Егор Егорович Лазарев умер 80 лет тому назад, 23 сентября 1937 года, в Праге. Здесь он провел последние 18 лет своей долгой жизни. Какими были эти годы? С кем он дружил, с кем общался? Какой след оставил в Чехии?

Большинство русских эмигрантов, прибывших в начале 20-х годов прошлого века в Чехословакию, прошли путь через окопы Первой мировой и Гражданской войны на юге России. С родной землей они прощались с палуб кораблей, которые увозили их неведомо куда и бог знает на сколько. Их ждали лагеря на Галлиполи, на островах Средиземного моря, в Египте и Бизерте. Те, кто мечтал о продолжении прерванной войной учебы, следовали далее в Чехословакию. В основном это были молодые люди 25—30 лет.

Егор Егорович Лазарев, о котором «Русское слово» писало в № 8/2017, принадлежал к другой, сравнительно малочисленной группе, приехавшей в ЧСР на два года раньше основной эмигрантской волны. Это были не молодые солдаты, а пожилые ветераны политической борьбы с царским режимом: каторжане и политзаключенные 1880—90 гг., основоположники влиятельной политической партии социалистов-революционеров (эсеры). Их путь в эмиграцию вел из Москвы и Петрограда на восток, через Самару, Омск, Екатеринбург, Читу и Владивосток. По дороге встречались и на время расставались члены ЦК партии эсеров, основатели КОМУЧа (Комитета членов Учредительного собрания), верившие, что порядок в России можно и нужно восстанавливать законным путем. В конце концов все они очутились у Владивостока, на острове Русском в Японском море. От неминуемой гибели их спасли чехословацкие легионеры, на кораблях которых они покинули Россию и вместе с которыми прибыли в Прагу. Назовем хотя бы некоторых из них, поскольку они сыграли важную роль в общественной жизни Чехословакии. Самой старшей в этой группе была Е. К. Брешко-Брешковская (1844—1934), далее Е. Е. Лазарев (1855—1937), А. И. Аргунов (1867—1939), В. Г. Архангельский (1868—1948), В. М. Чернов (1873—1952), И. М. Брушвит (1879—1946?), И. П. Нестеров (1886—1960), М. П. Полосин (1886—?) и П. Д. Климушкин (1888—1960-е?).

В Прагу они прибывали постепенно в течение 1919 года и немедленно брались за работу. Самым важным они считали завязать контакты с чешской средой и найти политических единомышленников. Существенную роль в их судьбе сыграла организация Чешско-русское объединение (Česko-ruská jednota) и пражская русофильская семья Беранков, владельцев доходной гостиницы и ресторана Beránek в пражском районе Винограды. В гостеприимных помещениях, находившихся в подвалах гостиницы, в последующие 40 лет состоится много эмигрантских собраний, встреч и чествований.

Первым таким мероприятием можно считать заседание, организованное 16 декабря 1919 года в честь прибытия в Прагу Брешко-Брешковской. Поздравительную речь произнес министр обороны ЧСР В. Клофач, далее выступили Лазарев и Климушкин. Егор Егорович до конца своей жизни старался посещать все акции Чешско-русского объединения и дружил с его представителями, в том числе чехами.

Кроме чешской интеллигенции русофильского уклона эсеров-изгнанников поддержали Чехословацкая партия социал-демократов, чешские аграрии и земледельцы-кооператоры. На начальном этапе помощь оказывала также русская дипломатическая миссия В. Т. Рафальского (1886—1945?).

12 сентября 1920 года вышел в свет первый номер газеты «Воля России», издателем которой стал Егор Лазарев.

С 8 по 21 января 1921 года состоялось Парижское совещание членов Всероссийского учредительного собрания, на котором была возобновлена деятельность Земгора. Его пражский отдел был открыт 17 марта того же года и просуществовал до 1935-го, все эти годы Лазарев был членом правления. Председателем был избран И. М. Брушвит, в этой должности он проработал до 1932 года. Земгор и три его основные секции (анкетно-регистрационная, трудовая и культурно-просветительная) помогали в осуществлении Русской акции помощи и стали центром, с которым поддерживали официальную связь представители чешского правительства, Министерства иностранных дел, Чехословацкого Красного креста и т. д. Представители Земгора на протяжении многих лет решали все денежные вопросы, связанные с финансированием русской эмиграции.

Уважения заслуживает организованная Земгором поддержка голодающей России, помощь кронштадтским морякам, бежавшим в Финляндию, и семьям политзаключенных и жертв большевистского террора. Представители Земгора обращались с просьбами и призывами к гражданам Чехословакии, организовывали кружечные сборы. Собранные деньги и другую материальную помощь они пересылали в Россию через Финляндию и Прибалтику. Активное содействие им оказывала Е. П. Пешкова.

Члены Земгора позаботились об открытии в Праге первой русской библиотеки и читального зала, в 1924 году арендовали помещение для Русского дома на улице Panská и здание для здравницы в живописной лесистой местности недалеко от села Буды, где лечились и, к сожалению, часто умирали русские эмигранты, страдавшие от туберкулеза. Заведовал этим учреждением доктор Н. П. Полосин, экономические вопросы решал И. П. Нестеров.

Егор Лазарев все годы был активным членом Земгора, издавал газету «Воля России» вместе с молодым и энергичным редактором М. Л. Слонимом (1894—1976), принимал участие в политических дебатах (чаще всего это обозначалось формулировкой «в дискуссии / в прениях участвовал…»). Лазарев никогда не пропускал встреч с приезжавшими в Прагу П. Н. Милюковым и А. Ф. Керенским: он не всегда соглашался с их взглядами, но неизменно вел корректную дискуссию.

От чехословацкого правительства Лазарев получал ежемесячную поддержку 1300 крон, которую в 1934 году сократили до 800 крон, что покрывало его очень скромные расходы.

В Праге за эти годы было проведено немало мероприятий, прозвучало множество докладов. Лазарева привлекали преимущественно темы, близкие его собственной жизни и опыту, например, состоявшаяся в 1931 году дискуссия, посвященная 70-летию отмены крепостного права в России. Егор Егорович поддерживал контакты с Чешско-русским объединением, с легионерами и чешскими социал-демократами, а из русских организаций — только с партией Крестьянская Россия С. С. Маслова. Лазарева интересовало все, что связано с сибирским периодом конца Гражданской войны, при этом он не участвовал в деятельности организаций военных эмигрантов, бывших бойцов Добровольческой армии: галлиполийцев, Русского общевоинского союза, Общества русских военных инвалидов и казачьих объединений.

Отличались пражские эсеры от остальных русских эмигрантов и своим отношением к религии и церковной жизни, поскольку всю свою активную политическую жизнь боролись не только с царским самодержавием, но и с официальной русской православной церковью. Из религиозных обрядов они посещали в Праге только похороны соратников. Для себя в качестве формы погребения они чаще всего выбирали кремацию — в русской эмигрантской среде это было крайне нехарактерно. В 1936 году Лазарев провожал в последний путь Брешко-Брешковскую, а в 1935-м И. А. Якушева (1883—1935), о чем свидетельствует одна из последних его фотографий, снятая на ступенях Ольшанского храма.

В 1932 году скончалась супруга Лазарева, Юлия Александровна, которая жила с ним в Праге с 1922 года. Уже без нее он в 1935 году отпраздновал свое 80-летие. Желающие могли навестить и поздравить его 7 мая, прием был назначен на 14 часов в его квартире в Вршовицах (ул. Л. Н. Толстого, 15). Официальное торжество состоялось 26 июня в помещении городской библиотеки на Марианской площади. Мероприятие организовали его друзья-эсеры и Общество чешских легионеров. В честь юбилея Лазарева в Праге была издана часть его воспоминаний «Моя жизнь», охватывающая события до 1887 года. Продолжение мемуаров опубликовано не было, осталась только рукопись, часть которой хранится в Москве. До конца своей жизни он вел дневник, записывал свои мысли, факты из жизни пражской эмиграции и фрагменты воспоминаний.

Лазарев внимательно читал газеты, его волновали события, происходившие на родине. «Ужасом и недоумением веет от одной из последних записей — 16 мая 1937 г.: „Страшная сенсация — процесс над Бухариным и Рыковым“. Комментариев нет... <…> старику не хватило ни слов, ни сил для какого-либо анализа. То, что творилось тогда в советской России, не поддавалось осмыслению…»¹.

Егор Егорович Лазарев скончался 23 сентября 1937 года. «Когда он умер, его сожгли в Крематории. <...> Все было, как положено, при сжигании играли соответствующую музыку и вдруг в конце исполнили „Стеньку Разина“»². Участники траурного собрания с трудом скрывали невольную улыбку при звуках этой совсем не подходящей песни.

Душеприказчиками Лазарев назначил своего старого друга В. Г. Архангельского и Н. Ф. Новожилова (1883—1963). Большинство архивных материалов (991 единицу хранения) они передали в пражский Русский заграничный исторический архив, перевезенный после 1945 года в Москву.

Урны с прахом Лазарева и его жены первоначально хранились в колумбарии в Страшницах, затем были, по всей вероятности, перезахоронены в могилу Е. К. Брешко-Брешковской на кладбище в Хвалах (Горни Почернице), но их фамилия на памятнике не появилась, и факт перезахоронения остается под вопросом.

Фото (из архива автора):

1. На ступенях Ольшанского храма. Похороны И. А. Якушева. Лазарев — первый слева, рядом с ним вдова, Е. И. Якушева, и дочь, Е. И. Светозарова-Якушева.

2. Пригласительный билет на торжественное заседание в честь 80-летия Е. Е. Лазарева.

3. Здание Земгоровской здравницы около деревни Буды.

4. Руководство здравницы. Слева направо сидят: врач А. А. Поляков, С. Н. Николаев, сотрудник МИД З. Завазал, врач чехословацкой армии М. П. Полосин, И. П. Нестеров.

5. Карикатура из газеты «Рабочая Москва» № 251 (30.10.1926).

6. Шарж И. И. Калюжного «Возвращение Брушвита и Николаева из Америки». Частная коллекция.