и, выйдя на площадь <...> перед вокзалом, принюхивался к атмосфере Питера, ему сразу же шибало в нос устоявшимся, двухвековым духом конского навоза. Так сказать, лошадиной силой».

В 1920—1930-е гг. (belle epoque дачной жизни в Чехии) в России было явно не до этого. Традиция возродилась в СССР в послевоенный период. В 1950-е гг. жизнь летом в больших городах считалась опасной для здоровья, поэтому почти всех детей старались вывезти на природу. Если они не выезжали в пионерский лагерь или загородный детсад, родители старались снять дачу. Брать с собой приходилось все необходимое. Автор этих строк помнит, как в начале 1960-х гг. семейная группа, состоявшая из двух молодых женщин, двух детей и пенсионерки, отправилась на дачу (с двумя пересадками, два дня в пути), захватив с собой 38 мест багажа, включая две керосинки.

В послевоенной Чехословакии на дачу в старом понимании — в загородный съемный дом, квартиру или комнату (letnн byt) — уже почти перестали ездить. После 1948 года активно пропагандировался отдых с коллегами (podnikovб rekreace), предлагались также путевки в профсоюзные дома отдыха и санатории. Поездки, как зимние, так и летние, были очень популярны, особенно они нравились представителям рабочих профессий.

Жизнь на чешской даче

В годы дачного бума в Чехословакии путника, прибывшего за город, у железнодорожной станции ждала коляска или, на худой конец, телега. В чешской деревне основные дороги были замощены брусчаткой, менее важные были грунтовыми и пылили, как и в России. Асфальт стали использовать масштабно только после войны, в 1950-е гг.

В начале века, как уже говорилось, автомобиль был редкостью, но в дачных местах все же не диковинкой. Например, в поселке Верхние Черношице (Horní Černošice) в 1932 году ездило такси (официальное название — автоизвозчик, autodroћka), а в Нижних Мокропсах (Dolnн Mokropsy) с 1597 постоянными жителями пять человек зарегистрировались как предприниматели в области автоизвоза.

Однако особенно далеко ездить не было необходимости, все было под рукой. В поселке Нижние Мокропсы в то время работали два парикмахера, четыре портных, восемь ресторанчиков, офис по продаже недвижимости, десять магазинов, гостиница, пять киосков печати. Офис по продаже недвижимости был и в Черношицах, где имелись также четыре сапожника, магазин игрушек и учебных пособий, магазин тканей, прачечная, зубной врач и многое другое.

Дачные развлечения

Время на даче люди проводили по-разному. Для одних удовольствием было просто уединиться в саду, отдохнуть от общения. Другие, наоборот, устраивали дружеские посиделки дома, пикники, походы в «удаленные» места, где находился модный ресторан, катания на лодках, теннисные турниры, игры в крокет и кегли.

Ставились любительские спектакли, представления на воде с эффектным освещением и фейерверками, организовывались танцы и концерты на верандах. Играли и в настольные игры, карты, но не в лото — эта забава была типична для русского быта. В 1920 году в Чехословакии стали выпускать конструктор для детей, позднее получивший название Merkur. Игрушка была интересна и подросткам, за сборкой машин мальчики проводили на даче много часов в дождливые дни.

Конечно, очень часто при хорошей погоде купались. Были созданы общественные открытые места для плавания (koupaliště), новые гостиницы с несколькими бассейнами, отдельно для дам, для мужчин и для детей (brouzdaliště). Павильоны для купальщиков оборудовались основательно и даже с некоторым изяществом. Купальня, сооруженная в 1932 году в городке Мшено (Mљeno) в стиле ар-деко, до сих пор не только радует глаз, но и служит по прямому назначению.

Если погода была неблагоприятна для водных процедур, дачный сезон считался испорченным. На основании впечатлений от дождливого лета Вл. Варчурой был написан юмористический роман «Капризное лето» (Rozmarnй lйto, 1926), ставший чрезвычайно популярным; режиссер Й. Менцель в 1967 году снял по его мотивам замечательный фильм в ретро-стиле.

У российских дачников дореволюционной поры были похожие развлечения: они играли в шарады, живые картины, занимались спиритизмом, выезжали верхом, собирались у самовара на чай с вареньем, писали длинные письма. Купания, пикники и прочие забавы стали неотъемлемой частью дачной жизни во всей Европе.

Чехословацкий стиль

В Чехословакии была и своя специфика проведения летнего времени (нечто похожее можно было найти в соседних Австрии и Германии). Уникальной деятельностью являлась работа Клуба чешских туристов, зародившегося еще в XIX веке, но активно развернувшегося после 1918 года. Члены клуба размечали туристические трассы (система используется до сих пор), сооружали смотровые башни, туристические гостиницы, издавали путеводители и карты.

Вообще, Первая Республика — это время процветания всяческих содружеств, клубов и организаций: Клуба садоводов с множеством секций (например, любителей кактусов или селекционеров хризантем), Клуба велосипедистов, шахматистов. В 1920—1930-е гг. примерно каждый десятый взрослый гражданин страны являлся членом физкультурно-спортивного общества, самым значительным из которых был патриотический славянский Sokol.

Секции посещали люди разных социальных слоев и разного возраста. В моей коллекции старых фотографий есть групповой снимок собирателей журнальных вырезок из маленького городка. Изображено около 15 человек, фотограф расставил позирующих группами по два-три человека, которые делают вид, что увлечены беседой, рассматривают чей-то альбом или спорят. Старшим на вид лет 80, самым младшим — около 10...

В это время и русские эмигранты в Чехословакии объединялись в различные ассоциации, в частности, в «дачные» клубы «Збрасловские пятницы» и «Русский клуб».

Спецификой загородной жизни Чехословакии стал тремпинг, строительство скромных домиков (osady), пение у костра. Однако с 1931 по 1935 гг. радости такого порядка преследовались по закону. В случае, если молодые люди, жившие вместе, не могли предъявить свидетельства о браке, им грозил арест.

Но «классические» дачники никуда не делись, более того, кое-кто из них со временем сумел построить собственное жилье в ставших родными местах, и отдельные виллы времен Первой республики в наше время получили статус памятников культуры. Некоторые выдающиеся деятели искусства и науки переехали в загородные дома на постоянное жительство, бывало, что благодаря этому они смогли спасти свою жизнь и имущество во время войны и национализации. Многие завершили жизнь на бывших дачах: Я. Янский, открывший группы крови, умер в поселке Нижние Мокропсы; К. Геррманн-Отавский, ректор Карлова университета, — в Черношицах; там же дожила до 1984 года художница М. Фишерова.

Мне идет?

Дачники и дачницы 1920—1930-х гг. следили за собой. Много времени они посвящали уходу за волосами, что было непросто, потому что о горячей воде можно было только мечтать. Локоны создавались горячей завивкой или папильотками, а самая модная укладка волнами достигалась с помощью сахарной воды с пивом и длинных заколок.

Стирка тоже представляла собой проблему, а в дни так называемого «большого белья» (velkй prбdlo) работа кипела с утра до вечера, после чего требовалось еще полдня глажки. Модные кружевные дорожки, салфеточки и накидки стирались вручную, сушились на подставках врастяжку, и каждый завиток надо было закрепить для просушки специальным защипом или булавкой. Стирка никогда не обходилась без отбеливания, все должно было сверкать, как первый снег.

Особо заботились о корсетах. Не все знают, что в 1920-е гг. женщины носили корсеты-грации из очень плотной материи, на шнуровке спереди и сзади. Это белье без косточек, но очень плотно стягивающее ягодицы и напоминающее футляр, нередко шилось так, чтобы и грудь казалась меньше. Женщины, носившие его на протяжении нескольких лет, нередко потом имели проблемы со здоровьем, а мода на ровную и плоскую фигуру скоро прошла.

Дачницы нуждались в обновлении нарядов к каждому сезону. У состоятельной семьи обычно была своя швея или портной. Те, кто победнее, перешивали старые платья по несколько раз, почти в каждой семье появилась швейная машинка.

Некоторым приходилось делать заготовки на зиму: возвращались в город с сушеными грибами, с повидлом, орехами, сухофруктами, джемом, горшком натопленного сала, картошкой и маринованными огурцами. Те, кто жил в фешенебельных местах, напротив, в средствах стеснены не были и способствовали процветанию новых ресторанов.

Коренные жители ставших дачными поселков, как правило, приветствовали городских гостей, однако менее предприимчивые и образованные селяне относились к дачникам скептически, давали им разные прозвища, например, lufťáci, т. е. несерьезные люди, которые то прилетят, то улетят. Многие русские эмигранты в то время снимали в ближайших к Праге деревнях дешевые комнаты, но любили гулять даже в дождливую погоду, за что (по многим свидетельствам, в том числе М. Цветаевой) местные смотрели на них косо, считая бездельниками.

С 1924 года заработали Чехословацкие аэролинии, открыв новые горизонты для любителей летнего отдыха. Тем же, кого заинтересовала «дачная» тема, рекомендуем следующую книгу: Jiří Soukal, Slasti a strasti letních bytů, Academia, 2016.