Защита свободы, демократии, прав человека. В отношении Беларуси эти понятия не утратили своей актуальности. Не преждевременно ли говорить о «белорусской оттепели»? Как складываются сегодня европейско-белорусские отношения? Как сохраняют в белорусском обществе историческую память?

«У нас в Беларуси пока нет и не может быть государственной структуры, подобной чешскому Институту изучения тоталитарных режимов, однако есть люди, которые не благодаря, а вопреки государству делают похожую работу», — объясняет Винцук Вячорка.

Он рассказал о планах привезти в Чехию выставку «Правда о Курапатах» (место массовых расстрелов в годы Большого террора). Работу затрудняет закрытость белорусских архивов, документы НКВД остаются в ведении КГБ, и на запрос приходит формальная отписка: «Ваш дед или отец был приговорен тогда-то к смертной казни». Люди до сих пор не знают, где похоронены их родственники. «В стране, где в кабинетах сановников и на улицах изображения Ленина и Дзержинского, а власть по сию пору считает себя их наследницей, сложно надеяться на что-то другое», — замечает Винцук Вячорка.

«Лукашенко — гений имитации»

— Александр Лукашенко долго носил титул «последнего диктатора Европы». Сейчас бытует мнение, что в стране произошла либерализация. Возможно, видимая?

— Следует отметить, что Александру Лукашенко в каком-то смысле везет: он гений имитации, обладающий незаурядной интуицией, и знает, чего ждут от него западные политики, которые хотели бы видеть хоть какие-то улучшения в стране. «Я выпущу политзаключенных, вы напишете об этом в своих отчетах, а через пару месяцев я наловлю новых», — так он рассуждает.

— Считается, что сейчас в Беларуси не осталось политзаключенных…

— Их минимум двое — Дмитрий Полиенко и Михаил Жемчужный. Огромное количество людей попадает за решетку при административном аресте, что уже не считается чем-то серьезным. Практикуется такой метод, как «отложенное наказание»: люди собираются на массовую акцию, там власти никаких действий не предпринимают, и западные наблюдатели пишут хорошие отчеты, а через два-три месяца этих людей штрафуют, сажают на несколько суток, выбрасывают из университетов, с работы и т. д.

— Правы ли те, кто утверждает, что аннексия Крыма и агрессия на востоке Украины поменяли отношение Лукашенко к Кремлю?

— Это стало тем моментом, когда он испугался идти в фарватере Кремля. Однако не следует забывать, что на заседании Совбеза ООН белорусская делегация по всем принципиальным вопросам, связанным с аннексией, голосовала точно так же, как и российская.

«В Беларуси практически все делается с ведома Путина»

— Некоторые зарубежные аналитики считают, что Лукашенко больше жестко не привязан к Москве. Ничего подобного! Он привязан к ней и с военной, и с кадровой точек зрения, а все информационное пространство Беларуси заполнено российскими телеканалами.

Думаю, большинство из того, что происходит в Беларуси, делается с ведома, если не с согласия Владимира Путина — прежде всего обращение к западным структурам за финансами. Это позволяет Путину экономить деньги для ведения своих бесчисленных войн. При этом Лукашенко как сателлит никуда не денется, хоть и может время от времени ерепениться, отказываться закрывать границу с Украиной и т. д.

— В Праге на встречах представителей Вышеградской четверки часто присутствует посол Республики Беларусь. Как вы оцениваете западную политику Александра Лукашенко?

— Запад показывает: для Беларуси там зарезервировано место. Это важно не для властей, а для белорусского народа. А Минск как место проведения переговоров по Украине, конечно, был выбран с подачи Путина. Все, что происходит на территории Беларуси, подконтрольно России. Мы знаем о вопиющих случаях похищения там людей, например, украинских граждан — того же Павла Гриба, который пропал в Гомеле и оказался потом в камере ФСБ в Краснодарском крае. Там действуют и чеченские силовики, и никто из неугодных Кремлю не может чувствовать себя в Беларуси в безопасности.

— Президент Чехии Милош Земан в сопровождении делегации чешских предпринимателей посетил Россию. Как вы оцениваете этот визит?

— Чешская Республика — демократическое государство, где есть реально избираемые органы власти, а законодательная власть отделена от исполнительной и судебной. Мы всегда с благодарностью помним о помощи со стороны чешских демократических сил, депутатов парламента, которые поддерживали нашу борьбу за демократию, за независимость. Те, кто своей деятельностью «размывают» ценностный подход к авторитарным режимам на востоке, полагаю, со временем в этом разочаруются. Белорусский и российский пример показывают, в какой степени демократия может быть обратимой, а белорусский — в какой степени может быть обратима независимость. Думаю, чешское общество вспомнит, где оно было 30, 40, 50 лет назад, и не захочет возвращаться в сомнительные сферы влияния, в позавчерашний день.

— Вы, конечно, помните события Бархатной революции. Какое она тогда на вас произвела впечатление? Как вы встретили эти события?

— У меня круглосуточно работало радио «Свободная Европа» на чешском языке и на всех других языках, которые я понимал. Для нас Бархатная революция стала фантастическим глотком надежды и вдохновения. У нас с 1988 года тоже шла мощная волна возрождения, антитоталитарного и антиимперского движения, участником которого я был. Однако именно кадры заполненной людьми Вацлавской площади и пражских улиц стали последней каплей, и мы поняли — все, будущее за нами!

Я очень рад, что мне удалось встретиться с Вацлавом Гавелом. Он произвел на меня впечатление человека, лишенного каких-то нелепых амбиций, оставшегося верным самому себе и чудесной центрально-европейской традиции самоиронии, умения смотреть на себя, на свою страну со стороны и благодаря этому принимать разумные политические решения. Гавел символизировал для нас свет новой свободы.

— Российские либералы любят повторять, что у России не было своего Вацлава Гавела. Вы можете сравнить с ним какого-нибудь белорусского политика?

— Человеком, способным осмысливать происходящие события и настолько авторитетным, что к нему прислушивались бы миллионы, был Василь Быков — писатель, автор пронзительных произведений о войне. В 1988 году он стал одним из основателей Белорусского народного фронта. Хотя он не чувствовал себя в праве брать на себя роль политического лидера, но моральным лидером он был несомненным, и жаль, что он рано ушел.

— Ваш прогноз: как будет развиваться политическая ситуация в Беларуси? Возможна ли смена режима?

— Думаю, большим шоком для тех белорусов, которые думают своей головой, а не российским телевизором, стала агрессия со стороны России в отношении Украины. Это заставило тех, кто раньше и не предполагал, что независимость можно утратить, по-новому посмотреть на свою идентичность, язык, культуру и задать себе очень важный вопрос: «А насколько эта власть нам подотчетна? В какой степени мы можем ее избирать?»

Я надеюсь, что белорусская молодежь, живущая не в российском телевидении, приходит к ценностям, неотъемлемая часть которых — европейский выбор, невозможный без сохранения независимости. И эти флюиды уже появляются, что чувствуется не только в Интернете, но и на минских улицах, где уже нет такой удушающей атмосферы, как это было еще лет десять назад. Уверен, что мы еще это увидим и потанцуем на улицах свободного Минска.