— Вадим, насколько я знаю, вам пришлось несколько раз менять профессии — от инженера до фотографа. Какие остались от этого времени воспоминания? Как пришли в фотографию?

— В 1991 году, когда распался Советский союз, я был заведующим сектором в научно-исследовательском институте с зарплатой в 1000 рублей. Ее как раз стало хватать на три килограмма сливочного масла. И тогда я понял, что если я хочу жить в этом мире дальше, то надо изменяться вместе с этим миром. Потом я несколько раз менял свои занятия.

Фотографией я занимался, сколько себя помню. Сначала у меня был папин фотоаппарат. Потом мне купили собственный. А потом я уже сам себе покупал. Но это никогда не выходило из уровня детского хобби. Первая своеобразная эйфория от творческой профессии фотографа случилась, когда я обнаружил, что вместо участия в субботнике можно ходить с фотоаппаратом и всех щелкать. При этом все окружающие очень довольны. Но по-настоящему фотографией заниматься стал лет восемь назад, когда случайно познакомился с цифровой техникой. Меня поразили возможности — и фотоаппарата, и обработки в программе Photoshop. И тогда я серьезно занялся фотографией: получил необходимое образование, начал работать для журналов.

— Чем ваш родной Красноярск кажется неповторимым, о чем бы вы рассказали чехам-интеллектуалам, которые приехали туда на экскурсию?

— Красноярск — безликий, невзрачный советский город, сегодня разбогатевший и поэтому застроенный еще более китчевыми зданиями. Город неинтересен, и, к сожалению, несмотря на все деньги, он и не становится интересным. С архитектурной точки зрения город совершенно не развивается. Почти все, что там было из прошлых веков — настоящая русская деревянная архитектура — теперь вообще полностью уничтожено. Примирить с Красноярском может только природа — колоссальная, мощная, она поразит европейца. Чехам, которые в Красноярск соберутся, надо сходить на Столбы, съездить на Ману. И единственное достойное советское сооружение непременно посмотреть — Красноярскую ГЭС. Она впечатляет. С культурной точки зрения, Красноярск — это город Сурикова, там есть неплохой музей, где можно увидеть работы Айвазовского, Маковского, Сурикова, Коровина, Репина, Кандинского и Малевича.

— В Чехии вы ведете свой блог. На какие события вы откликаетесь? Что в общественной и политической жизни России и Чехии вас волнует?

— В России в большинстве современных городов нет истории: ни зданий, ни народного костюма, ни народной песни — настоящей, не бутафорской. Как человека, приехавшего из новой вариации Советского союза, Чехия меня поражает. Поражает именно тем, что здесь сохранилась история через ее материальное выражение — через здания, мосты, мостовые, и тем, что здесь история практически непрерывна: одно вытекает из другого, но не прерывается, не рассеивается, не теряется, а продолжается. И это очень сильное чувство. Здесь история везде, если даже поедешь в самую глухую чешскую деревеньку, там сразу ощущаются столетия истории. Она никуда не растворилась, не исчезла, ее никто не снес, она там есть.

— Какие авторитеты и лидеры вас заставляют верить в будущее, и наоборот?

— Лидеров вообще не понимаю. Человек должен всегда опираться на себя, то есть все, что ему предлагают «на тарелочке» от кого-то, от тех же авторитетов-лидеров, он должен пропускать через собственное знание. У всякого человека в повседневной жизни есть множество информации, которую ему надо просто осмысливать, попытаться вывести собственное представление о жизни. Авторитеты интересны с одной точки зрения — как подтверждение (или не подтверждение) твоих собственных мыслей. Но ни в коем случае не как светоч.

— За что вы любите Прагу? Что хотите пожелать русским в Праге?

— Прагу я люблю за то, что мне в ней хорошо. А русским людям, особенно тем, которые приезжают в Прагу на каникулы или в отпуск, рекомендую оторваться от магазинов и поднять голову повыше, чтобы увидеть пражские фасады — XVII, XVIII, XIX веков, мимо которых они проходят, не замечая.